Дэвид Пис. «Проклятый Юнайтед»: День четвертый
Источники/Благодарности/Об авторе
***
Ты едешь на «Бейсбол Граунд» на встречу с директорами «Дерби Каунти». Работа твоя, но, по словам Сэма, она все еще должна быть утверждена и подтверждена полным составом совета директоров. С тобой жена, трое детей на заднем сиденье Ровера. Ты оставляешь их у качелей в парке Нормантон. Говоришь жене, что вернешься в течение часа. Въезжаешь на территорию «Бейсбол Граунд».
Сэм Лонгсон ждет тебя вместе с остальными членами совета директоров: Сидни Брэдли, Гарри Пейн, Боб Киркланд и еще трое, которые ничего не говорят и чьи имена ты не улавливаешь. Оказывается, совет директоров был завален заявками на эту работу, по крайней мере, именно так они тебе и говорят. Оказывается, у них есть список кандидатов из четырех персон —
Алан Эшман, Билли Бингэм, Томми Каммингс и ты —
Оказывается, что работа не так что бы твоя —
Совет «Дерби» даже не предлагает тебе выпить, так что ты угощаешься сам.
— Моя травма доконала меня как игрока и отняла то, что я любил больше всего в этом мире, — говоришь ты им. — Но это дало мне ранний старт в тренерской деятельности в «Хартлпулс». Перевыбор стал для них ежегодным событием, но я изменил это. Я сократил игровой персонал. Избавился от игроков, которые были дерьмом. Привел одного или двух, которые были немного лучше, чем дерьмо. «Хартлпулс» занял восьмое место в конце того сезона. Также я выстроил им новую трибуну, и новую команду, оставив их вполне стабильными. Но я сделал это не один. Я не смог бы сделать этого без Питера Тейлора, и я хочу, чтобы он был здесь, со мной, в "Дерби". Мы придем парой или вообще не придем.
Они шуршат своими бумагами и вертят в руках ручки, эти обеспокоенные богатеи.
— Я и Питер Тейлор можем перевернуть этот клуб. Мы можем гарантировать вам, что вы не закончите сезон так низко, как в этом году, и, что более важно, мы сможем отвлечь от вас публику. Но мы можем сделать это только вместе —
— Я и Питер Тейлор!
Теперь они заинтересованы, эти обеспокоенные богатеи, думающие о том, чтобы ходить по улицам Дерби не получая оскорблений, думающие о том, чтобы снова высоко держать голову со своими женами под ручку, думающие о том, чтобы наконец получить ту признательность, которую они заслуживают. Они кивают в сторону своего председателя, эти обеспокоенные богатеи —
Ты их ошеломил, список кандидатов сократился до одного —
— Я помню, как ты играл здесь с «Сандерлендом», — говорит Сэм Лонгсон. — Указывая сюда, указывая туда. Крича на этого, крича на того. Указывать всем, что делать. Многие говорили, что ты высокомерен, но я сказал, что ты лидер. Вот что нам здесь нужно: лидер.
— Именно это вы и получите, — говоришь ты ему. — Я вам это обещаю. Но я хочу контракт, потому что у вас здесь семь директоров, и в течение месяца по крайней мере один из них захочет, чтобы мы ушли. Я обещаю вам это и все такое.
— Мистер Клаф, — говорит Лонгсон. — Ваша зарплата будет составлять £5 тыс. в год, а зарплата вашего ассистента — £2 500. Кроме того, £70 тыс. будут доступны для покупки новых игроков, и у вас обоих будут контракты, не беспокойтесь об этом.
Восемь часов спустя ты возвращаешься в парк Нормантон; твои мальчики спят на качелях, твоя жена и дочь свернулись калачиком на скамейке.
* * *
Наступила суббота, со своей субботней вонью. Пот и грязь, мазь и жир. Пар и мыло, канализация и шампунь. Пиво и вино, крепкие напитки и сигары —
Это всего лишь дружеский, всего лишь товарищеский матч. Но это все еще игра, все еще моя первая игра.
Я смотрю, как они поднимаются по ступенькам в автобус со своими книгами в мягкой обложке и колодами карт, и считаю свой пульс —
Ни один из них.
Никто не разговаривает и никто не улыбается. Но поездка на «Лидс Роуд», Хаддерсфилд, должна быть короткой.
Я сажусь рядом с Бремнером. Я спрашиваю его: «Ты получил мою телеграмму, не так ли?»
— Какую телеграмму? — отвечает он.
— Ту, что я отправил с Майорки, — говорю я ему. — Ту, которую я послал, приглашая тебя и твою семью присоединиться ко мне и моей семье на несколько дней на солнышко. Ту, в которой я сказал, как горжусь тем, что стал новым главным тренером «Лидс Юнайтед».
— Нет, — говорит он и снова смотрит в свою книгу в мягкой обложке —
«Прекрасная пара».
Я первым выхожу из автобуса, и прием теплый. Раздаю автографы детям и пожимаю руки их папам —
Это всего лишь дружеский, всего лишь товарищеский матч.
Через двери. Дальше по коридорам. Огибая углы. Вверх по лестнице. В зал заседаний. В бар. К ду́хам —
Рукопожатия и похлопывания по щекам —
После Джимми мне в ухо —
— Они ждут, — шепчет он. — Они хотят знать, кто играет.
— Приведи их сюда, — посмеиваюсь я. — Выпей с ними несколько пинт.
— Ладно вам, босс, — умоляет он, широко раскрыв глаза и выставив ладони —
Я допиваю свой напиток. Закуриваю еще одну сигарету. Следую за ним из зала заседаний. Вниз по лестнице. Огибая углы. Дальше по коридору —
К дверям выездной раздевалки. Ко звукам тишины —
Я вынимаю изо рта сигарету. Делаю глубокий вдох. Открываю дверь —
В выездную раздевалку. К вони субботы —
— Стюарт, Рини, Купер, Бремнер, Маккуин, Хантер, Лоример, Бейтс, Кларк, Джайлс и Мэдли, — говорю я им и оставляю их, оставляю их в их раздевалке. С их тишиной. С вонью субботы —
— Мистер Клаф?
Я оборачиваюсь; Бейтс стоит в коридоре перед раздевалкой.
— Ты, черт возьми, оглох, а, молодой человек? — я cпрашиваю его. — Ты играешь. Теперь иди и надень свои гребаные бутсы.
— Я знаю, — говорит Мик Бейтс. — Но где вы хотите, чтобы я играл? Обычно я играю в центре поля, но, поскольку сегодня играем мы с Полом Мэдли, я подумал, не стоит ли мне сыграть чуть выше, перед Джонни Джайлсом и Билли Бремнером?
— Слушай, ты будешь делать то, что я тебе, черт возьми, скажу, и играть там, где я, черт возьми, скажу, — кричу я. — А теперь сгинь обратно и надевай свои чертовы бутсы, пока я не передумал и не заставил тебя, сука, чистить их всю следующую чертову неделю!
Я ухожу по коридору. Огибая углы. Вверх по лестнице —
Я сажусь на трибуну, чтобы посмотреть игру. Мою первую игру в качестве главного тренера «Лидс Юнайтед». Чемпионов Англии. Но они не моя команда. Не моя —
Они проигрывают в один гол. Затем ирландец отыгрывается ударом с лета —
Я смотрю на свои часы. Их нет. Все еще куда-то делись.
В перерыве я сниму Нормана Хантера и выпущу Тревора Черри, и тогда они будут лучше пасовать и забьют победный гол, но я уже просматриваю свою адресную книгу. —
Потому что они не моя команда. Не моя. Не эта команда, и они никогда ею не будут —
Они его команда. Его «Лидс». Его грязный, гребаный «Лидс», и они всегда им будут.
Не моей командой. Никогда. Не моей. Никогда. Не эта команда. Никогда —
Они не «Дерби Каунти». Ни в жизни не «Дерби Каунти».
* * *
Когда Питер открывает дверь у него щетина и перегар, темные круги вокруг глаз и свежий запах виски в его дыхании.
— А не бросила ли тебя, черт возьми, Лилиан? — спрашиваешь ты его.
— Ты так и не позвонил, — говорит он. — Я думал, ты забыл о нас.
— Забыл? — смеешься ты. — Я вернулся в этот чертов дом только в полночь.
— И что? — говорит он.
— И что, что? — спрашиваешь ты.
Он вытирает рот и говорит: «Не заставляй меня умолять, Брайан. Пожалуйста...»
— Умолять? — смеешься ты. — Ты больше никогда не будешь умолять. Мы в деле! Черт возьми, в деле!
— Мы оба? — он говорит. — Они согласились взять меня и все такое?
— Конечно, черт возьми, они сделали это, — говоришь ты ему. — Меня и тебя.
Он все еще улыбается, но теперь спрашивает: «Сколько?»
— £2 500 в год и £70 тыс. на новых игроков.
— £2 500 в год каждому?
— И £70 тыс. на новых игроков, — снова говоришь ты ему, и теперь он подпрыгивает на пороге и обнимает тебя, как будто вы оба только что вышли на чертову сделку по объединению капиталов, а ты открываешь сумку, что у тебя в руке и достаешь две бутылки шампанского и пачки сигар —
— Мы на нашем пути, — кричит он. — Ты и я; Клаф и Тейлор!
***
Приглашаю вас в свой телеграм-канал — переводы книг о футболе, статей и порой просто новости.
