Рафаэль НАДАЛЬ: «Мы с Федерером стали хорошим примером»
Во время медиа-дня на турнире в Шанхае 16-кратный чемпион турниров «Большого шлема», первая ракетка мира Рафаэль Надаль эксклюзивно пообщался с некоторыми представителями испаноязычной прессы, в том числе корреспондентом газеты Marca Хуаном Сольсоной.
- Не так давно один из ваших тренеров, Карлос Мойя, сказал мне, что одна из причин, по которой вас сейчас не преследуют травмы, это, что вы похудели. Знаете, сколько килограмм сбросили? Можете рассказать, в чем заключается ваша диета?
- Я сбросил не так много килограмм, но действительно стал больше внимания обращать на то, сколько я вешу. Когда такие вещи входят в привычку, становится легче следовать некоторым правилам. Проблема тенниса в том, что, когда ты так много времени проводишь в разъездах, привычки нарушаются, а когда такое происходит, довольно сложно снова возвращаться в нужное русло. Хотя на самом деле я сейчас не травмируюсь потому, что не был травмирован, дела со здоровьем идут хорошо. Думаю, что мы так же стали гораздо правильнее и аккуратнее подходить к расписанию турниров, стали уделять больше времени на отдых, но и к диете я теперь подхожу с гораздо большей ответственностью. Хотя придерживаться правильной диеты стоит мне больших усилий, меня сводит с ума необходимость строго ей следовать. В конце концов мне нужна некая свобода, возможность поступать не только так, как нужно и правильно, но и как мне хочется.
- В вас видят успешного спортсмена, уважаемого и любимого во всем мире как на корте, так и вне его. Вас принято считать примером во всем. Но признайтесь, ведь и у вас есть недостатки?
- У меня полно недостатков, как у любого другого человека. Например, не могу назвать себя на 100 процентов аккуратным, организованным, скорее я назвал бы себя неорганизованным, даже неряшливым, но в то же время внутри моей неорганизованности я довольно последователен. Я всегда делаю то, что должен. Так что недостатков у меня море, как у всех, но ничего драматического или значительного. У меня такие же проблемы, как у всех, и всегда есть то, что хорошо было бы исправить.
- Когда вы в последний раз удовлетворяли собственную прихоть? И что это был за каприз?
- Честно? Когда купил яхту. Хотя я не из тех, у кого капризы приключаются регулярно. Хотя конечно, ко всему, что касается моря, я отношусь со страстью, а яхта, стоящая у причала рядом с моим домом, дарит мне моменты покоя и некоторую иллюзию исчезновения. Возможность немножко насладиться покоем освежает. Я люблю море вообще, серфинг, подводное плавание, возможность провести несколько часов, не думаю ни о чем, кроме морского дна. Это позволяет мне проветрить мозги, очиститься, освежиться после того, как возвращаюсь домой спустя несколько недель непрерывного стресса и физической и психологической усталости.
- Вам сейчас, при вашей известности, удается порыбачить так же спокойно, как раньше, когда вы были просто пацаном из Манакора?
- Обычно я рыбачу далеко в море, так что ни я не беспокою никого, но и меня никто не беспокоит. Мне повезло в том, что на Майорке моя жизнь легка и проста. А теперь появилась и возможность тренироваться лучше, чем раньше, ведь Академия дает мне все, что нужно, и все это сосредоточено в одном месте. Ну и особое удовлетворение приносит то, что все это было создано самим тобой.
- Все спортсмены устают от поражений. А можно уставать от побед?
- Устать можно ото всего, Конечно, от поражений устаешь и расстраиваешь с больше, чем от чего бы то ни было еще. Но победы тоже утомляют. Вернее, не сами победы как таковые, а необходимость долгое время держать уровень, чтобы неделю за неделей оставаться среди топов, день за днем поддерживать уровень адреналина, концентрацию… В теннисе ведь очень часто победу от поражение отделяют несколько очков, и если ты чуть-чуть расслабишься, весы качнутся не в твою пользу. Это утомляет. Так что мы все устаем так или иначе, от поражений ли или от побед, устаем от ежедневной рутины, от протяженного календаря, который требует постоянно оставаться на пике возможностей, если хочешь сохранить позиции в рейтинге. Но, положа руку на сердце, для меня, а говорить я могу только за себя, удовлетворение от побед намного превышает усталость. И речь не о количестве титулов или о качестве побед, а о признании со стороны других, об ощущении, что тебя любят, тобой восхищаются так много людей. Эти чувства очень сложно объяснять, но уверяю вас, что они сполна компенсируют все усилия, все затраты и все жертвы, которые ты ради них приносишь в жизни.
- Совсем недавно вы вместе с Роджером Федерером выиграли Кубок Лэйвера. Мир сходил с ума, наблюдая за тем, с какой страстью вы на скамейке болели за своего главного соперника в матче с Ником Киргиосом. А когда потом вы прыгнули ему на руки, случилось, кажется, поголовная эйфория. Как вы это объясните?
- Да, мы соперники, но это был командный турнир. Это совершенно иные ощущения. С Давидом Феррером мы тоже соперничаем многие годы, но когда мы играем в Кубке Дэвиса за одну команду, мы – партнеры, и у нас, несмотря на соперничество, фантастические отношения. Играя в командном турнире, ты играешь не за себя, за команду, и тут нужно уметь отделять одно от другого. Конечно, когда мы оказываемся в ситуации, в которой годами оказывались Федерер и я на корте, то тут присутствует все, и напряжение, и прессинг, и стресс, то самое соперничество, в котором ты совершенно не хочешь делится чем-то с соперником. Я это понимаю и принимаю. Но я нормальный и достаточно открытый человек и думаю, что все это оказывает мало влияния на то, чем вы можете делиться или о чем разговаривать потом. Это моя правда. Не знаю, правда ли это и для других, но для меня это так, уж извините. Если мне снова придется сойтись с ним лицом к лицу на корте, все будет так же, как прежде, но, честно говоря, нужно учиться ценить и понимать соперников, и мне думается, что у нас с ним это было на протяжении всей карьеры. И поэтому я думаю, что мы стали хорошим примером того, как, будучи спортсменами, правильно жить в соревновательной обстановке, правильно понимать, что такое соревнование. Ведь в определенных обстоятельствах бывает поведение, неприемлемое для людей, которое служит плохим примером для тех, кто смотрит на нас. Мы с Федерером были хорошим примером того, как вести себя и быть вежливыми.
- Можно ли сказать, что после недели, проведенной в Праге, вы стали ближе, лучше узнали друг друга?
- Конечно, теперь мы стали ближе, потому что несколько дней практически 24 часа в сутки жили бок о бок. Но точно так же это относится и к Александру Звереву, Доминику Тиму, Марину Чиличу, Томашу Бердыху… Возможность быть вместе в команде позволила лучше узнать друг друга, вместе переживать какие-то ситуации, моменты, эмоции, а это сближает. В нашем случае, будучи столь ярыми соперниками на протяжении стольких лет, тот факт, что нас объединил такой турнир, абсолютно новаторский и очень привлекательный, с игроками, которые были настолько погружены, вовлечены в происходящее, объединило нас еще сильнее. Ну и игра в паре, которая столько значила и для нас, и для всего мира тенниса, стала незабываемым моментом. Конечно, когда происходит нечто подобное, это всех объединяет.
- Были бы вы воодушевлены возможностью разделить с Федерером одну половину корта в официальном матче тура?
- Для нас парный матч Кубка Лэйвера был официальным. Это не давало очков в рейтинг АТР, но для всех нас это было официальное соревнование, и именно так мы все воспринимали его с начала и до конца. Но врать не стану. Не знаю, сыграю ли я с ним парный матч в будущем. Мы об этом не говорили. Тут все сложно, ведь у каждого из нас свой календарь, да и мы не являемся регулярными парными игроками в туре. Должны найтись какие-то особенные обстоятельства, но лично я совершенно открыт для такой возможности.
- Можно ли сказать, что из-за обилия травм два года назад или год назад вы были ближе к завершению карьеры, чем сейчас, когда вы здоровы и вам сопутствует успех?
- Нет, сейчас завершение карьеры ко мне ближе, чем раньше. На те самые два года. Но впереди у меня еще есть несколько лет. Ни в одном интервью я не говорил, что чувствовал себя близким к уходу. Но отсутствие этого ощущения не значит, что завершение карьеры еще далеко. Никогда же не знаешь, что может случится. Надо уважать время и быть аккуратным и готовым ко всему, что может произойти. Невозможно предсказать будущее. У тебя могут быть какие-то идеи на сей счет, но все меняется так быстро, а в мире спорта стократ быстрее. Надеюсь, что дела будут идти хорошо и даже еще лучше, что у меня получится сохранять высокий уровень. Я ведь не ожидал, что в этом сезоне восстановлю такой уровень игры, но ждал, что буду получать удовольствие и буду конкурентен, и все получилось, у меня было постоянство в игре, чего не случалось раньше. Когда получилось этого добиться, дела с самого начала сезона пошли отлично, лучше, чем я мог мечтать. Надеюсь, получится продолжать в том же духе. Я не в том положении, чтобы просить о большем. Совершенно счастлив тем, что уже со мной произошло, кроме разве тех деликатных моментов с травмами, которых у моих соперников было намного меньше. Но, несмотря на это, я благодарен жизни за все, что она мне преподнесла, преподносит и еще преподнесет. Я не боюсь завершения карьеры. Когда до этого дойдет, я пойму, что пришло время перемен, что нужно будет приспосабливаться к чему-то другому, но, честно говоря, думаю, буду счастлив и вне тенниса. Как я всегда говорил, теннис очень важная часть моей жизни, но он – не вся моя жизнь. Я счастлив заниматься многими другими вещами и думаю, что и дальше так будет.
- Вас вдохновляет возможность дотянуть до Олимпиады-2020 в Токио?
- До нее еще очень много времени, мы же только-только сыграли Олимпиаду в Рио. Я не думаю об этом сейчас так же, как не думал о Рио после того, как не смог сыграть в Лондоне. Слишком большая разница между тем, когда тебе, скажем так, за двадцать и когда уже за тридцать. Нельзя знать, что может произойти. Все будет зависеть от тела, от сознания, от того, как будут развиваться события… Хотелось бы, конечно, быть там, но сейчас я ничего не знаю. Я живу день за днем, месяц за месяцем, год за годом. Только так я могу понять, что делаю и что еще предстоит сделать. Я счастлив тем, как живу и играю, и если вдруг случится такое, что перестану ощущать это счастье, то мне повезло, что могу выбирать, когда и как остановиться, самое главное – как. Пока не знаю.
- Когда вы последний раз плакали после победы или поражения?
- Догадываюсь, что в Париже в прошлом году, когда вынужден был сняться. Да, да, там, когда я сел в машину, чтобы ехать в отель, я был совершенно раздавлен. Это была неиспользованная возможность на самом важном для меня турнире. Мне потребовалось очень много времени и сил, чтобы восстановить тот уровень, на котором я тогда себя чувствовал, и я прекрасно понимал, что значит эта травма запястья, ведь со мной такое случалось два года назад. Эта травма отличается от всех остальным, при которых ты можешь работать руками. С этой – нет. Травма левого запястья вынудила меня остановиться на два с половиной, почти три месяца, когда я не мог делать вообще ничего. Я понял, что в отношении «Больших шлемов» сезон для меня закончен. Я потерял Ролан Гаррос, я потерял Уимблдон и знал, что к ЮСО подойду в минимальной готовности, если вообще подойду. Это был очень тяжелый момент, момент, когда я понял, что теряю еще один год.
- А слезы радости были, вероятно, после десятой победы на Ролан Гаррос?
- Честно говоря, не помню, чтобы я плакал на Ролан Гаррос, думаю, что слез тогда не было.
- Ваш дядя Тони в конце этого сезона оставляет тренерский пост и сосредоточится на работе в Академии. Вы полностью отвергаете возможность того, что все-таки будет сопровождать вас на турнирах?
- Не знаю и не спрашивал. Мне нравится, как идут дела в этом сезоне. Тони уже принял свое решение и, если я не ошибаюсь, укрепился с нем. Думаю, что для Академии это будет нечто суперпозитивное, жизненно важное для ее укрепления и дальнейшего становления, и было бы эгоистично с моей стороны этому мешать. Для молодых ребят иметь рядом такого человека, специалиста, как Тони, очень многое значит. Но у меня нет ни малейших сомнений в том, что, если мне понадобится, чтобы Тони провел какие-то недели со мной на турнирах, и я об этом попрошу, то не возникнет никаких проблем. Тут, мне кажется, даже дискутировать не о чем. Это из разряда чего-то естественного. Если в какие-то недели другие члены команды по какой-то причине не смогут быть со мной, конечно, он согласиться. А если он вдруг захочет поехать куда-то со мной, все, что ему будет нужно, это сказать мне об этом.
- Томеу Сальва реальное дополнение к команде наряду с Карлосом Мойей и Франсисом Роигом?
- Мне нужно завершить сезон. И я организую процесс так, как могу. Томеу из тех людей, кто страстно любит теннис, в Академии он делает очень нужную работу. Им там все очень довольны, у него важная роль. Кроме того, Томеу в данный момент может ездить со мной, чтобы помогать работать над некоторыми специфическими вещами, выполнять роль спарринг-партнера. И в следующем сезоне он сможет какое-то время ездить со мной на турниры. Он был со мной на Кубке Лэйвера, потому что Карлос не смог, Франсис должен был ехать со мной на азиатский тур, а Тони по работе был в Иордании. Томеу один из моих лучших друзей, но в то же время я уважаю его теннисные навыки и познания. Знаю, что всегда, когда он мне будет нужен, он будет рядом.
- Вы объездили весь мир, видели множество кортов, множество теннисных центров и клубов. Академия Рафы Надаля лучшая?
- Большая работа уже проделана и продолжает с энтузиазмом делаться для того, чтобы Rafa Nadal Academy by Movistar стала действительно всемирным центром тенниса. Надеюсь, наши ежедневные усилия помогут нам достигнуть этой цели. У нас отличные условия, возможности, оборудование, мы знаем так же, что и команда у нас отличная, то есть присутствует все, чтобы оказывать правильные и лучшие услуги. Но есть кое-что сверх и это отличает нас от остальных теннисных центров и академий – человеческий и профессиональный аспект, мы хотим давать им не только теннисное, но и общее образование. То есть работать не только ради их теннисного будущего, но и профессионального.
- После победы на ЮСО у вас стало 16 титулов на турнирах «Большого шлема». Многие заговорили о том, что вы можете догнать Федерера с его 19-ю. Что должно произойти, чтобы вы сравнялись со швейцарцем?
- Что должно произойти? Я должен выиграть еще три ТБШ. Могу я это сделать? Конечно, могу. Но сказать - это одно, и если такого не случится, это нормально. Я в жизни никогда не думал, что выиграю 16, но выиграл. Все будет зависеть от того, как будет менять мой стиль игры, в каком физическом и психологическом состоянии буду находиться я и мои соперники. Посмотрим. Я говорю правду. И сам я этим вопросом не задаюсь, что бы ни думали и не говорили другие, в чем бы ни были уверены. Прохожу свой путь день за днем. Сейчас, например, я не планирую играть в Австралии, потому что я в Шанхае, и этот турнир важен. В тенниске мы не можем сосредоточить свое внимание только на четырех турнирах в году, это было бы печально. Мы играем многие недели, и теннис не заключается только в четырех «Больших шлемах». Да, конечно, они самые важные и престижные, и их я хочу выиграть больше всего. Но счастливым меня делает возможность играть в теннис, соревноваться, каждую неделю ощущать, что я делаю это с возможностью добиться чего-то важного.
- Когда-нибудь, когда у вас будут дети, вы хотели бы, чтобы они были такими же, как Рафа Надаль?
- Конечно, если у меня будет сын, мне бы хотелось, чтобы он был хорош и в спорте, и в своей профессии. Не думаю, что могу просить о большем. Я давно понял, насколько это сложно. Давайте не будем себя обманывать: если мой сын сможет стать кем-то заметным в мире спорта, это будет большим совпадением. Хотелбыя, чтобыонбылспортсменом? Конечно. Но только по одной простой причине – быть в спорте значит находиться в здоровом окружении, в окружении, которое помогает правильно обучаться. Был бы счастлив, если бы мои сыновья или дочери занимались спортом: теннисом, гольфом, футболом, ем угодно. При помощи спорта можно привить ценности, которые помогут потом, после спорта, в обычной жизни.
http://www.marca.com/tenis/masters-1000-shangai/2017/10/14/59e0dd0fe5fdeaaa258b45ef.html
