Петер Шмейхель «№1. Моя автобиография» 18. И вот, я попытался купить «Брондбю»
***
И вот, я попытался купить «Брондбю» Я даже рассматривал возможность покупки «Манчестер Юнайтед».
Прежде чем рассказать вам как, я хочу начать с почему.
Всегда начинай с почему.
Был август 1999 года, и я только начинал свою карьеру в лиссабонском «Спортинге», когда мне позвонил старый друг. У «Видовре» были финансовые проблемы, и он представлял группу болельщиков, которые пытались помочь клубу выжить. Он сразу же все мне выпалил. «Не хочешь ли купить "Видовре"?» С этого момента все и закрутилось.
Это было несколько неподходящее время, но что действительно привлекало, так это возможность создать что-то в футболе, строить, использовать идеи и озарения, которые я развивал за свою карьеру. Кроме того, я увидел возможность — как в спортивном, так и в деловом плане. 29 декабря я купил клуб у Нильса Эрика Мадсена, парня, который много лет назад дал мне работу по продаже рекламы для своей газеты.
Возможность? Причина заключалась в том, что «видовре» A/S, единственный среди датских клубов, владел своей игровой лицензией. Лицензии других принадлежали материнским клубам, которые управляли профессиональной организацией, одновременно контролируя связанные с ней любительские и юниорские команды. Но «Видовре» A/S была независима от «Видовре» IF, своего материнского клуба.
Лицензия открывала возможности для создания совершенно новой футбольной команды, и в то время Копенгаген расширялся вдоль большой полосы земли вплоть до аэропорта Каструп, которая называлась Эрестад. У меня была идея создать там альтернативу «Брондбю» и ФК «Копенгаген». У меня были встречи с мэром, и нам выделили землю для строительства объектов и мультиспортивного стадиона. В деле были крупные строительные компании. Все, что мне нужно было сделать, это добиться финансирования проекта.
Моей самой большой проблемой было то, что я жил в Португалии и мог управлять всем лишь удаленно. Я доверял людям, которые делали это за меня, и это было ошибкой. В течение десяти месяцев все деньги пропали. Я никого не обвиняю, потому что, если ты хочешь управлять чем-то по-своему, ты должен быть там, чтобы делать это лично, в то время как я мог посещать заседания правления в Копенгагене лишь раз в три месяца или около того. Я не был готов завершать карьеру и взять все на себя, потому что, как я слишком хорошо понимал, нет ничего лучше, чем играть на поле.
«Видовре» был моим уроком. Дорогим уроком, потому что, чтобы удержать клуб на плаву, я платил всем зарплату из своего кармана и оплачивал все счета «Видовре» в течение восемнадцати месяцев. В конце концов, в 2002 году мне пришлось уйти, вернув футбольный клуб «Видовре» бесплатно, после погашения всех его долгов. Я надеялся, что продолжу владеть клубом до тех пор, пока я не смогу полноценно вернуться в Данию. Время было выбрано неудачно, потому что через двенадцать месяцев после того, как я отказался от прав на собственность клубом, начался кредитный бум, и на изменившемся рынке было бы гораздо проще найти деньги для финансирования нового комплекса в Эрестаде, а также для поддержания и развития клуба.
Владение клубом не было чем-то таким, на что я когда-либо рассчитывал, но «Видовре» высвободил поток идей. Я хотел как-нибудь попробовать еще раз. Зачем владеть клубом? Почему бы не остаться на поле для гольфа и в телестудии после завершения карьеры? По тем же причинам я также подумывал о том, чтобы заняться футбольным менеджментом. Когда у тебя есть знания и ты чувствуешь, что тебе есть что предложить и ты можешь воплотить это в жизнь, тогда ты хочешь найти вектор. Ты хочешь это сделать. У тебя возникает желание — назовите это творческим зудом. Я хотел высказать свое мнение о том, как развивается футбол. Я хотел делать людей лучше. Я видел все хорошее и все плохое в футболе и жаждал возможности направить клуб по правильному пути.
В «Брондбю» я был частью команды, которая положила начало профессиональному футболу в Дании и достигла высот, неизвестных ни одному датскому клубу. В «Манчестер Юнайтед» я был частью путешествия, в ходе которого мой клуб стал крупнейшим в мире в коммерческом плане и лучшим в Европе на поле, и видел, как новая Премьер-лига трансформирует футбол как бизнес. В «Спортинге» я был свидетелем того, как это делается по-португальски. А еще как не надо делать? «Астон Вилла» и «Манчестер Сити» преподали нам много уроков, хороших и плохих. И «Видовре» научил меня некоторым суровым реалиям управления футбольным клубом.
Я чувствовал, что обладаю уникальным набором впечатлений и соображений, которые следует использовать. И я начал присматриваться к «Брондбю», который дрейфовал, медленно стагнируя.
«Брондбю» выиграл титул в сезоне 2004/05 под руководством Микаэла Лаудрупа, но сразу же продал лучших игроков своей команды, и год спустя Микаэл ушел. ФК «Копенгаген» теперь был бесспорно доминирующим клубом Дании. Коммерческие показатели «Брондбю» также падали. Я видел людей в иерархии, цепляющихся за власть, их авторитет основывался на том, что они сделали двадцать лет назад, а не на каких-либо недавних успехах. Было время, когда эти люди были первопроходцами и любителями риска, а теперь они стали полной противоположностью: приспособленцы, защищающие свои должности.
Если бы я вернулся в качестве играющего тренера в 2001 году, я бы реализовал новые идеи. Я очень сильно чувствовал, что будущее «Брондбю» заключается в инвестициях в инфраструктуру и особенно в академию, потому что в Дании было масса талантов, но лучшие местные игроки больше не оставались в стране, чтобы начать свою карьеру, как это было с моим поколением. Вместо этого их привлекали клубы из Германии, Голландии и других стран, и эта тенденция сохраняется по сей день. Посмотрите на Пьер-Эмиля Хейбьерга. Он был в «Брондбю» до семнадцати лет, но перешел в мюнхенскую «Баварию», и можно ли его винить? Когда ты талантливый парень, только что окончивший школу, и у тебя есть выбор между плохо оснащенной академией «Брондбю» или «Баварией» — или «Аяксом», Премьер-лигой или чего-то там еще, — что же ты сделаешь?
И если когда-то «Брондбю» мог привлекать лучших игроков датской лиги, предлагая профессионализм и более высокую оплату, то теперь другие клубы тоже были профессиональными и им тоже хорошо платили. Чтобы «Брондбю» стал тем, кем должен быть клуб — №1 в Дании и заслуживающей доверия европейской силой — ему нужно было мыслить по-другому. Ключом к привлечению хороших игроков любого возраста является предоставление лучших условий, лучшего тренера, лучшей среды, наилучших шансов на развитие, наилучших шансов на победу. Вот что должен предлагать «Брондбю». Лучший шанс, если хотите, стать суперпрофессионалом.
В 2007 году я присоединился к своему знакомому Альдо Петерсену, чтобы рассмотреть возможность покупки клуба. Петерсен был не самым популярным парнем в Дании. Он был феноменом в финансовом мире, входил в так называемый «Клуб миллиардеров» из пяти датских инвесторов на фондовом рынке, которые сколотили состояние благодаря агрессивной торговле, но он был готов вложить 250 млн. крон. Его группа финансировала бы поглощение «Брондбю», а я бы руководил клубом. После покупки я стал бы спортивным директором, отвечающим за футбольную стратегию клуба.
Однако директора «Брондбю», по-прежнему возглавляемые Бьеррегором, не собирались уступать власть. Это должно было быть враждебное предложение. По датскому законодательству, если ты хочешь купить публичную компанию, котирующуюся на фондовом рынке, каждый член ее правления должен получить твое предложение из рук в руки. В сентябре 2007 года на стадионе «Брондбю» был устроен прием в честь кого-то, и мы воспользовались этим событием, чтобы представить каждому из директоров клуба наше предложение в письменном виде. Они были совершенно застигнуты врасплох.
Мы отсиживались, ожидая объявления на фондовой бирже, информирующего акционеров «Брондбю» о нашем предложении. Согласно датскому законодательству, совет директоров был обязан рекомендовать наше предложение: их обязанностью как директоров было зарабатывать деньги для своих акционеров, и мы предлагали шанс сделать это. Мы думали, что клуб в наших руках.
Именно тогда я получил еще один урок — о том, как играть в политику. Его преподал Бьеррегор. По натуре я более прямолинейный человек. Я говорю то, что у меня на уме, и я не умею играть в игры, в то время как он — мастер. Я подготовил все с точки зрения того, что мы будем делать после того, как заполучим клуб, но я не подготовил плана для самого процесса заполучения, потому что не представлял, что это необходимо. Я созвал пресс-конференцию, думая, что мне нужно пообщаться с болельщиками — это было большой ошибкой.
Я предупредил СМИ за несколько часов, и это дало Бьеррегору время. Когда началась пресс-конференция, вмешался один конкретный журналист, вооруженный всевозможными вопросами, которые уводили меня от темы и заставляли все это выглядеть так, будто речь шла о личностях, а не о серьезных идеях, которые у меня были для клуба. Я убежден, что Бьеррегор его подготовил. Этот парень продолжал расспрашивать о людях и о Бьеррегоре в частности: я его вытеснял, почему я хотел избавиться от человека, который все построил?
Мне следовало бы дать ответ политика: «Руководство клуба будет пересмотрено в установленном порядке, бла-бла-бла». И мне следовало бы продолжать повторять свои ключевые послания. Однако, после того, как на меня надавили, я решил быть честным и сказал: да, Бьеррегор больше не будет главным. Пресс-конференция закончилась катастрофой. Все репортажи были посвящены темой «Шмейхель против Бьеррегора». На следующий день одна газета напечатала обо мне огромный заголовок: «Убийца короля».
Я был потрясен. Мы играли по правилам поглощения и предложили привнести в клуб новые финансы и энергию, и, возможно, наивно, я думал, что люди будут в восторге от моего участия. Объявление «Брондбю» о фондовой бирже, когда оно все-таки появилось, было жалким, двухстраничным документом, первая страница которого была посвящена Петеру Шмейхелю и граничила с клеветой. Вторая страница содержала всего две строки — две строки, которые точно объясняли, почему «Брондбю» нужны были изменения. Это было что-то вроде: «О, кстати, Codan прекращает спонсировать клуб». Codan был давним главным спонсором клуба, и это была действительно важная и катастрофическая новость. Правление похоронило это под всем тем мусором, который они на меня вывалили.
Два дня спустя я встретился с Бьеррегором и двумя другими членами правления, надеясь уговорить их принять наши планы. Несмотря на то, что писала пресса, я не хотел войны. Но они были непреклонны.
Желание создать футбольный клуб и построить что-то особенное все еще горело во мне, и заявка на «Брондбю» открыла целую главу в моей жизни. Теперь, когда стало известно, что я заинтересован снова стать владельцем, мне были представлены всевозможные варианты: клубы на рынке, клубы в разных странах, которые созрели для выкупа.
Однако я не хотел быть владельцем только ради владения. Проект должен был бы иметь смысл и быть особенным. В какой-то момент я был вовлечен в консорциум, у которого была возможность купить значительную часть «Манчестер Юнайтед». Это было время, когда Глейзеры находились под давлением из-за долгов, оставшихся после их поглощения в 2005 году, особенно займов хедж–фондов, называемых векселями с оплатой в натуральной форме, или PIK, за которые они несли личную ответственность. В начале 2010 года они составляли £232 млн. и увеличивались при сногсшибательной процентной ставке в 16,25%. Если их не решить, то к 2017 году они вырастут до £600 млн. Они превышали сумму в £500 млн. с лишним, которую «Юнайтед» задолжал банкам по обычным кредитам.
Болельщики протестовали, и в Лондонском сити сложилось мнение, что, если сделка будет заключена правильно, Глейзеры могут продать часть или весь клуб. Моя группа провела переговоры о выкупе PIK в обмен на 30% акций «Юнайтед» и место в совете директоров. В глубине души я никогда по-настоящему не верил, что у нас все получится, но мне нравился сам процесс: знакомство с корпоративным миром, обсуждение с экспертами того, куда движется спортивная индустрия и вещание — особенно с точки зрения цифровых технологий — и установление ценных связей. Когда Глейзеры урегулировали свои финансовые проблемы с помощью выпуска облигаций на £500 млн., а затем разместили «Юнайтед» на Нью-Йоркской фондовой бирже, любые шансы приобрести серьезную долю в клубе исчезли.
Мой интерес был двояким. Я хотел избавить «Юнайтед» от удушающих кредитов, и у меня было видение клуба, принадлежащего болельщикам и действующего по примеру мюнхенской «Баварии», где элита — некоторые из бывших игроков — управляет клубом, но отчитываются перед простыми акционерами, болельщиками. Покупка также стала бы для меня возможностью войти в клуб и способствовать его развитию. К чему я относился очень серьезно, так это к тому, что «Юнайтед» нужно было начать планировать будущее — обеспечить услуги Ферги как можно дольше, одновременно работая над надлежащим планом преемственности, с помощью которого он мог бы подготовить и, после ухода на пенсию, наставлять следующего менеджера. Кроме того, снова поставить академию в центр клуба.
В 2013 году Альдо Петерсен вернулся с очередной заявкой на «Брондбю» и на этот раз преуспел в покупке клуба. Я мог бы принять участие в поглощении. Мы с Петерсеном продолжали поддерживать диалог, и он хотел, чтобы я стал его спортивным директором. За час до того, как я должен был вылететь в Джакарту из Копенгагена на мероприятие в качестве посла «Манчестер Юнайтед», он позвонил, чтобы сообщить о своей новой попытке поглощения, и у нас состоялся долгий разговор, в ходе которого я изложил условия для того, чтобы снова объединить с ним усилия.
Они касались, среди прочего, того, кто должен входить в состав совета директоров «Брондбю». Некоторые директора были просто болельщиками, и я чувствовал, что это нужно изменить. В то время как владение болельщиками — это замечательно, болельщики, управляющие повседневным бизнесом клуба, почти никогда ни к чему хорошему не приводит, и я подумал, что «Брондбю» нужен полностью профессиональный совет директоров, состоящий из высококлассных людей, обладающих специальными знаниями в областях, имеющих отношение к бизнесу. «Конечно, конечно», — сказал Альдо. Мой маршрут был сумасшедшим. Я прилетел через Бангкок в Джакарту и прямо из аэропорта отправился на мероприятие, которое представляло собой массовый просмотр болельщиками манчестерского дерби. Была встреча, пресс-конференция, игра, а затем я помчался обратно в аэропорт, чтобы успеть на обратный рейс. Я не сделал ни единого звонка, пока не вернулся в Данию, сорок восемь часов спустя после отъезда.
Петерсен завершил свое поглощение и уже установил новый совет директоров. Он состоял из семи директоров: четырех его парней, представителя клуба и... двух болельщиков. Я позвонил ему. «Ах, Петер, какое это имеет значение? — сказал он. — У нас четыре голоса, а у них только три». Я сказал ему, что дело не в этом.
Он спросил, я все еще в деле, и я сказал, что мне нужно подумать об этом, и когда я поразмыслил о том, как все сложилось, я понял, что Петерсен на самом деле не был заинтересован в переменах или в том, чтобы правильно формировать «Брондбю». Он просто хотел сделать все необходимое, чтобы стать владельцем клуба; для него это была просто еще одна инвестиция, нечто, с помощью чего он мог бы повысить цену акций, затем обналичить их и двигаться дальше. Достаточно справедливо с точки зрения его мира, но это было не для меня, поэтому я отказался. Стоимость «Брондбю» действительно выросла, и в течение одиннадцати месяцев Петерсен забрал свою прибыль и отчалил.
Один из инвесторов Петерсена, Ян Бек Андерсен, скупал все больше и больше акций, пока не получил полный контроль. Андерсен — болельщик «Брондбю», который был очень успешен в бизнесе, но это, похоже, создало в клубе культурную проблему. Недостаточная производительность не влечет за собой никаких последствий. Если «Брондбю» потеряет 40 млн. крон за сезон, все знают, что старый добрый Ян Бек это покроет. На поле история последних пятнадцати лет была историей посредственности. Команда сильно отстает от «Мидтьюлланда» и ФК «Копенгаген», развивает недостаточно игроков, да и строит не так много. Мне по-настоящему больно видеть, где сейчас находится «Брондбю».
В какой-то момент я обсуждал с Андерсеном, как продвинуть «Брондбю» вперед, но я думаю, что он был больше заинтересован в подборе идей и использовании моих контактов. Я рассматривал возможность присоединиться к другой попытке поглощения, но отказался, потому что все поступившие деньги пошли бы на покупку акций, а не на развитие клуба. На мой взгляд, стоило бы что-то делать только в том случае, если бы инвестиции были направлены на футбол.
Я все еще верю в мечту о «Брондбю», которая была создана в 1980-х годах и которой жило мое поколение игроков. «Брондбю» должен быть посвящен семье, самобытности, совершенству, местным талантам и их развитию. Он мог бы быть скандинавским «Аяксом». Одна вещь, которая поразила меня еще в 2007 году, когда я подавал заявку на поглощение, заключалась в том, сколько качественных людей из Премьер-лиги были готовы прийти и помочь мне привнести стандарты и опыт английского футбола на датскую сцену. Сейчас, когда я рассказываю о своем ви́дении «Брондбю», люди, которые тренировали, играли или работали в Премьер-лиге, все еще проявляют интерес. Идея «Брондбю» привлекательна — как и идея в этом во всех отношениях краткосрочном футбольном мире идти куда-то и иметь три, четыре, пять лет, чтобы что-то построить.
Я испытываю к Бьеррегору невероятное уважение. Он был парнем, который смотрел в будущее, не жалел сил и добился больших успехов для маленького датского футбольного клуба. Именно он дал мне возможность стать профессионалом. Мы по-прежнему в дружеских отношениях. Миру нужны такие люди, как он, у которых есть идеи, и то, что он сделал, он сделал для «Брондбю» — он никогда не брал никаких денег из клуба. Эго не играло здесь никакой роли; клуб был в его сердце.
Те разы, когда он давал от ворот поворот мне или другим, чтобы сохранить контроль, были вызваны тем, что он искренне считал, что сохранение контроля лучше для «Брондбю». Если бы я владел клубом, я бы попросил его помочь мне определенным образом и наставлять меня в определенных моментах.
Для меня вопрос почему все еще существует, зуд никуда не делся. Желание возглавить клуб и создать нечто новое, другое и хорошее в футболе продолжает гореть. Когда я смотрю на игру в 2021 году, я вижу необходимость перемен. Я вижу спорт, который сейчас слишком сосредоточен на элите, на деньгах и на отдельных личностях. Он находится в опасности забыть о своей сути: народ. Сообщество и обычных болельщиков.
Я хочу, чтобы футбол был широким и фантастическим. А не узким и пластичным. Мне нравится английская традиция, когда профессиональные команды поддерживаются увлеченными местными жителями на всем пути от Премьер-лиги до пятого и шестого дивизионов. Я следил за «Ноттс Каунти» из Лиги Два, когда за них играл Каспер, и не думаю, что когда-либо смотрел футбол в более приятной обстановке. Никакого блеска, никаких раскрученных звезд, никаких абонементов за £1 200 — только люди, их команда и честные игроки, отдающие всё и тем и другим.
Если бы я был менеджером, я бы хотел работать только на хорошего владельца, который понимает, что футбол — это долгосрочная перспектива. Что речь идет о развитии, самобытности, сообществе и общении с болельщиками — и что инвестирование во все это требует терпения и времени.
Таких хороших владельцев трудно найти, но, возможно, когда-нибудь я сам смогу стать хорошим владельцем. Может быть, скоро. Зная меня, никогда не знаешь наверняка.
***
Приглашаю вас в свой телеграм-канал, где только переводы книг о футболе и спорте.
