13 мин.

Георгий Рябов: «Фидель Кастро похлопал меня по груди: «О, американо?»

4 k

Денис Романцов поговорил с футболистом, который выигрывал золото с «Динамо», кормил Александра Мальцева и носил Льва Яшина в баню.

В 1963 году московское «Динамо» в десятый раз стало чемпионом страны. С тех пор прошло пятьдесят лет и за все это время «Динамо» заняло первое место только в весеннем однокруговом чемпионате 1976-го, что не гарантировало даже участия в Кубке чемпионов на следующий год. Один из добытчиков последнего полноценного динамовского чемпионства Георгий Рябов тридцать лет прослужил дипкурьером в Министерстве иностранных дел, вышел на пенсию, а сегодня приглушает телевизор в своей квартире на Спиридоновке, пока его супруга показывает мне эстонский журнал с заголовком «Забытая легенда футбола» и фотографиями Рябова с Яшиным и Пеле.

– Родители родились между Нарвой и Ленинградом, а я – в Таллине, – рассказывает Георгий Ильич. – Старший брат был музыкантом, мама пела в Таллине, в хоре Никольской церкви. Во время войны нас эвакуировали в Кемеровскую область, город Киселевск, и там мама работала на мыловаренной фабрике. Отец после войны устроился в Таллине сапожником – шил такие здоровые русские сапоги с голенищем. Мастерская была рядом с нашим домом, так что и я там часто бывал, тоже учился шить обувь.

- А в футбол когда пришли?

– В девять лет. Рядом с динамовским стадионом в Кадриорге было два песчаных поля, там мы и бегали босяком. Лет пятнадцать прошло, поехал с олимпийской сборной в Рио. Оказались на Копакабане: там пляж – семь километров. Бразильцы удивлялись: вроде рыжий, длинный, но на пляже играет, как местный житель. А я ж к песку с детства привык.

В детстве я учился в русской школе, что рядом с церковью, где пела мама, но пацаны в моей команде были эстонского происхождения, так что и я выучил эстонский. Даже в жены себе выбрал эстонку. Она хорошо играла в теннис и училась в одном классе с моим другом, отец которого до войны был капитаном сборной Эстонии по футболу. Познакомились с будущей женой еще в школе, Сайда даже приходила на мои матчи – на Площади Победы я зимой играл в хоккей за таллинское «Динамо».

- На какой позиции?

– Центральным нападающим. Тренировал нас известный в те времена судья Эльмар Саар. В хоккее у меня клеилось. Надо всеми издевался – и над «Калевом», и над «Динамо» Тарту. Тогда же впервые съездил заграницу – в Хельсинки. У финнов был сухой закон, они плыли к нам семьдесят километров по Финскому заливу и так здорово напивались в Таллине, что обратно на пароход их заносили на руках – а мы плавали с ответными визитами, чтобы играть в хоккей. Именно как хоккеиста меня хотел призвать ЦДСА.

- А как в футбольное «Динамо» Москва попали?

– Помощник Якушина Блинков впервые позвал меня после Спартакиады, где я играл полузащитника в сборной Эстонии. Поехали на сбор в Гагры, но тем летом я вдруг вырос сантиметров на двадцать, стал тонкий как фитиль, и меня отправили в Сухуми, где тренировалось таллинское «Динамо» – его тренировал Алексей Платонович Лапшин, друг и партнер Якушина по довоенному московскому «Динамо». Дома под кроватью валялся мешок с песком и я каждое утро с ним приседал, чтоб нарастить мышечную массу. В итоге понравился Якушину в матче с динамовским дублем.

Чтоб ЦДСА меня не хапнул, призвали в Таллинские погранвойска – вроде как спрятали там. Пришли как-то с карабином: «Одевайся». И в часть. А у друга свадьба на носу. Пришлось отчиму жены отпрашивать меня на один вечер: даже документ подписал, что забирает меня под свою ответственность и клянется вернуть. Из погранвойск перевели в Реутов, во внутренние войска. Они занимались охраной важных мероприятий. Как-то раз на майские праздники стоял в наряде у Кремлевской стены.

- А защитником как стали?

– Когда я вымахал, как стебель, тренер Эльмар Саар удивился: «Ты что ешь?» С таким ростом я был полезнее в защите. В московское «Динамо» меня взяли на место Крижевского. До меня у них в обороне было три К – Кесарев справа, Крижевский в центре и Кузнецов слева. Но затем мы перешли на схему 4-2-4 и я стал играть в центре с Виктором Григорьевичем Царевым. Он персонально, а я позади – чистильщиком. Хорошо получалось – я длинный, так что все поле видел. Правда, я медлительный был, на дистанции хорошо бежал, только ноги успевал переставлять, а взрывной, стартовой скорости не хватало. Труднее всего было против Галимзяна Хусаинова. Он же маленький, суетился у меня где-то между ногами. Из-за него я первую серьезную травму получил.

- Что случилось?

– Открытие сезона. «Динамо» – «Спартак». Угловой у наших ворот. Хусаинов как всегда мечется у меня на уровне пояса. Я выпрыгнул, опустился ему на голову – и рассек себе подбородок. А самую жуткую травму получил, когда с «Локомотивом» играли. Причем столкнулся с Аркашкой Николаевым, с которым в одной комнате жил, когда в «Динамо» перешел (в общаге на Южной трибуне, под нами кафе было, а через стенку – ресторан). После той игры меня домой отпустили, а у меня дикий ужас – яма на лице под глазом, кровяной мешок. Повезли в челюстно-лицевой госпиталь. Хорошо врач оказался болельщиком динамовским: «Ой, Жора, да у тебя перелом скуловой кости». В палате достал крюк, воткнул в щеку (вот точка на лице до сих пор белеет), зацепил скуловую кость и вернул на место. Второй врач держал меня, чтоб я не дергался. Потом поднимают меня, смотрят: живой – неживой. Кушать мог только через соломку, но жена все равно откормила до 88 килограмм. Бесков потом ругал за такой вес, но я-то высокий, мне нормально.

- Как вы подружились с Яшиным?

– Мы ведь были ближе всего друг к другу на поле – он вратарь, я последний защитник. В комнате на сборах, в столовой – всегда рядом. Потом нам дали домик в Новогорске на две семьи. Жили там как родственники. Его младшая дочь подружилась с нашей, Валентина Тимофеевна – с моей женой Сайдой. Так и вырабатывали взаимопонимание.

В Новогорске была плотина, мы ее Лужей звали, и Лева там часто рыбачил. Особенно когда его начали травить после ЧМ-1962. Стресс снимал. Он вообще тихие занятия любил. За грибами ходил. Пригласит меня, закурит, а я за ним бегу, с котомкой. Каждый дуб в Новогорске знал, все места, где можно белые грибы найти.

– Яшин и на стадионе курил?

– В перерыве – но его никто не видел. Обычно тренер нам вкалывал: тут поплотнее, там подстрахуй, а Лев Иванович уходил в душевую, оттягивался и шел обратно на поле. В нашем чемпионском сезоне 1963 года Яшин двадцать два матча на ноль отстоял, да и вообще за весь чемпионат только шесть голов пропустил.

Да и оборона у нас тогда могучая собралась – Кесарев и Царев, которые на десять лет старше меня, и Володя Глотов. Кстати, нам с Глотовым квартиру одну на двоих дали – хрущевку на Хорошевке. Нам комнату – четырнадцать метров, ему – восемь. Сча-а-астливы были. Еще защите Валера Маслов здорово помогал. Талантливый такой, страшная машина. Зимой играл в хоккей с мячом, весной не успевал клюшку в угол поставить, как начинался футбол – и там и там в сборную входил. Техники особой не было, зато работоспособность – страшной силы. Бегал больше всех нас.

- Маслов всем клички придумывал. Вам какое досталось?

– Ряба, Курочка, ничего особенного.

– Ему Синявский прозвище придумал, – вступает Сайда Рябова. – Когда я еще не переехала в Москву и жила в Таллине, слушала репортаж по приемнику. Синявский так эмоционально комментировал: «Атака на ворота москвичей, но там – наша Динамовская Башня». Так он Георгия Ильича называл. Потом уже, в Москве, я все матчи на стадионе смотрела. Для жен и друзей игроков отдельная ложа была. Туда по пропускам пускали, но я и так проходила – меня на стадионе уже знали в лицо. Видела на «Динамо» Майю Плисецкую с мужем, скрипача Эдуарда Грача, Александру Пахмутову.

- Правда, что свадьбу бы сыграли в один день с Игорем Численко?

– Да, так совпало. Уже на следующий день мы со сборной улетели в Тбилиси и чуть не разбились. При посадке заварушка произошла. Самолет уже носом шел вниз, но все-таки удалось снова подняться и сесть нормально. Встречавший нас начальник сборной Андрей Петрович Старостин потом рассказывал, что даже отвернулся, увидев, как снижается наш самолет. Думал, упадем.

- Что за человек Александр Пономарев, с которым вы стали чемпионами?

– Он сильно отличался от Якушина. Тот интеллигент, а Пономарь – мужик, мог и матом припустить. Очень любил цыганскую музыку. На чемпионский банкет в Новогорске позвал цыганский ансамбль – и разгорелся скандал. Кто-то сел на гитару этих цыган, она естественно сломалась. Цыгане стали требовать денег, мы, конечно, не давали: «Нечего бросать ее где ни попадя».

- С хоккеистами динамовскими дружили?

– После Хорошевки мы жили на Проспекте мира и к нам подселили Сашу Мальцева. Мы жили на втором этаже, а он на четвертом. Он еще не встретил свою Сюзанну, холостой был и, когда их отпускали после игр, прибегал к нам. Залетал на кухню к моей жене, сам холодильник открывал: «Сайда, у тебя есть чего-нибудь пожрать?». Молодой, двадцать лет, любовался собой в зеркале: «Я вроде ничего, а?» Шутил: «Все великие люди в конце апреля родились – Гитлер, Ленин и Мальцев». На двадцатилетие свое приходит: «Пойдемте в ресторане посидим». Так и отмечали втроем, за ужином.

Валера Васильев к нам в гости приходил, Полупанов. В нашем же доме жили Витя Зингер и Борис Майоров.

– Игру против Пеле запомнили?

– Пельку я впервые увидел в Бразилии в 62-м – мы туда с олимпийской сборной ездили. Но самая драматичная игра была в Москве через три года. Узнав, что я в составе, так обрадовался, что даже жене с базы позвонил, но Пеле меня тогда так закрутил, что я больше на одном месте сидел, чем играл. На заднице так наездился, что все бока изодрал – потом все постельное белье зеленкой пропиталось. После игры был совместный фуршет в «Метрополе». Пеле сидел на отопительной батарее, а на лбу вена проступала: значит, тоже устал все-таки.

- А поездки в Южную Америку чем памятны, кроме матчей?

– Футболистом я туда шесть раз ездил. Эти турне организовывал шведский импрессарио Борже Ланц, он к нам очень хорошо относился, а ко мне особенно – доверял свой кейс с миллионами носить. Я же самый длинный был, представительный. Может, поэтому и стал затем работать дипкурьером. В Южную Америку мы ездили в декабре, после чемпионата, чтобы подзаработать, так что на развлечения и смотр достопримечательностей времени не было. Зато жена на год вперед была одета.

– После одной из таких поездок мы встретились с женами других игроков, рассказать, кому что привезли, – продолжает супруга Рябова. – Оказалось – всем одно и то же.

– Когда уже завершил карьеру, Якушин снова позвал меня в Южную Америку – он туда с тбилисским «Динамо» летел. Забавно я среди грузин смотрелся – все черные, а я рыжий. На Кубе нас повезли на прием к Фиделю Кастро. Ждем его час, другой, третий. Устали уже. Заходит наконец-то, здоровается со всеми, доходит до меня, а я ему руку со всей силы сжимаю – такая у меня привычка была. Он рассмеялся, похлопал меня по груди: «О, американо?» До того я отличался от всех остальных.

- С кем еще из глав государств встречались?

– С Кваме Нкрумой, первым президентом независимой Ганы. В Африку мы тогда с московским «Динамо» приехали. Нкруму тоже подождать пришлось. Жара страшная, солнце шпарит, а мы стоим перед стадионом, сохнем. Потом выяснилось, что он из-за какой-то перестрелки опоздал. В Гане как раз переворот назревал.

- Как вышло, что вы стали дипкурьером?

– Туда многие футболисты шли – тяжелейшая физическая работа, нужно перевозить по 20-30 мешков, это три тонны груза. До меня там уже работали Рыжкин, Шабров и Савдунин. Потом пришли я, Вшивцев, Еврюжихин, хоккеист Юра Волков. До того, как я стал перевозить дипломатическую почту по всему миру, меня два года проверяли – по несколько раз в день ездил встречал кого-то то из Токио, то из Лондона, то из Парижа. А потом уже начал работать и в командировках проводил большую часть года. Ответственность жуткая. Приходилось летать и в страны, где шли военные действия – во Вьетнам, например. Прилетели как-то рано утром, идем в посольство, а в стране в это время комендантский час, оказывается – запросто арестовать могли. Пронесло. Почти тридцать лет я так отработал. Когда в Австралию прилетал, меня уже в аэропорту узнавали: «О, «Динамо»!»

- А свободное время чем занимали?

– У нас сложилась традиция – каждую субботу Лев Яшин, председатель московского совета «Динамо» Лев Дерюгин и я ходили в баню. Когда у Левы с ногой беда случилась, я его на руках стал в баню носить.

– Мы с Валентиной Тимофеевной сходили на премьеру фильма «Чучело», – вспоминает Сайда Рябова, – назавтра звонок: «Леве в Венгрии ампутировали ногу. Надо ехать встречать». Приехали к нему в палату. Пока Валентина Тимофеевна убиралась, я помогала Льву Ивановичу передвигаться – у него могла голова закружиться. Очень он переживал тогда. Говорил мне в коридоре: «Как же я теперь? Что теперь делать?»

– В «Динамо» его сделали начальником команды, но он был совсем не административный человек. Тренировать, с молодыми вратарями возиться ему куда больше нравилось. Он знаменит был и годы спустя после окончания карьеры его везде узнавали – а ему это страшно не нравилось. Скромный был.

– На похоронах Яшина муж не мог присутствовать – убежал, разревелся. А меня Валентина Тимофеевна попросила с ней побыть. Помню, Кобзон рядом стоял – и у него слезы лились. Подошел Эдик Стрельцов. Он, срок отбывая, надышался на каменоломне и заработал рак легких. Вдруг говорит нам: «Я следующий». Через три месяца его не стало.

- На «Динамо» вы давно последний раз ходили?

– В августе мне 75 исполнилось. Клуб вспомнил, отыскал. Прислали машину и привезли нас с женой на «Арену Химки». На игру с «Ростовом». За руку вывели к центру поля, объявили по стадиону, поздравили.

- И как вам атмосфера на стадионе?

– Нас аплодисментами встретили, – отвечает жена Рябова. – Приятно было. И он, и я прослезились. Болельщики молодцы, с барабанами – бум-бум-бум. В шестидесятые, правда, болели поспокойнее. Хотя народу гораздо больше приходило, но иногда стояла такая тишина, что я слышала, как Яшин кричал: «Жора, смотри вправо!».

– После игр я спокойно на метро доезжал с «Динамо» на «Проспект мира». Никто не приставал.

- Вы только на метро передвигались по Москве?

– Я купил «Волгу», но драгоценная жена ее ухандокала.

– Что ты врешь? – удивилась супруга Рябова и со степенным эстонским акцентом продолжила. – Ничего я не ухандокала. Подумаешь, один раз в такси врезалась.

Владимир Кесарев: «Болельщики всегда шли с Яшиным на метро и провожали его до дома»

Валерий Маслов: «Смородская в футболе сечет – ее же Газзаев два года натаскивал»

Валентин Афонин: «Увидел, что Яшина атакуют, и засадил аргентинцу с носка по ребрам»

Фото: fcdynamo.ru

logoДинамо Москва
logoЛев Яшин
logoГеоргий Рябов