Алекс Беллос. «Futebol. Бразильский образ жизни». Глава 6: Карнавал с изюминкой, ч.1
Глава 6, часть 1 и часть 2
Глава 7
…
Глава шестая: КАРНАВАЛ С ИЗЮМИНКОЙ
Ивалдо 56 лет, он отставной военный полицейский. В черной армейской форме, с кустистыми седыми усами и в очках с толстыми стеклами он похож на офицера, который остановит вас за мелкое нарушение правил дорожного движения. Он на самом деле наделен похвальной злопамятностью. Когда я встречаю его, он выкрикивает тираду оскорблений. Мышцы его шеи напряжены, а в уголке рта скапливается слюна.
Мы находимся на «Илья-ду-Ретиру», на домашней арене клуба «Ресифи клуб Спорт». Ивалдо стоит на передней части трибуны, прямо за гостевой скамейкой запасных. Он безостановочно выкрикивает непристойности в адрес тренера и игроков гостей. Трудно разобрать, что он говорит, так как его сопровождает невыносимый шум. Он принес с собой старинный радиоприемник, который прислонен к стене перед ним на уровне пояса. Он работает на полную громкость. Как и его собственные высказывания, радио направлено на скамейку запасных команды гостей. За все 90 минут он ни разу не обернулся, чтобы посмотреть футбол, и поднимается со своего места только тогда, когда «Спорт» забивает гол — чтобы поднять радио над головой как трофей и потанцевать по кругу.
Ивалдо одет в форму «Спорта», а на шее у него висит табличка с названием Zé do Rádio, или «Радио Джо». Это его альтер-эго. «Я единственный болельщик в мире, который не смотрит матч, — хвастается он, когда игра уже начинается. — Я просто матюкаюсь. Говорю что угодно. Все, что приходит мне в голову. Но я образован. После матча я иду и извиняюсь. Все это сделано в духе игривости. Ныне моя уловка вошла в фольклор. Кто-то даже хотел обменять машину на мой радиоприемник. Но я бы никогда не продал его. Таких радиоприемников больше нет». Он направил свою агрессию на большую шутку.
Радиоприемник Джо — это сорокалетний General Electric в черном кожаном чехле и с ручкой, как у чемодана. Он брал его с собой на игры, чтобы слушать комментарии в прямом эфире, как это принято в Бразилии. Но он весит несколько килограммов — слишком тяжелый, чтобы держать его в одной руке у уха. Он взял его и прислонил к стене, отделяющей трибуну от поля. «Я не ставил его там специально из-за шума. Только потом я обнаружил, что шум реально беспокоил команду», — говорит он. Полицейский попросил убрать его. Но Джо тоже был полицейским, и к тому же упрямым. Он знал, что на стадионе разрешено пользоваться радиоприемниками. Держать свой громоздкий General Electric на стене со стороны поля стало делом принципа.
Один известный тренер однажды пожаловался, что звуковые атаки Радио Джо не дают возможности общаться с его командой. Он с гордостью говорит мне, что у него есть сертификат, подтверждающий, что он «самый раздражающий болельщик в Бразилии».
На «Илья-ду-Ретиру» есть и другие колоритные персонажи. В пятидесяти метрах от Радио Джо я встречаю донью Мирикинью. Ей 75, и она с головы до ног одета в цвета «Спорта»: черный и красный. За 25 лет она ни разу не носила одежду другого цвета. На этот раз на ней красная бандана и длинная красная рубашка с черными лацканами. Она тихо танцует вокруг красно-черного зонтика, как старлетка из немого кино.
В Англии таких персонажей, как Радио Джо или донья Мирикинья, сочли бы в лучшем случае эксцентричными, а в худшем — невменяемыми. В Бразилии они считаются образцами для подражания. Фанаты, которые преувеличивают свою страсть, известны как «torcedores-símbolo» — фанаты-символы, как бы олицетворяющие страсть и непочтительность, которые испытывают все остальные.
За спиной доньи Мирикиньи играет духовой оркестр. Они играют джазовую мелодию, которую импровизируют на протяжении всего матча. Талисманом «Спорта» является лев, и я вижу плюшевые игрушки со львами и мужчин в львиных масках. Это похоже на семейный выходной. Я вижу много детей, женщин и стариков в толпе, которая почти полностью одета в черное и красное. По ходу игры болельщики поют и прыгают вверх-вниз. Бразильцы от природы люди демонстративные, особенно когда они смотрят футбольный матч. Они верны словарному определению — в переводе с бразильского португальского «поддерживать» означает «torcer», что означает «сгибаться или скручиваться». Его происхождение связано с соответствующим физическим действием. Болельщик, «торседор», — это тот, кто гнет свою спину ради своей команды.
Это то, чего мы ожидаем. Энтузиазм и счастье бразильских болельщиков — это часть их футбольного наследия. Они представляют собой поющую и танцующую смесь рас, полов и возрастов. Они шумные, яркие и всегда готовы к вечеринкам. Бразильцы, как гласит расхожее мнение, перенесли карнавал на футбольные площадки.
Но случалось и наоборот.
В 1931 году в Рио появилась новая спортивная ежедневная газета «Мундо Эспортиво». Выпуск номер один совпал с финалом чемпионата штата Рио по футболу. То ли из-за досадной недальновидности, то ли из-за неизбежных проблем, связанных с зарождением нового журналистского жанра, во втором выпуске не было спортивных событий, о которых можно было бы написать. «Мундо Эспортиво» пришлось искать что-то еще, чтобы заполнить свои страницы.
Во время карнавала чернокожие общины Рио обычно спонтанно устраивали шествия по городу. Между принявшими в нем участие группами уже существовала неформальная конкуренция. «Мундо Эспортиво» воспользовалось случаем и превратило это явление в полноценный турнир. Газета составила список категорий и назначила комитет для их оценки.
Мероприятие прошло настолько успешно, что с тех пор повторяется каждый год. Карнавал рос до тех пор, пока не стал изюминкой празднеств. Всемирно известное карнавальное шествие в Рио-де-Жанейро — это, по сути, горячо обсуждаемое соревнование, придуманное гениальными футбольными журналистами.
«Мундо Эспортиво» был менее долговечен. Газета закрылась через восемь месяцев.
Мариу Филью, редактор «Мундо Эспортиво», отвечал не только за то, чтобы карнавал был конкурентоспособным, но и за то, чтобы футбольные матчи выглядели карнавально. Он был первым, кто призвал болельщиков превратить трибуны в часть представления. В 1934 году, когда он отвечал за спорт в «О Глобо», он организовал соревнование между болельщиками «Фламенго» и «Флуминенсе». Он призвал болельщиков приносить на матчи барабаны, музыкальные инструменты, цветные ленточки и фейерверки, а победителем становилась команда, которая демонстрировала самое захватывающее зрелище. Мотивы Мариу Филью не были особенно филантропическими — он поступал так потому, что это повышало общий интерес к футболу, приносило больше публикаций и продавало больше газет.
Для этого он был в уникальном положении. Хотя в то время Мариу Филью было всего 26 лет, он уже был самым влиятельным спортивным журналистом Бразилии. Подростком он начал работать на своего отца, газетного магната, специализирующегося на сенсациях. Мариу Филью, не по годам развитый сын, стал литературным редактором, спортивным редактором и генеральным менеджером. Отец предоставил ему полную свободу действий, и он начал совмещать работу, привнося деловой склад ума и литературные наклонности на спортивные страницы. Вместо того чтобы просто печатать отчеты о матчах, он экспериментировал с рекламой матчей, составлением профилей игроков и созданием нового, болтливого журналистского стиля.
Во время матча между «Фламенго» и «Флуминенсе», в котором было соревнование болельщиков, он придумал название «Фла-Флу». Страницы «О Глобо» всю неделю готовились к игре. Это вышло настолько успешно, что устраивалось все больше и больше противостояний «Фла-Флу» — теперь это самое известное местное дерби в Бразилии. Яркое выступление бразильских футбольных болельщиков могло бы состояться и без помощи Мариу Филью. И все же он начал это.
Мариу Филью стирал грань между журналистом, романистом и бизнесменом. Он писал о футбольных матчах в эпических выражениях, создавая романтическую мифологию игроков, клубов и матчей. Фла-Флу, который он увековечил с наибольшей страстью, был так называемый Fla-Flu da Lagoa, или Лагунное Фла-Флу, о котором стоит упомянуть только потому, что это замечательная история. Это был финальный матч чемпионата 1941 года, который был сыгран в лагуне Родригу-ди-Фрейтас. Фла нужна была победа. Для Флу достаточно было ничьей. За шесть минут до конца встречи Фла довела счет до 2:2. С этого момента всякий раз, когда «Флуминенсе» завладевал мячом, они отправляли его в лагуну. Мяч пришлось отвоевывать, но как только он оказывался у них, игроки «Флуминенсе» снова отправляли его в лагуну. «Фламенго» отправил свои команды по гребле ловить мячи в воде. Каждый раз, когда мяч покидал поле, хронометрист останавливал свои часы. Эти шесть минут тянулись до тех пор, пока не стемнело. И все же Флу устояли, и первенство осталось за ними.
У Мариу Филью были рыжие волосы и густые рыжие брови. Он постоянно курил сигары, а также курил трубку, что придавало ему вид вельможи. Он стал великим человеком спорта в Рио, таким же знаменитым, как спортсмены, о которых он писал, и, по крайней мере, таким же влиятельным, как боссы клуба. Он становился все более амбициозным — как в своих литературных, так и в предпринимательских устремлениях. Он был самым активным сторонником строительства «Мараканы» (которой в 1966 году посмертно было присвоено его имя). И в 1951 и 1952 годах он организовал первое в истории трансатлантическое клубное соревнование — Кубок Рио, в котором приняли участие ведущие футбольные клубы Южной Америки и Европы. К нему также относились серьезно как к писателю. Из его многочисленных книг наиболее впечатляющей является O Negro no Futebol Brasileiro, или «Черный человек в бразильском футболе», социальная история, которая в свое время считалась одним из самых оригинальных и значительных произведений, когда-либо написанных в стране.
В своем рассказе «Carnaval na Primavera», или «Весенний карнавал», Мариу Филью написал, что в начале финала чемпионата штата Рио-де-Жанейро в 1944 году раздался такой громкий взрыв, что дежурные полицейские упали на землю, как будто соблюдали правила военной самообороны. Взрыв произошел в результате взрыва динамитной бомбы, заложенной главой болельщиков «Фламенго» Жайме де Карвалью. К 1940-м годам уже было принято приветствовать свою команду маленькими пороховыми ракетами. Жайме сделал еще один шаг вперед. Он поджег бомбу. Она взорвалась, окутав стадион дымом и уничтожив траву в том месте, где приземлилась на бровке. В концовке матча, который «Фламенго» выиграл, Жайме возглавил импровизированное шествие болельщиков «Фламенго», которые танцевали и пели по улицам Рио.
Жайме де Карвалью продолжил с того места, на котором остановился Мариу Филью. Как только он появился на сцене, отпала необходимость поощрять фанатов к карнавальному образу жизни. Он сам позаботится об этом. Жайме был государственным чиновником низкого уровня, настолько анонимным, насколько это было возможно. И все же на трибунах он был знаменитостью. Он всегда был на высоте. Он наряжался в клубные цвета и приносил флаги и транспаранты. Поскольку такой вид мерчендайзинга не был доступен в продаже, жена Жайме, Лаура, проводила свои будни, окрашивая ткань в красный и черный цвета и сшивая материал вместе.
В 1942 году Жаейме сформировал группу «Чаранга», что означает «расстроенный оркестр», состоящую из друзей, играющих на духовых инструментах на трибунах. Это был первый случай, когда организованная музыка сопровождала команду, и она имела такой успех, что идея распространилась по всей стране. Сейчас футбольный матч в Бразилии немыслим без музыки. «Фламенго» начал спонсировать «Чарангу» и даже оплатил расходы Жайме на поездку с командой на чемпионат в Аргентину.
Жайме был избран лидером бразильских болельщиков во время чемпионата мира 1950 года. Духовой оркестр обеспечивал музыкальное сопровождение спонтанному исполнению «Корриды в Мадриде» во время матча Бразилии против Испании, что было одной из самых запоминающихся моментов турнира.
С помощью Жайме на протяжении 1940-х годов поведение бразильских болельщиков зарекомендовало себя как творческое и театральное. В Сан-Паулу зрители держали в руках разноцветные карточки, чтобы создать изображение, видимое на расстоянии, — этот прием был популяризирован во всем мире десятилетия спустя на Московской Олимпиаде 1980 года. Бразилия была на голову впереди всего остального мира. В 1948 году, когда «Саутгемптон» совершал турне по Бразилии, в газете «Саузерн Дэйли Эхо» появилось сообщение о фейерверке в перерыве матча. «Что за странная идея!» — сказал он. Когда я брал интервью у опытного комментатора Луиса Мендеса, он рассказал мне, что в 1949 году впервые отправился в Европу. Он обозревал матч Шотландии против Англии на стадионе «Хэмпден Парк». «Я был очень удивлен, — искренне признался он мне. — Потому что никто из фанатов не был в маскарадных костюмах».
Бразильская тяга к нарядам, которая превращает футбольные стадионы в разноцветные карнавальные площадки, кажется, особенно сильна, потому что под этой одеждой скрывается не так много стран со столь расовым разнообразием или социальным неравенством. В Бразилии проживает больше чернокожих, чем в любой другой стране за пределами Африки, больше японцев, чем в любой другой стране за пределами Японии, а также коренных индейцев и большие общины североевропейцев, южноевропейцев, арабов и евреев. По данным Организации Объединенных Наций за 2001 год, Бразилия занимает четвертое место в мире по несправедливому распределению богатства после Свазиленда, Южной Африки и Никарагуа. 20% самых богатых людей живут примерно так же, как в европейских странах; 20% самых бедных — примерно так же, как в странах Африки.
Ношение униформы — например, футболки «Фламенго» или карнавального костюма — это способ отрицать расовые и классовые различия. В толпе людей, одетых в одинаковую одежду, легче забыть о резких различиях, которыми отличается повседневная жизнь. Поскольку футбол является сильнейшим символом национальной идентичности, ношение футбольной формы олицетворяет утопическую бразильскость. Бразилия ощущается как страна, которая работает. Стоит ли удивляться, что они устроили хорошее шоу?
Практика исполнения песен и танцев на трибунах способствует более широкому вовлечению общественности. Это делает болельщиков частью более масштабного мероприятия, стирая традиционное разделение между зрителем и зрелищем. Это в точности как карнавал, где, просто появившись, вы принимаете в нем участие.
Нынешний эквивалент Жайме де Карвалью — Клаудио Рибейру. Если не считать Пеле, он, пожалуй, самый известный чернокожий бразилец в мире. Он — гиперактивный, помешанный на игре на барабанах афроамериканец, которого постоянно показывают по телевизору во время матчей Чемпионата мира в Бразилии. (Как только операторам надоедают красивые женщины.) В одном бурлящем пароксизме восторга его лицо выражает неконтролируемое, счастливое, бразильское изобилие.
Я встречаюсь с ним там, где он проработал 30 лет, — в уличном киоске на оживленном перекрестке в центре Сан-Паулу. Так совпало, что это место упоминается во вступительной строке «Sampa», хорошо известной песни Каэтано Велозу: «Что-то заставляет мое сердце замирать, когда встречаются проспекты Сан-Жуан и Ипиранга». Возможно, когда-то этот адрес был романтичным. Теперь у него больше шансов спровоцировать остановку сердца. Проспекты теперь превратились в хаотичные и грязные магистрали, граничащие с главным районом красных фонарей города.
Клаудио более известен как Котонете, или Ватная палочка, по понятным причинам. Когда я встречаюсь с ним, идет дождь, и его волосы спрятаны под оранжевой шерстяной шапкой. Сегодня он больше похож на человека с половинкой тыквы на голове, чем на ходячую рекламу Johnson & Johnson. Он одет в желтую футболку сборной Бразилии и стоит, прислонившись к деревянному шкафу.
Ватная палочка рассказывает мне историю своей жизни, продавая парковочные талоны и помогая найти парковочные места. Еще до того, как он назначил себя лидером болельщиков национальной сборной, футбол уже наложил отпечаток на его жизнь. Он родом из Эрехима, небольшого городка в южном штате Риу-Гранди-ду-Сул. Когда ему было девять лет, его отец, водитель грузовика дальнего следования, взял его с собой в поездку в Сан-Паулу. Они пошли посмотреть на матч «Коринтианс» против «Сан-Паулу». Когда болельщики стали расходиться после матча, отец и сын потеряли друг друга в толпе. Больше они друг друга так и не нашли. Ватная палочка начал жить на улицах. «Три года спустя я отправил своему отцу открытку с сообщением, что все еще жив. Но я так и не вернулся».
Когда Ватная палочка открывает рот, вы видите, что у него почти нет зубов. Его улыбка похожа на улыбку младенца. По его словам, он потерял зубы в автокатастрофе, где погибли трое из четырех пассажиров. «Дантисты предлагали починить мне рот, но я хочу оставаться таким, какой я есть. Таков я».
Подростком Ватная палочка голодал и жил на грани закона. Он провел некоторое время в колонии для малолетних преступников и в возрасте 17 лет начал жить в хостеле. Он нашел себя в футболе — посредством «Коринтианса». Он основал свой собственный клуб болельщиков — Explosão Coração Corintiano, или «Взрыв сердца «Коринтианса»», — который на пике своего развития насчитывал 30 000 членов.
Ватная палочка нашел свое истинное призвание в 1978 году. Он выполнял какую-то работу в магазине игрушек, когда заболел отец владельца. Так я получил билет на чемпионат мира в Аргентине. Счастливым получателем стал Ватная палочка. Он собрал свой барабан и отправился в Буэнос-Айрес.
«Чемпионат мира — это просто самое лучшее. Это самая прекрасная вещь на свете», — говорит он. В Аргентине он командовал песнопениями и барабанным боем бразильских болельщиков и обнаружил, что его внешность и поведение дают ему возможность сфотографироваться на память. «Все дело в прическе — людям она нравится. Она итак уже достаточно большая, и я часто надеваю поверх нее парик».
После этого случая в 1978 году он решил, что должен вернуться в 1982 году. С тех пор он бывал на каждом чемпионате мира. Ватная палочка позволяет себе это только потому, что у него есть спонсорская помощь. Он профессиональный болельщик. «Компании знают, что я буду часто появляться на телевидении и в газетах, поэтому они дарят мне одежду и билеты на самолет в обмен на логотип на моей футболке сборной Бразилии».
Ватная палочка говорит, что он никогда не покидает Бразилию с действительными билетами на матчи. И все же его статус знаменитости открывает новые двери. «Бразильцы не лопухи, — говорит он. — Всегда есть способ». Он приводит пример того, как он всегда держится на ногах: в Париже в 1998 году он прочитал лекцию примерно для 700 студентов.
Пока мы общаемся, я чувствую, что внимание привлекает не только сам Ватная палочка, но и его действия. Он рассказал мне, что его дважды арестовывали — один раз за то, что он ударил марокканца («он украл мой барабан»), и один раз за то, что он высыпал стиральный порошок в общественный фонтан.
Я вижу, что Ватная палочка — один из главных стимуляторов жизни. Он не в состоянии усидеть на месте. Это делает его трудным собеседником. Бросаясь парковать чью-то машину, он говорит мне, что строит свою жизнь на четырехлетних циклах. «Из-за футбола я так и не женился, — добавляет он. — У нас недостаточно времени».
Приглашаю вас в свой телеграм-канал, где переводы книг о футболе, спорте и не только!
