«Wir wollen hier gewinnen»
Эту фразу знал каждый из нас. И каждый из нас всегда коротко и чуть смущенно улыбался, невзначай вспоминая о ней и ее истории или случайно зацепившись взглядом за нее, стоящую у кого-нибудь из нас в подписи на форуме werkself.de.
Эта фраза без малого четыре года была нашей тайной верой.
А я расскажу вам о человеке, который эту веру в нас пробудил.
В тех ситуациях, когда сказать что-то надо, но слов действительно нет или же говорить просто тяжело, лучший способ – говорить не о настоящем. А давайте правда вспомним, аспиринщики? И заодно расскажем тем, кто не знает.
Ведь это действительно стоит знать.
***
Помните тот промозглый конец октября? Темнело уже рано, даже в Германии, и в ту субботу в Мюнхене шел дождь. Слабый-слабый, тот самый не то очень крупный туман, не то очень мелкий дождь, который видит в воздухе и не падает, а табло «Альянц Арены» вместе с семью минутами до конца матча показывало удивительные цифры – 1:1.
Изменились они лишь пять минут назад, причем последнее изменение было не в нашу пользу. Да, весь второй тайм мы умудрились вести в счете, всей командой стоя стеной едва ли не в воротах, отбиваясь от Роббена, Мюллера, Манджукича. Именно хорват тогда восстановил паритет ударом головой, мы держали оборону из последних сил, и на 83-й минуте с поля начал уходить измочаленный Кисслинг – автор первого мяча.
Камера трансляции проводила его крупным планом. И едва он ступил на бровку, в кадр навстречу ему вошел невысокий человек в черной куртке, на миг тронувший его за руку.
И затем прошел мимо, к самому краю бровки. Там бутылку с водой отдавал помощнику Гонсало Кастро, готовясь возвращаться на поле. И именно в этот момент, когда на короткий миг замолчал комментатор, в телетрансляции отчетливо и ясно прозвучали те самые, не терпящие возражений слова.
«Вперед, мы хотим здесь выиграть»
Это был Мюнхен, где «Байер» до того дня побеждал всего дважды за свою более чем столетнюю историю. И это был сезон 2012-13 – тот самый, когда «Бавария» завоевала свой первый исторический трэбл. И в котором проиграла дома лишь один раз.
Спустя несколько минут вышедший на замену Сидни Сэм рикошетом через Боатенга отправит второй мяч в ворота перед мюнхенской Зюйдкурве, и принесет нам одну из самых важных за последний десяток лет побед. А может, даже самую важную. Здесь можно было бы снисходительно усмехнуться, но, думаю, даже самым закоренелым циникам сейчас не до смеха.
***
Саше Левандовски было плевать, что это «Бавария» и что это Мюнхен. Он вообще был человеком, которому не очень важно, с кем он играет, с кем разговаривает. По крайней мере, такое впечатление сложилось у меня за те два раза, что мне удалось с ним поговорить.
В том сезоне 2012-13 «Байером» руководил тандем из Саши Левандовски и Сами Хююпя. Не так уж давно это было, вы должны помнить. Получилось у них неплохо – бронзовые медали и путевка в групповой этап Лиги чемпионов. Параллельно мы играли в Лиге Европы, и так уж вышло, что спустя буквально пару недель с той эпичной победы в Мюнхене, я готовилась впервые в жизни смотреть игру своей команды вживую – на стадионе харьковского «Металлиста».
Смогла я с друзьями из фан-клуба и проводить команду на игру, подойдя в нужное время к их отелю. Мы мирно стояли рядом с автобусом, хихикая со шкафоподобных охранников, которые сурово выстроились в оборонительную линию между нами и транспортным средством.
И до сих пор я в мельчайших деталях помню картину: Сами Хююпя дружелюбно кивает нам, заходя в автобус, а Левандовски обходит его спереди, чтобы положить свой чемодан в багажное отделение.
Поднявшись на цыпочки, чтобы выглянуть из-за плеча охранника, я зову:
- Саша?
Услышав, он оборачивается. Видит меня, идет ко мне, отпихивает в сторону охранника и берет мою протянутую руку.
Он стал лишь вторым человеком из «Байера», с кем мне довелось разговаривать лично, но ни волнение, ни знание интернационального языка не подвело.
- Знаете, все, что вы с этой командой делаете, правильно. Продолжайте в том же духе.
До сих пор, закрывая глаза, я вижу, как засияли в вечерней темноте его глаза. Как улыбка на щекастом лице стала еще шире, как крепко он пожал мне руку и с какой теплотой в голосе ответил:
- Спасибо большое!
Внешне он вообще мало походил на немца. Немцы по общепринятым канонам должны быть высокими, как правило, светловолосыми или хотя бы шатенами, атлетического телосложения, гладковыбритыми и безукоризненно одетыми. Саша Левандовски же мало того, что имел какую-то удивительно польскую фамилию, так еще и едва дотягивал до категории «метр восемьдесят». Коренастый, с коротенькими темными вьющимися волосами и залысинами, с каким-то сильно помятым лицом, он скорее походил на моего соседа до даче дядю Сережу, чем на тренера не самого последнего футбольного клуба немецкой Бундеслиги. И улыбался так же. Немцы вообще очень охотно улыбаются, что всегда к ним располагает, но если обладаешь достаточной чуткостью, отличить дежурную вежливую улыбку от искренней не составляет труда.
Саша улыбался искренне. Так же, как и когда мы виделись второй раз, спустя полтора года с первой встречи. Совершенно противоположная обстановка – теплый и солнечный майский денек в Леверкузене и утренняя командная тренировка. Заканчивался сезон 13-14, в котором стартовал уже один Сами Хююпя, но, не справившись с управлением столь холеричной команды, уступил на финише пост своему бывшему напарнику.
Я тогда оказалась на тренировке своих лишь второй раз в жизни. И традиционные подарочки с собой привезла, вручив Левандовски пакетик с российскими конфетами, наслаждаясь удивленным взглядом веселых голубых глаз.
Потом, пока мы смотрели тренировку, Рина предложила:
- Давай с ним сфоткаемся?
А почему бы и нет? И до сих пор я, немного напрягая в тишине слух, ясно слышу его голос – когда, вновь увидев нас на выходе с площадки, он воскликнул:
-Ой, забыл ваш подарок! – И, весело смеясь, трусцой побежал обратно под наше хихиканье.
«Наша палочка-выручалочка» – так я в шутку всегда его звала. Ведь изначально они с Сами Хююпя пришли к нам в конце турбулентного сезона 11-12, когда мы получили семь мячей от «Барселоны», и буквально за уши втащили нас в еврокубковую зону таблицы. А через год уже сам Саша пришел еще раз, вновь оторвавшись от работы с нашей командой U-19, и вновь выволок нас из ямы, в этот раз даже в Лигу чемпионов. Лишь затем, чтобы снова вернуться в молодежку.
***
- Я предлагал ему стать главным.
Михаэль Шаде понижает голос и подается на стуле чуть вперед, внимательно глядя мне в глаза. Словно чтобы удостовериться, что я его слышу и правильно понимаю.
Уже придя в себя от осознания того факта, что лично беседую за кофе с гендиром «Байера», я киваю. Шаде вздыхает и задумчиво морщит щеточку усов.
- Ты ведь знаешь, после того, как они с Сами начали работать с основной командой, мы наняли для U-19 другого тренера. Но, разумеется, мы нашли должность для Саши, когда он сказал через год, что хочет вернуться к работе с молодежью – он стал координатором всей нашей юношеской системы. И после окончания сезона 2013-14, когда он опять помог нам и довел нас до Лиги чемпионов, я сказал ему: «Саша, ты – наш первый выбор». Однако он не видел себя тренером старшей команды, поэтому мы начали подбирать других кандидатов. И даже когда Йонас Болтд сократил список претендентов до трех человек, я внимательно изучил их и понял, что одного хочу видеть нашим тренером – это Роджер Шмидт, как ты понимаешь… Даже тогда я снова набрал номер Саши и сказал ему: «Саша, передо мной лежит телефон человека, который станет нашим новым тренером. Но если ты сейчас скажешь, что передумал, что хочешь быть им сам, я выбрасываю его в урну и назначаю тебя».
Он не передумал. Саше нравилось возиться с детенышами, он действительно многое успел сделать за год на посту координатора. И все же ему явно не хватало работы «в поле». Поэтому я не слишком удивилась, когда спустя еще год, в начале этого сезона, он ушел тренировать «Унион» Берлин.
Да, не удивилась, но расстроилась. Признаюсь честно, я панически не хотела видеть его нашим постоянным главным тренером – в первую очередь потому, что не хотела его терять. Большого опыта у него все-таки не было, а «Байер» в то время славился умением свалиться в психологическую яму после череды неудач, что всегда грозило наставнику скорой отставкой. Именно поэтому я готова была на любого другого рулевого, и меня очень успокаивало, что наша палочка-выручалочка где-то рядом. Что Сашу всегда можно позвать, когда все в очередной раз полетит в тартарары, он придет, и все наладится.
Но, конечно, расстройство не было долгим, в большой мере я за него и порадовалась. Хотя признаться, удивилась тому, что он пошел тренировать именно основную, старшую команду, а не молодежь, с которой ему было наиболее комфортно. Пусть даже скромный «Унион» – нам ли не знать, что для немцев особо большой разницы между первыми двумя лигами нет. Командам Бундеслиги-2 СМИ уделяют почти такое же внимание, как и клубам первой, и именно это меня насторожило. Еще когда мы с Риной разговаривали с Сашей тем теплым майским днем, когда он вернулся с тренировочной площадки вместе с пакетиком конфет, я буквально почувствовала, почему ему не хочется быть нашим тренером на постоянке. «Да какой из него главный, – думала я, глядя на его добрую и открытую улыбку. – Пресса его сожрет с потрохами и не подавится».
Поэтому, если и рассчитывал Саша на меньшее внимание к своей персоне и более спокойную обстановку, вторая лига явно не была лучшим выбором. Мне довелось побывать на стадионе «Униона» как раз в прошлом сентябре, едва лишь он перебрался в Берлин. С моей семинарской группой мы общалась с руководством и персоналом клуба и даже с ультрас, которые, едва я сказала, что болею за «Байер», вместо привычного изумленного: «За Байер?!» просияли и радостно закивали: «Да, Саша Левандовски!»
Вместе с семинаром мы побывали на матче «Униона» с «Гройтером», в котором берлинцы вели 1:0 и проиграли 1:2, да и в целом дела у клуба шли неблестяще. И поэтому я лишь сокрушенно качала головой и вспоминала свои же мысли о его складе характера, когда в начале этой весны пришла новость о том, что Саша оставил пост из-за синдрома эмоционального выгорания.
Из-за такого же диагноза недавно уходил из «Шальке» Ральф Рангник. Меня последнее время начало сильно пугать то, насколько немцы отдаются работе, если доводят себя до таких состояний, но успокаивающе подействовал тогда тот факт, что Рангник вернулся к работе и спокойно тренирует сейчас «РБ Лейпциг». А с учетом того, что у преемника Саши Питера Хибалы не сложились отношения с молодежкой «Байера», и еще в марте было объявлено, что наша U-19 будет искать нового тренера… Думая об этом, я втайне мечтала, что наша палочка-выручалочка вернется домой.
И когда сегодня утром я спустилась в метро и, услышав сигнал сообщения в WhatsApp, открыла страничку сообщений от Сереги – нашего болельщика, уже двадцать лет живущего в Леверкузене…
Интернет на станции почти не ловил, и ссылка открылась не сразу. Но по одному ее названию я поняла все. И почувствовала, как земля ушла из-под ног.
Главное фан-объединение «Байера» NordKurve12 немедленно объявило акцию – вчера с 19:04 у южного входа на Бай-Арену люди стали оставлять свечи и цветы. Соболезнования выразили все клубы Бундеслиги, большинство бывших и нынешних игроков.
До сих пор официально неизвестна причина смерти, но если подтвердится основная версия, в немецком обществе вновь смущенно зашепчутся о проблеме. При этом с парализующим ужасом осознавая, что не понимают, что с ней делать. Роберт Энке, Бабак Рафати, если помните такого немецкого арбитра, которого, к счастью, удалось спасти…
Одна из статей Киккера, сообщая о версии суицида, жалобно добавила в конце молящие слова «не верьте», «говорите», «звоните» и номер телефона доверия. Слишком тревожно за то, что творится у немецкой нации в головах…
Впрочем, какой бы ни была причина, ясно одно.
Жозе Моуриньо запомнят по фразе «I’m the Special One». А Сашу Левандовски – по этим четырем простым словам.
Для нас в них теперь расказана легенда.
И как всегда бывает с «Байером» – с печальным концом.
