5 мин.

Я снимаю перед Роджером шляпу.

98

- Вы почти всегда выглядите довольным, хотя Вам частенько приходится нелегко. А бывают ли у Вас моменты, когда Вы расстраиваетесь или грустите?

- Грустить это не в моем характере. Должно произойти что-то совсем уж плохое. Наверное, мое близкое окружение меня хорошо воспитало; они дают мне хорошие советы, благодаря им я чувствую уверенность: они придают мне позитивную энергию.

- Вы когда-нибудь ломали ракетку?

- Нет, никогда. Максимум, что я себе позволяю, - это бросить ракетку на тренировке просто для шоу. А на матчах, кажется, за всю свою карьеру я до такого не доходил. Я рад, что это так, ведь это значит, что я хорошо владею собой и принимаю, что я не всегда лучше всех. Скромность – это осознание того факта, что иногда кто-то другой лучше, чем ты.

- А что Вы делаете, когда расстраиваетесь?

- Тогда я начинаю рассуждать и замечаю, что наряду с многими тяжелыми моментами, с которыми мне пришлось столкнуться в ходе своей карьеры: взять, например, все мои травмы, с которыми сложно смириться, я пережил и множество фантастических моментов, которых лишены большинство теннисистов. Моя карьера сложилась куда лучше, чем я мог мечтать, - это факт.

- В Базеле Вы выглядите очень довольным. Насколько важна для Вас победа?

- В первую очередь это важно для меня самого. Я хочу выигрывать матчи, ведь это один из последних для меня турниров в этом году. После всего того, что произошло во второй половине года, для меня тем более важно закончить сезон на хорошей ноте и с большей уверенностью в себе.

- Испытываете ли Вы особые чувства, выступая в вотчине Федерера?

- Конечно. Приятно видеть, когда тебя уважают в стране соперника. Когда Роджер приезжает в Мадрид, он тоже видит, с каким теплом к нему относятся испанские болельщики. Это происходит потому, что он хороший человек, фантастический игрок и джентельмен на корте. Но еще и потому, что я в ходе всей карьеры всегда хорошо о нем отзываюсь в прессе. Как и он- обо мне.

- Тем не менее вы с ним соперники.

- Наше взаимное уважение выставляет наше соперничество в хорошем свете. Я надеюсь, это подает хороший пример молодежи. Я это очень ценю и думаю, что мы можем гордиться таким положением вещей.

- Вы известны своими многочисленными ритуалами на корте: Вы расставляете бутылочки, стараетесь не наступать на линии, теребите одежду. Что это Вам дает?

- Думаю, что эти привычки у меня появилась из-за многолетнего давления, которое я испытываю на корте. Это глупость, слабость. Но когда я всего этого не делаю, это значит, что я не сосредоточен на игре на все сто процентов. Кстати, приглядитесь: эти ритуалы не всегда одни и те же. Я постоянно придумываю что-то еще, чтобы лучше сконцентрироваться и сосредоточиться.

- И что же будет следующим?

- Надеюсь, что больше ничего.

- Изменились ли Ваши отношение с Вашем тренером Тони за все эти годы?

- В первую очередь он для меня дядя, а потом уже тренер. Любые отношения меняются на протяжении времени – и наши не исключение. Когда мне было три года, конечно, я по-другому относился к отцу, чем сейчас. Это же касается и Тони.

- Можете ли себе представить, что когда-нибудь у Вас будет другой тренер?

- Нет. Если однажды дядя скажет, что с него довольно, я его пойму. Тогда я его за все поблагодарю, и мы поставим точку. У Тони трое детей, и двое из них тоже играют в теннис и очень много тренируются. Если он захочет больше уделять времени им, я это пойму.

- Пригласите ли Вы себе тогда в тренеры какого-нибудь легендарного игрока? Например, Джона Макинроя?

- Честно говоря, я не думаю, что в моей карьере что-то изменится. Я еще никого не увольнял из своей команды, и так и будет продолжаться.

- Для Вас большое значение имеет семья, а когда Вы создадите семью?

- Я думаю, что у меня тоже будет больше двоих детей. Но сначала я планирую закончить карьеру, а потом уже подумаю о семье, если, конечно, судьба не распорядится по-другому.

- Вы не можете себе представить такую жизнь, как у Федерера: быть отцом и играть в теннис – это не для Вас?

- Это, наверное, вопрос менталитета. У каждого своя жизнь. Я вот вообще, например, все еще живу с родителями. Это просто разный подход к жизни. Роджер давно познакомился со своей женой. Я, правда, тоже давно знаком с Хиской, но у нас другие отношения. Хиска работает и не намерена бросать работу. У меня своя жизнь. Но нас все устраивает, мы счастливы. Она немного младше меня, так что нам не нужно торопиться делать следующий шаг в этом году или через год-два.

- Разве это не сложно – так редко видеться?

- Нет, нас устраивает такое положение дел. Я рад, что моя девушка с пониманием относится к моим целям и к моим приоритетам в жизни. А я понимаю ее приоритеты. Если бы это было не так, мы бы не смогли жить так, как мы живем: в вечных разъездах. Всему свое время. У разных людей разные представления, что они хотят сделать сейчас, а что потом. Кто знает, возможно, однажды мы перестанем двигаться в одном направлении. Но сейчас мне сложно представить, что такое может случиться.

- На этот раз Хиска приехала с Вами в Базель.

- Да, но уже и уехала.

- Вы по-прежнему считаете Тайгера Вудса своим кумиром?

- Да, он мой фаворит, мне он очень нравится. Он борец, победитель, он любит гольф всей душой. Я восхищаюсь тем, как он соревнуется. Он важный, большой спортсмен.

- А какой у Вас сейчас гандикап?

- 3,6. Выше, чем уровень моей игры на настоящий момент (смеется). Сами понимаете, что я в последние четыре месяца не мог особо играть в гольф из-за проблем с кистью.

- Вы любите рыбачить. Какой был Ваш самый большой улов?

- Этим летом я поймал тунца. А два года назад я поймал на удочку семнадцатикилограммового окуня. Да, я люблю рыбалку, в конце концов я же живу на острове – на Майорке. Я не могу себе представить жизнь без моря. Поэтому у меня есть две лодки: одна для рыбалки, а вторая просто для отдыха. Как только у меня появляется такая возможность, я всегда ею пользуюсь, чтобы поплавать.

Перевод с немецкого.

http://www.blick.ch/sport/tennis/das-grosse-interview-mit-rafael-nadal-ich-ziehe-den-hut-vor-roger-id3214582.html