Кенни Далглиш. «Мой дом – Ливерпуль» 20. Наш дом — Ливерпуль
20. НАШ ДОМ — ЛИВЕРПУЛЬ
История Марины
Когда мы уехали из Глазго в Ливерпуль в 1977 году, мне было 23 года и у меня было двое детей — Келли было 20 месяцев, а Полу — всего пять месяцев. Я понятия не имела, чего ожидать. В те времена переезд из Шотландии в Англию был очень серьезным делом.
Мы остановились в отеле «Холидей Инн» на Парадайз-стрит в Ливерпуле, где нас радушно встретили хозяин гостиницы Джек Фергюсон и его жена Мэг, что было очень приятно, ведь они были хорошими друзьями моих родителей. Я не могу не поблагодарить их и их сотрудников за то, что они сделали наш переезд в Англию столь легким. Келли помогала горничной Кэти убирать спальни, а Кэти со временем стала их няней. На самом деле, когда Кенни не было рядом, мы с детьми ели в столовой для персонала!
Я помню, как сразу почувствовал себя желанным гостем на своей первой игре на «Энфилде». Все были так дружелюбны. Здесь была комната отдыха, где после игры собирались друзья и родственники, чтобы подождать, пока игроки переоденутся. Я думала, что это здорово, потому что в «Селтике» женам приходилось стоять на улице или сидеть на парковке, ожидая, пока их мужья выйдут. Думаю, Терри, который присматривал за комнатой отдыха игроков на «Энфилде», был бы рад, если бы я оставила Пола снаружи — особенно когда он немного подрос!
Там я познакомился с женами других игроков. Однажды вечером мы решили вместе пойти на аэробику. Этот случай запомнился мне тем, что у нас ничего не получилось, и это превратилось в девичник. Мы договорились встретиться в студии аэробики в семь вечера, накормив и искупав детей и мужей и оставив их присматривать друг за другом. Как обычно, мы опаздывали, и девочки решили надеть только купальники и колготки, чтобы сэкономить время на переодевании, когда мы приедем на место. Однако, когда мы пришли на занятие, оно было отменено. В этот момент мы приняли единогласное решение заглянуть в новый винный бар. И вот, в трико, купальниках и пальто мы отправились в путь.
Один бокал вина превратился в два, и в этот момент мы почувствовали необходимость позвонить домой и рассказать мужьям, почему мы задерживаемся. Все мужчины, кроме Кенни, отнеслись к этому нормально. В то время он был менеджером, и его ответ был таким: «Что это ты делаешь, приглашая этих девушек выпить? Они пойдут домой и разбудят ребят. Завтра у нас четвертьфинал». Он положил трубку. Я рассказала об этом девочкам, которые сочли это забавным, и мы решили перезвонить ему. Думаю, это Джули Макмэхон сказала: «Не волнуйся, Кеннет, сегодня я буду спать в свободной комнате». Кажется, он снова положил трубку. Слава богу, они на следующий день выиграли.
Когда бы я ни встречалась с девочками, мы все соглашаемся, что не променяли бы то хорошее время и дружбу на всю жизнь на то, чтобы быть женой футболиста сегодня. В индустрии, где люди часто переезжают, удивительно, что многие из нас до сих пор поддерживают связь.
Я отчетливо помню тот день, когда Кенни ушел из «Ливерпуля». Мы все были в слезах, наблюдая за пресс-конференцией. Большая часть нашей жизни ушла. Однако Кенни принял правильное решение и для себя, и для нашей семьи. Его здоровье страдало, и жить с ним было нелегко. Ему не оказали практически никакой помощи, чтобы справиться со стрессом, который он испытывал, хотя я сомневаюсь, что он принял бы ее, если бы она была предложена.
Он мог бы выбрать более удачное время для отставки — я как раз занималась организацией вечеринки по случаю его сорокалетия, которая состоялась менее чем через две недели, и вдруг он оказался дома, пока я пыталась делать тайные телефонные звонки. Я подумывала отменить встречу, но решила продолжить, и это было к лучшему, ведь Кенни было приятно, что его друзья были рядом.
«Хиллсборо» до сих пор свеж в моей памяти, и я никогда не забуду это событие и 96 человек, которые погибли в результате трагедии. Для нас с Кенни было большой привилегией разделить столь личное и трагическое время в жизни многих людей. Я хотела бы поблагодарить все семьи, которые позволили нам с Кенни принять участие в этом. Я надеюсь, что однажды семьи погибших получат справедливость, которая им причитается.
История детей
С возрастом нам очень нравится посещать «Энфилд», особенно потому, что каждый раз, приходя на матч, мы сталкиваемся с одними и теми же приветливыми лицами, многие из которых были здесь столько же, сколько мы себя помним. У них есть истории, которые они могут рассказать о каждом из нас. Лорен была малышкой, чьи подгузники они помнят, как меняли, Линси была той, у кого были барби, Пол был и остается тем, кто устраивает шалости, а Келли была и остается идеальным ребенком! Вот почему «Энфилд» — такое особенное место для всех нас — это как второй дом. Спасибо, что помогли нам почувствовать себя столь желанными гостями.
Келли
Мои воспоминания об «Энфилде» в период, когда папа был игроком и менеджером, — это смесь тошнотворно сладкого и глубоко печального: от плиток шоколада, которые были изюминкой наших поездок в детстве, до ужасающей остроты последствий «Хиллсборо».
Мне было девять лет, когда отец стал менеджером команды в 1985 году. Наши места были в задней части директорской ложи, прямо напротив пожилой дамы по имени миссис Принс, у которой были белые, уложенные в пучок волосы и которая была заядлой болельщицей «Ливерпуля». На каждую домашнюю игру она приносила по батончику Wispa для меня и Пола, которые дарила нам в перерыве. Это научило нас никогда не опаздывать на свои места!
Удивительно, но только в 1989 году я впервые оказалась на трибуне «Коп». В тот день она была полна не раскачивающихся болельщиков, а моря цветов, шарфов, посланий и воспоминаний о тех, кто погиб или пострадал несколько дней назад на «Хиллсборо». Я была с папой и Полом, который привязал свою старую плюшевую игрушку к стойке ворот, а потом посмотрел на папу и спросил: «Почему мы?»
Еще одно яркое воспоминание, и гораздо более счастливое, — последняя игра отца в качестве игрока. Это случилось против «Дерби» в последнем домашнем матче 1989/90 годов, когда ему не было и двух месяцев до 39-летия. Он усадил себя на скамейку, хотя «Коп» знал, что лучше не выпускать себя слишком рано, потому что они знали, что полные 90 минут будут для него слишком тяжелы!
Они ждали до конца второго тайма. Затем зазвучали старые песни и кричалки, призывающие его выйти на сцену. Менее чем за 20 минут до конца матча, когда счет все еще оставался 0:0, он заменил Яна Мельбю. Через десять минут Гари Гиллеспи забил победный мяч, и начались празднования по поводу того, что, как ни удивительно, «Ливерпуль» до сих пор является последним титулом лиги.
Было замечательно наблюдать за игрой папы перед почти 40 000 зрителей, в том возрасте, когда я могла правильно оценить их поддержку, а не как ребенок, у которого на уме одни кондитерские изделия.
Пол
Футбольный клуб «Ливерпуль» и моя семья — самые важные вещи в моей жизни. Они всегда были и всегда будут. Это две вещи, которые я по-настоящему люблю. Многие люди говорят, что поддержка «Ливерпуля» — это религия. Для меня это действительно так. Клуб научил меня многим ценностям, которыми я руководствуюсь в своей жизни. «Энфилд» был моей Меккой, Ян Мельбю — моим Буддой, и я был учеником того, что создал великий Билл Шенкли и чему учил и что передал мне мой отец, — пути «Ливерпуля». Когда мой отец был в «Ливерпуле», команда была величайшей в мире, а мой отец был королем «Копа». Ему было бы легко увлечься своим успехом, но он старался держаться подальше от всеобщего внимания и до сих пор не чувствует себя комфортно, принимая похвалу. Смирение — то, что всегда проповедовал мой отец, — было важной частью ливерпульского пути. Сотрудники футбольного клуба «Ливерпуль» поняли и приняли на себя ответственность за исполнение мечты болельщиков, тех, кто решил потратить свои деньги на поддержку команды. Именно поэтому связь между игроками и болельщиками «Ливерпуля» — самая тесная в мире.
Несмотря на то что «Ливерпуль» был величайшей командой в мире, отдельные личности никогда не хвастались. Они никогда не говорили о том, насколько они хороши. Им это было не нужно, потому что за них это делали все остальные. Послание было четким: футбольный клуб «Ливерпуль» — это самое главное, ни один человек не был и не будет больше, чем клуб, и все здесь должны стремиться к тому, чтобы каждый сезон приносить на «Энфилд» трофеи. Игроки должны иметь смирение, чтобы находить способы совершенствоваться каждый сезон, независимо от того, что они выиграли в прошлом сезоне, чтобы «Ливерпуль» оставался на своем законном месте, на самой вершине мирового футбола. Я помню историю, которую рассказал мне отец, о том, как «Ливерпуль» выиграл чемпионат и игроки вернулись на предсезонную подготовку. Ронни Моран вошел в раздевалку с медалями всех игроков в коробке, положил их на процедурный стол и сказал: «Возьмите одну, если считаете, что заслужили ее, но помните, что в этом сезоне вы еще ничего не выиграли».
Есть одна мечта, которую я смог осуществить, мечта, которую никогда не смог осуществить мой отец, и величайшая вещь, которую может сделать любой болельщик «Ливерпуля». Мне приходилось каждую неделю стоять на «Копе» и узнавать, почему «Ливерпуль» такой особенный. Я стоял рядом со своими товарищами, всегда с друзьями и Джимом, великим человеком из Шотландии, который стоял позади меня и усаживал меня на барьер, чтобы я мог видеть — на одно и то же место каждую неделю, у правой колонны, прямо в центре «Копа».
Туда я отправился после «Хиллсборо» с папой и Келли. Не знаю почему, но именно туда я хотел попасть после того, как на моих юных глазах развернулись ужасные события того трагического дня. Я помню, как стоял, потеряв дар речи, со Стивеном Эвансом и Брауни, который брал нас со Стивеном на выездные матчи. Мы наблюдали, как люди пытались перелезть через перила у входа, и видели, как их поднимали с трибуны на места наверху. Мы понятия не имели, что происходит, но вскоре все поняли. Я впервые увидел мертвых людей, которых несли на рекламных щитах вместо носилок, а люди снимали верхнюю одежду, чтобы закрыть лица своих близких. Я помню, как болельщики «Форест» пели оскорбительные песни в адрес фанатов «Ливерпуля», явно не понимая серьезности ситуации. Я отчетливо помню, как один фанат «Ливерпуля» пробежал через все поле, чтобы противостоять всему «Форесту», но был остановлен полицией. Как раз после этого я услышал голос отца, который просил людей сохранять спокойствие через динамики на стадионе. Мне было страшно. Я хотел, чтобы он пришел и забрал меня, и, к счастью, он пришел. Мобильных телефонов тогда не было, поэтому я не мог позвонить ни ему, ни маме. Не могу передать словами, какое облегчение я испытал, когда, выйдя на поле, увидел своего отца. Он пришел, чтобы найти меня. Как только я увидел его, я подбежал и обнял его. Он отвел меня и Стивена к нашим семьям, которые находились на главной трибуне. Звучит странно, но мы были счастливчиками. Некоторые сыновья так и не смогли больше обнять своих отцов. Я никогда не плакал в день трагедии на «Хиллсборо». Именно на «Копе», в моем особом месте и в объятиях моего отца я чувствовал себя достаточно безопасно, чтобы выплеснуть свои эмоции и начать процесс скорби по своим красным товарищам. Я никогда не говорил об этом раньше, даже с семьей, но, видимо, мне нужно было выговориться.
Я вырос в коридорах «Энфилда», ездил по всему миру, чтобы увидеть, как «Ливерпуль» выигрывает трофеи, и каждый свободный от учебы день проводил в Мелвуде, чтобы посмотреть на тренировки «Ливерпуля». У меня есть и замечательные воспоминания, и трагические, но больше всего мне запомнилось, как мой отец учился в «Ливерпуле» жить по-ливерпульски. Его создали Билл Шенкли, Боб Пейсли, Ронни Моран, Джо Фэган, Рой Эванс, Том Сондерс и мой отец, который проповедовали этот путь. Мне очень повезло, что у меня была возможность узнать об этих ценностях от самих великих людей. Я всегда старался и всегда буду стараться прожить свою жизнь по-ливерпульски.
Линси
Не только отец поднимал шум на «Энфилде», забивая гол, но и я добилась того, чего он никогда не делала, вызвав бурные аплодисменты болельщиков, собравшихся на стадионе «Энфилд Роуд».
Это произошло следующим образом. После каждого домашнего матча мы, дети, выходили играть на поле, пока наши отцы переодевались и проходили всю послематчевую рутину. Помню, мы часто попадали в неприятности из-за того, что покрывались красной пылью с дорожки, которая окружала поле. В тот день сын Роя Эванса Стивен поставил 50 пенсов на то, что я не смогу забить ему. Мне удалось переправить мяч мимо него в сетку под громкое «ура» болельщиков соперника, которых держали позади, пока толпа «Ливерпуля» расходилась.
Мы даже сделали священное помещение Бутрум частью нашей игровой площадки. Пол показал мне, где хранится жевательная резинка для игроков и тренеров, и научил меня ныкать ее. Это был Даблминт!
В конце восьмидесятых, когда папа был менеджером команды, я заметила, что все остальные дети ходят по комнате отдыха игроков и собирают автографы. Я решила, что должна получить свою программку с автографом, что несколько обескуражило команду, особенно папу, который написал на ней: «Моей голубоглазой девочке». Когда я увидела сообщение, я была потрясена. «Ты не так пишешь, — сказала я ему. — Ты должен был написать «С наилучшими пожеланиями»».
Лорен
Отец покинул футбольный клуб «Ливерпуль», когда мне было всего три года, поэтому мои воспоминания о старых добрых временах очень скудны. Я даже немного завидую Келли, Полу и Линси, потому что они говорят мне, что отлично проводили время. Судя по всему, я посетила свой первый матч, когда мне было всего несколько недель от роду: меня принесли через пять минут после начала игры, завернув в мамино пальто. Она рассказала мне, что я проспала весь матч, и только в перерыве меня разбудили, чтобы покормить.
Я помню, как мои друзья в детском саду спрашивали, чем занимается мой папа. Я ответила: «Он стоит в маленькой будке в субботу, показывает пальцем и кричит». Только когда я посмотрела несколько повторов на ЛФК ТВ, я поняла, каким великим игроком был отец. Моя трехлетняя интерпретация его работы определенно недооценивала его футбольные способности.
Однако совсем недавно я наблюдала за игрой отца на «Энфилде». Несколько лет назад это был благотворительный матч на «Энфилде», и мы с Линси сидели рядом с Хансенами, Томпсонами и Уиланами и хохотали над попытками наших отцов бегать. Привыкшие к скорости футбола Премьер-лиги на «Энфилде», мы словно смотрели игру в замедленной съемке. Уверен, судя по их красным, потным лицам, они очень старались, и были моменты, когда мы видели отголоски их былого блеска, но для нас это было просто уморительно!
Приглашаю вас в свой телеграм-канал, где переводы книг о футболе, спорте и не только.
