Спартак Миронович. Кулеш, Каршак и сон на третьей полке

Вот и верь после этого белорусам. В свою символическую сборную всех времен и народов СССР Спартак Миронович втаскивает пятерых земляков, одного россиянина и одного киргиза. А с другой стороны, лучший тренер советского гандбола, конечно, имеет право на собственное мнение. Две золотые Олимпиады, три клубных Кубка чемпионов, два Кубка кубков, Кубок вызова, чемпионаты и Кубки СССР, молодежные чемпионаты мира — счет его грандиозных побед легко переваливает за десяток.

Меньше, чем через месяц, Спартаку Петровичу стукнет 80, но он уже дает юбилейные интервью. Ведь великий тренер еще и собеседник замечательный. И, разумеется, БЦ тоже забирает у патриарха свои полтора часа — сразу после его тренировки с молодежью минского СКА.

— Вы родились в Магнитогорске. Детство и юность прошли в Донецкой области. Всю зрелую часть жизни провели в Беларуси. Носителем какой ментальности себя ощущаете?

— Ну, российского во мне вообще ноль. Украинский язык хорошо знаю и переживаю за все, что у них там сейчас творится. Но, по сути, конечно, я белорус, больше пятидесяти лет уже здесь живу.

— Мой отец, ваш ровесник, говоря о своем детстве, замечал, что его постоянно преследовало чувство голода.

— Знакомое чувство. И сейчас, когда слышу умные советы о здоровом питании, мол, после шести лучше не ужинать, вспоминаю юность. Да бог ты мой, разбуди меня в три часа ночи и спроси "покушаем?", сразу же соберусь и не буду думать, нарушаю ли я режим питания. Хлеб? Отлично! Картошка? Еще лучше! Не ест тот, кто худеет или есть не хочет. А кто хочет, тот будет есть всегда.

— Самое крутое ваше блюдо в те времена?

— Уже в Минске, когда работал тренером в ДЮСШ-5, мы ездили на тренировки к военным, в Уручье. Так вот, после матча они звали нас в столовую. И вот там давали кулеш — пшенную кашу с салом. Ничего вкуснее я не едал. Это одно из двух моих воспоминаний на всю жизнь.

— А второе?

— Как ехал из Донецка в Минск на крыше вагона — мест в поезде не было. Так измотался и устал, что потом как-то перебрался внутрь и улегся на третью полку. Невыносимое чувство блаженства. Тепло, проваливаешься в сон и чувствуешь себя самым счастливым человеком на свете. Спал я совсем недолго — минут пять-десять. Меня вскоре согнали, а вот то удовольствие помню до сих пор.

— А я-то думал, лучше всего вы помните свои победы.

— Это другое. Вообще, если начать разбираться, то, думаю, я был рожден для побед. Чтобы ответить на вопрос, как я пришел к этому, надо понять, кто меня окружал.

Лидер минского "Политехника" Толя Черкасский стремился взять вверх в любой игре, в которую вступал. Однажды он чуть не выпал из открытого окна с третьего этажа, потому как мы соревновались, кто больше раз набьет мяч головой и именно то касание у окна выводило его в лидеры. Конечно, это не сравнить с Олимпийскими играми, но все равно, у нас в команде были очень спортивные и боевые ребята.

— Однако тому "Политехнику" так и не удалось стать призером всесоюзных чемпионатов.

— Бойцовские качества и мастерство — это разное. Все ребята где-то работали или были студентами. Да, иногда нам удавались хорошие матчи, но так бывало не всегда. Смотри: из всей команды только я учился в спортивном вузе. Остальные осваивали технические и гуманитарные специальности и потом стали серьезными и солидными песонами не только на республиканском уровне. Многих давно не видел. Но, надеюсь, приедут в Минск на юбилей, и мы с удовольствием пообщаемся.

— И вот с этими серьезными и солидными людьми вы играли еще в тот знаменитый ручной мяч "11 на 11", о котором многие знают только по фотографиям и редкой кинохронике.

— Ну так и хорошо, что никто не помнит! Чисто немецкий вид спорта, суровый и тягучий до невозможности. Бегаешь осенью по колено в воде, холод, дождь, распухший мяч в руке не держится, броски навесом. Кроме того, ведение можно было делать сколько угодно, поэтому динамики никакой. Само собой, сравнения со своим младшим собратом тот гандбол не выдерживал. Закрыли "11 на 11", кажется, в 62-м году. И правильно сделали. Если бы ты не спросил, я о нем и не вспомнил бы.

— Говорят, Миронович был хорошим разыгрывающим, но в сборную Союза все же не попадал.

— Когда Виталика Вальчака взяли в сборную, то все чесали затылок: с ума там что ли сошли? Ведь все пасы другу в линию давал я — разыгрывающий, который на некоторых турах чемпионата признавался лучшим — и это при живом Церцвадзе.

Но что сейчас говорить? И теперь в спорте много значит протекция, а раньше пробиться через Москву было вообще нереально. Вот был у меня такой воспитанник — Саша Лоссовик. Когда его румыны увидели, они просто обалдели, хотели к себе забрать, потому что и по технике, и по исполнению броска с ним рядом никто не стоял.

А наш тренер Евтушенко не увидел, не хватало у него глаз и ума разглядеть в своем виде что-то красивое и прогрессивное. Он был инженер. Выучил одну комбинацию и крутил все время. Саша Анпилогов в своем интервью об этом подробно рассказал.

— Согласны с ним?

— А почему нет? Цитирую: Евтушенко дал задание каждому привезти из дома по три комбинации. Если человек умеет бросить, то ему бегать не надо. Надо создать такие условия, чтобы он вышел на бросок.

Был такой турнир "Трофей Югославии", и там как раз проходил тренерский семинар. И вот мы с коллегами наблюдаем с трибуны, как сборная СССР играет с хозяевами и за шесть минут до конца проигрывает шесть мячей.

Вижу, Евтушенко плюет на это дело: мол, мудаки, выкручивайтесь сами. И уходит из зала. Тогда Анпилогов встает со скамейки и сам себя выпускает на площадку. И начинает палить по воротам как из пулемета. Закладывает три или четыре штуки за две с половиной минуты. И здесь появляется вдохновленный таким поворотом тренер и продолжает рулить.

Так вот. Задача тренера — не мешать хорошему игроку. Ты создай под него пару комбинаций, входы какие-нибудь интересные. Над развитием кисти поработай — дротики, например, дай пометать. У метателей копья много хороших упражнений. Но ты помогай человеку, а не чехли его.

А в результате получилось то, о чем я всегда говорил. Взрослый человек все равно потом расскажет, как было на самом деле. Вот Саша правду и выложил для всеобщего ознакомления.

Я тоже, признаться, один раз не выдержал и сказал о Евтушенко все, что думаю, одной журналистке. Давал интервью в самолете. Все летели домой, все расслабились. Как прочитал потом, думаю, е-мое, попал. Был такой вопрос: а чему вы научились у Анатолия Николаевича? Ответ: как не нужно делать то, что он делает, чтобы приносить гандболу меньше вреда.

— Коллега не переврала?

— Слово в слово передала.

— Но вы же потом никак не могли разминуться с Евтушенко.

— Конечно. Но он ничего не сказал, хотя не может быть, чтобы не прочитал. Он всегда любил прессу. Зачем я только тот джин-тоник пил в самолете?

— Кстати, ваш помощник по минскому СКА Леонид Бразинский тоже высказывался о Лоссовике исключительно восторженно.

— Есть такое понятие — талант. В 1971 году на Спартакиаде народов СССР Саша играл в 18 лет, а он уже был капитаном белорусской команды — где такое еще было возможно? Понятно, что этому назначению я поспособствовал — уж больно классно парень играл. Он все мог и, главное, выполнял все, о чем просил тренер.

Это редкое для игрока качество. Боря Пуховский такой же. У него не самый сильный бросок, но должен же быть у спортсмена хоть один недостаток. И Ваня Бровко, если бы у него было два метра роста, играл бы в лучшем клубе мира. А есть дубы, которых ничему не научишь.

— Вообще красивая история: еще будучи игроком, вы пошли работать тренером, набрали в 88-й минской школе детей, которые затем стали лучшей юношеской командой Союза, а двое — Лоссовик и Алексей Жук — попали потом в лучший тогда клуб страны, московский ЦСКА. Жук даже стал призером Олимпиады-80. Пошли в 93-ю школу — сразу нашли Каршакевича...

— Тучкина мне показали, когда ему было 18 лет. Лучший левша из всех, кто играл на просторах бывшего Союза.

— Говорят, над ним смеялись на первых тренировках. Саша был настолько худым, что штанга творила с ним все, что хотела.

— А Анпилогов другой? Он тоже по молодости был отнюдь не богатырем. Если падал на тренировке, то сам уже не поднимался. А каким потом стал атлетом! Так что худоба Тучкина меня ничуть не смущала. Меня вдохновлял его рост. По регламенту чемпионата СССР в составе каждого клуба должен был быть двухметровый игрок — это давало поводы для анекдотов.

Был в составе "Кунцева" некто Иванов. До двух метров ему не хватало пары сантиметров. Как решить такую задачу?

Тучкин, Якимович, Шевцов, Миронович

— Кто же знает? Растягивать его, что ли, перед замерами?

— Москвичи придумали более прогрессивный способ моментального применения. Происходило все так: кунцевский вратарь Вадим Валейшо подзывает к себе того Иванова и бьет его чем-то по голове. Там появляется шишка в один сантиметр. 199 уже есть.

Потом за дело берется Володя Белов, мягко укоряя товарища: ну что за шишка у тебя такая маленькая? Парень он здоровый — не Валейшо. В результате бедного Иванову увозят в больницу с сотрясением мозга.

— Эх, гандбол — суровый вид спорта.

— Белов и Валейшо тренировал, чтобы тот не боялся сильных бросков. Вратарь ложился на пол, а капитан нашей славной сборной мочил что есть силы "по ушам" и в прочие уязвимые для голкиперов зоны. Моргать было нельзя. Я спросил: Вова, а всегда ли ты точно попадаешь мимо головы? Тот улыбнулся: встречается, конечно, и брак в нашей работе, но с каждым разом его все меньше. Веселый парень был, умел разрядить ситуацию в команде.

Так вот, Тучкину роста добавлять не надо было — у него 203 своих. И, кроме того, отличный бросок и координация, которая у высокорослых игроков встречалась тогда нечасто.

— Был в вашей славной армейской команде еще один удивительный игрок — Евгений Сапроненко по прозвищу Жорж.

— Женя вообще уникум. Прирожденный атлет, которого никто не мог перепрыгнуть. Делаем мы "жабки": пять серий по семь прыжков. Жорж ленив, рабочей инициативы ноль. Он оживляется только тогда, когда специально для него делаю объявление: а если кто-то преодолеет расстояние в шесть прыжков, то серия у него будет только одна. И что ты думаешь? Сапроненко на глазах становится Карлом Льюисом, просто парит над площадкой. Шесть прыжков!

Как думаешь, почему Жорж лил в горячий чай холодную воду? Он был такой лентяй, что не хотел ждать, пока тот заварится и остынет. Когда Володю Михуту чекисты не пустили на еврокубковый матч в Румынию…

Владимир Михута

— Это с чего вдруг?

— Однажды в минуты присущей ему откровенности Михута решил поделиться с мамой известием, что им заинтересовались западные немцы. Мол, хотят видеть его в одном из клубов. Мама, разумеется, рассказала об этом всему городку под названием Зельва, и вполне логично, что новость дошла и до ушей из известного ведомства.

Вопрос не смог решить даже председатель белорусского Госкомспорта — бомбардир остался дома. И вот тогда Жорж взял игру на себя и сыграл очень прилично. Мог стать отличным спортсменом — но лентяй…

Сейчас посмотрю: у нас тридцать-сорок таких игроков бегают, а тогда — три-четыре, и каждому нужна была персональная тренерская опека. Думаешь, у Каршакевича простой характер? Талантище невероятный, он и в современном гандболе с его суперскоростями был бы одним из лучших. А Тучкин? Вон взял — и жену увел у Михуты.

— Ха, Анпилогов и эту историю вспомнил в знаменитом интервью. Мол, жену увел Тучкин, а отчислили из СКА почему-то Михуту.

— Да он сам ушел. Переманили его грузины, Саша, думаю, об этом знает. Володя Максимов потом хохотал. Говорит, пришло в Федерацию гандбола СССР письмо от Михуты. Мол, прошу разрешить мне играть за тбилисский ГПИ в связи с тем, что я поступаю в юридический институт. Все вроде и складно объяснено — тянулся человек к знаниям. Одна проблема: восемнадцать ошибок в трех строчках.

— Меня больше смущает другое: как можно было увести у Михуты жену, если он был главным... плейбоем советского гандбола, говоря по-современному...

—- Ну, не я первый, кто рассказывает эти бесчисленные истории о его сестрах. Новая девушка на сборе в Стайках. Вовка, кто это? Это сестричка моя. И делай с ним, что хочешь…

— Еще один феноменальный игрок минского СКА чемпионской поры — это Михаил Якимович.

— Он пришел в команду восемнадцатилетним и сразу стал всех громить. Он во все хорошо играл: в гандбол, футбол, баскетбол. Здоровенный кабан — чехи в сторону отбегали, когда он несся к их воротам, никто не хотел попасться на пути. Масса, помноженная на колоссальную скорость.

У нас в СКА было упражнение. Игроки становятся в углах площадки и одновременно стартуют в центр — к семиметровой отметке. Кто быстрее ее пробегает, тот победил. Тучкин, Якимович и Андрей Паращенко рубились в таких турнирах так исступленно, что звон и хруст стояли на весь зал. А все потому, что никто не хотел уступать.

Михаил Якимович и Андрей Паращенко

Как вырабатывается настоящая быстрота? Ты стартуешь, я тебя догоняю. В руках у меня прутик. Без прутика — это уже проверено — бежать ты будешь стабильно хорошо. А когда получишь им пару раз по попе, твои скоростные данные могут достичь поистине выдающихся значений.

— Лишнее подтверждение слов Юрия Климова. Тот отмечал в недавнем интервью, что Миронович неустанно учился и всегда был горазд применить на тренировках что-то новенькое.

— Учиться было у кого. Знаменитый тренер по акробатике Михаил Ильич Цейтин работал с Эдуардом Малофеевым в минском "Динамо". Мы хорошо сотрудничали. Скоростно-силовая подготовка — это самое существенное для игровика. Мои ребята работали со штангами 50-60 кило, не больше. Нам не нужны были рекорды из тяжелой атлетики.

Брал пример с Даймацу — тренера японских волейболисток. Он приехал в Минск, и все пришли на него смотреть — даже не потому, что он отличный специалист. В то время интересно было просто посмотреть на иностранца. Интересно было даже в зарубежном журнале подсмотреть, как спортсмен держит мяч. А если еще и статью переведешь, то вообще великолепно.

Первая помощь — это легкая атлетика. Для гандбола лучший атлет — это десятиборец. А где вы видели десятиборца ростом 210 или 200? А вот 195 — этот в самый раз. Играл такой немецкий левша Фолькер Цербе — ростом 217. Все думали — вау, вот она, мечта тренера! А когда попались ему не очень высокие, но очень шустрые и хорошо сбитые ребята — такие вот датские Якимовичи, то он ничего с ними не мог сделать.

Как Цербе удержит того же Артема Королька? Да никак, он его на части разорвет. У нас тоже были 208 — Андрей Щепкин, Юра Нестеров. Да, против румына Бирталана это еще проходило. Но когда начались опорные броски, то высокие ребята начали сходить — не хватало им скорости, чтобы сдержать обходчиков.

— Каким, кстати, было у вас знакомство с Западом?

— Да тогда в Латвию поедешь — словно в другую страну. А Польша? Болгария? А с другой стороны — Челябинск. Родина моя, по сути. Там даже в 86-м году колбаса вареная по карточкам была. Еще одно не чужое место — Макеевка. Из дома выйдешь, глянешь на небо — радуга. Из каждой трубы дым неповторимого цвета. А в Магнитогорске еще неповторимее.

В Данию прилетели, на молодежный чемпионат мира. Господи… Ночами по Копенгагену ходили. Смотрели на презервативы, лифчики, с благоговейным ужасом посещали секс-шопы — у нас не было ничего, а там было все. У каждого был от жены или подруги список — что купить.

Смотрел фильм "Алибаба и 40 разбойников"? Так вот, и мы такие были. Куда ни зайдет наша советская сборная — словно смерч проносился, ничего не оставалось. Все, что можно было бесплатно взять — было нашим. Салфетки, бананы, хорошо хоть столы оставались. Сейчас к поездкам нет абсолютно никакого интереса, а раньше — ты что… Тащили на продажу все: икру, самовары, водку, матрешки…

Максимов рассказывал: приезжаем в отель — холодильника нет. А у них банки с икрой были по два килограмма, я таких никогда и не видел. В первый же день крышки приподнялись. Ну, съели ту икру, что вылезла. Вечером пришли — снова. Еще съели.

— А если в третий раз?

— Ну, ты уже знаешь… Макс любит занимательные и поучительные истории рассказывать. Он всегда был приверженцем силового гандбола. И игроков любил таких же. Говорил: ну вот мы встали и устроили шлагбаум — и кто нас обойдет? Да никто!

Но мне больше нравятся те, кто поймал золотую середину между силой и техникой. Например, Влад Кулеш. Он же и бросает, и рывки делает, и пасы отдает. Королек из восьми голов шесть с его передач забрасывает.

— В 1988 году вы с Евтушенко тренировали "команду 21-го века" — так называли тогда сборную СССР. Это действительно был лучший состав за всю историю советского гандбола?

— Узнаю стиль Анатолия Николаевича. Это ведь его риторика. Как только выиграли Олимпиаду, то сразу же и началось. 21-й век! Инопланетяне! И, как только этому поверили игроки, мы сразу же проиграли чемпионат мира шведам.

Сборная СССР. Сеул. 1988 г.

— Перед Олимпиадой-92 вас инопланетянами уже не считали. И даже в претенденты на медали не записывали. Вы потом, кажется, сказали, что ту Олимпиаду выиграли двое: Талант Дуйшебаев и Миша Якимович.

— Трое. Плюс Андрей Лавров. Остальные им помогали. Если бы на чемпионате мира 1995 года в Исландии в воротах у белорусов играл Лавров, то мы стали бы чемпионами со стопроцентной вероятностью. Наши голкиперы тогда, увы, не помогли. Проиграли по мячу шведам и египтянам, попали в плей-офф под немцев, а затем выиграли у исландцев, испанцев, румын, но было поздно. А потом Тучкин собрался играть за Россию…

Сборная Беларуси.1995 г.

— Осуждали?

— Нет. Если бы остался в белорусской сборной — выиграл бы он потом те же титулы, что с россиянами? Каждый делает выбор самостоятельно. Уж как удерживал наш председатель федерации Коноплев Серегу Горбока, но тот все равно перешел к Максимову. А жаль. Можно только представить, какой огневой дуэт сложился бы у них с Серегой Рутенко.

— Назовите свою идеальную сборную всех времен.

— Вратарь, конечно, Лавров. Розыгрыш — Талант Дуйшебаев. Левый край — понятно, Каршакевич. Полусредние — Тучкин и Якимович. На правый край отправляю Юру Шевцова. Он не мегаталант и в сегодняшних реалиях, возможно, не достиг бы таких высот, как раньше. Но это его место — за преданность игре и профессионализм. А в линии Королек.

— Ну и любимый вопрос белорусских журналистов: как сыграли бы чемпионский СКА 80-х и СКА сегодняшний?

— Нынешние ребята победили бы. Влад Кулеш превратился в полусреднего уровня Анпилогова. Вспоминаю, как в финале Кубка чемпионов против "Барсы" в 90-м году Юра Шевцов успешно действовал в линии. Так вот, сегодня ему там и шагу не дали бы ступить. Ну и вратари у СКА сегодня хорошие: Мороз, Солдатенко — рад, что на них можно положиться.

Все-таки спорт сегодня не идет, а шагает. И если моя любимая команда — та, которая была, то это не значит, что она самая сильная. Тогда — да. И на этом тему можно закрыть.

— Скоро юбилей. Как много друзей позовете?

— Не думай, что 80 лет — это такая большая радость. Если бы от меня зависело, то кто захотел бы, тот и пришел. А сам позвонил бы двум-трем ветеранам. Как говорил раньше Вальчак: о, у меня же день рождения! Приходите. Что хотите? Курочку? Несите курочку. Водочку? Несите водочку.

— Наш простой бобруйский парень?

— Вот не знаю. Но с мозгами — нархоз окончил. Вспомнишь ту команду — все же нормальными людьми были. Только один в институт физкультуры учиться пошел…

Щурко