«Я много смеюсь, это полезно для сердца». Новый герой в прыжках с трамплина
23-летний австриец Штефан Крафт выиграл два золота на чемпионате мира.
«Это до пошлого блестяще», — выдохнул, с трудом переводя дух, Штефан Крафт перед телекамерами в микст-зоне после первого золота Лахти. Просто и ёмко, в ставшей привычной всем манере выражения своих эмоций. Спустя несколько дней после этого 23-летний юноша из Шварцаха-им-Понгау, что в зальцбургской земле, возьмёт второе золото — и навсегда войдёт в историю своей сборной, так как за множество поколений чемпионов всего и вся ни один из австрийцев, от первого австрийского чемпиона мира Армина Коглера до последних перед Лахти Томаса Моргенштерна и Грегора Шлиренцауэра, не увозил с соревнований этого уровня сразу обе золотых медали в личном зачёте.
Так Штефан Крафт присоединился к короткому списку спортсменов из других стран, которым это удавалось: Бьорн Виркола (1966), Гарий Напалков (1970), Ханс-Георг Ашенбах (1974), Адам Малыш (2003), а теперь и этот улыбчивый мальчик с неровно выбеленной на концах лохматой, почти ежиной причёской, никогда не тянувшийся за публичностью.
В сборной, привыкшей к громким именам, медийности и отблескам звёздной пыли в линзах телескопа, очень легко оказаться в тени даже с результатами наивысшей пробы, когда твои приоритеты не включают в себя наблюдение собственного имени на всех афишах и газетных заголовках. В последние годы, считающиеся эпохой перестройки и поиска новых звёзд, способных сравниться с ушедшим поколением Суперадлеров, было принято считать, что место нового лидера австрийских прыжков пустует уже три сезона. Пора исправлять эту несправедливость: новый исторический виток законодателей мод этого вида спорта получил спортсмена, заслуживающего – пусть и не жаждущего – переднего плана. И зовут его Штефан Крафт.
Он не появился в одночасье из ниоткуда; это известно всем. Крафт планомерно, ровно и не по-австрийски постепенно развивал свою карьеру. Обучение в легендарном «Штамсе», заложившем в нём основы той железной дисциплины, которая по сей день является одним из его козырей в рукаве; не слишком раннее попадание в Кубок мира (дебютировал он в составе национальной группы в Бишофсхофене-2012, а ровно через год, там же, впервые попал на подиум всего на третьем для себя старте на таком уровне), нетипичное для всех, кто был частью Б-команды в эру Пойнтнера, методичное втягивание в основную команду; плановый переход в основу в 2014 году — и такой же плановый выход на пик формы к Турне четырёх трамплинов того года, закончившееся его триумфальной победой.
Затем, после первого полноценного сезона в Кубке мира и окончательного понимания, как эта система устроена, в нём столь же систематически начали прорезаться дополнительные умения и способности, открывающиеся при выходе на другой уровень: стальные нервы и способность к полётам. Благодаря последней своей особенности – да и первой, в том числе – именно Крафт стал тем, кто вытянул на своих узеньких плечах сборную на домашнем полётном чемпионате мира 2016 года и спас её от полного позора двумя медалями из нуля ожидавшихся.
И даже тогда о Крафте не начали говорить как о новом лидере австрийских орлов. Потому что десятилетиями в авангарде этой сборной привыкли видеть людей другого формата и другого склада характера.
Что ж, теперь придётся переучиваться: в красно-бело-красном стане официально наступила эпоха Штефана Крафта.
Проблема национальной важности
Вопрос внутреннего лидерства всегда был для сборной Австрии первостепенным, порой даже затмевающим необходимость соревноваться с другими командами. Долгие годы борьба за звание «вожака стаи» была смыслом для существования Шлиренцауэра и Моргенштерна – и извечным источником головной боли для Александра Пойнтнера, которому приходилось разгребать все сопутствующие проблемы. Соперничество шло на трамплине, но не заканчивалось с последним прыжком, и уже за пределами зоны выката в ход шли приёмы куда менее чистые: от взаимных выпадов на пресс-конференциях до козней и интриг. Тем не менее, претендентов на заветное место № 1 было сразу двое, и за Томасом тянулись из-за всепоглощающей харизмы, а за Грегором пытались угнаться в протоколах.
Всё закончилось в один миг: в 2014 году сборная оказалась обезглавлена и обескровлена. Пойнтнер был безжалостно отправлен в отставку, Моргенштерн проиграл битву с демонами в своей голове и завершил карьеру в 27 лет, а Шлиренцауэр надломился изнутри и остался на годы бледной тенью себя самого. Место лидера, так необходимого в этой структуре, осталось вакантным.
Приход Хайнца Куттина обещал перемены: пышущий энтузиазмом новый главный тренер попробовал сломать старую иерархию и выстроить горизонтальную систему без явного лидера. Никаких личных тренировочных групп, никакого деления на подгруппы внутри национальной сборной, совместные сборы – все эти тезисы он представлял как своё ноу-хау, способное перевести команду от многолетнего перетягивания каната к мирному сосуществованию всех членов сборной.
Увы, куттиновские свобода, равенство и братство закончились достаточно быстро: уже спустя год эти принципы были отправлены в утиль, а сборная поделена на подгруппы. И если в первый сезон эры Адлеров 2.0 спонтанные результаты компенсировали невнятность структуры и расплывающийся кругами по воде генеральный план, то уже второй сезон показал, что без лидера как результативного, так и общечеловеческого команда вязнет в топком болоте посредственности и не пытается высовываться за пределы зоны комфорта.
В этот момент, и в особенности во время всего календарного 2015 года, когда пустующее место лидера всё чаще приковывало внимание, многие взгляды были обращены в сторону Михаэля Хайбёка. Видный невооруженным взглядом талант, великолепная техника, более раннее, ещё при Пойнтнере, плотное попадание в Кубок мира – всё это с одной стороны. С другой же – красивая телевизионная картинка, неплохо подвешенный язык, фотогеничность, разносторонние хобби. Комбинация, которая часто становится выигрышной. Недаром пару лет назад по Кубку мира бродили слухи, что Михаэля даже собирался подписать Red Bull: попадание в обойму их спонсорского пула практически гарантирует звёздный статус; беспроигрышная форма, которая никогда не сбоит усилиями, пожалуй, одних из лучших спортивных имиджмейкеров планеты. А где звёздный статус, навешенный извне, там и толчок для мотивации всей команды: в правильно выстроенной системе наличие медийной личности может дать (и чаще всего даёт) правильный импульс.
Тем не менее, этого не произошло: крупных спонсорских контрактов у него нет до сих пор, третий сезон кряду его выступления производят впечатление усилий лишь на 80%, а особой роли в сборной у него так и не появилось.
Моментом, когда Хайбёк действительно мог бы сделать шаг вперёд и взять на себя ответственность, стал домашний чемпионат мира по полётам на Кульме в январе 2016-ого, когда за несколько дней до начала главная звезда всей многолетней рекламной кампании Грегор Шлиренцауэр объявил о бессрочном отпуске. Организаторам пришлось срочно менять дизайн афиш к чемпионату, в спешке убирая оттуда его фотографии, а также отменять большую часть промо-мероприятий. Сборная осталась без своего лица, наедине с невнятными перспективами провалиться перед почти сорокатысячной толпой соотечественников и быть заживо съеденными в прямом эфире главного телеканала страны ORF.
Это был идеально подвернувшийся способ стать национальным героем, возглавить «ощипанных орлят», как ласково при провалах зовёт сборную пресса, и показать, что он на самом деле может — даже не результатами, а волей и силой. Понятно, что неполётчик Михи прыжки за 240 выдавал и будет выдавать по большим праздникам, но нужно было собраться, не провалиться и выложиться на том максимуме, который был; «всё или ничего» как единственный действительно важный принцип. Что сделал Михаэль? Провалил чемпионат с треском и сделал вид, что так и нужно, спрятавшись за соседа по комнате и бубня что-то невнятное на интервью в поисках оправданий до самого конца сезона. Момент был упущен.
Технически Хайбёк, когда тот в форме, близок к безупречности, да, в лучшие дни он один из чистейших технарей Кубка мира — да вот только принцип Вовочки «и так сойдёт», нежелание разбираться с многолетними системными проблемами и непростительная для его таланта недомотивированность практически уничтожают любые шансы на значимые индивидуальные достижения в карьере. А задорная дьявольщинка в глазах стухла по мере того, как юноша всё глубже и глубже увязал в куттиновском эмоциональном болоте.
И всё это время, когда страна ждала от статного высокого белокурого красавца запоздавшего превращения в лидера и вожака стаи, за его спиной хрупкий мальчик Штефан Крафт тихо делал своё дело.
«В моем возрасте столько зарабатывать – какое-то сумасшествие»
Новоиспечённый двукратный чемпион мира бесконечно далёк от идеального образа звезды своего вида спорта, и Австрия, долгими десятилетиями избалованная яркими, ослепительно сверкающими и приковывающими взгляды личностями, пока с большой настороженностью относится к невысокому скромному юноше из тихой деревни недалеко от Бишофсхофена.
Крафт не вписывается в предлагаемые ему рамки и принимает правила игры, но не разделяет их. Лоск и блеск не прельщают его. Он раз за разом повторяет практически с одной и той же формулировкой в интервью, что его дело – говорить результатами на трамплине, а не светиться перед камерами. Эта формула резонирует с культовым высказыванием Ахонена «Мы пришли сюда прыгать, а не улыбаться» – с той только разницей, что смешливый и вечно жизнерадостный Крафт редко прячет все тридцать два зуба за губами.
«Я всегда много смеюсь, это полезно для сердца», – не устаёт повторять Крафт. В этом его жизненный принцип и его отношение ко всему, что он делает. За этим смехом скрывается умение, удивительно редкое для прыжков на лыжах с трамплина: он один из немногих, кто умеет контролировать собственный страх. «Все знают, что я действительно не боюсь перед прыжком в эту бездну», – утверждает он. И он на самом деле умеет не бояться: ни после падений других, ни после собственных спасений на грани фола, коих было не одно и не два за последние годы. Иные, даже самые смелые, украдкой утыкаются в ворот куртки, стараясь не показывать эмоций после ситуаций вроде Тронхейма-2015, когда отстегнувшаяся при приземлении лыжа чуть не стоила Крафту серьезной травмы – но только Штефан умеет отдышаться, расправить плечи и, рассмеявшись, выкинуть всё это из головы раз и навсегда.
Он не гонится не только за славой, но и за деньгами. «В моём возрасте зарабатывать столько это какое-то сумасшествие, особенно когда знаешь, как плохо с этим обстоят дела в других видах спорта», – так отвечает Крафт на расспросы о призовых, достигших за этот сезон суммы с пятью нулями. Кого угодно можно было бы заподозрить в лукавстве, но в случае Крафта сделать это сложно. Семья, девушка Мариса Пробст, с которой он съехался некоторое время назад, небольшой круг близких друзей да успехи любимой мюнхенской «Баварии» – вот что для него важно по-настоящему.
Приземлённость Крафта, контрастирующая с его результатами, проявляется и в общении с болельщиками. На трамплине он всегда, после каждого соревнования, с большим вниманием и усердием отвечает на все просьбы об автографах и селфи – и нередко остаётся дольше других («Иначе бы меня совесть мучила», – объясняет он). На австрийских этапах становится понятно, кто новый герой местной детворы с блестящими глазами, и в последние годы от стаек австрийских детишек с нарисованными красно-бело-красными флагами на щеках всё чаще слышатся фразы вроде «когда я вырасту, я хочу быть как он». А дети редко ошибаются с выбором.
Его роль в коллективе тоже сложно назвать лидерской в привычном понимании – но тем не менее, именно Крафт является психологическим связующим звеном всей сборной. «Я такой, какой есть, и не желаю себя переделывать. Я стараюсь всегда смотреть на вещи позитивно и радоваться, когда вокруг всё идёт по плану. Конечно, и я могу упрямиться в сложные моменты, но обычно в мои задачи входит поддерживать и настраивать других», – рассказывает Крафт. Именно он, как потом стало известно, два года назад приводил в порядок после феерического провала на обоих соревнованиях на среднем трамплине на чемпионате мира в Фалуне Михаэля Хайбёка, своего соседа по комнате, – и Хайбёк смог собраться с силами на командный турнир и не стать слабым звеном. Именно Крафт был одним из немногих, кто забил тревогу по поводу психологического состояния Грегора Шлиренцауэра ещё перед началом сезона 2015/16 – правда, момент уже был упущен, как выяснилось позднее. И таких примеров за неполных три сезона Крафта в основе национальной сборной набирается немало.
Командное усилие
Одним из залогов спортивного успеха Штефана Крафта является мощная команда, отвечающая за его подготовку. Помимо Хайнца Куттина, с которым он работает в рамках национальной сборной, в его микст-зоновских благодарностях всплывают ещё два имени: Алекс Дисс и Патрик Мурниг.
Алекс Дисс, базовый тренер Крафта в спортивном центре Salzburg-Rif, – лицо небезызвестное в прыжковом мире. 45-летний австрийский специалист, сын легендарного тренера Рихарда Дисса, известного в первую очередь по работе с Анди Голдбергером на заре его карьеры, долгие годы с переменным успехом был ассистентом Алекса Пойнтнера. Теперь же он, в тесном контакте с основной сборной, работает со Штефаном за пределами общих тренировочных сборов и отвечает за его базовую подготовку, основу основ его техники.
Патрик Мурниг же больше остаётся в тени. Появление его в окружении Крафта (а также и Михаэля Хайбёка, с которым он также сотрудничает) связано с организацией JumpandReach, специализирующейся на помощи молодым австрийским спортсменам и отвечающей как за менеджмент, PR и спонсорские контракты молодых звёзд, так и за их спортивное и психологическое развитие. Официальная должность 42-летнего специалиста звучит как «системный тренер», и за этой фразой скрывается довольно обширный спектр обязанностей: официальный сайт JumpandReach формулирует их как «долгосрочное личностное развитие, совмещённое с прогрессом спортивных результатов и состояния здоровья подопечных». Набор слов, объясняющий сразу многое – и в то же время не значащий ничего конкретного.
«Патрик работает со мной извне, а не изнутри спортивного процесса. Я много времени провожу в разговорах с ним. Он в дружеской форме доносит до меня свои наблюдения и следит за тем, чтобы я оставался самим собой», – так описывает формат их работы сам Крафт. Возможно, в этом и заключается особая ценность Мурнига как специалиста: закрываясь и сосредотачиваясь только на спортивной составляющей, профессиональному спортсмену, выступающему на пределе нервного напряжения, сложно самостоятельно поймать ту тонкую грань между нормой и выходом за её пределы. И иметь кого-то, кто сможет сделать это за тебя, – значит, иметь за плечами очень ценные гарантии. «Например, когда в первый день в Лахти я был слишком, слишком напряжён даже за пределами трамплина, Патрик заметил это и сел проговорить это со мной: «Ну же, рассмейся, а то ты весь сам не свой». И знаете, это сработало».
***
Крафт подходит к финальному отрезку Кубка мира в самой выгодной позиции: от лидера Камила Стоха его отделяют всего 60 очков – при остающихся в игре 600 баллах за шесть личных стартов это практически ничего. И положение Крафта, находящегося на мощном эмоциональном подъёме после целой россыпи медалей Лахти, выглядит гораздо прочнее поляка, чья кривая формы неумолимо движется вниз после мощной первой половины сезона, а отсутствие, вопреки всем прогнозам, личных медалей после чемпионата мира, могут сыграть не в пользу его психологического настроя (командное золото – приятный бонус, но Стох явно рассчитывал на большее за прошедшие недели).
«Теперь я в позиции догоняющего, – говорит о своём положении перед финишной прямой Крафт. – И мне чертовски нравится эта роль».
Фото: Gettyimages.ru/ Handout/NordicFocus, Alexander Hassenstein/Bongarts; Vorarlberger Nachrichten; salzburg.com; oe24.at
Не забывайте читать нас в твиттере (@sjnayavu) и в Телеграме (@highflyingbirds).
Прямого конфликта с Пойнтнером по большей части не было - вы правильно пишете, там был молодой одиночка с неокрепшей психикой, который кусался и огрызался на всех вокруг. Но Алекс пишет, что с ним, несмотря на все проблемы и то, как Грегор много лет пытался его уволить через федерацию (что было скорее защитной реакцией и необходимостью сваливать вину за неудачи хоть на кого-нибудь), МОЖНО было работать и работать продуктивно.
И термин Leitwolf, "вожак стаи", все эти годы был внутренним обозначением этой "грызни" между Томасом, который всячески пытался испортить Грегору жизнь, и Грегору, который обиженно кусался в ответ и периодически не сдерживался, устраивая истерики и проблемные ситуации, требовавшие вмешательства руководства федерации.
Вообще в мемуарах Пойнтнера много интересного. Я подумываю над тем, чтобы в межсезонье либо перевести некоторые куски, либо в каком-нибудь формате выдать краткое содержание.
Книжка Моргенштерна, действительно, тоже есть. Я ее тоже читала, и, признаться честно, ее историческая ценность вызывает у меня большие вопросы, так как, на мой личный взгляд, там неостывшие эмоции, давние обиды и литературная обработка занимают большую часть объема. В отличие от книги Алекса, фактическая составляющая которой по большей части может быть подтверждена хотя бы косвенно просачивавшимися в прессу или подтвержденными ей событиями. Субъективный взгляд там тоже имеется, но не в таких масштабах.