Питер Хайне Нильсен. Его величество секундант
Какими качествами должен обладать идеальный тренер-секундант? Прежде всего он должен быть сильным аналитиком, умеющим «варить золото из ртути» и превращать идеи в четкие и ясные рекомендации. Всегда быть на переднем краю теории, у него про каждую позицию должно быть свое собственное мнение. А кроме того и в дополнение ко всему, должен быть тонким, психологом, тем, кто может вселить в своего подопечного ту крайне необходимую для победы веру в свои силы и возможности. Наконец, он должен обладать еще одним крайне важным качеством – быть незаметным, всегда находиться в тени, чуть ли не растворяться в своем патроне, уметь подавлять собственное «я». Таков наш герой – Питер Хайне Нильсен, лучший датский шахматист со времен Ларсена.
Глядя на карьеру Нильсена, невольно усомнишься в том, что шахматы – сложная игра, на постижение которой у кого-то уходит целая жизнь. Они дались ему с такой легкостью, что не приходится сомневаться: займись он ими лет, эдак на 10 раньше и будь у него педагог, который мог дать ему необходимые знания и «поставить удар», – он вполне мог бы стать одним из лидеров поколения, и не помогать, а самому бороться за титул чемпиона мира! Этот здоровенный, угловатый и внешнее неповоротливый датчанин совершенно не похож на того, кто может часами в задумчивости сидеть за черно-белой доской. Скорее можно представить его бегущим по лыжне или взмывающим над гандбольной площадкой.
Питер Хайне родился 24 мая 1973 года в Хольстебро, что на юге Дании. Он с детства был любознательным ребенком, ему очень нравились различные ребусы и головоломки, и разумеется, он в какой-то момент узнал про шахматы. Он самостоятельно изучил правила игры, но не имея ни наставника, ни постоянных партнеров, а интернетом и персональным компьютером в конце 1970-х еще и не пахло. Максимум, что он мог найти о шахматах – это колонки Бента Ларсена в центральных газетах, и затертый учебник Нимцовича, который, в отличие от Петросяна, не произвел на мальчика большого впечатления, хоть некоторые из позиционных постулатов он запомнил на всю жизнь.
К семнадцати годам Нильсен не выделялся среди тысяч других игроков – его рейтинг был в районе 2300, что чуть выше любительского уровня, он время от времени и без большого успеха играл в небольших скандинавских соревнованиях, и не мечтал о больших высотах. Но все изменил один турнир – юниорский чемпионат «до 19» 1990 года, где он до самого конца остро конкурировал с Тивяковым и Крамником, уже тогда признанными лидерами в своем дивизионе. Датчанин взял лишь «бронзу», но… для него это было сродни полету на Луну! Пообщавшись со своими молодыми коллегами, посмотрев на их подход к игре, раз-другой совместно поанализировав с ними свои партии, датчанин осознал: если не только играть, но еще и работать над игрой, готовиться к партиям, то можно достичь успеха.
Питер Хайне занялся поисками тренера, которым к его удовольствию стал Мирон Шер, – и с головой ушел в работу, заново открывая для себя эту игру. И буквально через полгода он стал «другим человеком», произведя фурор в своем первом взрослом чемпионате Дании 1991 года. Нильсен играл в насыщенные, живые шахматы, не уклонялся от борьбы, шел на актуальные позиции дебюта, маневрировал, комбинировал, творил… Впервые оказавшись один на один с «живыми гроссмейстерами», не тушевался, он не испытывал ни страха, ни сомнений в своих силах. Обыграл самого Ларсена и опередил его в турнире, хоть уступил звание чемпиона страны, показав одинаковый результат с Эрлингом Мортенсеном.
За тот прорыв Нильсен получил звание мастера. Спустя два года стал и гроссмейстером – это произошло на шахматной олимпиаде в Москве, где он выиграл личную «бронзу» на 3-й доске, набрав 7 из 9. Тот турнир открыл целую россыпь имен, а Питер Хайне, благодаря Шеру, открыл для себя обетованную страну шахматиста – и заключил массу договоров на участие в сильных круговых турнирах. Они окончательно сложили игровой стиль, а также закалили волю, ведь не просто говорят, что за одного битого семерых небитых дают.
Интересно, что после опыта тех турниров многие обозреватели на Западе стали называть Нильсена чуть ли не продуктом «советской шахматной школы». Питер Хайне, слышав это, только ухмылялся: он действительно взял все лучшее и у своего тренера, и у соперников – энциклопедические знания дебюта и эндшпиля, богатый набор миттельшпильных идей, да привычку все анализировать и подвергать сомнению, умение готовиться и подводить себя к соревнованиям. А еще… почувствовал страсть к всестороннему изучению шахмат!
Уже тогда, в середине 1990-х Питер Хайне понял: если у него и не получится реализовать все то, что он знал и умел прямо за доской, – ему будет чем занять себя в шахматах.
Старт был отличным – в 1996 году Нильсен выиграл свой первый титул чемпиона Дании, а в течение следующих пяти лет в постоянном соперничестве с тремя Хансенами – Ларсом-Бо, Куртом и Суне-Бергом – еще трижды признавался сильнейшим шахматистом в стране. Всего же на счету Питера Хайне окажется пять золотых медалей чемпионата. И, начиная с олимпиады в Ереване, именно он неизменно играл на 1-й доске в сборной страны.
В 1999 году в Лас-Вегасе состоялся его дебют в цикле первенства мира. Правда, Нильсен сумел пройти только один круг «нокаута»: выбил Бенджамина, но уступил Юдит Полгар. А в следующем турнире в 2001-м в Москве, в том же 2-м круге его выбил Виши Ананд.
По иронии судьбы не пройдет и года, как индиец пригласит «свободного от игры» Питера Хайне помочь ему в нокаут-чемпионате мира, который пройдет у него дома в Нью-Дели. И после того как пройдет точно нож сквозь масло всех соперников и завоюет корону ФИДЕ в Тегеране (его финальный матч против Широва окажется самым коротким в истории), уже предложит датчанину войти в его «штаб» и работать с ним на постоянной основе.
Нильсен долго сомневался, ведь в тот самый момент он, кажется, поймал волну, – и начал очень успешно проводить турнир за турниром, сперва преодолев отметку в 2600, а потом стремительно стал приближаться и к 2700. Любопытство в итоге победило! Погрузиться в «кухню» такого выдающегося шахматиста как Ананд, было для него чем-то особенным. И Питер Хайне принял верное решение приостановить карьеру практического игрока.
Для Виши несколько следующих лет станут временем бури и натиска, когда он полностью сменит несколько базовых установок, мешавших ему реализовать свой могучий талант на все сто. На стыке веков он не мог выиграть ни одного большого турнира и дважды отказал Каспарову в вызовах на матч за корону, понимая, что прямо сейчас у него нет шансов. А с появлением Нильсена точно начал дышать полной грудью. И победы пришли к нему.
В 2005 году Ананд стал единственным, кто достойно противостоял Топалову в Сан-Луисе, когда болгарин выиграл титул чемпиона мира. А два года спустя он был уже неудержим – его игру на турнире в Мехико-2007 многие признавали эталонной. Что уже говорить про матч за корону с Крамником в Бонне-2008, где едва ли не все решил правильный выбор в игре черным цветом, за который отвечал Питер Хайне. Он играл первую скрипку и в двух последующих, победных для Ананда, поединках на первенство мира – против Топалова и Гельфанда. Оба они складывались очень тяжело для Виши, но каждый раз рядом был его верный «оруженосец». Индиец буквально не мог нахвалиться на своего помощника!
Однако Московский матч против Гельфанда стал последним для их тандема.
Как вы уже догадались, всё дело в Карлсене! В 2005 году его норвежский коллега Симеон Агдестейн попросил Нильсена съездить с его 15-летним учеником на Кубок мира в Ханты-Мансийск. И обоим так понравилось совместная работа, которая сходу привела Магнуса в претенденты, что они решили продолжать. Нильсен, конечно, сообщил об этом Ананду, – и тот нехотя дал «добро» на отлучки своего секунданта, если, конечно же, это не входило в прямое противоречие с его интересами. Ну, а когда судьба свела этих двоих в борьбе за титул чемпиона мира, Нильсен дипломатично отошел в сторону, не помогая никому.
Пока эти двое выясняли свои отношения, он активно занимался «японскими шахматами» сёги. Он даже стал 2-м призером крупного турнира в Варшаве, а также неплохо выступил в чемпионате Европы. Поигрывает в них до сих пор, даже как-то раз ездил в Японию.
А когда Карлсен победил в двухраундовом противостоянии, он не мог не позвать Питера Хайне возглавить его «штаб». Тот сомневался гораздо меньше, чем в первый раз.
Карлсен и Нильсен сошлись настолько близко, что датчанин стал буквально членом семьи чемпиона мира, которому доверяют любой семейный секрет. Да и как может быть иначе – эти двое, несмотря на их 17-летнюю разницу в возрасте, выглядят как закадычные друзья, как два брата. Причем, начиная с 2005-го каждый из них говорит на своем: Карлсен – по-норвежски, Нильсен – по-датски. «Выяснилось, что мы прекрасно понимаем друг друга, и нет необходимости переходить на английский», – со смехом рассказывал Магнус.
Питер Хайне помогал Карлсену уже в трех матчах – с Карякиным, Каруаной и Непомнящим. Обычно всё, что связано с подготовкой к матчу находится у норвежцев под грифом «совершенно секретно», и единственное, о чем знают его соперники, что ему будет помогать Нильсен. Однако представить, что от него в мир уйдет хотя бы атом информации о том, чем они занимаются, просто немыслимо.
Сегодня Нильсен для Карлсена – это, наверное, даже больше чем Зайцев для Карпова или Дохоян для Каспарова. Он, как паук, который сидит в центре паутины, ощущая малейшее ее колебание, ничего не упускающий, в наиболее удобной и быстрой форме доносящий до чемпиона все самое важное. Чувствующий и понимающий его с полуслова, с полувзгляда, верный и самоотверженный, готовый для него на всё, что обеспечит итоговый успех. "Взрослый в комнате", как охарактеризовал его сам Магнус.
Насколько долго продлится сотрудничество скандинавской парочки, никто не знает. Пока довольны оба – и 31-летний Карлсен, и 49-летний Нильсен.
