Юрген Клопп. Жизнь в словах
«Когда я играл в Майнце, за клуб болело человек 800. Если бы мы все умерли там, на поле, никто бы этого не заметил. Но мы любили клуб, несмотря ни на что. С похожим чувством я работал в Боруссии».
«Бавария рассматривала двух кандидатов – меня и Клинсманна. В итоге они выбрали Юргена. Не сказать, что я сильно расстроился. Попасть на заметку Баварии - не самое худшее, что может случиться с тренером клуба второй Бундеслиги».
«Знаю, почему я не подошел Гамбургу. Два парня пришли комне домой и увидели, что я в спортивном костюме. Извините, им нужен был солидный тренер».
«Я вырос в Шварцвальде. В моей деревне проживало 1500 человек. Когда я уехал, там осталось 1499 человек».
«У меня есть даже больше, чем я должен был получить. Семья, деньги, футбол. Никто из моих учителей, родителей не предполагал, что со мной все это случится. Моя жизнь настолько совершенна, что я вынужден расстраиваться из-за каких-то трансферов».
«Я человек позитивный, но чувствую себя более ответственным за поражения, чем за победы. Это приглушает радость побед и усиливает ощущение поражения».
«О своей семье, клубе и игроках я до сих пор пекусь круглые сутки».
«У меня есть две старшие сестры. Папа всегда хотел сына и продолжил бы пытаться, если бы и я родился девочкой. Но я начал оправдывать ожидания с самого рождения».
«Мне достаточно долго приходилось иметь дело с плохим футболом – тем, в который играл я. У меня был талант уровня чемпионата области, а голова, подходящая для Бундеслиги. Вот и получился игрок второго дивизиона».
«В Майнце мы первые в Германии стали играть без либеро. Учебный фильм Арриго Саки меня впечатлил так, что я смотрел его раз 500. До этого мы привыкли думать, что если соперник сильнее, то он обязательно победит. Благодаря Сакки мы поняли – возможно все».
«Не показываю игрокам видео матчей Барсы. Я показываю им фото, как они отмечают 5868 гол. Каталонцы радуются так, как будто это первый мяч в их истории. Нужно всегда сохранять в себе это чувство. До самой смерти».
«Как-то во время предсезонки я повез игроков Майнца к озеру в Швеции, где не было даже электричества. Мы ехали туда на пять дней без запасов еды. Мы должны были добывать еду сами. Я хотел показать парням, что они могут все. Мой помощник думал, что я идиот».
«Меня стимулирует мысль, что тренерское дело я знаю лучше всего, и этим заниматься у меня больше всего желания. Это прекрасно, что у меня есть возможность это делать. И у меня до сих пор нет ощущения, что это моя работа. А еще классно то, что мне за это еще и хорошо платят. Но еще не было дня, когда я проснулся и пошел работать лишь из-за денег».
«Я испытывал счастье от того, что работаю футбольным тренером еще тогда, когда чемпионством и не пахло. Успех относителен».
«Порой мне нужно принять тяжелое решение, которое касается будущего другого человека. Получит игрок новый контракт или нет? Кого не надо заявлять на большую игру? Я слишком близко принимаю ребят, поэтому бывает нелегко. Но не бывает такого, что я не могу уснуть от мысли: «О, нет, у нас нет шансов выиграть эту игру!».
«У меня прагматичный подход: если чего-то уже не изменить, то я думаю лишь о том, что еще изменить можно! И это работает – даю стопроцентную гарантию».
«Стать чемпионом, набрав 81 очко, и при этом остаться самой корректной командой – это супер-достижение. Таким я вижу футбол. Я хочу, чтобы мы были жестче к себе, и, таким образом, жестче к противнику. Если уж у кого-то потечет кровь, то это будем мы».
«Не обращаю внимание на то, что люди обо мне говорят. В футболе все всегда завязано вокруг результата. Отличный парень вчера – завтра уже идиот, потому что его команда вдруг проиграла».
«Читал как-то книгу о мотивации. В ней рассказывалось, что одну советскую пловчиху гипнотизировали перед соревнованиями, заставляя думать, что за ней плывет акула. Она сильно прибавила в скорости. Проблема была в другом: после первых 50 метров она просто выпрыгивала из бассейна. Таким образом, 200-метровку не выиграть. С мотивацией важно не переборщить».
«Мне нравится Йоахим Лев. Я пользуюсь таким же шампунем и дезодорантом, как он».
«Первое, что я сказал, когда возглавил Боруссию: "Если каждые две недели 80 тысяч человек на стадионе будут наблюдать за скучной игрой - значит, в будущем нам придется искать новый стадион"».
«Мы не супермаркет, но гранды хотят купить наших футболистов. Они знают, что мы не можем платить игрокам столько же, сколько предлагают они. Мы платим столько, сколько можем. И теряем футболистов».
«Синдзи Кагава – один из лучших игроков мира. В Боруссии у него было все. А в Манчестер Юнайтед он играет по 20 минут за матч. На левом фланге! Мое сердце разбито».
«Услышав о трансфере Гетце, я отменил поход с женой в кино. Сказал, что не могу сейчас появляться в обществе».
«На 60-летие издания Bild я позволил себя уговорить на интервью. Я дал хорошее интервью одной симпатичной репортерше и напоследок сказал: «Если уж эту газету получают в каждой немецкой семье, то подберите, пожалуйста, заголовок соответствующий теме разговора». А что они напечатали? «Моя задница – последнее, что меня интересует».
«С Робертом Левандовски у меня никаких проблем нет, а вот его агентов я бы не взял к себе в команду».
«Я не следил за жеребьевкой Кубка, так как знал, что нам все равно придется играть с Баварией. Вместо этого я смотрел сериал Закон и порядок».
«Я хочу стать для Гвардиолы новым Моуринью, а наша команда – неприятным соперником для Баварии в ближайшие годы. Если Пеп будет не любить меня из-за результатов, для меня это не станет проблемой».
«Не случайно, что лучшие шахматисты мира — армяне, как и Мхитарян. В других странах также играют в шахматы, однако в этой стране рождается больше талантливых шахматистов. Они трудолюбивы, сильны, усердно работают над собой».
«Чак Норрис неплохо бы смотрелся в опорной зоне Боруссии».
«Игра Арсенала – это оркестр. Но это тихая музычка, а я люблю хэви-метал».
«Боруссии нужен тренер, который подходит ей на все 100%. Именно по этой причине я ухожу, Дортмунд нуждается в изменениях».
