Рафаэль Надаль: Я вернусь туда, где был
Интервью-очерк Рафаэля Надаля журналисту британской «Гардиан» Кевину Митчеллу накануне Уимблдона-2015.
Час в компании Рафаэля Надаля тихим уимблдонским вечером окончательно рассеял впечатление, создававшееся масс-медиа: раненного чемпиона в кризисе. Напротив. Испанец, который сразу после своего 29-го дня рождения опустился в рейтинге на 10-е место, оставил дым парижского сражения позади легче, чем можно было представить, а теперь даже рассматривается многими обозревателями как реальная угроза Новаку Джоковичу на этом турнире.
Как бы то ни было, для Надаля, выдающегося грунтовика, но проигравшего в этом европейском грунтовом сезоне пять раз, поражение в четвертьфинале РГ от Новака Джоковича, буквально вкатавшего его в глину корта Филипа Шатрие, стало не самым страшным кошмаром этого лета.
И я задался вопросом: такого рода провал освежил его голод до побед или же, напротив, подпитывает чувство тревоги?
- У меня сейчас лучшая мотивация: вернуться туда, где я бы. И ради этого я собираюсь работать.
Он вернется. Конечно. Карьера Надаля, даже на пике, всегда была пропитана страданием, напряженностью, потом – в отличие от игрока, рядом с которым он гнался за величием, Роджера Федерера. Швейцарец прибыл в Лондон, улыбаясь, в отличном настроении, с близнецами на буксире и намерением спокойно, неспеша прогуляться на своем любимом турнире.
Во время перерыва на ЮСО несколько лет назад американское телевидение показало снятый в замедлении клип, где была показана разница в работе ног Надаля и Федерера, когда оба двигались на задней линии. Надаль – даже при замедленной съемке! – был, как боксер, постоянная пружинящая энергия, швейцарец – как артист балета, олицетворение струящейся, не требующей усилий угрозы.
Надаль как боксер вынужден сражаться каждый день. Федерер отступает от своей хореографической элегантности только в экстремальных случаях.
Как Уильям Скидельски написал в своей книге «Federer and Me: a Story of Obsession», эксцентричном, очаровательном любовном послании к Федереру: «Испанца иногда сравнивают с капибарой, южноамериканским грызуном. Внешне он правда чем-то напоминает этого зверька, но стратегически он больше похож на удава: вместо того, чтобы быстро расправляться со своими жертвами, он медленно их душит».
Если отвлечься от грубой метафоры, то это взгляд, с которым Надаль не станет сильно спорить.
- Все разные, да, - говорит он. – Не уверен насчет термина «талант», потому что талант есть у всех. Его талант отличается от моего. Очевидно, что по мячу он бьет легче, чем я, подает лучше меня, и все, что я делаю, он способен проделывать легче. Так что будем считать, что в этом его талант лучше.
Но и у меня есть свой талант – быть здесь. У меня есть талант уложить в корт на один мяч больше. Мой талант – играть на высоком уровне много часов подряд. Именно это я и делал на протяжении своей карьеры. И еще у меня талант много не промахиваться, и возвращаться из весьма непростых позиций, находясь в защитной позиции, очень быстро превращать ее в атакующую. Его стиль совершенно не похож на мой. Может быть, это делает наше соперничество особенным.
Единственная точка, в которой они могут пересечься в 34-й раз, это теоретически полуфинал. Хотя вряд ли, и это будит ностальгию. Если они встретятся, то не сантименты, а исключительно дело будет одушевлять эту встречу. Они, как однажды Энди Маррей охарактеризовал свои отношения с Новаком Джоковичем, «друзья по профессии» (“professional friends”). И Надаль ничего не слышал о скептическом ответе Федерера на утверждения Бориса Беккера о том, что ведущие игроки только делают вид, что симпатизируют друг другу, и это он считает неправдоподобным.
- Я этого не читал. И с моей точки зрения то, что происходит вне корта, никак не должно влиять на то, что происходит на корте. Но быть очень хорошими друзьями нам действительно очень трудно. И в конце концов реальными лучшими друзьями все равно остаются те, с кем ты вырос, с кем знаком с детства. Они – мои настоящие друзья. И в то же время настоящее, искреннее уважение к коллегам – это здорово, здорово иметь хорошие отношения, даже если вы и не лучшие друзья.
Для меня очень важно иметь хорошие отношения с людьми, с которыми проводишь неделю за неделей в туре. Ужасно неприятно заходить в раздевалку, смотреть вокруг и видеть людей, с которыми у тебя плохие отношения. Хотя многие имеют на это иную точку зрения, им хочется чего-то более радикального, более драматичного, чтобы все постоянно, везде и всюду соперничали. Для меня теннис очень важен, но не самое важное в жизни.
Для него вернуться на Уимблдон, вбирать в себя всю эту знаменитую травяную зелень, просто играть в теннис и быть в этом одним из лучших, безусловно должно казаться лучшей работой в мире. Но с успехом и славой приходят и страдания и мучения, багаж поражений и серия травм. При уже имеющихся 14 титулах и количестве денег, которых хватит на несколько жизней, неужели оно все еще того стоит?
- Ты соревнуешься каждый день. Многие игроки в туре травмируются, так что травмы делают наш спорт тяжелым… но в то же время прекрасным.
Вот это язык воина.
Надаль, возможно, и не осознавая, но каким-то католическим образом принимает боль как плату за свой дар. Федерер же, напротив, не имеет сильной боли в постоянных спутниках жизни. У него есть свобода быть артистом.
- В жизни есть более тяжелые вещи, и каждый из нас, тех, кто играет в туре, знает, что мы все большие везунчики.
Когда в 2004-м году специалист-медик из Мадрида поставил ему страшный диагноз – деформация предплюсневой ладьевидной кости левой стопы, и сказал, что он, возможно, больше никогда не будет играть, он был на грани срыва. Как написано в его автобиографии: «Я часами валялся на диване и смотрел в никуда, или сидел на полу в ванной, или на лестнице, и плакал. Я не смеялся, не улыбался, не хотели ни с кем говорить. Я утратил аппетит к жизни».
Это образ отчаявшегося человека с большим трудом соответствует той атомной энергетике, с которой он по-прежнему выходит на корт. И он, несмотря ни на что, делает это уже столько лет, при помощи специальной обуви, которая справляется с врожденными проблемами стопы, сражаясь с коленями, запястьями, локтями, целым темным лесом уязвимых мест на своем мускулистом теле!
- За последние несколько лет у меня не раз были темные периоды. Люди много говорят о травмах в моей карьере, но травмы, которые у меня были, не останавливали меня на слишком долгое время, чтобы скатиться с ведущих позиций в рейтинге. Так что я отношусь к этому философски. У некоторых игроков травм больше, чем у других. Это часть жизни. Кому-то не везет с этим, зато везет в чем-то другом. У меня были плохие моменты, но и много, гораздо больше хороших. Если все, что случалось со мной, положить на весы, хорошее заметно перевесит. И сейчас я в порядке.
Для того, кто имеет весьма прибыльный контракт с производителем часов, Надаль и время далеко не всегда находятся в согласии. (Это была наша четвертая попытка поговорить за три месяца. Поражение в Монако испортило первую. Потом был Париж, то же, но хуже. Потом Куинс…) Но он отчаянно предан своему тренировочному графику, и появился на террасе для игроков, блестевший от пота после очередной обнадеживающей тренировки на корте, любезный и сосредоточенный.
В Лондон с Майорки он прилетел в середине недели, и сразу же оправился в ближайший супермаркет запасаться продуктами для арендованного на время турнира дома. Любой, кто засек бы двукратного чемпиона Уимблдона, разглядывающим полки магазина, решил бы, что попал на фотосессию, но Надаль любит оставаться приземленным. Это помогает ему быть скромным, что нелегко для человека, заработавшего больше 73 миллионов призовых за 14 лет что вместе с другими сделками и спонсорскими контрактами дало возможность «Форбсу» поставить его на 22-е место среди самых высокооплачиваемых спортсменов в мире.
Одна подробная разбивка его доходов определяет его личный капитал в районе 125 миллионов долларов.
Вдохновленный своей матерью, Аной Марией, восемь лет назад Надаль создал свой фонд.
- Когда я был ребенком, моя мама всегда много помогала людям. Я видел, как она постоянно перечисляет деньги разным организациям для помощи детям. Мы с ней обсудили идею создания фонда и решили ее реализовать.
Все началось в Аннапурне в Индии, среди далитов-неприкасаемых, распространилось на Сарагосу, Барселону и Андалусию.
- Мы не собираемся многое менять, но если все люди, кому повезло вести привилегированный образ жизни и иметь на него средства, могут помочь даже по мелочи, это будет серьезная поддержка. Мой фонд старается помогать детям, которые рискуют быть исключенными из общества.
Сейчас он занят осуществлением большого проекта у себя дома, на Майорке.
- Я знаю, что мне сильно повезло в жизни и что я многое имею, Так что это лишь способ хоть за что-то хоть чуть-чуть расплатиться. Для меня это большой проект, центр с 25-ю кортами, пансионатами, где дети смогут жить, конечно же, со школами, большим тренажерным залом, маленьким футбольным стадионом, другими спортивными площадками, несколькими крытыми кортами. Это – часть того, что будет составлять мою жизнь, мое будущее, много работы. Но у меня есть мотивация. Я люблю спорт вообще. И я люблю теннис.
Неужели он никогда не устает от тенниса? Однажды в 2011-м в финале на О2 арене в Лондоне – не самой легкой из его кампаний, - он сказал: «Я утратил страсть к этому…»
- Это был хороший, но в то же время тяжелый сезон. Я проиграл много финалов. В Индиан Уэллс, в Майами, Мадриде, Риме. Выиграл Ролан Гаррос, но проиграл тут, на Уимблдоне, потом на ЮСО. Так что да, вы правы. В конце такого сезона ты слегка теряешь напряжение, немного утрачиваешь страсть с игре. Но психологически я вернулся. Мы играли финал Кубка Дэвиса в Испании, выиграли – и 2012-й я начал очень хорошо.
Так что победа стала стимулом продолжать?
- То, что заставляет меня проживать по максимуму каждый лень, это работа. Важно ставить цель и ее достигать, даже если эта цель не слишком большая. Нужно уметь достигать и маленьких целей. Победа? … В спорте победа это…
… Все?
- Ха! Нет, не все. Но она очень, очень важна. Люди запоминают только победы. Наш спорт - это не спорт поражений. Ты можешь проиграть сотню раз, но люди будут помнить только победы.
Но иногда те, кто не побеждает постоянно, избавлены от такого прессинга, нет?
Он делает паузу.
- Очевидно, что топ-игроки, от которых ждут побед в каждом матче, испытывают несравнимо больший прессинг, чем игроки рангом пониже. Но в конце концов побеждать хотят все. И каждый матч бывает предельно боевым.
И все же поражение от Ника Киргиоса здесь год назад, в четвертом круге, могло оставить после себя некую психологическую травму. Надаль вспомнил, как в Майами в 2004-м он, испанский мальчишка, впервые выиграл у Федерера.
- Когда ты ребенок, мальчишка, все несколько легче. Но каждый момент твоей карьеры таит в себе нечто прекрасное: ты меняешься психологически. И важно адаптировать свои теннис, свое психологическое состояние к этим разным моментам, меняющимся условиям.
А каково это – неделю за неделей играть с другими великими игроками: где он опять, этот надоедливый Джокович? Разве это не история, что создает себя?
- Да, но в то же время… Каждый момент в году отличается от другого, каждый момент в твоей карьере переживается иначе. Каждый матч зависит от того, как и с чем оба игрока к нему подошли.
И как тогда он справился с парижским поражением?
- Ну, это было менее болезненно, чем в 2009-м (когда его родители разъехались, и его игру мотало из стороны в сторону). Я знал, что может случиться, и это случилось. Я был в игре от силы полтора часа, а этого недостаточно, чтобы выиграть у Новака. В этом сезоне у меня было больше, чем обычно, колебаний в игре, больше взлетов и падений, но последние пару месяцев я стал играть лучше. И намерен так и продолжать.
Это не легко: не играл полгода, травма. В этом году я проиграл несколько матчей, проигрывать которые не должен был. Когда такое случается несколько раз, страдает уверенность. Когда возвращаешься после травмы, важно выигрывать такие матчи, чтобы снова ощутить уверенность и поверить, что ты снова силен.
Он пробежал по всем своим проигрышам, с детальным замечаниями по счету, и вздохнул:
- Так что было много матчей, которые я должен был выигрывать: к примеру неделю назад (первый круг Куинса против Долгополова) – 4:3 и подача с брейком… Когда выигрываешь такие матчи, год меняется, ты получаешь шансы на лучшую позицию в рейтинге. Ты принимаешь это, стараешься ситуацию изменить – и снова возвращаешься туда, где привык находиться.
Ну, так что, может Уимблдон, место, где он пережил самые яркие моменты и самые болезненные, вдохновить его на то, чтобы остановить падение?
- На траве каждый матч опасен. Каждый соперник опасен. Если играешь хорошо, если поймал ритм, можно получить массу удовольствия. Такие ощущения я не раз испытывал тут в ходе моей карьеры. Они особенные. И да, конечно, будет намного труднее, не будучи посеянным среди первых четырех. Я посеян 10-м, потому что играл не слишком хорошо и потому что пропустил полгода из-за травмы. Я там, где и заслуживаю быть из-за всего перечисленного, хотя надеялся быть все же повыше. И буду стараться вернуться туда, где был. Буду работать ради этого. Но чему суждено случиться, что случится. Мне нужно просто продолжать все делать по-своему.
Спасибо за текст.
Надаль бы, yasno.