Есть фотография, сделанная после финального свистка этой игры, которая кажется мне глубоко, мрачно комичной: Мо Салах на газоне «Энфилда» получает Золотую бутсу за звание одного из лучших бомбардиров лиги и при этом плачет. В тот момент, когда мяч попал в сетку, Салаху показалось, что он забил гол, который принес «Ливерпулю» 20-й чемпионский титул. Еще один мрачновато-комичный момент произошел на подступах к празднованию этого гола, когда Жоэль Матип спросил у кого-то в толпе счет в матче с «Манчестер Сити» и был заметно опустошен, когда ему сказали, что счет 3:2 в пользу «Манчестер Сити».

В этих играх есть что-то редкое: публика, в некотором смысле, ближе к сути происходящего, чем игроки. Они держат в руках обе игры, в то время как игроки — только одну. Это вызывает дискомфорт. Пожалуй, эти матчи мне понравились меньше всего по той же причине: действие, которое имеет значение, происходит не на моих глазах, а в другом месте.

Это был второй подобный матч против «Вулверхэмптон Уондерерс» под руководством Клоппа, первый состоялся в конце сезона 2018/19. Возможно, именно потому, что он был вторым, возможно, потому, что «Астон Вилла» проиграла «Сити», выигрывая со счетом 2:0, возможно, потому, что они не выиграли в Париже, он жжет сильнее, остается ближе к пищеводу, несмотря на то, что за всю кампанию набрано меньше очков, чем в 2019 году.

Возможно, он больнее, потому что наводит на мысль о каком-то фатальном недостатке. Или, возможно, потому, что существует более широкий контекст, со всеми их обвинениями в сравнении с нашим трудным путем, и это просто кажется в корне несправедливым. Но жжет сильнее.

Келли Кейтс говорит менеджеру после матча: «С таким количеством очков вы могли бы выиграть Премьер-лигу практически в любом сезоне». Он философски отвечает: «История моей жизни. Я по-прежнему рекордсмен по общему количеству очков во втором немецком дивизионе, не перейдя в первый, а также по количеству набранных очков для команды, занявшее второе место, так что да, но это нормально».

Оказаться лучше других — это нечто. Но недостатки — это такие же причины нашей любви, как и достоинства, особенно такие, как этот. Идеалы могут находиться в долине сверхъестественного. Мы можем поделиться своими недостатками, мы можем поделиться своими неудачами — они становятся бальзамом, облегчающим укусы. Когда я нахожусь в тихой комнате, я чувствую себя еще сильнее, потому что в тот день у нас были люди, мы были друг у друга и у нас был он. История нашей жизни, так что да, но все в порядке.

У нас всегда будет Париж

Второе, что необходимо запомнить, потому что сейчас вы уже не сможете этим дорожить, — это то, что до пяти часов вечера в субботу 28 мая 2022 года Париж был великолепен. Все, кого вы видели, все, с кем вы разговаривали, веселились от души. Мы были там с четверга, взяв с собой автобус с нашими обычными людьми, среди которых был Дэн Остин, который работает с нами уже много лет, прекрасно говорит по-французски и он был нашим гидом, которому было поручено «пасти кошек» (особенно меня и Джона Гиббонса, которому постоянно приходилось убегать, чтобы заняться медиа-работой) по городу. Я помню достопримечательности, коктейли, бистро и разговоры. Париж стал восклицательным знаком самого великолепного и, в некотором роде, самого тяжелого сезона, который вы только могли вспомнить.

Они забрали у нас все самое прекрасное и великолепное. Они позволили нам оставить себе наказание.

Парк Шевченко в Киеве в 2018 году перед первым для Клоппа финалом Лиги чемпионов был одним днем, одним моментом; не так много людей на не таком уж большом пространстве, которое мы полностью заполнили. Это было великолепно, и стало шаблоном для всех дальнейших действий. Это был грандиозный праздник, и существует версия этой книги, которая начинается там, а заканчивается в Париже 28 мая 2022 года: еще одна книга, которая опирается на мировые события и борется с мировоззрением, согласно которому на простых людей можно наступать в угоду власти.

В тот день в Киеве, в этом самом необычном месте, «Ливерпуль» согласился наслаждаться этим, наслаждаться каждым моментом, никогда больше не останавливаться на достигнутом, проводить каждый раз по-своему. Менеджер не знал бы о парке Шевченко до того, как это произошло, но это произошло из-за погоды, которую он создал, из-за того, что он создал атмосферу в клубе. Это был его подарок на один день.

Париж был тем самым, был парком Шевченко, был нашим временем, но на три-четыре дня, растянувшимся по самому красивому и романтичному из городов. Это вторая по важности вещь, которую нужно помнить. Куда бы вы ни повернулись, ливерпудлианцы им наслаждались. Парижские ливерпудлианцы были в восторге: накануне мы провели мероприятие с парижским клубом болельщиков, и им понравилась каждая минута вечеринки у них дома.

Они забрали это у нас. У них.

На следующее утро мы отправились в фан-парк пораньше, поэтому и пришли первыми, и снаружи нас очень, очень странно встречала полиция, когда мы попытались пройти туда. Это должно было стать первым тревожным звоночком, но, посещая футбол, вы привыкаете к странному полицейскому контролю. И еще: люди стали писать, что не могут попасть в фан-парк, когда он должен был быть открыт, что их держат в зонах. Возможно, это должно было стать вторым тревожным звоночком.

Джон Гиббонс, Мо Стюарт и я пошли туда, чтобы сделать эфир The Anfield Wrap, когда там никого не было, потому что их не пускали — абсолютный контраст с Мадридом в 2019 году, но мы приветствовали людей, и к тому времени, как мы закончили, там уже была приличная толпа — но я проголодался, поэтому некоторые из нас выскользнули через черный вход и пошли поесть, и увидели парижан, танцующих под звуки фан-парка, несмотря на все ограждения, которые, возможно, должны были стать третьим тревожным звоночком: все действительно было довольно странным образом заперто. Но жители Парижа с удовольствием принимали участие во всей этой движухе.

Они забрали и это. Они забрали это у Парижа — забрали у парижан их чистое и неприкрытое веселье, которое должно быть приемом вечеринки. Почему вы хотите проводить такие мероприятия, если не для того, чтобы устроить вечеринку?

Мы вернулись в фан-парк, чтобы потусоваться за кулисами. Было очень жарко, не хватало воды, да и мест, где можно было бы набрать воды, тоже, но все выкладывались по полной, веселились от души. Самым ярким моментом для меня, Дэна Остина и, кажется, всех остальных стали три певицы из Sense of Sound: три чернокожие ливерпудлианки, исполняющие танцевальные скаузерские гимны на глазах у более чем 50 000 человек.

Это было ошеломляюще, и когда одна из них выкрикнула: «Мы же не зря сюда приехали, правда?», это было похоже на боевой клич на следующем этапе чего-то нового, того, чем это должно было стать, но мы только нашли способ это сделать. Они были великолепны.

Они забрали это у нас.

Не успела закончиться работа в фан-парке, как мы с Дэном отправились на встречу с нашими друзьями Филом Бланделлом, Полом Сениором и Крисом Уолшем (и теми, с кем они были) — в десяти минутах езды на такси, чтобы повидаться с ними, а затем быстро добраться до стадиона, потому что никогда не знаешь, что там со входом. Мы выпили пару стаканчиков в прекрасном бистро, где они просидели весь день, и сфотографировались. Они попрощались с людьми, управляющими баром, и мы отправились на площадку.

По дороге от переполненного поезда до стадиона нас начали без видимых причин задерживать, снова и снова. Странно, но мы начали терять друг друга из виду, пока наконец нас не остановили в подземном переходе, и Дэн спросил у полицейского, как долго нас собираются там держать. «Это может занять пару часов», — последовал ответ. Дэн отметил, что было жарко и ни у кого не было воды. Никакого ответа. Метрах в двадцати слева от себя я увидел Билли Хогана, генерального директора «Ливерпуля», но подумал, что этого просто не может быть.

В социальных сетях появилась фотография толпы в подземном переходе со мной на первом плане, которая попала в репортаж Дэвида Конна в Guardian, и я ее ненавижу. После того, как в Guardian появилась поминутная визуальная картина событий в Париже, многие люди прислали ее мне, думая, не знаю, может, я как-то обрадуюсь? Вот я, огромный, в своем дурацком желтом спортивном костюме, который я до сих пор ношу, в подземном переходе, который становится все более оживленным и, что очень важно, заполняется сзади, и я уже потерял Пола и Дэна (удивительно, как быстро это происходит), я смотрю вниз на пол и почти уверен, что фотография — это тот момент, когда я думаю: «Есть большая вероятность, что мы здесь умрем».

Я вспомнил «Севилью», начало пути Клоппа в Лиге чемпионов, как опасно было на улице, но все болельщики «Ливерпуля» повторяли друг другу, что не надо толкаться, что надо сохранять спокойствие, что это всего лишь футбольный матч. Это всего лишь футбольный матч. Футбол-то мы все видели.

Я бы хотел, чтобы они не помещали эту фотографию в репортаж. Но я много чего хотел бы. Я бы хотел, чтобы такого не было в Париже. Я бы хотел, чтобы это не было частью этой книги. Я бы хотел, чтобы они спланировали все как следует. Я бы хотел, чтобы люди, управляющие футболом, заботились о футбольных болельщиках. Я бы хотел, чтобы меня волновал результат и чтобы я хотел его изменить. Я бы хотел, чтобы полиция не рассматривала себя как вооруженный филиал государства. Я бы хотел, что никогда не писал для Observer. Я бы хотел, чтобы люди говорили правду при первом же вопросе и чтобы нашим людям не нужно было обращаться в Сенат Франции, чтобы получить надлежащую запись. Я бы хотел, чтобы британские СМИ не принимали на веру слова любого представителя истеблишмента в любом месте и в любое время, в пику того, что говорят обычные люди.

И все же в тот день, когда все рушилось, один из аспектов британских СМИ, большинство футбольных журналистов, сделали все правильно и встали на сторону простых людей в режиме реального времени, и в результате мы получили замечательный пример, контрастирующий с теми, кто так не поступил.

Отчасти воспоминания о приятных моментах Парижа важны потому, что это было частью того, как спор — в той мере, в какой он имеет и будет иметь значение, — был выигран, и выигран быстро. Дело было вот в чем: парижане — журналисты, представители клуба — провели несколько дней, наблюдая за тем, как болельщики «Ливерпуля» обожают этот матч. Обожают и наслаждаются моментом. Поэтому переходить от версии французских властей/УЕФА — от той к этой — не имело смысла. Это было бессмысленно. Кавех Солхекол и его съемочная группа Sky Sports были приглашены на сцену фан-парка Джоном Гиббонсом не из-за какого-то макиавеллистского плана, а потому что Джон хотел поделиться праздником со всем миром... Поэтому они знали, что это бессмысленно, как и многие другие, потому что проводили время с болельщиками и знали, как это делается, или потому что на них повлиял ливерпудлианский журналист и бывший футбольный редактор The Times Тони Эванс, или какая-то комбинация из вышеперечисленного. Конн, Кей, Дилейни, Редди, Дрейпер и многие другие.

Именно это подчеркнуло точное журналистское освещение события всеми, кто не был частью основного вещателя, BT Sport, который сделал то, что обычно происходит в Британии, в обычной журналистике, и встал на сторону власти, на сторону авторитетного голоса, который сказал, что задержка начала матча была вызвана поздним прибытием болельщиков. BT Sport распространил авторитетный голос УЕФА, ни на секунду не усомнившись в нем; они не были среди людей, как другие, потому что у них была самая замечательная вещь для освещения событий: доступ и присутствие на месте событий. Им не нужно было ходить в фан-парки или общаться с болельщиками. Вместо этого они могли брать интервью у команд, и в ключевой момент они оказались не на высоте — так, как другие, не имевшие такого доступа, просто не смогли. BT не были на той части площадки, которая имела значение, и, распространяя информацию, они напоминали о «Хиллсборо».

Тем не менее, подземный переход. Пока никто не двигался, они просто открыли вход на стадион, и мы оказались по периметру стадиона без необходимости предъявлять билет. В любых турникетах, мимо которых я только что прошел. Я уже потерял всех, был забит, но начал натыкаться на знакомые лица, друзей и слушателей; мы болтали о том, что это беспорядок и нам нужно попасть внутрь, несмотря на то, что до начала еще час, учитывая размер очередей и хаос. Я был практически последним, кто вошел через свой турникет, прежде чем его закрыли, и, войдя на стадион, сел рядом с приятелем, который участвовал в организации фан-парка. Мы увидели на табло сообщение УЕФА, обвиняющее в позднем прибытии болельщиков, о котором Джейк Хамфри кричал с крыш британского телевидения, и это очень возмутило людей, которые находились рядом с трибуной около трех часов и могли видеть сцены слезоточивого газа на своих телефонах, получали сообщения о том, как все было, волновались за своих друзей и получали сообщения от людей дома, беспокоившихся за них. Не остались в стороне и игроки «Ливерпуля», чьи друзья и родственники были среди зрителей.

Когда это произошло игра началась. Я почти ничего не помню. Еще одна пара друзей, которые были на фан-парке, прибыла сразу после начала игры и села по другую сторону от меня, а парень слева от меня начал задавать кучу вопросов тем, кто сидел справа. Один из них был очень потрясен и продолжал говорить, что хочет посмотреть игру.

Но они забрали у нас и это.

Игра до сих пор кажется чем-то, чего не было, потому что: все ли были в порядке? Мы пропустили, гол отменили, стали играть лучше, но снова пропустили, и все это было не по-настоящему: казалось, что все это происходит если не на экране, то через него, только там, вдали от нас.

Когда прозвучал финальный свисток, они разместили батальон омоновцев на нашей половине поля, а на половине поля «Реал Мадрида» не было ни одного дополнительного полицейского. Мы отставали на один гол в финале Лиги чемпионов, и я не смотрел игру. Я наблюдал за действиями полиции и реакцией на них, надеясь на то, что ничего не случится, а не надеясь на то, что мы сравняем счет.

Прозвучал финальный свисток.

Мы с Тимо Тирни, солистом группы Tea Street, дали деру сразу после свистка. Мы спустились вниз и попытались найти выход со стадиона в темноте, но снаружи царил хаос. Мы спустились в другой подземный переход, нежели перед матчем. Над головой горели разноцветные огни, мы спустились туда и увидели, что он сужается, а в конце его выход перекрывают омоновцы. Нам это не понравилось, мы развернулись и ушли, а выходящим людям сказали, чтобы они туда не спускались. Позже мы узнали, что полиция пустила туда слезоточивый газ, поразив толпу, среди которой была беременная женщина, с которой я разговаривал перед матчем. Люди поднимались обратно, ослепленные, и ограбленные.

Мы с Тимо продолжали кружить по стадиону, среди хаоса, размышляя, сможем ли мы перелезть через забор, стену или ворота и сбежать. Тимо был прирожденным верхолазом, а я — прирожденным верхопадом. Трудно передать, как это было, и насколько мы были к этому не готовы, но, несмотря ни на что, мы вернулись в первоначальный подземный переход. Нам нужно было встретиться со всеми, кто ехал в нашем автобусе из Ливерпуля, но мы просто призвали всех возвращаться по отдельности. Мы не могли встретиться. Из подземного перехода выбрасывались предметы, прямо на дорогу, а справа стоял ряд автобусов, закрывая вид на дорогу и на то, откуда летели эти вещи. Мы вернулись к вокзалу, увидели охраняющую его полицию, посмотрели, что творится внутри, где повсюду бегают фигуры — еще один очаг хаоса, — и решили, что это не для нас, и прошли мимо.

Внезапно все стало хорошо. Именно этот момент зацепил меня тогда, зацепил и сейчас, и люди, не знающие, что такое темная сторона работы полицейского, никогда его не поймут. Мы отошли от полицейской зоны, принадлежащей УЕФА, в опасное место — и оно было именно таким: опасное место в ночном европейском городе. Мы с Тимо это знали. Мы это уже проходили. Это было совсем не то, что было у нас в Сен-Дени. Было спокойнее, когда не было полиции.

Есть люди, которые проводят свою жизнь в полиции, люди, не являющиеся преимущественно белыми мужчинами, которым это чувство очень хорошо знакомо. Но для меня это остается неизменным атрибутом футбольного болельщика. Однако никогда еще я не ощущал этого так остро, как в ту ночь в Париже. Повсюду властные фигуры, и вы чувствуете ужас; нет фигур, и вы чувствуете себя прекрасно. Внезапно окружающая обстановка стала немного корявой. Это не было проявлением активного отвращения к вам во всех отношениях и не делало ситуацию менее безопасной на каждом шагу.

Странно, но на обратном пути мы столкнулись со многими ребятами из нашей команды; они поступили точно так же, отказавшись от станции. Все были в полном порядке, нам нужно было сесть на автобус, а потом на паром, и франкофил Остин шагал впереди, кипя от ярости, когда мы возвращались обратно.

Господи, как же он кипел. К пяти утра он написал свой первый материал для Metro и показал его мне для редактирования на пароме. Он начинался так:

Дети дрожат от страха, их глаза слезятся от желтой волны слезоточивого газа, проникающей через заграждения. Пожилой мужчина заваливается на спину, испытывая приступ паники в толпе и не в силах пошевелиться. Женщин сбивают в кучу государственные хулиганы с усиленными щитами.

Нет, это не бунт, не драка и не война. Это был финал Лиги чемпионов УЕФА в Париже в субботу вечером.

Это было опубликовано в 8 утра. Все потому, что он любит Францию, любит французов, любит Париж, который он сжег.

Все телефоны не умолкали: как все происходило вокруг, кто что видел, как все поддерживали друг друга, снова и снова кричали, чтобы все сохраняли спокойствие, что произошло потом. Все делятся друг с другом. На следующее утро Фил Бланделл дал первое интервью для BBC и сделал это неумолимо и точно.

Мы получали запросы от СМИ с 6 утра. Джон Гиббонс дал два разных радиоинтервью с автострады; кто-то из городского совета Ливерпуля спросил, есть ли у нас кто-нибудь, кто говорит по-французски. Дэн нервничал, но согласился. Несколько дней спустя он в течение часа выступал по французскому телевидению с презентацией, подготовленной мной и сотрудником Anfield Wrap по имени Филиппа Смоллвуд, в которой разоблачалась ложь французского правительства, касающаяся, в частности, работы полиции и поддельных билетов. Дэн провел лето в заботах о каждом, говоря «да» всему и требуя большего.

Весь день после того, как мы вернулись (так и не ложась спать), я провел на телеканале Sky Sports, якобы рассказывая о параде, но постоянно возвращаясь к событиям в Париже. Негласная идея заключалась в том, что важно быть нормальным, важно быть футбольным болельщиком, важно быть инклюзивным. Во время работы в Sky мне удалось взять интервью у Джоанны Андерсон, тогдашнего мэра Ливерпуля. Она была там и потребовала расследования. Еще не прошло и суток с тех пор, как мы с Дэном покинули фан-парк.

К половине следующей недели «Дух Шенкли», самая зрелая организация болельщиков в стране, уже втянулась в работу. В студии был член парламента от Западного Дерби Иан Бирн, а также Тони Барретт из футбольного клуба «Ливерпуль». Оба выглядели потрясенными, но все же они были там. Футбольный клуб «Ливерпуль» отреагировал блестяще, как организационно, так и индивидуально. Это был-таки Билли Хоган, которого я видел в подземном переходе, и в последующие дни он, глядя прямо в дуло камеры, сказал, чего хочет клуб и что он собирается делать, и первое, что он собирается сделать, — это остаться со своими людьми. Это было логическим завершением того, что они поддерживали своих людей с 2018 года, со времен парка Шевченко, но, учитывая некоторые моменты истории клуба, остается глубокое удовлетворение от того, что с самого первого дня они занимали четкую и понятную позицию.

Однако это было негласно. Времени на координацию не было, потому что мы знали, что все должно происходить немедленно, до того, как устоятся умонастроения. Ближе всего к координации я подошел, когда увидел Стива Ротерэма, мэра Ливерпульского городского округа, на центральной парковке возле обоих наших офисов, и мы в течение 90 секунд кричали друг другу о том, что мы можем сделать.

Что мы можем сделать? Мы продвигали людей вперед, продвигались сами. Какой смысл был избираться, работать на Ливерпуль, владеть средствами производства, десять лет заниматься этим дурацким подкастом, если теперь нельзя использовать его и его людей? Каждый отработал свои 10 000 часов, и есть вещи, которые нужно было сказать как можно громче. У меня давно сложилось мнение, что «вы думаете, что делаете подкасты о футболе, но по воле случая вы управляете гражданским институтом». Так что, мать твою, гони на все деньги, придурок.

Это влечет за собой ответственность и давление. На той неделе и в последующие месяцы все высказывались, и их пересчитывали снова и снова. Примерно через неделю после этого, однажды утром по дороге на работу, я столкнулся с одним из наших авторов, Дэмианом Кавана, на Олд-Холл-стрит. Дэмиан проделал огромную работу как человек, переживший «Хиллсборо», вместе со многими, проводя кампании и на протяжении десятилетий отстаивая свою позицию. Мы поболтали, и он сказал: «В общем, я рад, что наткнулся на вас, ребята из группы Стэнли в WhatsApp сказали, что вы все молодцы, и я с ними не могу не согласиться». Наши пути разошлись, и он так и не узнал, но в тот момент я разрыдался. Все это было не ради одобрения, ни на единую секунду — не в последнюю очередь потому, что, занимаясь этим странным делом, никто не может получить одобрения, кроме общей теплоты людей к тому, что мы делаем — это не может работать таким образом. Но этот момент имел огромное значение — как и выездные голы, ребята из группы Стэнли в WhatsApp считали вдвойне.

Я не сплю по ночам, глядя в потолок, беспокоясь о том, что мы занимаем место, которое могли бы лучше использовать другие; что мы — посредственный независимый кинотеатр, блокирующее пространство, которое могли бы лучше использовать настоящие артхаусные заведения. Я боюсь ошибиться, устареть, закончить — Боже, как я боюсь закончить, — не суметь стать тем, кем мы должны быть, когда к нам обращаются. Но это, в окрестностях Парижа, мы могли бы сделать. И мы это сделали.

Должен был быть подготовлен независимый отчет, но не УЕФА, и моя бесконечно мрачная душа была настроена скептически, но все меня успокаивали — Остин, Аманда Джекс, Эмма Джонсон, Барретт, Элисон Макговерн, Сьюзан Блэк, — что это стоит сделать, и отчет появился в день мерсисайдского дерби в 2023 году, просочившись намеренно, чтобы сорвать планы относительно надлежащей публикации, потому что все остается злонамеренным. Но отчет был полным и абсолютным оправданием, черно-белым, и укреплял идею, что ваши друзья и я спасали жизни, ваши друзья и я побеждали в праведных спорах и говорили лучше, чем кто-либо другой. Были даны рекомендации. Многим из них никто не последовал (по иронии судьбы, в том числе и за их прогрессом), потому что власть — это власть, а болельщиков «Манчестер Сити» поимели в следующем году, потому что кому какое дело до простых людей? Потому что бесконечное уныние в конце концов всегда побеждает. Но все же.

Раз в месяц я мечтаю о том, как выберусь с того стадиона. Я говорил об этом с Тимо только на днях — отчасти из-за этой книги, — и он тоже это чувствует: по его словам, эти огни над головой, спускающиеся в полицейский котел, сказал он, он все время думает об этом.

Вторая важная вещь, которую нужно помнить, — это то, что у нас всегда будет Париж. У нас всегда будут те парижане и те дни до этого дня, с их пирожными, достопримечательностями, искусством, коктейлями и стейком шатобриан, который Джон Гиббонс разделил с Полом Сениором и который я не могу забыть и только наблюдал, как они ели. Видите ли, ничто из этого не может испортить Париж. Ведь испортить Париж — значит испортить весь мир.

Самое главное, что нужно помнить, — это то, что мы были рядом друг с другом.

И они не смогли этого вынести.

Плата за проезд

Лето за летом предсказывали, что «Ливерпуль» потерпит крах. Предсказывали внешним миром, но и довольно большим количеством наших людей. Идея заключалась в том, что они не могут поддерживать игру, им нужно покупать, полузащита недостаточно хороша, недостаточно креативна, недостаточно сильна и глубока.

И эта идея была ошибочной, многократно ошибочной. Пока внезапно это не стало правдой.

В конце концов, это всегда должно было случиться. Это все равно что пойти в казино и поставить половину денег на черное, а вам выпадет красное. Затем половину оставшихся денег. Затем половину оставшихся денег. Затем половину оставшихся денег. В конечном счете все заговоры ведут к гибели. В конце концов вы крутанете красное. И тогда вы получите удвоенные деньги с последней ставки.

Но это случилось. «Ливерпуль» внезапно оказался под ударом, причем очень быстро. Расплата была слишком велика. Да и плата за проезд была слишком велика.

В сезоне 2021/22 «Ливерпулю» пришлось играть все матчи, от каждого из которых зависело все, укороченное лето из-за чемпионата мира, который пройдет зимой, и, как ни странно, последствия неудачи в лиге, непопадания в Лигу чемпионов и реальность Парижа в целом. Это бремя легло на весь футбольный клуб. Весь футбольный клуб оказался втянут в эту историю, и она продолжала давить на клуб в течение всей предсезонки, а новости появлялись, пока мы были в турне.

Однако менеджер считал, что его команда находится в хорошем состоянии: ему предстояло понять, что он сильно ошибается. Первый матч против «Фулхэма» они начали медленно — как и было в течение двух последующих сезонов — получили наказание, отыгрались, но затем ван Дейк сфолил на необязательный пенальти. Тем не менее, они отыгрались до счета 2:2.

Однако один из таких моментов все же остался — в первой игре против «Фулхэма», когда Джордан Хендерсон на последней минуте дальним ударом попал в перекладину. Если бы мяч попал в сетку, то «Ливерпуль» выиграл бы и пошел дальше, несмотря на то, что у него был тяжелый день. Вместо этого они сыграли вничью, а затем свели вничью первый домашний матч сезона против «Кристал Пэлас», когда менеджер выбрал неправильный состав — Нэт Филлипс вышел на позицию центрального защитника вместо отдыхающего Джо Гомеса, только вот Гомес вышел-таки на поле и выглядел великолепно. Затем они проиграли на «Олд Траффорд».

Это еще одна плата за проезд. Потеряв семь очков в первых трех матчах с плохими командами, игроки «Ливерпуля» уже знали, что их шансы на титул — даже если бы они смогли повторить форму предыдущего сезона (а они не смогли) — исчезли. Они знали, в каком темпе нужно двигаться, и понимали, что уже тогда были очень далеки от него. За весь сезон они так и не восстановили прежнюю интенсивность, что быстро открыло целый ворох проблем, а идея Гегенпрессинга в третьем, четвертом или седьмом сезоне подряд для некоторых стала слишком тяжелой как физически, так и психологически. Они могли делать это время от времени, но никогда коллективно не делали правильно. Менеджер раз за разом менял схему и говорил, что делает это для того, чтобы изменить посыл, но это не помогало, потому что он подбирал плохие составы, которые возлагали на лучших игроков слишком большую ответственность за то, чтобы носить рояль и играть на нем. Игроки неоднократно не выходили в старте по причине физической формы, но оказывались на скамейке запасных, а затем к ним обращались по крайней необходимости, когда дела выходили из-под контроля.

Несмотря на то, что в ворота «Борнмута» было забито девять голов, все быстро превратилось в бардак. Ритм «Ливерпуля» был нарушен смертью королевы. В сентябре они сыграли всего один матч в лиге: дерби на Мерсисайде, которое они могли проиграть, а могли и выиграть в добавленное время — все закончилось 0:0. В целом они были хороши против «Арсенала» около 50 минут, но совершенно ужасны в первую и последнюю минуты первого тайма и в случае пенальти в их ворота. Им больше не нравилось, когда было тяжело, что было совершенно очевидно по тому факту, что они не выиграли ни одной выездной игры в лиге до 6 ноября — последней перед перерывом на чемпионат мира.

К тому времени все было кончено: они на километр отстали и не могли набрать темп. У менеджера были проблемы с Фабиньо во время матчей, когда он просто не был там, где должен был быть; Хендерсон выглядел сбитым с толку происходящим; и прессинг в атаке был ужасен. Все были беззащитны. Это был сезон, когда можно было смягчить ущерб, но ведь так было неделями ранее, и тогда они тоже не смогли взять себя в руки. За последние 20 с лишним лет в футболе высшей лиги можно привести немало примеров: многие команды после больших сезонов опускались на дно — и, действительно, за исключением «Манчестер Сити», да и то лишь отчасти, учитывая, как далеко они оторвались к Рождеству от конкурентов, все, кто провел много игр и футбол в Европе в этом сжатом сезоне, испытывали трудности.

Однако для «Ливерпуля» кризис выглядел более экзистенциальным. Сюжет сдвинулся с мертвой точки. Но дело было вот в чем: никто не собирался рвать и метать по поводу менеджера, даже когда он был не на высоте. Он заслужил это, во сто крат заслужил. Он был нашим человеком, и поэтому было больно.

Ключевая игра 15\n«Брайтон энд Хоув Альбион» - «Ливерпуль», 3:0\n14 января 2023 г.

Послематчевая пресс-конференция Юргена Клоппа по поводу того, что «Ливерпуль» не может выиграть единоборства: «Это моя работа — организовать все так, чтобы они оказались там в нужный момент. Это моя работа — создать правильный состав, все эти вещи, выстроить правильную тактику... Я не могу припомнить худшей игры. Честно говоря, не могу. Из всех. Не только у «Ливерпуля», я не могу припомнить. И это моя ответственность, а значит, это действительно дно».

Выезд в Брайтон в середине января стал для Юргена Клоппа самым дном в этом сезоне, а значит, и самым дном в его карьере в «Ливерпуле». «Ливерпуль» проиграл со счетом 0:3, но к концу матча счет мог быть любым. Вступая в игру, «Ливерпуль» отказался от своей привычной схемы. У «Ливерпуля» были проблемы с травмами, но в трех предыдущих матчах «Ливерпуль» выступал неудачно, а «Брайтон» играл в один из лучших футболов в дивизионе — и уж точно в один из самых интересных.

«Брайтон» полностью диктовал условия игры. Они сделали поле большим. Обычно, когда мы говорим об этом, мы подразумеваем, что команда сделала поле широким, но в данном случае она сделала его глубоким, готовая к прессингу вплоть до собственной линии ворот. Это был не первый раз, это было не ново, но это был самый чистый, самый преданный вариант, и у «Ливерпуля» не было ответа: они не были настроены на то, чтобы делать то, что они обычно делают, и вместо этого они ничего не делали.

В октябре 2018 года на «Энфилде» состоялась игра против «Манчестер Сити» Пепа Гвардиолы, которая в то время устраивала обоих тренеров как незначительное событие. Гвардиола заставил своего вратаря бить ударами от ворот назад. Это было до изменения правил по поводу ударов от ворот, поэтому его игроки должны были находиться вне штрафной, но позади вратаря. Гвардиола находил пространство там, где «Ливерпуль» не мог прессинговать, а если и прессинговал, то переставал быть компактным. Я впервые в жизни видел что-то подобное.

То тут, то там попадались тактические приемы, которые срабатывали против Красных в отдельных случаях. Ответ Карло Анчелотти на подход Клоппа в матче против «Наполи» всегда заключался в том, что его игроки время от времени пропускали игрока вперёд, разыгрывали мяч на 23 метра, когда обычно хватало паса на 9 метров, перемещались между задней тройкой и задней четвёркой, опускали лишнего человека глубже, искали что-то, находили пространство. «Вильярреал» ловко сыграл с «Ливерпулем» в полуфинале Лиги чемпионов, когда «Ливерпуль» на выезде на «Эстадио Эль Мадригал» и заслужил победу со счетом 2:0, но тогда подопечные Клоппа были полны уверенности, и команда Унаи Эмери не смогла их сдержать. «Наполи» Лучано Спаллетти сделал нечто подобное во время разгрома «Ливерпуля» со счетом 4:1 осенью 2022 года: они использовали всю длину поля до своей линии ворот, приманили «Ливерпуль», а затем смогли найти пасы вразрез на пространства, образовавшиеся в 33 метрах от их собственных ворот, и начали играть оттуда. В этот день они будут стремиться к быстрому вертикальному развитию, используя забеги или пасы в ноги. Пространство, видите ли. Линия полузащиты диктовала размер поля из-за невозможности оказаться в офсайде на своей половине, что, в свою очередь, диктовало линию «Ливерпуля», который, в свою очередь, диктовал, насколько компактно «Ливерпуль» может действовать, что еще больше дезомбировало их прессинговую игру.

В этот день «Брайтон» стал предельной итерацией того, что соперники лучше понимают пространство на поле. Хуже того, это была домашняя команда, которая должна была финишировать на шестом месте, но которая исторически не должна была доставлять «Ливерпулю» столько проблем.

Проблема во всем этом заключается в том, что это бывали случаи, когда команды выстраивались таким образом, что это было прямой реакцией на футбол, в который играл Юрген Клопп. Гегенпрессинг стал в некотором смысле ответом на иберийский футбол Гвардиолы и сборной Испании. Но все это было сделано для того, чтобы обезвредить прессинг. И это сработало. «Ливерпуль» переживал ужасный момент, но это было ясно как божий день, и после матча Клопп подошел к болельщикам «Ливерпуля», сложив руки в мольбе.

На пресс-конференции его спросили, слушают ли его игроки. В ответ он сказал нечто потрясающее: «Если вы противостоите команде, полной уверенности и радости, мы должны иметь и ключевые моменты... Ни одного момента в игре, когда мы могли бы [щелкнув пальцами] немного приподняться и пойти дальше».

«Брайтон» был полон радости, и отсутствие, которое мы остро ощущали на протяжении трех месяцев, стало еще более острым. Ничего не искрило, а этому менеджеру нужно было, чтобы его футбол вызывал радость, эмоции. «Ливерпуль» застрял, играя в футбол из ямы, футбол бездны. Мы уже видели это раньше. В 2002/03 годах «Ливерпуль» не выигрывал в лиге со 2 ноября по 18 января, и, боже мой, как много они сыграли.

В каком-то смысле, в 2023 году ситуация ухудшится, прежде чем станет лучше: «Ливерпуль» проиграл 0:3 на «Молинью», но поражение от Волков гораздо легче объяснить шокирующими индивидуальными ошибками и неряшливостью, чем тем, что команда выглядела как робот из научно-фантастического фильма 1970-х годов. Затем «Ливерпуль» выиграет четыре из пяти следующих матчей чемпионата, после чего попадет в мини-спад, выйдет из него и начнет атаковать.

В следующем сезоне, последнем для Клоппа, мы снова встретились с «Брайтоном», и игра была похожа на психологический триллер. При Клоппе мы учились и реагировали, но это означало большие отрезки, когда обе команды пытались приманить друг друга. «Ливерпуль» начал неудачно — это постоянная тема, которая никуда не делась, — но к перерыву он повел в счете 2:1 и должен был довести счет забитых голов до трех, будучи после перерыва в значительной степени доминирующей командой.

Это очень важно, потому что было бы легко представить Клоппа как старого пса, неспособного выучить новые трюки, легко представить его как человека вчерашнего дня, не желающего идти на компромисс, когда он решил уйти в отставку. На самом деле все было гораздо сложнее: он на самом деле мог меняться и приспосабливаться. В течение некоторого времени он менялся, шел на компромиссы и приспосабливался, и то, что убивало его в 2022/23 годах, было не столько отсутствием энергии и радости, сколько чем-либо еще.

Возможно, однако, что способность научиться новым трюкам — это не то же самое, что желание, не то же самое, что энергия и энтузиазм, чтобы пройти весь новый цикл, зная, что сзади поджимают дети. Есть мудрость в том, чтобы понять, что вы вот-вот потеряете преимущество, когда оно как раз то, что нужно. Если вам за 50 и вы не занимаетесь самоанализом, значит, вы все делаете неправильно. Вы не должны быть так уверены. В тот январский день уверенность в себе исчезла.

Стройте вокруг Бобби Фирмино

В итоге уход Роберто Фирмино летом 2023 года стал почти преддверием ухода самого Юргена. На неделе, когда он подтвердил свой уход — он забил седьмой мяч в матче с «Манчестер Юнайтед». В своем последнем домашнем матче он забил «Астон Вилле». Выездные игры стали возможностью исполнить для него серенаду. Его песня была постоянной, и он был робким, не в последнюю очередь потому, что из-за нее был травмирован, но это никого не остановило.

Когда Юргена спросили в рамках его прощального тура в 2024 году, как построить великую команду, он ответил: «Стройте вокруг Бобби Фирмино».

Это было одновременно и совершенно искренне, и он отмахнулся от вопроса. Он не хотел раздувать из мухи слона, когда, возможно, сам не сможет полностью отменить алхимию тренерства. Вокруг Фирмино есть и алхимия, и тренерство. И огромная искренность заключается в том, что Фирмино — это игрок, которого Клопп создал бы в лаборатории: технически невероятный, тактически блестящий, стремящийся отвоевать мяч, как демон, и смеющийся.

Каждый из этих факторов имеет огромное значение для команды Юргена Клоппа. В нем должна быть некая непочтительность, чувство озорства. Но при этом нужно обладать не только умом, но и хитростью и коварством. У Фирмино было все, и он, как никто другой, был талисманом своего менеджера. Когда он уходил, менеджер сказал: «Мы останемся друзьями навеки, определенно. Я всегда буду благодарен ему за все, что он сделал для нас, для меня, и он войдет в историю как один из великих игроков «Ливерпуля». Чего еще можно желать в жизни футболиста, кроме этого?»

Это интересно тем, что говорит об искаженном отношении Клоппа к истории футбола. С момента своего прихода Клопп стремился свести к минимуму представление о весомости истории «Ливерпуля», постоянно призывая своих игроков написать свою собственную страницу в ней. Именно он, его игроки и клуб придали огромное значение идее шестого Кубка чемпионов, но тут же захотели перенять положительный опыт и развить его, как он сказал мне, когда я спросил его о победе в Лиге чемпионов в 2019 году. В ту секунду для него это стало строительным блоком, а в далеком будущем — славным воспоминанием. Именно этого он и хотел: быть в моменте до самого своего ухода. Величие просто есть, но воспоминания о нем останутся в будущем, а не в вечно движущемся сейчас.

Уходящие игроки Клоппа не добились каких-то фантастических успехов. Этот успех пришел к ним в «Ливерпуль» вместе с ним. Все остальное для них, за исключением Эмре Джана, было похоже на возвращение в обычный мир после того, как они покинули Мульттаун в фильме «Кто подставил кролика Роджера? — все было каким-то серым и унылым.

Но он также хочет расстаться со всеми друзьями. Где-то в глубине его сознания все это время жила мысль о том, что в будущем ему предстоит наверстать упущенное, что через десять лет наступит момент, когда будут выпиты напитки, по спине будут раздаваться похлопывания, а под эхо какофонического смеха будет произнесено: «У нас точно что-то получилось, не правда ли».

Майкл Маккембридж, автор, в частности, книги «Игра Америки» и, что особенно важно, «Красных писем» (совместно со мной), заметил, что празднование титула 2020 года на стадионе вполне может оказаться последним, когда некоторые из тех, кто доставил столько радости, когда-либо окажутся в одном помещении вместе. Такова природа спорта: он постоянен, но останавливается и возобновляется с теми же футболками, но с другой командой. И это калечит меня как наблюдателя. Я надеюсь, что они проведут еще один или пару вечеров вместе, и если это произойдет — когда это произойдет — в моей голове в центре событий будет менеджер, конечно, это так, но там, прямо рядом с ним, Роберто Фирмино.

Евровидение/Коронация/«You'll Never Walk Alone»

У меня давно есть теория, что город Ливерпуль пытается навязать свои собственные банковские праздники. Эти вещи культурно поднимаются, нежданно-негаданно. Сегодня мы, по большому счету, не работаем. Сегодняшний день не является нормальным. Не то что в другие дни.

Материнское воскресенье, хотя это, безусловно, день без работы, в городе — зрелище впечатляющее. Я не знал об этом, пока не стал жить в центре Ливерпуля и наблюдать за бродячими поколениями женщин, решительно настроенных на то, чтобы во что бы то ни стало отлично провести время. Фестиваль Grand National тоже такой же: город замирает и полностью определяется одним событием. Он в духе Златовласки: Ливерпуль достаточно велик, чтобы вместить в себя что-то вроде National, но не настолько, чтобы поглотить его и добавить в свой портфель развлечений на выходные. Есть одна штука. Эта штука. Вот почему Ливерпуль втягивается во все это, увлекается.

Они подарили нам Евровидение.

И мы взяли Евровидение.

Мы приняли Евровидение настолько, что даже если в 2024 году оно будет проходить в Мальме, мы все равно будем проводить мероприятия. Мы стали городом-переселенцем Евровидения. Мы увлеклись.

О Боже, это так. В 2023 году оно захлестнуло весь город, в результате чего бары были забиты до отказа, в городе появились комиссии по паблик-арту и восемь дней звучала живая музыка. BBC релоцировалась. Райлан был повсюду. В течение недели все только о нем и говорили. Деревня находилась прямо у нашего офиса. Как пройти мимо? У нас был вид на писсуары. Кто-то скажет, что это слишком хороший вид.

Когда вся эта феерия разразилась, когда наступил великий вечер, на главном шоу, транслировавшемся по всей Европе, было устроено чествование Ливерпуля, и в конце все участники шоу спели «You'll Never Walk Alone». Это было нечто, захватывающий момент, не такой квинтэссенцией чистоты Евровидения, как исполнение Дади Фрейром песни «Whole Again» группы Atomic Kitten, но подлинный, глубокий момент привязанности и теплоты к городу, который принимал гостей и дал Европе еще один повод влюбиться в Ливерпуль. С добавлением Ханны Уоддингем. Трудно было не растрогаться.

За пару недель до этого, на концерте в честь коронации короля, Андреа Бочелли и Брин Терфел тоже исполнили «You'll Never Walk Alone». Это показалось мне странным. «You'll Never Walk Alone» — это, конечно, мелодия для шоу, но, как заметили наши друзья и соседи из «Эвертона» в ночь Евровидения, она является синонимом футбольного клуба. Футбольного клуба, который, как известно, срывает исполнение национального гимна и принадлежит к этому странному месту, которое считает себя отдельным от Англии и от которого Англия с радостью отделилась.

У меня есть теория, что благодаря социальным сетям все находились максимум на расстоянии двух градусов от трофейных парадов «Ливерпуля» 2019 и 2022 годов, что все видели, как более миллиона человек приветствовали «Ливерпуль» дома с шумом и драматизмом, цветом и излиянием, и все видели это без фильтрации, а не в преломлении через усталые старые СМИ. Они видели это в лентах Фейсбука и Инстаграм своих друзей и родственников: все были всего в двух градусах, в двух кликах от них, и людям это нравилось, и они видели это по-новому.

У меня есть теория, что с 2008 года, когда Ливерпуль стал культурной столицей Европы, люди стали массово приезжать в него и отлично проводить время. Будь то это событие, его продолжение, футбол, мальчишник, девичник, выходные — люди приезжают сюда. А когда они приезжали, то в основном хорошо проводили время. А потом они рассказывали об этом людям — лично или через интернет. А потом приезжает еще больше людей, и ночная экономика заботится обо всех них, и они возвращаются, рассказывая свои истории и выкладывая фотографии, а потом приезжает еще больше людей, и рестораны становятся лучше, бары разнообразнее, ночи становятся более запоминающимися, а потом приезжает еще больше людей, и они делают еще больше фотографий и рассказывают еще больше историй.

Люди рассказывают истории.

Неопосредованный взгляд — вот что привело к изменению восприятия города в масштабах всей страны.

А еще парады, футбол и эмоции. Есть «Барселона» на «Энфилде», все перед «Копом», поют «You'll Never Walk Alone», и так везде. А потом — Юрген Клопп в конце каждого выпуска «Лучшие хиты на радио» в виде звукового фрагмента или его пресс-конференция по поводу отставки в прямом эфире BBC и Sky News одновременно; «Ливерпуль» на первом месте, и все, чему равен «Ливерпуль» в народном воображении, а это уже не шутки, а хорошие времена и единение, потому что Андреа из номера 23 уехала на выходные и выложила фотографии по всему WhatsApp, и у них был мяч, понимаете, Энди. Мы должны поехать туда, когда у нас будут свободные выходные.

Бах. «You'll Never Walk Alone» в центре двух разных культурных, определяющих нацию событий, потому что каждый хочет получить кусочек этого действа, каждый жаждет хоть какого-то подобия того, что у нас есть; каждый хочет участвовать. Каждый хочет увлечься. Увлечься — самое лучшее занятие.

Приглашаю вас в свой телеграм-канал, где переводы книг о футболе, спорте и не только.