Кристофер Хилланд. «Слезы на Бомбонере»: 10. Короткая экскурсия к «Экскурсьонистас»
Предисловие/Введение/Список важных фраз
Эпилог/Список игр/Благодарности/Фото
***
Я изо всех сил пытался выучить испанский. Месяц, проведенный в Чили, только усилил мое огорчение. Я регулярно чувствовал себя четырехлетним ребенком, слушающим дискуссию о политике и ошеломленным сложностью разговора. Я был разочарован и смущен тем, что мне потребовалось столь много времени, чтобы овладеть языком. Я продвигался в этом плане, но медленно. И я определенно не чувствовал себя уверенно, разговаривая со случайными людьми, если только речь не шла о футболе. Каким-то образом мне удавалось справляться с разговорами о футболе. Когда я пробыл в Аргентине уже третий год, наконец, все начало становиться на свои места, и я мог начать разговаривать на другие темы.
Не то чтобы я хотел говорить о других вещах. Единственное, что, по моему мнению, было необходимо — это найти местную футбольную команду, с которой я мог бы играть, пить пиво и общаться о футболе. В течение двух лет я играл в пикап-игры с иностранцами. Английский неизбежно был языком по выбору. Но со временем я познакомился с бо́льшим количеством людей, и меня попросили присоединиться к команде из 11 человек, состоящей из людей со всего континента — чилийцев, колумбийцев, перуанцев, венесуэльцев, пары аргентинцев, а также пары европейцев, которые уже свободно говорили на этом языке. Найти команду местных жителей было непросто, но та, которая говорила исключительно по-испански, вполне мне подходила.
Уровень футбола был приличным, и я был рад снова играть в настоящий, полноценный футбол после двух лет игры только пять-на-пять или шесть-на-шесть. Матчи лиги, в которую вступила наша команда «Интернасьональ», проходили на площадке команды четвертого уровня под названием «Экскурсьонистас». Поле находилось в Бельграно, недалеко от Чайнатауна, в трех кварталах от школы, где я работал, но, что более важно, в нескольких минутах ходьбы от квартиры, которую я снимал. Игра на полупрофессиональной площадке с бетонными стоячими трибунами, высокими заборами и колючей проволокой усиливала предвкушение. Естественно, зелено-белые сиденья были пусты, если не считать пары подружек, которые пришли посмотреть. У меня сложилось впечатление, что подружки в основном приходили, чтобы присматривать за своим бойфрендом, а не смотреть футбол, но это было всего лишь предположение. Может быть, все было наоборот.
Игра в футбол в Аргентине определенно была культурным шоком. Как и следовало ожидать, увидев, как южноамериканцы играют в топ-дивизионах и в Лиге чемпионов, в их игре была другая интенсивность. Местные жители никогда не убирали ногу с педали газа; скорость была 100 км/час, 100% времени. Они действительно жили игрой. К сожалению, их игра также включала в себя много театральности. За свою игровую «карьеру» я получил всего две красные карточки, несмотря на то, что наслаждался физической стороной игры. Первая красная случилась в Осло была за игру рукой на линии ворот, когда я забежал за своего вратаря, пытаясь блокировать удар, и мяч случайно попал мне в руку. Это, конечно, не было вмешательством типа «Луис Суарес против сборной Ганы». Мое второе удаление произошло на поле «Экскурсионистас», когда вингер соперника обманул судью, заставив его поверить, что я ударил его локтем в лицо.
Я играл левого защитника. В нашей команде существовал четкий разрыв между латиноамериканцами и североевропейцами. Было очевидно, кто воображал себя нападающими и центрфорвардами, а также те, кто был не прочь заполнить места защитников. Я уже был раздражен тем, что пропустил матч «Манчестер Сити» - «Арсенал», который проходил в то же время, что и наш воскресный утренний матч. Когда их правый вингер бежал с мячом вдоль линии, я положил руку ему на грудь, чтобы притормозить его. Наивный. Не было никакого взмаха моей левой руки и, конечно же, никакого взрывного удара по его телу, что могло бы объяснить падение на искусственный газон и размахивание руками. Крики были конфузящими. Взвод, снайпер на пустых трибунах и т.д. Мне показали красную карточку. Я мог бы стоять там и возражать судье, но я знал, что это безнадежно. Чтобы театральность вообще сработала, судьи должны купиться на культуру и либо игнорировать крайне жалкое поведение взрослого игрока, либо подыгрывать и быть частью его драмы. Даже 12-летний ребенок, наблюдающий за рестлингом WWE, знает, что все это ложь, но он по-настоящему увлечен действом. Судьи на этом скромном уровне (на всех уровнях) должны сознательно оценить мошенничество и решить, что эти коварные действия являются частью развлечения. И слово «развлечение» в нашем случае используется очень легкомысленно, тем более что наши матчи смотрели всего около восьми человек, в основном либо утомленные, либо недоверчивые подруги.
Хотя я, возможно, и не получил столь много красных карточек, я получил некоторое количество желтых, часто за то, что плохо объяснял судье, что на трибунах не было людей, которые за ним бы наблюдали. Это никогда хорошо не заканчивалось, но всегда было крайне важно прояснить этот факт. Тем не менее, это была хорошая практика для моего испанского. Если бы судья меня не понял, он бы не показал мне карточку.
Я ненавидел обман. Более молодой и упрямый я оставался бы так долго, как только мог, чтобы показать, как тяжело мне было. Но я был старше и мудрее, и в какой-то степени я должен был принять их футбольную культуру, верно? Как бы я ни был с этим не согласен, я решил жить там и играть в их футбол. Красная карточка и образный «ранний душ» позволили мне взять литровую бутылку пива и посидеть и посмотреть игру «Арсенала» в маленьком кафе/баре на поле под главной трибуной, пока мои товарищи по команде бились во втором тайме.
Игра в fútbol была интересным культурным опытом. Существовали забавные языковые барьеры: крича man on! [сзади!] на поле с испаноязычными игроками большинством неизменно воспринимается как действие к немедленной остановке. Игра рукой по-испански — это mano, и каждая игра рукой считается нарушением независимо от того, как, где и почему. Классическая концепция «времени» воскресной лиги (пример пропуска элемента высказывания, легко восстановимого в данном речевом контексте, где полная версия приравнивается к «у вас много времени на мяче, молодой сэр/мадам, пожалуйста, примите правильное решение») также приводит к тому, что большинство игроков останавливаются как вкопанные. Это будет интерпретировано как время вышло, игра окончена.
Когда мы, европейцы, используем слова, чтобы выразить себя на поле, южноамериканцы используют звуки. Мне потребовалось несколько месяцев, чтобы смириться со звуками, исходящими от игрока, желающего получить мяч. Я слышал щелканье ртами, как если бы я был собакой или лошадью, или звуки поцелуев, как будто лондонец с Ямайки не одобрял что-то сказанное. Пока я говорил по-английски или пытался говорить по-испански, это звучало так, как будто все остальные общались на давно утраченном языке африканских племен.
После нескольких месяцев терпения подобных звуков во время игр на стадионе «Экскурсьонистас» вместимостью 7000 человек, наша группа решила, что мы должны посмотреть игравшийся здесь матч. Учитывая, что я жил недалеко, в моей квартире мы организовали небольшую previa [прелюдия]. Нас было шестеро — англичане, ирландцы и голландцы — в большой открытой гостиной. К этому времени я жил один, поначалу деля квартиру со своим бывшим американским коллегой, которого выгнали, после чего шведская девушка сделала мою квартиру своим домом.
Фанни нашла меня в группе эмигрантов в социальных сетях. Я разместил фотографию рукописной записки у входа в наше здание. В нем говорилось со всей убедительностью, на которую способна рукописная записка, что в здании отключен газ. Фанни увидела сообщение и отправила мне сообщение. Оно не имело никакого отношения к газу или отоплению любого рода, но, сказав, что она только что приехала в город, и воспользовавшись скандинавской связью, предложила выпить пива.
Был конец зимы в Буэнос-Айресе. В городе может быть очень холодно. Влажные 10°C — это слишком низкая температура, чтобы принимать холодный душ. Это было невеселое время, но моя работа нашла временное решение: электрический душ. Это было ведро, в котором, будучи наполненным, вода нагревается, как в чайнике. Результатом было около пяти минут горячей воды. Этого было вполне себе достаточно. Но само приспособление было не тем, что можно было доверить ребенку. Именно это в конце концов и привело к тому, что моему американскому соседу по дому пришлось съехать. Он повернул электрическую кнопку подачи воды, чтобы принять душ. То ли он забыл, то ли передумал принимать душ, но он вышел из квартиры, не выключив хитроумное приспособление. Когда я вернулся домой ранним утром после пары кружек пива с Фанни, я поскользнулся на мокром полу в ванной. 20 литров воды кипели в течение нескольких часов, и ванная комната превратилась в парилку. Вода уже вся испарилась, и если бы я не вернулся тогда домой, душ вполне мог бы загореться. Я кипел от злости. Янки мог сжечь все здание дотла.
Metrogas — так называлась печально известная компания, управляющая многими зданиями в Буэнос-Айресе. У них была репутация тех, кто отключал людям газ на длительное время, и ходили слухи, что им достаточно было небольшой взятки, чтобы повернуть правильный краник и снова пустить газ. Мне сказали, что люди, переезжающие из многоквартирного дома, часто сообщают о запахе газа в здании, чтобы доставить неудобства бывшим соседям, с которыми они, возможно, не ладили. К сожалению, все остальные в здании становились жертвами этих мелких распрей, происходящих по всему городу. Прежде чем проводить расследование Metrogas отключал газ во всем здании. Может пройти больше года, прежде чем газ снова включат. Metrogas был настолько печально известен, что люди даже перестали сообщать о проблеме, даже если она есть. «Подождите до лета», чтобы сообщить о запахе газа, посоветовал кто-то. Но было слишком поздно; теперь у нас не было газа. Нам приходилось готовить на маленькой электрической плите и принимать душ с помощью прибора, которому я не полностью доверял и не доверил бы своему соседу по дому, так как он неумело им пользовался.
Через пару дней после общения в Интернете мы с Фанни встретились за ужином. Было воскресенье. В понедельник она уже въехала. Это было временное соглашение, пока она не найдет новое жилье для съема. Она только что приехала из Швеции и жила в хостеле, которое не соответствовало ее стандартам. У нас с янки было полно места, и я выпалил, что она может остаться. Она была не первой моей шведкой. Патрик гостил у нас в течение нескольких недель в начале года (хотя он и спал на диване).
Патрик был еще одним отличным футболистом, с которым я познакомился на полях при игре пять-на-пять. Обычно непринужденный, с дерзкой улыбкой — у нас была хорошая связь на поле и за его пределами. И так же, как француз Гийом, Патрик вел кочевой образ жизни, играя в покер онлайн, участвуя в турнирах только тогда, когда ему нужно было пополнить свой бюджет на поездки. Живя жизнью эмигранта, часто встречаешь действительно крутых людей, персонажей с особыми характерами, с которыми можно провести время, только для того, чтобы увидеть, как они исчезают так же быстро, как и появились.
Может быть, Фанни была способом заменить Патрика. В итоге она осталась с понедельника по воскресенье, пока искала квартиру для съема. Теперь мы встречались, и она приходила регулярно. Так было до тех пор, пока шесть недель спустя она не поссорилась со своим домовладельцем. Янки съехал, и я сказал, что она может въехать.
С этого момента наши отношения длились недолго. Но Фанни уже пригласила своих родителей воспользоваться этой квартирой, когда те будут ее навещать. И вот я жил со шведской девушкой, с которой у меня был короткий роман, а затем я с ней расстался, но она, похоже, не собиралась искать новое место для проживания. После того, как ее родители уехали, я попросил сделать тоже самое и ее саму. Она собрала свои вещи, когда я был на работе, и больше я ее никогда не видел.
Квартира снова в моем распоряжении, я могу попросить въехать туда кому только захочу. Был конец ноября, и лето определенно наступило [в южном полушарии с декабря по февраль, когда у нас зима], так что было бы неплохо выпить несколько кружек пива на балконе, прежде чем отправиться на «Эстадио де Экскурсьонистас». Матч был местное дерби против «Платенсе». Пять километров разделяли два скромных клуба в северной части города. Эта игра уже некоторое время была в моем списке. Мы не хотели идти ни на какую игру «Экскурсио». Матч между двумя клубами из одной и той же части города делал его более интересным, пускай там и не было выездных болельщиков.
«Платенсе» всегда мне нравились, потому что один мой бывший ученик за них болел. Гвидо был единственным позитивным ребенком, который всегда улыбался в классе, полном подавленных и депрессивных 13- и 14-летних. Этот юный солнечный лучик немного облегчал мою работу. Теперь он был молодым человеком, с которым я мог выпить пива, болтая о футболе. «Платенсе» выделялся как один из немногих клубов, носивших коричневую форму, а также как место, где, как ни странно, Давид Трезеге сделал свои первые футбольные шаги. Они также располагались близко к тому месту, где я жил, что это было почти первое место в списке команд, которые нужно посетить перед отъездом из страны. Но сейчас, «Платенсе» будут выездной командой, а «Экскурсьонистас» — хозяевами.
На главной трибуне собралось около 1000 человек, еще 500 были разбросаны по другим секциям. Было забавно хоть раз увидеть стадион со зрителями, хотя и далеко не полный. У клуба и его болельщиков была репутация немного сомнительных, даже несмотря на то, что стадион располагался среди какой-то чрезмерно дорогой недвижимости в богатой части Буэнос-Айреса. Большинство клубов низших лиг, как правило, имели такую же репутацию.
Знаменитый испанский документальный фильм 2012 года об аргентинских barra bravas начинается с «Экскурсьонистас». Все начинается с того, что ведущий Canal+ берет интервью у размахивающего мечом фаната, который показывает движения на камеру. Сродни тому, как шестилетний ребенок разыгрывает свои фантазии о Черепашках-ниндзя, но, будучи взрослым мужчиной, видео немного нервирует. Этот barra явно немного того и отчаянно нуждается во внимании камеры. И, вероятно, отчаянно нуждается в любых деньгах, которые он мог бы заполучить за свое представление. Для съемочной группы это телевизионное золото. Они были благодарны Алехандро Chiquitona Флоресу. Но интервью было прервано после того, как Chiquitona достал заряженный пистолет и направил его — в инсценировке — на ведущего. «Он был неуправляем. И продолжал говорить, не сказав ни одного связного предложения о футболе и страсти», — объяснил рассказчик. Они взяли у него интервью как раз в нужное время; неделю спустя он был найден убитым в своей квартире. Несмотря на то, что Chiquitona не будет на игре, на которую мы пошли, мы немного опасались того, чего ожидать от «Экскурсьонистас».
Мы, конечно, не ожидали хорошей игры, да мы и никогда по-настоящему ее не ожидали в Аргентине. Было интересно наблюдать за лучшими игроками, играющими на том же поле, на котором мы сами много раз играли. Поле казалось намного меньше. Игра казалась намного более напряженной, когда игроки быстро и организованно перемещались из стороны в сторону, чтобы прессинговать игрока с мячом. Это казалось очевидным. Что не было сразу очевидно, так это причины, лежащие в основе представленных цветов. Никогда больше я не столкнусь с таким нелепым ансамблем. «Экскурсьонистас», традиционно игравшие в зеленом и белом, вышли на поле в фиолетовых выездных футболках, зеленых шортах и белых гетрах. «Платенсе» выбрал светло-коричневые футболки с темно-коричневыми шортами и гетры.
Как только мы оправились от подиумной катастрофы, в которой команды выходили на поле, мы уселись, чтобы насладиться разворачивающимся перед нами антропологическим шедевром. Около 80% матча было потрачено на то, чтобы люди смотрели, а не обращали внимания на происходящее на поле. Позади нас и, казалось бы, сам по себе, был девятилетний ребенок, одетый в зеленую форму «Экскурсио». Когда люди входили и выходили из туалетов под ним, он с хитрецой плевал вниз. Казалось, он не следил за игрой. Отправляя маленький шарик слюны в сторону ничего не подозревающей жертвы, он нашел себе развлечение на вторую половину дня. Увидев, что что-то приземляется перед ними, некоторые поднимали глаза, но он уже смотрел в сторону поля, притворяясь, что интересуется игрой. Надо отдать должное, у него это неплохо получалось. И храбро. Я бы не хотел привлекать к себе нежелательное внимание людей в этой толпе.
Плевки, очевидно, были здесь частью игры. Следующей была группа из четырех матерей, стоявших у своих детских колясок. На уровне поля был проход шириной в два метра между огороженным полем и десятью уровнями бетонных ступеней, которые составляли стоячие трибуны. Эти кормящие дамы болтали друг с другом, время от времени покачивая свои детские коляски, пока игра не подошла к нашему концу поля. Вот тогда-то и вступила в действие грозная четверка. Они оставляли свои коляски без присмотра, подбегали к забору и плевали в лайнсмена. Это случалось несколько раз, пока одна из них не попала в цель, получая «пять» от своих compañeras [товарок].
Опыт дня матча в Аргентине был в такой же степени связан с наблюдением за толпой, как и с наблюдением за игрой. Я пропустил большую часть матча, но, по крайней мере, в матче было забито три гола, один из которых был забит хозяевами поля, обеспечив рев болельщиков, на который мы надеялись.
После этого матча третьего дивизиона толпа разошлась по домам и оставила gradas [трибуны] пустыми для нашего следующего матча. Я сыграл еще несколько матчей за «Интернасьональ де Буэнос-Айрес», последний из которых состоялся в декабре. Лето определенно наступило, и температура стремительно росла. Мы должны были играть в полдень при 35-градусной жаре. Это было наказанием. Всякий раз, когда мяч выходил из игры или игрок получал травму (что, казалось, случалось часто), я подходил к отбрасываемой прожекторами тени. Даже 60 секунд передышки в тени помогали, но я закончил игру, чувствуя себя нехорошо. Я вернулся домой с ужасной тепловой сыпью на ногах и сильной головной болью. Это было неподходящее время, потому что ко мне на ночь приезжал мой друг-бразилец. В тот вечер в моем баке почти ничего не осталось. На следующей неделе у нас был еще один матч в начале второй половины дня, но мы отказались играть, попросив лигу перенести его на вечер. Играть в такую жару и влажность того не стоило.
***
Приглашаю вас в свой телеграм-канал — переводы книг о футболе, статей и порой просто новости.
