«Иногда мы не общаемся 2 часа после гонки». Работа с Ферстаппеном – словами его гоночного инженера в «Ф-1»
Тот самый «Джейсон Стэйтем» «Ред Булл».
Трехкратного чемпиона «Формулы-1» и главного доминатора 2023-го Макса Ферстаппена часто считают несдержанным и грубым – не в последнюю очередь за жесткие радиопереговоры с матами, неприятными комментариями и предложениями помолчать в адрес команды и гоночного инженера.
Однако голос в наушниках Ферстапппена – босс всех гоночных инженеров «Ред Булл» Джанпьеро Ламбьязе – чаще всего отвечает редкостным спокойствием, едкими замечаниями (вроде предложения продолжить быстрый круг после вылета с трека – «мог бы узнать много нового) и осаживаниями в стиле «включай голову». Недаром шеф команды Кристиан Хорнер называет его «нашим Джейсоном Стэйтемом».
Но как же работается с Максом в минуты наибольшего адреналинового удара? Ссорятся ли они после напряженных диалогов в гонках? Сколько остывают? Вспоминают ли потом обидные комментарии? Один ли Ферстаппен – перфекционист в их связке?
Все эти вопросы с Джанпьеро обсудило нидерландское издание De Telegraaf – и это первое большое интервью Ламбьязе за все его 14 лет в «Ф-1» и 8 лет в «Ред Булл»!
Некомпанейский парень с невозможно высокими требованиями
Очень важно уметь сохранять спокойствие пилота, когда он в горячке борьбы. Это мой подход, мой характер.
Еще сильно влияет – и я не хочу звучать высокомерно – насколько высоко я устанавливаю планки и мои собственные ожидания. Может быть, экстремально, слишком высоко. Я хочу, чтобы все прошло идеально, и я полностью осознаю, что так не может быть. Но это позволяет мне быстро все рационализировать после разочарований и учиться на них.
Тем временем я не праздную успехи так, как мог бы или должен бы. Коллеги скажут, что я некомпанейский парень, но я такой, какой есть.
[С Ферстаппеном] мы никогда не ссоримся. Иногда больше часа-двух после гонки занимает процесс остывания – чтобы мы снова могли собраться вместе. Когда тела обоих полны адреналина, иногда нужно дать себе немного времени прежде, чем ты скажешь вещи, о которых пожалеешь. И также есть моменты, когда я думаю: мог бы передать их лучше. У Макса тоже есть такое. Мы можем здорово расходиться во мнениях, но по вечерам или на следующий день все вновь в порядке.
Главный принцип работы – честность и прямота. Их котируют недостаточно высоко
Знаете, что в «Ф-1» здорово недооценивают? Какую важность играет честность в отношениях между гоночным инженером и пилотом. Быть собой – основа для эффективности и продуктивности. В тот момент, когда ты начинаешь думать «не знаю, стоит ли мне это говорить, потому что он может разозлиться», то уже работаешь над безнадежным делом.
Так что и он тоже не слишком стесняется насчет возражений решениям с пит-уолл. Я также не думаю, что Максу хотелось бы чего-то в другом стиле. Он не из тех, кто хочет ходить вокруг да около. Сразу четко и к делу. Его так растили. Его отец Йос восхитительно его натаскал. На треке мне немного переходит эта роль, через мои рабочие обязанности инженера. И наше сочетание, кажется, работает хорошо.
Я не эксперт в спортивной психологии, но нужно осознавать характер пилота, чтобы достигать оптимального. Этот аспект – фундаментальный в моей работе: иметь возможность слепо доверять друг другу, но также следить и за эмоциями. Особенно сейчас важность ментального аспекта продолжает повышаться. Речь не только о таланте или машине, но и о том, как человек способен управлять талантом и эмоциями.
Я пробиваюсь сквозь все это. В первую очередь – никто не идеален. Во-вторых, если я уйду завтра, карьера Макса в «Ф-1» не может закончиться на этом. Мило, что он это говорит, тем не мене, показывает, как хорошо мы сходимся.
День, когда Макс и я больше не будем вместе работать над настройками, станет днем, когда я осмелюсь принять на себя другой вызов. Также считаю, будет нечестным по отношению к другому пилоту стараться подражать тому, что я с Максом делал с мая 2016-го. Я оцениваю все это как великолепное и особенное, и не думаю, что оно повторится вновь. Так что надеюсь так и продержаться хотя бы до 2028-го [конца нынешнего контракта Ферстаппена]. Только если он или команда не решат как-то по-другому, конечно…
Нет, я не устал от работы. Индустрия очень динамична. Вратари никогда не стоят на одном месте, и мы всегда стремимся к совершенству. Окружающий азарт подстегивает меня. Людям может так казаться, но в «Ф-1» непросто победить даже в одной гонке. Все нужно сделать правильно. Посмотрите на Сингапур этого года – как только что-то идет не так, у вас проблема. Победы Макса – не только из-за хорошей машины. По большей части – из-за него самого, и потому что мы как команда принимаем верные решения.
«Развитие отношений занимает время, но теперь ДжиПи сразу знает, что поменять в машине, когда я жалуюсь на недостаточную или избыточную поворачиваемость, – пояснил Макс в недавнем выпуске подкаста Talking Bull. -- Вот почему я против замен гоночных инженеров или спецов по данным. Они создают основу твоих выступлений, и чем дольше вы вместе – тем лучше
Люди плохо понимают, какие у нас отношения. Мы оба хотим лучшего, поэтому когда я на адреналине повышаю голос или говорю что-то жесткое. Он тоже хочет лучшего, потому если бы я в ответ на недовольное замечание услышал бы просто обычное «Принял» (Copy that – стандартный ответ гоночного инженера), я бы сразу «Какого хера происходит?!»
Я научился у ДжиПи пониманию инженерной части машины, с точки зрения механики, экономии шин. И быть немного спокойнее».
Работа на пит-уолл: какая информация – главная, вклад в развитие болида
Да, мы получаем огромное количество информации о балансе машины и состоянии шин со всевозможных сенсоров и датчиков. На самый важный сенсор – сам Макс. Нам может поступать любой вид и тип предположений, но мы говорим о таких малых величинах… Отзыв пилота на все это крайне важен.
Макс, на мой взгляд, многое вынес из сложных моментов в 2017-м и 2018-м. Он развил такой пилотажный стиль, который мало у кого есть среди гонщиков. А в последние года он очень здорово продвинулся в оценках и управлении риском. В 2021-м он понял, что нужно финишировать в каждой гонке и что он не может позволить себе сходы. Тот год стал неоценимо важным для его роста.
С титулом и отличной машиной в последние сезоны он очень хорошо оценивает размер риска, который требуется в воскресенье. И также в квалификациях он знает, что не нужно всегда всем демонстрировать крутость своих яиц или что нужно выдать 105-процентную версию Макса Ферстаппена.
Когда Макса только подняли в «Ред Булл», дни перед первой гонкой в Барселоне были суматошными и напряженными. Ожидания били в небеса, а пилот после такого вмешательства в карьеру чувствует, что просто не может подвести боссов. Конечно, у него уже была репутация и мы быстро увидели выдающийся талант. Я знал, что впереди у меня длинный альянс с Максом, все просматривалось.
Я несу ответственность за все операции с машиной на треке. И работаю со всеми специалистами из отделов аэродинамики, симуляций, мотора – можете продолжить список. Все – чтобы убедиться, что у нас лучший и самый эффективный пакет при выезде на трек.
Большая часть развития проводится на базе в Англии. Но мы как трековые инженеры выполняем задачу тестирования новых деталей и вынесения верных выводов. Иногда – краткосрочных, чтобы получить выгоду на один уик-энд. Но иногда речь и о долгосрочном направлении в построении машины – например, на следующий год.
Затем самое важное – настройка и балансировка машины под предпочтения Макса. Чтобы не было перебора избыточной или недостаточной поворачиваемости. Сотню вещей можно поменять в смысле механических или аэродинамических деталей на основании симуляций, но также и на основе того, что мы сами придумали на треке во время практик.
Также у меня есть важный голос в составлении стратегии. У гоночного инженера широкое поле для обзора вещей, и он в общей сложности – посредник между гонщиком и командой. И, в конце концов, ощущения пилота – самые говорящие. Также отзыв на базу должен быть качественным, например, в какие вещи Макс утыкается. Взамен это помогает им развивать машину.
Источник: De Telegraaf
Фото: /Mark Thompson, Clive Rose; Godfrey Pitt/Keystone Press Agency/
Очень приятно читать и узнавать что происходит за кулисами.
В Toro Rosso с Ферстаппеном работал Хави Пухолар, который практически сразу заявил, что 17-летний пацан лучше всех с кем ему приходилось работать. А он успел поработать с Уэббером, Монтойей и Ирвайном. Интересно, что в момент перехода Макса в старшую команду испанца уволили из Toro Rosso. Сейчас он главный гоночный инженер Alfa Romeo.
Ещё один интересный факт, что в Ф3 в команде VAR по сути не было гоночного инженера и эти обязанности для Макса выполнял Йос, который меняя настройки заставлял Макса проехать круг, а потом он должен был рассказать родителю, что он изменил в машине. Часто Максу самому приходилось изменять регулировки на своей машине.
Хеви Пухолар: «Макс – лучший из тех, с кем мне доводилось работать. Видно, что у него есть потенциал, что он прогрессирует. Теперь нужно добиваться результатов, стабильно зарабатывать очки.
Макс талантлив и быстр, но предстоит многое сделать, чтобы реализовать эту скорость в способность выигрывать гонки. А от побед в гонках до титула ещё один большой шаг. В младших сериях Ферстаппен показал, что может добиваться успеха, но теперь вокруг него множество чемпионов, и он должен доказать, что лучший среди них.
Некоторые парни 10-15 лет участвовали в гонках, даже в Формуле 1, но их уровень профессионализма никогда не был настолько высоким, как у Макса сейчас. Меня поражает его дисциплинированность и концентрация. Многие молодые гонщики часто отвлекаются на то, что не связано с гонками, думают, как провести свободное время. Макс полностью сосредоточен на работе. Он хочет стать лучшим и полностью выкладывается для достижения этой цели. Ему нужно, чтобы его окружали те, кто тоже будет напряженно работать. Ферстаппен мотивирует всю команду».
Это заявление Пухолар сделал ещё до первой гонки Макса в 2015 году.
https://www.f1news.ru/interview/pujolar/157787.shtml