Евгений Ловчев: Такое впечатление, что Бубнов – пуп земли спартаковской

— Начал читать книгу Саши, — говорит Ловчев. – И вижу только одно – трудно человеку жить на свете, если он не видит ничего хорошего. Нет ничего, за что бы можно порадоваться. Все пили, он не пил. Человек, который не уважает тех ребят, вместе с которыми он стал хорошим футболистом… Все повествование выглядит так — Бесков хороший тренер, а человек плохой. То же самое о Чапае, как мы, игроки «Спартака», называли Николая Петровича Старостина.

Но жизнь штука сложная, на людей можно по-разному смотреть — не бывает людей только плохих или только хороших. Все разные, нельзя видеть только черное или белое. Жить в обстановке, когда все пьют, продают матчи, очень тяжело. Ничего светлого в славной истории «Спартака», получается, не было.

Бубнов говорит, что Ловчев для него не существует? А для меня существует. В гости на посиделки мы друг к другу не ходили, я просто слушаю его и с чем-то соглашаюсь, с чем-то нет. Как, наверное, и он.

Для меня важным является ответ на вопрос, который ему Нобель Арустамян как-то в эфире задал — есть ли друзья среди футболистов? Он замялся и не назвал ни одного. Так не бывает, надо с людьми общаться, спорить, доказывать, но как жить в режиме осажденной крепости?

В конце концов, жизнь расставляет все по местам, мы становимся мудрее. Меня Саша назвал оборотнем. Ну что ж, побуду и оборотнем, мало ли как и кого он называл.

Думаю, это связано с моими отношениями с Романцевым. У нас было несколько отношений: игроки (он новичок, я звезда), тренер (он звезда, я работал в другом виде спорта). Есть темы, по которым мы могли бы обижаться друг на друга. Говорить о них не буду, и Бубнов, видимо, имеет ввиду это… По тому, что я прочитал в его книге, Бубнов — это пуп земли спартаковской. Без него ничего не решалось. Состав, собрания, тактика…

Резануло, что он жену Бескова зовет Лерой. Хотел бы напомнить, что она старше и ее зовут Валерия Николаевна.