Дэвид Пис. «Проклятый Юнайтед»: День сорок четвертый
Источники/Благодарности/Об авторе
***
Сегодня воскресенье, 21 июля 1974 года, и твой самолет опаздывает, твой багаж потерян. Серебристый Мерседес ждет под дождем. Невысокий мужчина под большим зонтиком. Невысокий мужчина с седыми волосами и в темных очках. Невысокий мужчина в кашемировом пальто и с кубинской сигарой —
— Мистер Клаф? — спрашивает Мэнни Касинс, председатель правления «Лидс Юнайтед» АФК Лимитед. — Как поживаете?
Ты пожимаешь ему руку. Ты спрашиваешь его: «Они уже вернули нормирование?»
— Только не в Йоркшире, — говорит он.
Ты следуешь за председателем «Лидс Юнайтед» на заднее сиденье его серебристого Мерседеса. Ты принимаешь его сигары. Ты принимаешь его бренди.
— Конечно, — говорит Касинс, — твой председатель все еще играет в глупых попрошаек.
Ты улыбаешься и поднимаешь свой бокал. — Как и в свое право.
— Ожидает нас обоих в Брайтоне сегодня вечером. Чтобы мы угостили его обедом в его собственном отеле.
— Он разочарован, — говоришь ты ему. — Он теряет меня, не так ли?
— И не только тебя, — говорит Касинс. — Питера Тейлора тоже.
Ты смотришь на часы и допиваешь свой бренди.
— Я сказал ему: либо вы оба, либо ни один из вас.
Ты снова смотришь на свои часы. Ты протягиваешь свой стакан.
* * *
— Ни пенни больше, — говорю я им. — И ни пенни меньше.
— £25 тыс. за сорок четыре дня работы? — кричит Болтон. — Это чертов грабеж средь бела дня.
— Это еще не все, — говорю я ему. — Я также хочу заключить соглашение о том, что «Лидс Юнайтед» будет платить мой подоходный налог в течение следующих трех лет.
— Что?
— Плюс Мерседес.
— Да пошел ты! — кричит Болтон. — Кем, черт возьми, ты себя возомнил?
— Брайаном Клафом, — говорю я ему. — Брайаном Говардом Клафом.
* * *
Рядом с морем. Ты находишься в туалетах отеля «Кортлендс» в Хоуве. Директора двух футбольных клубов ждут тебя в баре. Слим Уитмен поет «С годовщиной». Ты со своим партнером. Со своим единственным другом. Со своей правой рукой. Со своей тенью. Ты держишь его за горло в туалетах отеля «Кортлендс» в Хоуве —
«Это не устаревает, просто намного лучше...»
— У нас все будет хорошо, — пытается сказать он. — Давай останемся на месте. Попробуем еще один годок.
«Ты приносишь мне столько счастья каждый день...»
— Это Третий дивизион, Пит. Мы, мать твою, выиграли всего двенадцать игр в прошлом сезоне.
«Все, чем ты являешься, заставляет меня так тебя любить...»
— Но не забывай, кто это был, кто пришел за нами, когда мы были без чертовой работы, когда тебя могли дисквалифицировать, черт подери. Кто это был, пока все остальные подстраховывались, не отвечая на твои звонки. Кто постоянно нас поддерживал. Не вмешиваясь. С полной поддержкой. С деньгами на трансферы —
«Я благодарю небеса, что ты пришла ко мне...»
— Ага, и игроки, которыми ты меня здесь обременяешь, ни хрена не умеют играть...
«Давай остановимся и осознаем нашу многочисленную удачу...»
— На это нужно время, Брайан. Нужно —
«Потому что такая любовь, как у нас, случается не каждый день...»
— Ты вообще не видел, как они, черт возьми, играют...
«И год за годом мы будем продолжать вспоминать...»
— Лучшие отели. Новый автобус Мерседес для командных поездок. Чего ты еще хочешь?
«Наша годовщина по-особому...»
— Первый дивизион, Европа; Я хочу еще раз попробовать свои силы в Кубке чемпионов.
«Итак, дорогая, с годовщиной...»
— Еще один сезон, — говорит он. — Еще лишь один.
«Прошел еще один год любви...»
— Предложение есть, — говоришь ты ему. — Поехали в Лидс.
«Спасибо тебе за каждый день, который ты мне подарила...»
Он закрывает глаза. Он качает головой. Он открывает рот —
«Моя дорогая, с годовщиной...»
— Не в этот раз, Брайан, — говорит Питер. — На этот раз ты сам по себе.
* * *
Они любят меня за то, кем я не являюсь. Они ненавидят меня за то, кем я являюсь. Они любят меня. Они ненавидят меня. В тени трибун. На ступеньках «Элланд Роуд». В свете камер и брызгах дождя Мэнни Касинс ищет слова, пытается найти слова —
— Мистер Брайан Клаф и «Лидс Юнайтед» пришли к взаимоприемлемому соглашению о прекращении его работы с сегодняшнего дня… все это делается на благо «Лидс Юнайтед». Клуб и счастье игроков стоят на первом месте. Ничто не может быть успешным, если персонал не счастлив… Большинству игроков было трудно работать с новым менеджером. Они, казалось, критиковали тактику, тренировки и все прочее, что исходило от мистера Клафа… И было некоторое недовольство... Но я чувствую, что мы достаточно велики, чтобы сказать, что можем ошибаться... Мистер Клаф получил достаточно солидное выходное пособие, но и «Лидс Юнайтед», и мистер Клаф согласились не раскрывать фактическую цифру… Это было внутреннее соглашение, которое мы решили соблюдать… И мы надеемся объявить имя нового менеджера завтра.
— Но почему он уходит? — спрашивают журналисты. — На наш вопрос вы не ответили.
— Возможно, потому, что нас избаловал Дон Реви… Для нового менеджера, пришедшего после тринадцати или четырнадцати лет успеха… Это очень трудный подвиг, которому нужно соответствовать...
— А как вы себя чувствуете, Брайан? — спрашивают они. — Насчет «Лидс Юнайтед» и мистера Касинса?
В тени трибун, на ступеньках «Элланд Роуд». Я люблю их, я ненавижу их. В брызгах их дождя и свете их камер я нахожу слова, чтобы сказать им —
— Мы расстаемся в наилучших отношениях, и поэтому я испытываю очень дружеские чувства к мистеру Касинсу. Все хорошо, но я думаю, что это очень печальный день для «Лидса», а также немного печальный день для футбола. Так что на данный момент все немного грустно… Я не думаю, что с игроками были какие-то проблемы. Для них очень важно продолжать работу. Для них важно выиграть лигу, Кубок европейских чемпионов и Кубок Англии. Если они смогут это сделать, это пойдет на пользу футболу… Но, что бы ни случилось в ближайшие несколько недель, мистер Касинс был абсолютно великолепен в наших с ним отношениях… Я здесь всего семь недель, но мне кажется, что прошло семь лет… И я надеюсь, что парень, который займет мое место, найдет его намного более мирным… Два или три игрока пришли сегодня ко мне в кабинет и выразили 100-процентную поддержку. Игроки меня не увольняли… Я чувствую себя ужасно из-за того, что меня уволил «Лидс Юнайтед». Но причиной этого стало накопление всего подряд: травмы, дисквалификации, плохие результаты, совет директоров, пара игроков и так далее… Но любой, кто сменил бы Дона Реви, встретил бы негодование игроков. Если они лучшая команда в стране, то здесь они потерпели неудачу… Но я все еще верю, что у них есть лучший человек, который заменит Реви...
«Как же нам жить, Брайан? Как же нам жить?»
— И я надеюсь вернуться в футбол через четыре или пять дней.
— Но вы получили все, что действительно хотели, Брайан? — спрашивают они меня.
* * *
Обмен репликами. Пошел он. Дополнительное время. Палки в колесах, черт дери, в процессе реализации. Иуды. Перерыв на ужин. Ты ослабляешь свой воротник. Развязываешь галстук. Ты придумываешь оправдание. Ты используешь свой шанс. Ты подходишь к телефону. Ты совершаешь свои звонки. Ты пронзаешь их оружие. Пошел он. Пошли все они. Это единственный чертов шанс, который никуда не денется. Никакого гребаного шанса. Не в этот раз. Уже за полночь. Шести часов как не было. Безрезультатно. Переходишь в бар. Поднимаешься из подвала. Наверх, в вестибюль. Касинс и Боб Робертс поднимаются по лестнице впереди тебя, заламывают руки и качают головами, шепчут друг другу о неожиданных осложнениях, бормочут о том, как они хотели и Клафа, и Тейлора, а теперь они не так уверены; Реви по радио, Реви по телевизору, называя Клафа сумасшедшим гребаным выбором, взывая к группам протеста и петициям, призывая к назначению Джонни гребаного Джайлса вместо тебя. Ты протискиваешься мимо Касинса и Робертса, мимо Бамбера и Тейлора. Ты поднимаешься по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки за раз. В вестибюль. Пресса и телевидение ждут. Предупреждены. Их камеры вспыхивают, микрофоны включены —
— Джентльмены, — говоришь ты им, — меня только что назначили менеджером «Лидс Юнайтед».
* * *
Джон и Билл везут меня в студию Йоркширского телевидения. На передачу «Календарь». Для их специального выпуска «Прощайте, мистер Клаф» с Остином Митчеллом, Брайаном Клафом и специальным гостем сегодняшнего вечера, вернувшимся по многочисленным просьбам и таким же смелым, как медь на пуговицах его блейзера, Доном —
— Когда ты пришел, когда ты пришел, когда ты пришел, — говорит Реви, - у тебя было собрание с ними в первый же день?
— Нет.
— Почему?
— Потому что я не думал, что было необходимо проводить собрание в самый первый день.
— Итак, ты вступал в должность менеджера нового клуба...
— Да.
— И не созвал всех своих игроков, весь свой тренерский штаб и весь свой клубный персонал вместе...
— Нет.
— И не представился, и не встретился с ними, и не сказал им точно, что ты чувствуешь и что ты хочешь попробовать и сделать?
— Продолжайте! — говорю я ему. — В первый день, когда я только пришел, я вернулся из отпуска и провел с ними двухчасовую тренировку.
Дон Реви качает головой. Дон теребит пуговицы на своем блейзере. Он говорит: «Но среди игроков и персонала было много нервозности и опасений, и, очевидно, были встречи и обсуждения между игроками и директорами, и, должно быть, для этого была очень веская причина. Я не оправдываю игроков, делающих подобное в любом клубе; это совершенно неправильно, и директора ошибаются, прислушиваясь к этому… Но я думаю, что Брайан сам себя обдурил. Он критиковал так много людей, чьи рекорды держались столь долго, и я думаю, что это совершенно неправильно для игры в профессиональный футбол».
— Но послушайте, Дон, — говорю я ему. — Когда ты берешь на себя работу человека, который проработал там десять или пятнадцать лет...
— Тринадцать, — говорит Дон.
— Тринадцать лет, спасибо, и которого считали Королем, Отцом, Человеком, Который Все Делал Правильно, а затем в течение семи недель невозможно — совершенно невозможно — заменить подобного рода вещи...
— Но зачем пытаться заменить их, Брайан? Ты говорил с ними о том, чтобы выиграть чемпионат лучше или иначе, но наш рекорд держался там в течение одиннадцати лет...
— Ага, — говорю я ему. — Ага.
— Верно, первые четыре или пять лет, и я всегда это говорил, мы играли на результат. Но последние четыре или пять лет мы были самой зрелищной командой для трибун и возглавляли чарты национальных газет и телевидения...
— И еще, Дон, дисциплинарную таблицу. Возглавляли ее.
— Да, было разок такое.
— Что ж, вы возглавляли ее последние два или три года.
— Нет, нет, нет. Это неправда. Это было не на 100% правильно, я согласен. Это было не совсем правильно. Дисциплина на поле. И в прошлом году мы все уладили.
— Так и было, — говорю я ему. — Вы были на вершине.
— Но да, да, когда ты, понимаешь, ты, Брайан, когда ты говоришь о том, чтобы прийти на работу в «Лидс», и у тебя было все это, эти заботы о том, чтобы занять мое место, и то, и другое...
— У меня они определенно были...
— Да, были. Но почему, почему ты приехал из Брайтона в Лидс, чтобы взять на себя управление клубом, когда ты столь сильно критиковал их и говорил, что за это мы должны быть во Втором дивизионе, и мы должны делать так, и мы не должны делать эдак? Почему? Почему ты согласился на эту работу?
— Что ж, потому что я думал, что это лучшая работа в стране.
— Конечно, это была лучшая работа в стране.
— Я принимал чемпионов Лиги.
— Да, ты принимал чемпионов Лиги. Ты получил лучшую группу игроков, которых когда-либо видел.
— Ну, я не знал об игроках, Дон.
— Ты не знал?
— Я не знал их так близко, как вы. Но я знал, что вы были чемпионами Лиги, и я принимал команду чемпионов Лиги. И я хотел попробовать свои силы в Кубке чемпионов в этом году. Я думаю, что он тоже был близок и дорог вашему сердцу. Я хотел выиграть его. Я хотел сделать то, чего вы не сделали. Теперь, когда я сказал, я думаю, что на самом деле я сказал это Тревору Черри или большинству других игроков, он сказал мне: что вы можете сделать такого, чего не сделал босс? Вы — босс, Дон, он имеет в виду вас. Я сказал, что хочу выиграть лигу, но я хочу выиграть ее лучше. Теперь другого ответа на этот вопрос нет, потому что вы выиграли лигу.
— Да, — говорит Дон. — Но ты никак не мог бы выиграть ее лучше.
— Почему нет?
— Нет, нет, нет...
— Но это единственная надежда, которая у меня есть...
— Но мы проиграли всего четыре матча.
— Ну, я мог проиграть лишь три.
— Нет, нет, нет...
— Я не мог дать никакого другого ответа, и я хотел выиграть Кубок чемпионов. Теперь я верю, что это была всего лишь часть, всего лишь часть, Дон — я не знаю этого, потому что я с вами не разговаривал — но я верю, что это была всего лишь часть, независимо от того, приняли ли вы работу в сборной Англии или имели еще один шанс на Кубок чемпионов.
— Это совершенно верно, — говорит Дон. — Потому что я был так увлечен игроками и всеми на «Элланд Роуд»...
— Умница, — говорю я ему. — Теперь и я хотел сделать это, и я хотел сделать это лучше, чем вы. Вы ведь можете это понять, не так ли?
— Да. Но —
— Спасибо, — говорю я ему. — Спасибо вам, Дон.
Идут титры, играет музыка; теперь я все ясно вижу.
* * *
Вниз по автостраде, их пальцы и кулаки, их незадевающие оскорбления cтановятся все меньше и меньше; Джон за рулем моего новенького синего Мерседеса, Билл открывает еще одну бутылку шампанского. Но солнце не светит, лишь дождь идет; голубое небо черно, золотистость вся фиолетовая, и я сижу сзади, задрав ноги, и у меня в руках их чек на £25 тыс. —
Я не верю в Бога. Я не верю в удачу. Я верю в футбол —
— Я только что выиграл на тотализаторе, — кричу я. — Чертовом тотализаторе.
Я верю в семью, и я верю в себя; Брайана Говарда Клафа —
Сегодня четверг, 12 сентября 1974 года, и я хотел бы, чтобы ты был здесь.
***
Приглашаю вас в свой телеграм-канал — переводы книг о футболе, статей и порой просто новости.
