Джордан Хендерсон. «Автобиография» 5. Ходьба по битому стеклу
***
При всей радости, которую Луис Суарес доставлял мне на поле, при всем моем уважении к нему как к игроку с такими пугающими способностями, я никогда не забуду то горе, которое он принес мне летом 2014 года. Именно благодаря ему Англия была выбита из чемпионата мира на групповом этапе — в Бразилии он вдохновил Уругвай, забив оба гола в матче, закончившемся со счетом 2:1. Ощущения от того поражения были ужасными, но, что еще хуже, когда я после этого пожал ему руку, что-то в глубине моего желудка подсказало мне, что наши дни как товарищей по команде сочтены.
То, что вы увидели в тот вечер в Сан-Паулу — это сам Луис, если вкратце. У него были проблемы с коленом, которые он решал в преддверии чемпионата мира. Сразу после окончания сезона ему была сделана лапароскопическая операция, но ничто не помешало ему выйти против сборной Англии, и против нас он играл на одной ноге. Я ни минуты не сомневался в том, что он будет играть с полной отдачей, даже с этой проблемой, потому что я видел некоторые вещи, которые он делал в «Ливерпуле». Если бы медицинский отдел сказал Луису, что у него есть проблемы, он бы не стал слушать. Он попросит дать ему противовоспалительные таблетки или наложить дополнительное тейпирование, и все. Я не настолько наивен, чтобы думать, что Луис — игрок, которого любят все, я могу рассказать только о своем опыте общения с ним. В то время он был одним из лучших в мире, одним из лучших, с кем я когда-либо играл, и когда летом 2014 года я узнал, что «Барселона» сделала его своим трансферным приоритетом, у меня было ужасное предчувствие того, что будет дальше. Лучшее, что мог сделать «Ливерпуль» в этой ситуации — получить за него как можно больше денег, что и было сделано.
11 июля Луис перешел в «Барселону» за £75 млн., как раз перед тем, как я должен был вернуться к предсезонной подготовке. Было бы преувеличением сказать, что это все, что нужно знать о том, как прошел следующий сезон, но это не так уж и далеко от правды. Как бы все сложилось, если бы на его место был подписан Алексис Санчес, можно только догадываться, но факт остается фактом: Луис был одним из тех особенных талантов, которых невозможно заменить. У нас были и другие выдающиеся игроки, но он объединил в себе все. Он забивал голы из ничего и делал голы из ничего. В сезоне 2014/15 он вышел на еще более высокий уровень. Я знал, что он без проблем впишется в команду вместе с Лионелем Месси и Неймаром, и знал, что он выиграет множество трофеев: через двенадцать месяцев после нашего ухода он выиграл требл и забил в финале Лиги чемпионов, когда «Барселона» обыграла «Ювентус» со счетом 3:1. Я повторюсь: невероятный игрок
В том составе, который мы имеем сейчас в «Ливерпуле», нам все равно не хватает такого игрока, как Луис. Любой команде бы его не хватало. Но мы строимся гораздо дольше, чем при Брендане, и мне хотелось бы думать, что мы адаптируемся так же, как нам придется адаптироваться без Садио Мане. Команда, которая была так близка к завоеванию титула в 2013/14 годах, появилась из ниоткуда, и ее фундамент был еще хрупок. Потеря Луиса — это как один из главных кирпичей, выпавших из башни игры в Дженгу.
Мы пытались его заменить. Алексис Санчес был бы просто великолепен; Брендан также сделал все возможное, чтобы подписать Радамеля Фалькао. И клуб сам был настроен на инвестиции — в то окно мы потратили более £100 млн. Мы приобрели Рики Ламберта, Адама Лаллану, Марио Балотелли, Эмре Джана, Лазара Марковича, Деяна Ловрена, Дивока Ориги и Альберто Морено. Некоторые из этих игроков оказались блестящими приобретениями. Адам был в составе сборной Англии на чемпионате мира, и я никогда не забуду его волнение, когда он узнал, что его переход из «Саутгемптона» состоится. Он стал неотъемлемой частью всего, чего мы добились под руководством Юргена Клоппа, и было время, когда я считал его одним из лучших игроков в Европе в качестве «восьмерки». Что касается Дивока, то что я могу сказать? Помимо всех этих голов в ворота «Эвертона» (я улыбаюсь, когда пишу это), без его участия в матчах с «Барселоной» и «Тоттенхэмом» весной 2019 года мы бы не выиграли Лигу чемпионов — все просто. Отличный парень, блестящий нападающий и легенда клуба. Неплохой способ описать его, не так ли? Деян был еще одним хорошим парнем, большим героем в раздевалке, который всегда делал за нас все возможное. Он невероятно сыграл в финале Лиги чемпионов 2018 года, а также в других крупных матчах.
Но с таким количеством новых игроков было неизбежно, что 2014/15 будет иметь элемент переходного периода. Это было не то развитие, на которое мы рассчитывали, когда в предыдущем сезоне мы так близко подошли к вершине лиги с «Манчестер Сити», но в футболе все быстро меняется. К Рождеству мы вылетели из Лиги чемпионов, и появились предположения, что Брендану грозит увольнение.
Я уже не был удивленным ребенком. Я видел, что произошло с Кенни Далглишем тремя годами ранее, и если это могло случиться с ним, то может случиться с каждым. У Брендана был кредит доверия после того, как он добился успеха в клубе, но когда мы выиграли только четыре из двенадцати первых матчей Премьер-лиги, он оказался под давлением. Даниэль Аггер также покинул клуб летом, и я был назначен вице-капитаном вместо него, что было огромной честью. В то же время у меня возникли некоторые проблемы с контрактом, что не давало мне покоя. Он у меня заканчивался, а владельцы не спешили заключать новый.
Для меня это была тяжелая тема. Я только-только оправился от тяжелого начала моей карьеры в клубе, когда мне казалось, что владельцы, менеджер, болельщики и некоторые игроки считают, что клуб заплатил за меня слишком много денег. Это было больно и оставило несколько незаживающих шрамов. Я омолодился, сыграв полноценную роль в таком насыщенном сезоне годом ранее и получив признание публики, которое ему сопутствовало. Я думал, что клуб будет заинтересован в продлении моего контракта и что я хорошо себя зарекомендовал. Когда начались переговоры, я надеялся, что моя игра найдет отражение в позиции клуба — все мои показатели улучшались, я брал на себя больше ответственности. Вместо этого Иан Эйр, занимавший в то время пост генерального директора, сделал моему агенту, Нилу Фьюингсу, минимально приемлемое предложение. Я подумал, что это, возможно, первоначальная уловка, но затем линии связи оборвались.
К марту 2015 года мы переживали не лучшие времена в чемпионате и понимали, что после домашнего поражения от «Манчестер Юнайтед» мы не попадем в четверку сильнейших. Брендан находился под давлением, Стиви принял решение об уходе, и в целом царило ощущение неопределенности. Разочарование продолжилось, когда мы проиграли в полуфиналах обоих внутренних кубков — «Челси» и «Астон Вилле». Мы все еще не пришли к соглашению по моему контракту, и я подумал, не готовится ли клуб к моей продаже. Дошло до того, что я подумал, что летом, возможно, уйду. Я не чувствовал себя нужным в клубе. Я совсем не чувствовал себя нужным. Они даже не делали вид, что продление контракта является для них приоритетной задачей.
Затем позвонил Майк Гордон, президент FSG и человек, которого я очень уважаю, и сказал, что хочет извиниться за то, как все было преподнесено, и что он хочет немедленно разобраться в ситуации. Мы прекрасно пообщались по телефону, но у меня все равно оставались некоторые сомнения, потому что я не был уверен, почему другие люди, занимавшиеся этим, так тянули. В то время мы с Бренданом жили недалеко друг от друга в Формби, и однажды я зашел к нему домой, чтобы обсудить некоторые его планы на будущее. У меня сложилось впечатление, по крайней мере, от него, что я в значительной степени являюсь частью его планов.
Нил сказал, что если я захочу перейти в другой клуб, то на меня будут претендовать два или три больших клуба, и я знал, что если их интерес будет удовлетворен, то у меня будет возможность играть в Лиге чемпионов. Я был еще молод, я был в составе сборной Англии, и оба эти фактора должны были сыграть на руку потенциальным покупателям. Но на самом деле я не хотел переезжать. Из «Ливерпуля» так просто не уедешь. Другого такого клуба нет, и я постоянно вспоминаю, что я чувствовал, когда только приехал из «Сандерленда». Я собирался добиться здесь успеха, я был намерен стать частью хороших деньков здесь, и я просто хотел, чтобы люди осознали, как много я для них отдаю. Поэтому я решил принять предложение клуба и снять все оговорки. Мысль о том, что в какой-то момент по окончании контракта я стану капитаном клуба, что это означает ответственность и честь возглавить клуб, была для меня очень важной. Они бы не стали делать меня капитаном, если бы я им был не нужен, не так ли?
Помогло и то, что у меня состоялся этот диалог с Майком. Я, кстати, не то чтобы регулярно разговариваю с ним по телефону, и я знаю, что есть менеджеры, которые не хотели бы, чтобы кто-то из владельцев разговаривал с одним из игроков. Но Брендан таким не был, и Юрген не такой. На самом деле, отношения между Юргеном и Майком очень крепкие, и Юрген поощряет диалог, особенно если это что-то, что я могу передать остальным игрокам.
Я не согласен со всеми решениями владельцев, но когда они совершали ошибки, то быстро исправляли их и извинялись. Концентрироваться на плохом было бы глупо, надо признать, что у них есть много хорошего. То, что они сделали для клуба, просто невероятно. Благодаря проведенной под их руководством реконструкции «Энфилд» сейчас практически неузнаваем по сравнению с тем, каким он был десять лет назад. Они инвестировали в команду, они никогда не боялись побить трансферный рекорд, если это означало, что мы можем получить выдающегося игрока; они построили новую тренировочную базу, оснащенную всеми удобствами и приспособлениями, которые только могут понадобиться профессиональному футболисту. Прежде всего, они были теми владельцами, которые приняли на работу Юргена Клоппа и изменили ход нашей истории. Деловая сторона футбола иногда теряется в эмоциях, но что касается моих отношений с ними, то, в конечном счете, они управляют бизнесом, и наши отношения — это деловые отношения. Может быть, в какой-то момент они и подумали, что потратили на меня слишком много денег, но я надеюсь, что сейчас они считают, что это была хорошая сделка. Если мне нужно было доказать, что кто-то неправ, то пусть так и будет. В итоге все закончилось не так уж плохо для нас, не так ли?
Однако в том сезоне мы были лишь тенью команды, которая в мае этого года вела борьбу за титул вплоть до последнего уик-энда. На этот раз мы уже не претендовали на чемпионский титул и заняли третье место в своей группе Лиги чемпионов, уступив «Реалу» и «Базелю». Когда в октябре мы проиграли 0:3 дома «Реалу», это стало первым случаем, когда мы проигрывали 0:3 к перерыву матча на «Энфилде» в Европе, но в некоторых отношениях поражение 0:1 в Мадриде, случившееся через пару недель, было еще хуже. Я был одним из нескольких игроков, «отдыхавших» в матче на «Бернабеу», который мы должны были выиграть, но судя по выбранному составу, были предположения, что приоритетом был матч премьер-лиги против «Челси» в следующие выходные. Брендана много критиковали за подход, который он использовал в тот вечер, и я должен честно сказать, что для меня было шоком то, что я оказался на скамейке запасных вместе со Стиви, Рахимом и некоторыми другими. Это был шок для всех нас.
Но если говорить о потрясениях, то самое большое из них грядет в январе. Под Новый год Стиви объявил о своем уходе по истечении срока контракта и о том, что он переходит в «Лос-Анджелес Гэлакси». Стиви шел к завершению карьеры — мы все это знали — но представить себе клуб без него было практически невозможно. За те годы, что он выступал в лиге, идентичность клуба стала неотъемлемой частью его личности. Он долгое время был нашей движущей силой и фигурой, и в СМИ ходили разговоры о том, что ему предложат новый контракт и он его примет.
Людям было трудно представить, что он когда-нибудь уйдет. Мне-то уж точно. Поэтому я не могу забыть, где я находился, когда он сообщил мне эту новость: в тренажерном зале в Мелвуде, утром 2 января 2015 года. Мы узнали об этом накануне вечером, но когда он пришел на следующее утро — накануне он забил два пенальти в матче с «Лестером» (2:2) на «Энфилде» — в здании словно наступил период траура. Я смотрел во все глаза на него с того самого дня, как пришел в «Ливерпуль». Он всегда хорошо относился ко мне, и я думаю, что это потому, что он знал, как важен для меня футбол и как сильно я стараюсь, чтобы все получилось. Он помог мне освоиться, и для меня было большой честью играть рядом с ним. Я мало что могу сказать о нем как об игроке, чего еще не было сказано, но он был таким не только в серьезных матчах. Он был таким на тренировках каждый день. Невероятный человек и невероятный лидер.
И снова судьба не была к нему справедлива, когда его последний матч в футболке «Ливерпуля» закончился поражением от «Стока» со счетом 1:6 в последний день сезона. В первом тайме «Сток» забил три гола за восемь минут. Впервые за более чем пятьдесят лет мы пропустили шесть или более мячей в матчах высшей лиги. Стиви забил наш единственный гол в середине второго тайма. Он заслуживал гораздо большего. Болельщики, конечно, заслуживали большего. Мы приготовили Стиви подарок на проводы — несколько дней вместе в Дубае — и после игры в Стоке должны были отправиться в аэропорт Манчестера. Мы долго обсуждали, стоит ли нам лететь, и только потому, что это был подарок ему, мы сели в самолет. Вспоминая тот полет, я вспоминаю, как мы все молчали. Мы сами себя опозорили этой игрой, мы заслужили всю критику в свой адрес. Есть дни, которые я никогда не забуду, пока живу, и этот, к сожалению, один из них.
Результат неизбежно привел к предположениям, что дни Брендана в клубе сочтены. Его проблемы накапливались. Перед игрой стало известно, что Рахим отказался подписывать новый контракт, и был усажен на скамейку запасных. Идея о том, что этот сезон должен был стать переходным, предполагала, что в конце его будет что-то хорошее, но сейчас мы казались еще более далекими от успеха, чем в августе. Мы закончили сезон на шестом месте.
Летом Рахим перешел в «Манчестер Сити», что стало еще одним ударом, и после официального ухода Стива в «Лос-Анджелес Гэлакси» я был утвержден в качестве нового капитана «Ливерпуля». Я знаю, что не был популярным выбором, но я был как никто горд этим назначением. Я уже говорил о том, что не хочу, чтобы вокруг объявления о капитанстве разводили песни и пляски, но не надо путать это с тем, что я не хочу работать. Быть капитаном «Ливерпуля»? Это одна из величайших наград в футболе. Я несколько раз был капитаном команды в матчах, которые Стиви пропустил в предыдущем сезоне, и когда стало известно, что он уходит, Брендан позвал меня в свой кабинет на тренировочной базе и сказал, что лидерские качества, которые я проявил за последние пару лет, означают, что я идеально подхожу на роль капитана для него и для команды.
Я был на седьмом небе от счастья. Я чувствовал огромную ответственность, но я был на седьмом небе от счастья, потому что чувствовал, что у меня есть что-то, что я могу привнести, что я могу показать пример и что я тот человек, который подходит на эту роль. Я знал, что внешнее восприятие будет совсем другим, потому что перепад от Стиви ко мне был очень серьезным. Я знал, что меня будут постоянно сравнивать со Стиви, и это будет непросто, но я чувствовал, что достаточно силен, чтобы сделать это после всего, что мне пришлось пережить. Я не боялся обращаться за советом к людям, которые тоже давно работают в клубе, и они объясняли то, что я уже знал: Я должен был быть самим собой, я не мог пародировать или копировать то, что делал Стиви.
Я с трудом справлялся с ожиданиями и понимал, что буду одним из тех, кто окажется на линии огня, когда дела пойдут не очень хорошо, но я должен был принять это как должное, потому что я знал, что так и будет. Я хотел получить эту работу, так что жаловаться было поздновато. Когда ты проигрываешь, ты больше страдаешь как капитан, потому что на тебе лежит большая ответственность, но я и как игрок страдал, когда мы проигрывали. В общем, люди говорили, что я хорошо переношу боль. Стиви, как правило, был щедр со мной. Он отозвал меня в сторону, когда мы были в отеле «Хоуп Стрит» перед игрой, и сказал мне, что лучшему человеку он и не мог бы отдать повязку. Это меня несказанно обрадовало, но он также предупредил меня, что это не будет ложе из роз, что будут взлеты и падения. В его словах мне бросилось в глаза одно: как капитана тебя всегда будут оценивать по тому, что ты выиграл.
Можно быть лучшим капитаном в мире и ничего не выиграть, и тогда все со стороны будут считать тебя бесполезным. Как только ты выиграешь большой трофей, ты становишься великим лидером. Сейчас я нахожусь на том этапе, когда, по статистике, я играл в команде, которая выиграла больше, чем те команды, в которых играл он. Но если поставить Стиви в нашу команду, с Юргеном в качестве босса, то он выиграет вообще все. Это не зависит от меня.
Я уже писал об этом, но стоит повторить: если бы я не был капитаном, если бы я не был в «Ливерпуле», «Ливерпуль» все равно выигрывал бы те трофеи, которые он выигрывает, как мне кажется. Меня могут считать хорошим капитаном, потому что мы выиграли то, что выиграли, но я знаю, что в клубе есть и другие люди, которые тоже могли бы привести нас к этим трофеям. В конечном счете, все дело в правильном выборе времени.
Я не самым удачным образом начал свое капитанство в «Ливерпуле». Я сыграл в двух первых матчах сезона — победах над «Стоком» и «Борнмутом» со счетом 1:0, но меня все чаще стали беспокоить резкие, стреляющие боли в подошве стопы — подошвенный фасцит. У меня были сильные боли, и впервые я почувствовал их во время поражения от «Стока» на выезде. Это не очень известное заболевание — подошвенная фасция представляет собой полосу ткани, соединяющую пяточную кость с основанием пальцев ног. Она поддерживает свод стопы и амортизирует удар при ходьбе. Напряжение и нагрузка на фасцию могут привести к небольшим разрывам, а у меня дошло до того, что каждый раз, когда я опускал ногу, мне казалось, что в нее вонзается нож. Это было похоже на хождение по битому стеклу.
Я испытывал боль каждый день, но никакие методы лечения не помогали. Я занимался в тренажерном зале, проходил лечение, делал все, что от меня требовалось, но как только я выходил на улицу и начинал пробежку, я не мог опустить ногу, настолько было больно. Они знали, что у меня разрыв в подошвенной фасции, но, несмотря на то, что диагноз был поставлен, решения проблемы не было. Медицинский персонал, возглавляемый Крисом Морганом, консультировался с представителями Королевского балета, британской легкой атлетики, футбольного союза регби, а также австралийского крикета, поскольку эта проблема распространена среди танцоров, пейсменов и регбистов. В поисках решения проблемы они также консультировались с врачами «Бостон Ред Сокс», но мне по-прежнему говорили, что немедленного излечения не существует. Пытаться вылечить проблему было все равно, что пытаться ухватиться за мокрый кусок мыла. Я звонил Крису и посылал ему сообщения в любое время суток, уже зайдя на YouTube, чтобы узнать, что мы можем сделать и что — если что — он выяснил.
В клубе полагали, что проблема возникла из-за хронической перегрузки пятки в течение нескольких лет. У меня более десяти лет не было нормальных летних каникул, и они решили, что это может быть одним из факторов, способствующих проблеме. Очевидно, кто-то из СМИ выдвинул идею, что сэр Алекс Фергюсон все время был прав и что все эти проблемы были вызваны моей походкой. В медицинском отделе сказали, что это ерунда. Клуб нашел хирурга в Нью-Джерси (США), который делает операцию по удалению нервов на подошве стопы, и мы с клубом решили, что стоит попробовать, потому что мы исчерпали почти все другие варианты. Хирург провел процедуру абляции нерва и сказал, что она прошла успешно. Он дал мне ортопедические стельки для ношения в кроссовках, которые помогут в реабилитации — или мне так показалось.
Я вставил их, и они оказались очень твердыми. При отсутствии сгибания она должна способствовать реабилитации за счет жесткости подошвы стопы. На следующий день после операции я уже ходил, и мне показалось, что наступило улучшение. Когда я вернулся в Англию, я не снимал ортезы и начал думать, что смогу снова тренироваться. К тому времени уже прошло около месяца, и поэтому сказал медицинскому персоналу, что готов вернуться в строй, так как хочу проверить, помогла ли мне операция.
Морго сказал, что не уверен, что это хорошая идея, но я настоял на том, что буду тренироваться. Я оставил ортопедические стельки в бутсе, потому что привык к ним и ассоциировал их с улучшением самочувствия. Но через десять минут тренировки я сделал пас, хотел развернуться и почувствовал, что нога соскочила с ортеза, и услышал щелчок. Через несколько секунд я уже не мог опустить ногу. Я знал, что сломал кость. И мне пришлось, ковыляя, покинуть поле в слезах. Клуб отправил меня на рентген, и я был уверен, что все будет плохо. Рентген показал, что у меня перелом пятой плюсневой кости с правой стороны. В какой-то степени я сам стал автором своего падения, потому что я не должен был носить ортопедический аппарат в бутсе, он предназначался для кроссовок. Перелом плюсневой кости произошел из-за того, что стопа скатилась с края ортеза. Это означало, что на десять недель я выйду из строя.
Я старался сохранять позитивный настрой и думал, что, возможно, это даст время моей подошвенной фасции успокоиться и все будет в порядке к тому времени, когда я вернусь, но когда я вернулся, боль все еще чувствовалась. Поэтому я по-прежнему не мог тренироваться. Я чувствовал себя безнадежным. Я перепробовал столько разных средств, но ничего не помогало. Это был самый тяжелый период в моей жизни, связанный с травмой. Последним средством было введение стероида, игра на нем и разрыв. Опыт некоторых других игроков подсказывал, что после первоначального отека, вызванного разрывом, и отдыха в течение недели или около того проблема окончательно исчезает. К тому времени я был уже на пределе сил, поэтому согласился на инъекции стероидов. Мне и так регулярно делали обезболивающие уколы в пятку, так что особой разницы не было.
Как только ввели стероид, стало намного лучше. Наконец-то я мог тренироваться без настоящей боли. Мне сделали еще одну инъекцию стероидов и 30 декабря я сыграл с «Сандерлендом» на выезде. Через двадцать или тридцать минут я побежал за мячом, и тут мне показалось, что я наступил на что-то на земле, на крышку от бутылки или что-то в этом роде, и раздался хлопок. Я оглянулся, но там ничего не было. Шум был похож на треск подошвенной фасции. В перерыве мне сделали укол в ногу, чтобы она онемела, но я продержался только пятнадцать минут второго тайма, после чего был вынужден уйти с поля. Мне пришлось долгое время играть на уколах, но после разрыва, который произошел в тот день на «Стэдиум оф Лайт», боль прошла.
Многие спортсмены страдают от подошвенного фасцита, но для многих из них боль поддается лечению. Я же просто не мог поставить ногу на землю из-за боли. Мне казалось, что она никогда не пройдет. Через некоторое время у меня возникла такая же проблема с правой ногой, и на этот раз я сразу же пошел на инъекции стероидов и прошел через тот же процесс с разрывом. Когда ты каждый день испытываешь боль, она не дает тебе покоя. Это было очень тяжелое время.
Брендан, должно быть, беззвучно проклинал своего нового капитана. На него оказывалось все большее давление, а я был травмирован, и никто не мог сказать ему, когда я вернусь. Было видно, что у нас проблемы, и я чувствовал себя беспомощным. Мне очень хотелось играть, но я все еще восстанавливался после травмы плюсневой кости, когда время Брендана в «Ливерпуле» подошло к концу.
Выиграв первые два матча, мы одержали победу лишь в одном из следующих шести, и упущенные три очка против «Эвертона» в шестом из этих матчей имели серьезные последствия. Игра проходила в воскресенье днем на «Гудисон Парк»; я, как обычно, поехал с командой, и мы на автобусе вернулись в Мелвуд, расположенный в шести километрах от него. Иан Эйр уже ждал Брендана и, выйдя из автобуса, последовал за ним в главное здание. Никто из нас в команде не знал, что будет дальше — ни с кем не консультировались. В течение нескольких недель высказывались предположения о его положении, но, несмотря на это, известие стало для всех нас огромным шоком. Считаю ли я увольнение справедливым? Скорее всего, нет. Мне показалось, что это было слишком сурово. Да, в предыдущем сезоне у нас были проблемы с результатами, да и в этом мы начали не лучшим образом, но у Брендана продолжала уходить почва из-под ног. У него в команде постоянно продавали или уходили лучшие игроки, а когда такое происходит, трудно создать какую-либо динамику в клубе.
Мне очень понравилось играть в том сезоне 2013/14, и если бы мы смогли сохранить ту команду, то кто знает, что бы получилось. Но Брендан потерял Джейми Каррагера, завершившего карьеру в мае 2013 года, затем Луиса, ушедшего в «Барселону» в следующем году, Стиви двенадцать месяцев спустя, а затем Рахима. Это большая утечка талантов. Слишком много потрясений, и, в конце концов, Брендан просто потерял слишком много игроков.
К моменту ухода Брендана наши отношения были хорошими. После эпизода с Клинтом Демпси и «Фулхэмом» я был немного зол и стремился доказать, что он не прав. Но мне также нужна была его помощь. Мне нужно было, чтобы он давал мне возможности и учил меня тактике, и в итоге он сделал меня капитаном клуба. То, что он признал те усилия, которые я приложил, чтобы стать тем игроком, которым он хотел меня видеть, признал, что я вырос в тактическом плане, и предоставил мне возможности, очень многое говорит о нем. Кенни восстановил клуб, а Брендан показал нам, что возможно в «Ливерпуле» в эпоху, когда мы конкурировали с клубами, принадлежащими олигархам и национальным государствам, если мы сможем сохранить голодную, талантливую команду. Он заслужил большего доверия, чем получил.
***
Если хотите поддержать проект донатом — это можно сделать в секции комментариев!
Приглашаю вас в свой телеграм-канал, где только переводы книг о футболе и спорте.
