Брюс Гроббелар. «Жизнь в джунглях»: 12. Дни матчей; 13. Влюбляюсь
«Эвертон»
...
12. Дни матчей
ПО НАСТОЯНИЮ БОБА ПЕЙСЛИ МНЕ ПРИШЛОСЬ УЕХАТЬ ИЗ УЭЛЬСА И купить квартиру в Ливерпуле. Я купил дом в Западном Дерби, но переезд оказался неудачным.
Чтобы у меня была компания, я купил в местном зоомагазине двух какаду: белого и серого. Однажды, вскоре после покупки этих птиц, я вернулся домой и обнаружил разбитое кухонное окно. Кто-то проник в дом и искал ценные вещи, чтобы украсть их. Я починил окно, но вскоре грабители вернулись, и на этот раз они отправились наверх в поисках ценностей. Когда я вернулся в этот раз, обе птицы пропали — грабители выпустили их из клетки на кухне. Было видно, как они сначала бились о клетку, но окно было открыто, поэтому они и улетели. Серый вернулся, а белый так и не появился.
После этого проблемы продолжились. Мне нравилось хорошо одеваться, и я потратил немало денег на одежду, поскольку нарядная одежда была частью моего воспитания. Я купил несколько футболок Lacoste, когда был на юге Франции, и однажды, отправившись в местный паб, оставил их висеть на стиральной веревке в саду. Когда я вернулся, они уже исчезли. Позже у меня пропали еще футболки.
Я решил провести расследование и выяснил, что мальчишки из местной колонии для малолеток перепрыгивали через мой забор и имели свободный доступ в мой сад со своего двора. Я отправился в лесистую часть этого двора и вскоре обнаружил под кустом полиэтиленовый пакет. Я открыл его и увидел, что там лежат мои пропавшие футболки. Чтобы доказать, что это дети крадут мою одежду, я решил устроить ловушку. Однажды утром я повесил свежую партию на стиральную веревку, надел камуфляжную куртку и пошел прятаться в лес. Мне не потребовалось много времени, чтобы поймать преступника, и я отвел его к директору заведения. Ему было около пятнадцати лет. Целью колонии было помочь ему и другим трудным подросткам, прежде чем вернуть их в общество. Но этот мальчик украл у меня, и в присутствии его директора я попросил его открыть эту сумку, полную моих футболок. После расспросов стало ясно, что он намерен продать мои вещи и что он уже нашел покупателя. Это стало для меня последней каплей. Я решил переехать. Если ты не можешь защитить свой дом, тебе придется переехать в другое место. Кенни Далглиш предложил мне купить дом в Саутпорте, но в итоге я выбрал Виррал — район, расположенный на противоположном от Ливерпуля берегу реки Мерси.
На поле дела обстояли более благополучно. Мой второй полный сезон в составе «Ливерпуля», кампания 1982/83, стал еще одним огромным успехом. Мы начали с того, что выиграли Чарити Шилд 1:0 у «Тоттенхэма» на «Уэмбли». Это означало, что после финала Кубка лиги в том же году я во второй раз подряд взял верх над Рэем Клеменсом на «Уэмбли».
В обычную неделю, ближе к дням матчей, мы должны были спать как можно больше, но сон — это то, с чем у меня всегда были сражения. Когда ты служишь в армии, ты спишь три часа, и тебе снова приходится открывать глаза. В твоем отряде четыре человека, поэтому ты спишь три часа, а затем час несешь караул. Три часа сна стали нормой, и с тех пор я с ней не расстаюсь. К этому следует добавить, что мой опыт, полученный на войне и позже на «Хиллсборо», регулярно преследует меня и по сей день. Сейчас пять часов сна — это необычно много, и мой организм впоследствии адаптировался. Моя мама говорила: «Ты можешь поспать, когда умрешь». Тем не менее, твоему организму нужно немного отдохнуть, и если ты сможешь вздремнуть 20 минут, это тебя омолодит. Именно это мне и приходилось делать тогда. Если ты служишь в армии, ты используешь все возможности, которые только можешь получить. Если мы находились на позиции, готовые устроить засаду на тех, с кем сражались, нам иногда приходилось забираться на дерево и дремать там.
В дни матчей я завтракал дома и занимался своими обычными делами, а затем ехал на «Энфилд» примерно за два часа до начала матча. Позже, когда я женился и у меня родились дети, моя семья отправлялась в путь вместе со мной, а в других случаях они путешествовали позже с другими. Мы всегда возвращались домой вместе. На «Энфилде» мы должны были позже в тот же день купить билеты для наших гостей, а затем отправиться в раздевалку для выполнения предматчевых ритуалов.
Позднее в моей карьере, мы должны были отправляться в отель на ночь перед домашними и выездными матчами. Тогда никакие эвертонианцы не смогут специально мешать нам спать по ночам, постоянно стучась в дверь или окна. Эта практика началась, когда менеджером стал Кенни Далглиш, и продолжилась при Грэме Сунессе. Мы добирались до отеля, ужинали и ложились спать. Те из нас, у кого есть маленькие дети, возможно, поспят подольше, чем дома. У моего первенца были колики, так что потребность в сне пригодилась, но было приятно как следует отдохнуть перед играми в тишине.
В самом начале моим соседом по комнате был Дэвид Джонсон, а когда Дэвид покинул клуб, я попал к Крейгу Джонстону. Я жил с Крейгом в одной команде около пяти лет, пока не подрался со Стивом Макмэхоном и не разбил ему нос после жаркого спора — такого, какие постоянно случаются в футбольных клубах. Крейг боялся, что Макмэхон придет в нашу комнату, чтобы отомстить. Крейг оказался прав, и в тот же вечер он вернулся в нашу комнату посреди ночи, чтобы вернуть мне должок, но я был готов и во второй раз разбил ему нос. Больше он меня не беспокоил, но в лице Крейга я потерял хорошего соседа по комнате, потому что он думал, что Макмэхон вернется снова, и не хотел упустить красоту своего сна. Все оставшееся время в «Ливерпуле» я жил в одной комнате со Стиви Николом, и это могло быть довольно дико. После командного ужина я оставлял Никола в комнате одного на пару часов, потому что он только и делал, что ел и пил. Он ужинал, а затем три порции чипсов и пару пинт пива, лежа в постели. Он постоянно разговаривал. Ночью, когда он переворачивался, раздавался хрустящий звук.
*
СОТРУДНИКИ БУТРУМ ПОМОГАЛИ МНЕ ГОТОВИТЬСЯ К ИГРАМ В КАЧЕСТВЕ вратаря, изучая команды, против которых мы играли. Казалось, что персонал знает всё обо всех. Когда я сталкивался с пенальти, меня хорошо информировали о соперниках. Мне говорили: «Не беспокойся о пенальти. Если они его заработают, посмотри на скамейку запасных, и мы скажем тебе, в какую сторону прыгать». Они будут подавать тонкие знаки. Часто они уже видели, как игрок выполнял удар с точки.
Моя первая игра против «Манчестер Юнайтед» была очень близкой к победе. В мой первый год мы поехали на «Олд Траффорд», а там за команду играл Фрэнк Стэплтон, который были их пенальтистом. Перед игрой я прошел свой обычный ритуал в раздевалке. Я сидел на унитазе и читал программку, чтобы хоть как-то успокоить нервы, когда наткнулся на недавнюю серию пенальти «Юнайтед» и, соответственно, на Стэплтона. Я сохранил эту информацию, и, конечно же, они получили право на удар с точки. Кто будет бить? Фрэнк Стэплтон. Я запомнил последовательность в программке матча, которая подсказывала мне, в какую сторону он обычно кладет мяч. Я бросился в ту сторону и отбил мяч, и мы выиграли игру со счетом 1:0, гол забил Крейг Джонстон.
Один репортер спросил меня потом:
— Как вы узнали, что он собирается пробить в этот угол?
— Что ж, когда «Манчестер Юнайтед» настолько глуп, что пишет об этом в программке к матчу, это легко.
Вероятно, они больше никогда не делали этого.
Были такие пенальтисты, которых я боялся больше, чем других, например Алан Ширер, который забил 45 из 50 пенальти за свою карьеру. Он был одним из лучших в истории английского футбола, а его удары практически разрывали сетку своей невероятной силой. Тем не менее, мне удалось отбить пенальти от него, когда он играл в «Саутгемптоне», а позже я отбил его на благотворительном матче старичков в Ньюкасле. Мэтт Ле Тиссье был еще одним из таких. Позже он стал моим товарищем по команде в «Саутгемптоне». На тренировках он говорил мне, в какую сторону собирается бить, и большую часть времени я не мог отбить удары от него. За всю свою карьеру в «Саутгемптоне» он смазал лишь один пенальти, забив 47.
*
В МАРТЕ 1983 ГОДА МЫ ВЕРНУЛИСЬ НА «УЭМБЛИ», ПРОДОЛЖАЯ успешно выступать в Кубке Лиги, обыграв в финале «Манчестер Юнайтед» со счетом 2:1, что стало нашим третьим триумфом подряд.
Однако в тот день нам повезло — я должен был увидеть перед собой красный цвет. На последней минуте основного времени травмированный Гордон МакКуин каким-то образом прорвался через офсайдную ловушку и направил с мячом к воротам. Я вылетел вперед, но он дотянулся до мяча раньше меня и проткнул его влево. Вместо того чтобы чисто добраться до мяча, моя нога столкнулась с его ногой и сбила его полностью. Я развернулся и побежал обратно к воротам, надеясь, что судья ничего не предпримет, и, к счастью, он лишь показал мне желтую карточку. По правде говоря, мне очень повезло, что я не получил красную. В наши дни я бы сразу отправился в раздевалку.
Затем мы снова выиграли лигу, уже вторую за два года. Это означало, что в начале следующего сезона на скамейку в раздевалке была положена еще одна коробка медалей с тем же неявным посланием: не успокаивайтесь. Тем временем мой домашний шкаф с трофеями начал заполняться. «Ливерпуль» снова сделал это.
Поначалу я думал, что будет здорово выставить медали и трофеи в шкафу дома, пока кто-то не предупредил меня, что не стоит выставлять на показ самое ценное, что у меня есть. С тех пор я хранил свои медали в носке в ящике для носков. Если ты не доверял банку, ты хранил деньги и дома, а в 1980-х годах мир финансов был несколько шатким. Я складывал деньги в нижнюю часть того же ящика, пачки по £1 тыс. каждая, а сверху клал носки. Там было спрятано все. У нас все еще были деньги в банке, но в доме всегда были наличные, особенно с тех пор, как я женился.
Когда мы выиграли лигу в сезоне 1982/83, это был шестой чемпионский титул Боба Пейсли в качестве менеджера «Ливерпуля» и мой второй чемпионский титул за столько же лет. Он оказался последним с Бобом во главе. За годы работы он научил нас сразу же забывать о своих триумфах, и у него было достаточно практики в проповедовании своей собственной мантры. В общей сложности он трижды выиграл Кубок чемпионов, шесть раз — Чарити Шилд, трижды — Кубок лиги, по одному разу — Кубок и Суперкубок УЕФА. Кроме того, у него было еще шесть медалей за второе место, но для Боба, как для выходца из школы менеджмента Шенкли, первое — это первое, а второе — ничто.
Пейсли был весел и резок. Если он вызывал тебя к себе в кабинет, это было серьезно.
Я не боялся его, но он мог поставить тебя на место. «Джимми Кейс, тебя больше нет». Они уходят, их репутация и история в «Ливерпуле» не будут иметь никакого значения. Пейсли был безжалостен, когда избавлялся от игроков, принесших ему много успехов, и знал, когда ему нужно было обновить ситуацию на определенной позиции. «Да, тебе пора идти, вали». Он был откровенен. Некоторые игроки не ценили этого и считали его абсолютной задницей, но это было не так. Он мог определить, получил ли игрок травму, наблюдая за его бегом или ходьбой. «Нил, их левый защитник, у него болит левая нога, сместись в центр, потом быстро на фланг, делай кросс, и мы забьем». Фил Нил сместился в центр, вырвался на фланг, сделал кросс, и мы забили гол. «Я же говорил тебе», — после сказал он.
Кроме того, у Боба был лучший тренерский персонал, какой только может пожелать менеджер, а Ронни Моран и Рой Эванс выступали в роли хорошего/плохого полицейского. Вместе они были великолепны, просто великолепны. А еще был Джо Фэган, который был одним из лучших. Чтобы выиграть пять трофеев за два года, как он сделал, сменив Пейсли в 1983 году, человек должен быть очень хорош. Как менеджер, он слишком рано ушел. Я бы с удовольствием поиграл под руководством Фэгана подольше. Он был человеком, который обнимал тебя и говорил: «Давай, парень, ты выше этого». Он знал, как разговаривать с игроками. Он был таким, что все ему доверяли.
В то время как Пейсли был абсолютно безжалостен — его закалили военные годы — Фэган был мистером Спокойствие. Они так хорошо дополняли друг друга. Фэган рассказывал нам все. Он также выступал в роли переводчика Пейсли, потому что из того, что говорил Боб, ничего не было понятно. Он говорил что-то вроде «Он швыряет далеко раскинувшуюся». Естественно, мы понятия не имели, о чем он говорит.
Если игроки просили о дополнительном участии, как Сунесс, который однажды сказал: «Извините, но у нас нет инструкции, как я должен играть», Пейсли отвечал: «Да, мы купили тебя за кучу денег, сам разберешься. Зачем меня спрашиваешь?»
Вскоре после подписания контракта Ян Мельбю задал Джо Фэгану аналогичный вопрос, недоумевая, что команде не было предложено никаких указаний.
«Мы заплатили за тебя кучу денег. Ты играешь в центре; просто играй в своей зоне, и все будет в порядке», — таков был ответ в тот раз. Юный Мельбю вскоре подхватил мяч, провел его через всю площадку и забил. Когда он вернулся на скамейку запасных, чтобы получить обратную связь от тренерского штаба, Ронни Моран повернулся к нему со строгим выражением лица и сказал: «Я думал, мы сказали тебе оставаться в своей зоне?».
13. Влюбляюсь
СО СВОЕЙ ПЕРВОЙ ЖЕНОЙ Я ПОЗНАКОМИЛСЯ В ГОНКОНГЕ. Мы полюбили друг друга, и вскоре после нашей первой встречи я отправился на юг Франции, чтобы сделать ей сюрприз. Это путешествие обернулось для меня еще большим сюрпризом, который мог бы даже отправить меня в тюрьму.
В конце сезона 1982/83 мы были на Дальнем Востоке, где проводили товарищеский матч в честь открытия нового стадиона в Гонконге.
Мы играли с «Арсеналом» и обыграли их, а после этого Грэм Сунесс попросил меня пойти и найти место, где мы могли бы повеселиться. Я пошел и спросил у консьержа, куда в Гонконге ходят выпивать, и выяснил, что в бар «Диккенс» в подвале отеля «Эксельсиор».
Именно здесь я впервые увидел ее. Она стояла вместе с несколькими женщинами и парой мужчин, все из British Airways, одетая в джинсы и белую блузку: Дебби Свитленд.
Дебби была очень красивой, с яркими чертами лица. Она была миниатюрной, с короткими каштановыми волосами и прекрасными голубыми глазами. Она прекрасно держалась и хорошо говорила. Когда я сказал ей, что я африканец, она ответила, что никогда там не была, несмотря на то, что работает в авиакомпании.
Затем она представила меня пилоту, капитану Ван дер Мерве, который был южноафриканцем. Мы общались в компании, приятно проводили время, шутили, немного танцевали. И вдруг она исчезла в ночи. Я решил, что должен найти ее.
Я подошел к телефону, позвонил на ресепшн отеля и сказал: «Здравствуйте, это капитан Ван дер Мерве из British Airways. Мы прилетели сегодня утром, и я хотел бы узнать имена и номера некоторых членов моей команды, потому что я собираюсь устроить вечеринку в номере люкс и хотел бы их пригласить». Оператор коммутатора сказал, что они могут пригласить их за меня. Я вежливо отказался от предложения, объяснив, что хочу выбирать сам, поэтому мне нужны только номера их комнат. Секретарь пошел по списку, и как только он дошел до Дебби Свитленд, я сказал: «Большое спасибо, на сегодня хватит». Мне не потребовалось много времени, чтобы получить необходимую информацию.
Я пошел и купил бутылку португальского розового вина — «Матеус» — и отправился в ее комнату с двумя бокалами. Я постучал в дверь, постучал еще раз, потом в третий. Потом открылась дверь комнаты дальше по коридору, и оттуда вышла еще одна стюардесса British Airways с полотенцем на шее, а за ней — один из наших игроков.
«Хочешь присоединиться, и открыта ли та бутылка?» — любезно спросила она. Я покачал головой и сказал ей, что направляюсь в соседнюю комнату. Дверь распахнулась, и в ней появилась Дебби, шепнувшая мне, что она разговаривает по телефону. Она показала пальцем на губы, чтобы я замолчал — она разговаривала по телефону со своим парнем, сообщая ему, что их отношения закончились. Я спросил, не хочет ли она выпить бокал вина, она покачала головой, и я все равно выпил бокал, пока она продолжала говорить по телефону. Вскоре пришло время выпить второй бокал, и я снова молча спросил, хочет ли она. Нет.
В итоге я сам выпил всю бутылку. Когда я закончил, то встал и вышел через дверь. Она положила телефон, накрыла его подушкой, подошла ко мне и сказала: «Извини, приходи сюда завтра, я проведу тебя по Гонконгу и покажу его тебе».
На следующий день она показала мне азиатский мегаполис вместе с одной из своих подруг и Крейгом Джонстоном. Мы отправились на пляж и провели фантастический день. Дебби показалась мне очень милой, и после того, как мы вернулись в Англию, я не переставал думать о ней. Мне захотелось узнать, откуда она родом, и я отправился к ней в гости в ее квартиру в Санбери-он-Темз, а потом мы отправились на свидание в индийский ресторан. Она снова была одета в джинсы и розовую блузку.
Затем она отправилась на отдых в Жуан-ле-Пен, что на юге Франции. Я был влюблен, и мне нужно было что-то делать. В четверг днем я играл в теннис в Теннисном клубе Западного Дерби с друзьями.
— Что вы делаете в эти выходные? — спросил я их.
Они посмотрели друг на друга и сказали:
— Ничего.
— Хотите поехать во Францию?
У меня был Ford Capri в качестве спонсорского автомобиля, поэтому я позвонил спонсорам и спросил, можно ли взять машину на юг Франции, но получил быстрый отказ. Я также купил кабриолет Ford Cortina цвета розовый металлик. Он был очень красивым, цвета красного лука — я никогда не боялся выделяться. Однако я отдал его своему приятелю, который был страховым брокером в Болтоне. Я позвонил ему, и мы договорились встретиться на трассе M6 у сервиса «Кнутсфорд», где поменяемся машинами. Он забрал мой Capri, чтобы я мог поехать на своем кабриолете Cortina на юг Франции. Проблема решена.
Через девятнадцать с половиной часов я был в Жуан-ле-Пене. Мы приехали туда в субботу и застали Дебби в отпуске с ее подругами.
В тот вечер, когда я отвез ее обратно в отель, на ресепшене мне сказали, что со мной хочет поговорить мой брокер. Я решил просто не перезванивать — мне не хотелось говорить о делах в эти выходные. На следующий день мы отправились на пляж, и наконец я перезвонил ему.
— Брюс, — сказал он. — Как машина? Ты поднимал верх?
— Это юг Франции; я опустил верх, когда проезжал мимо Парижа.
— Где сейчас машина?
— Припаркована на пляже.
— Пойди и проверь, посмотри под пассажирским сиденьем под ковром. Вернись и скажи мне, если что-нибудь найдешь, — сказал он
И я отправился в путь, и кое-что нашел: два золотых слитка — белый и золотой — и мешочек с камнями. Точнее, с бриллиантами.
Я приехал из Ливерпуля, сел на паром, пересек границу и проехал через Францию с двумя золотыми слитками и мешком бриллиантов. Я позвонил ему тем же вечером:
— О чем, черт возьми, ты говоришь?
— Ты что-нибудь нашел? — спросил он.
— Не дури меня, там ничего нет.
Тишина.
— Под обоими сиденьями ничего нет, — повторил я. — Я все тщательно проверил. О чем ты говоришь?
Он разрыдался.
— Мне прострелят ноги, и меня пришьют.
— Почему?
— Потому что я немного занимался делами на стороне с некоторыми людьми, и они попросили меня доставить это, но ты приехал и так быстро забрал у меня машину, что я совсем забыл о них. Я должен был доставить товар к понедельнику.
— Тебе лучше придержать их до моего возвращения, потому что они все еще в машине и все еще под чертовым ковриком.
— Ну, тебе лучше их убрать.
— Я не собираюсь их трогать, все останется на своих местах. Они проехали так далеко, и вернутся со мной. Я ничего не трогал.
Мне еще предстояло пересечь границу с товаром в машине, так что можете представить, каково было возвращаться на пароме.
— Есть что-нибудь для декларации? — спросил таможенник.
— Нет, только эти два идиота сзади.
— Где ваши паспорта? Вы просто насмехаетесь.
— Да, немного.
Мне все сошло с рук.
Я был совершенно невиновен, но рисковал нарваться на серьезные неприятности, провозя через границу ценности своего брокера. Когда мы поменялись машинами, я поблагодарил его за то, что из-за него меня чуть не арестовали. Кто знает, какая судьба могла бы меня ждать?
*
ЧЕРЕЗ ТРИ МЕСЯЦА ПОСЛЕ ТОГО, КАК Я ПОЗНАКОМИЛСЯ С ДЕББИ, Я ОТПРАВИЛСЯ В Зимбабве с моим приятелем Мартином Протеро, и я пригласил ее с собой. Ей было 30, а мне почти 26. Мы были в казино на курорте Троутбек, праздновали свадьбу моего друга, и когда мы вернулись в наш коттедж, Дебби повернулась и сказала:
— Ты ведь не женишься на мне, правда?
— Завтра, — ответил я.
И вот на следующий день мы отправились в офис окружного помощника в Мутаре, ранее известном как Умтали, и именно это и сделали. Никакой помолвки, мы просто поженились в спортивных костюмах. Спортивные костюмы были изготовлены компанией Umbro, производившей в то время спортивную форму для «Ливерпуля». У меня был бордовый верх и серые брюки, а у нее — серые брюки со светло-голубым и белым верхом.
Мы зашли прямо в офис окружного прокурора и сказали ему, что хотели бы пожениться.
— У вас есть паспорта? — ответил он.
Он взял оба, а затем спросил, как долго мы находимся в стране.
— Мы здесь всего неделю.
— А, тогда есть проблемка. Вы должны пробыть здесь три недели, прежде чем сможете пожениться.
Он взглянул на паспорт Дебби, затем взял в руки мой. Ему не потребовалось много времени, чтобы понять.
— А, Человек из джунглей! Возможно, мы сможем нарушить некоторые правила. Когда вы хотите пожениться?
— Сейчас.
— Хорошо, вам нужны свидетели.
У меня он был — один из моих приятелей — но Дебби все равно нужен был свой, и я попросил миссис Чидехру, которая в это время подметала полы.
— Извините, не хотите ли вы выступить в качестве свидетеля?
— Свидетеля чего? — спросила она, остановившись.
— Не волнуйтесь — брака.
— Дайте мне пять минут!
Она пошла и накрасилась помадой и всем остальным, только чтобы подписать свидетельство о браке.
Мы отпраздновали это событие бутылкой шампанского, кувшином апельсинового сока и двумя бутылками пива в одиннадцать часов утра. После церемонии Дебби позвонила родителям и сообщила им новость: она только что вышла замуж за зимбабвийца, который играет в футбол в Великобритании. Первой их реакцией было спросить, не черный ли я. Они никогда не встречались со мной. Я не думаю, что это была та белая свадьба, которую они планировали для своей единственной дочери, и в сентябре 1983 года они сыграли церковную свадьбу, на которую надеялись, когда наш брак был благословлен в прекрасной церкви в Убли, недалеко от Бристоля. Накануне я сохранил ворота в победе над «Астон Виллой» со счетом 2:1, после чего мои товарищи по команде зафрахтовали автобус до Убли, чтобы отпраздновать это событие.
После свадьбы в Зимбабве мы отправились в Хараре, чтобы сообщить новость моему приятелю Грэму «Бойси» Бойлу, и выпили еще по одной праздничной рюмке. После этого я отвез свою новую жену в аэропорт. Ей пришлось лететь обратно, потому что она работала — такова обратная сторона неожиданной свадьбы. Мы с Бойси отправились на медовый месяц на озеро Кариба — красивое большое озеро, питающее водопад Виктория. Мое любимое место в мире.
*
Я продал свой дом в Западном Дерби, и мы купили прекрасный новый дом, Новар, в Хесуолле на Виррале. Новар стал семейным домом на следующие десять лет, и в нем прошли одни из самых счастливых лет моей жизни.
Новар, что, видимо, означает «первый дом», находился рядом с теннисным клубом на вершине холма. После ворот круговая дорога вела к парадной двери нашего белого дома, а затем были небольшие ворота, стена и цветы. В центре полукругом располагался розарий, а по бокам — несколько клумб.
В доме были большие двойные двери, выгнутые дугой, как уголок, и в этом уголке надо было снимать обувь. Сбоку были окна под углом 45 градусов, так что можно было видеть улицу еще до того, как открыть дверь. За большими двойными дверями находился коридор с высокими потолками, справа от которого располагался мой кабинет, а слева — первая гостиная — хорошая гостиная. За ним, справа, находилась телевизионная гостиная с французскими дверями, выходящими в сад, а затем можно было пройти в винный погреб, за которым следовали туалет и кухня. В Новаре было пять спален и три ванные комнаты.
Мы отремонтировали дом, чтобы сделать туалет и ванную комнату немного больше. Мы перенесли все, чтобы строители могли сделать еще одну стену с этой стороны, но когда они сверлили стену снаружи, чтобы сделать пристройку, они наткнулись на колодец. Бур прошел прямо сквозь стену и упал в воду, но, к счастью, рабочий-бурильщик упал на трубу, что в итоге спасло его. Если бы он упал в воду, его бы убило током, но труба поймала его. Мы вытащили бур, но возникла проблема. Мы зачерпнули воды, и это оказалась родниковая вода. Чтобы бороться с этим, мы сделали одну половину колодца до дома и установили над ней решетку, чтобы дети не могли провалиться. Мы накрыли его стеклянным верхом, чтобы можно было видеть, что происходит внизу.
У нас был длинный сад за домом. От дороги вела короткая дорожка к небольшому саду, а за стеной в его конце располагались овощные грядки и теплица. Мы поставили там милый домик Венди. Это был наш семейный дом, фантастический дом, полный счастливых воспоминаний, безусловно, мой любимый дом во время моей игровой карьеры в Англии.
*
Я ПОМНЮ, ГДЕ Я БЫЛ, КОГДА УЗНАЛ НОВОСТИ. Я пил «Гиннес» и смотрел по телевизору финал Олимпийских игр в беге на 800 метров, пока рождалась моя первая дочь. Моя первая дочь, которую назвали Тали, родилась через пару месяцев после финала Кубка чемпионов в Риме в 1984 году.
У нас был прекрасный гинеколог Уинифред Фрэнсис. Миссис Фрэнсис была пионером в области ЭКО и большой болельщицей «Ливерпуля», а также работала гинекологом для семей клуба. Для нас было большой честью, что она присматривала за женами.
6 августа у Дебби начались роды.
Тали появилась на свет, и это был крупный, здоровый ребенок. Мы назвали ее Тали Меллиса, в честь Умтали, места в Зимбабве, где мы поженились.
Моя вторая дочь, Оливия, родилась 17 марта 1988 года. Она была немного недоношенной. Оливия и Тали были рождены путем кесарева сечения в женской больнице на Оксфорд-стрит, что делает их скаузершами.
Мы назвали ее Оливией, потому что нам понравилось это имя, но я также хотела почтить память моего отца, добавив немного его имени в ее имя. Его второе имя было Габриэль, поэтому мы назвали ее Оливия Габриэлла.
У моего первенца Тали долгое время были колики, поэтому ее приходилось постоянно укачивать. Перед матчами я сидел в кресле-качалке и укачивал ее до того, как она засыпала. Я делал то же самое с Оливией, хотя у нее не было колик. Она никак не могла успокоиться, и это казалось простым и эффективным решением.
Эти две девчушки просто великолепны. Они очень отличаются друг от друга и обе обладают прекрасной природой.
Мы вчетвером были хорошей маленькой командой. Я знал, что у Дебби никогда не будет другого ребенка, поэтому было очень приятно, что у нас все так и осталось.
Мы купили дом в Португалии, куда часто ездили отдыхать. Мы проводили много времени с моими товарищами по команде и их семьями, ведь у многих из них были дети того же возраста, что и Тали и Оливия. Несколько раз мы ездили в Диснейленд с семьями Ронни Уилана и Стиви Никола. Жизнь была хороша.
Приглашаю вас в свой телеграм-канал, где переводы книг о футболе, спорте и не только...
