Дэвид Пис. «Проклятый Юнайтед»: День сорок третий
Источники/Благодарности/Об авторе
***
Я просыпаюсь в этой современной роскошной гостиничной кровати в этом современном роскошном гостиничном номере, и первое, что я слышу, черт возьми, это звук моего собственного гребаного голоса:
«Нелепо предполагать, что я намеренно изо всех сил буду стараться, чтобы уничтожить команду… Я не разрушитель… Ни один человек в стране больше, чем я не хочет, чтобы "Лидс Юнайтед" продолжал быть успешным… Это было нечто вроде того, что, по-моему, они называют собранием в стиле "разрядить атмосферу". Я сказал несколько слов, выступил председатель, а затем ребята высказали свое мнение… Председатель спросил, не возражаю ли я против того, чтобы он высказался, и, очевидно, я выступаю за все, что может помочь восстановить доверие… Было принято решение, что лучшим для клуба будет, если каждый сделает все возможное, чтобы мы смогли выиграть пару матчей. Именно в этом мы нуждаемся больше всего. Именно так мы сможем восстановить доверие, и тогда отпадет необходимость в подобных собраниях...»
Я выключаю это современное роскошное радио, а затем разбиваю этот современный роскошный гостиничный номер на миллион гребаных кусочков и выселяюсь, сообщение ждет меня на стойке регистрации.
* * *
Ты слишком долго пробыл в этой глуши; эта пьяная, одинокая семидневная неделя, где единственным звуком является звук твоего собственного имени, повторяемого бесконечно: Клафи, Клафи, Клафи...
Теперь чья-то другая очередь. Теперь очередь Рамси.
В феврале 1974 года ФА учредила подкомитет для «рассмотрения нашей будущей политики в отношении продвижения международного футбола» под руководством сэра Гарольда Томпсона, Берта Миллишипа, Брайана Мирса, доктора Эндрю Стивена и Лена Шипмана —
3 апреля 1974 года сборная Англии сыграла вничью 0:0 с Португалией в Лиссабоне —
— У меня было очень долгое путешествие, и я устал, — говорит Альф. — Никакого критического разбора.
18 апреля 1974 года Рамси объявляет о своем летнем составе для предстоящих домашних международных матчей и тура по Восточной Европе —
— Если зададите глупый вопрос, — говорит он, — получите глупый ответ.
19 апреля 1974 года Рамси вызывают в Ланкастер-Гейт, чтобы заслушать отчет Комитета Томпсона, чтобы услышать «единогласную рекомендацию о том, что сэра Альфа Рамси следует заменить на посту менеджера сборной Англии».
Рамси получают £8 тыс. и мизерную пенсию. Рамси отправляется в отпуск —
— Я все еще верю в Англию, — говорит он. — И в англичан, и в английский футбол.
1 мая 1974 года ФА сделала официальное заявление о прекращении полномочий Рамси в качестве менеджера футбольной сборной Англии и, в ожидании назначения преемника, назначила Джо Мерсера исполняющим обязанности тренера национальной сборной —
Там, на берегу моря, ты ждешь, когда зазвонит телефон, когда раздастся звонок —
Но телефон так и не звонит, звонок так и не раздается, и еще один сезон заканчивается.
«Брайтон» провел под нашим руководством тридцать две игры. «Брайтон» выиграл двенадцать, сыграл вничью восемь и проиграл двенадцать под нашим руководством. «Брайтон» забил тридцать девять мячей и пропустил сорок два под нашим руководством. Это принесло «Брайтону» тридцать два очка из сорока трех. Это оставило «Брайтон» и нас девятнадцатыми в Третьем дивизионе —
Это твой самый худший результат в лиге в качестве менеджера, даже хуже, чем в твоем первом сезоне в «Хартлпулс Юнайтед», хуже, чем в твоем первом сезоне в «Дерби Каунти» —
«Дерби Каунти» и Маккей заняли третье место в Первом дивизионе —
Реви и «Лидс» — чемпионы Первого дивизиона —
Ты все еще в глуши, в этом пьяном, темном и одиноком месте, где единственным звуком является звук твоего собственного имени, повторяемого бесконечно: Клафи, Клафи, Клафи...
* * *
В центре Лидса. На многоэтажной автостоянке. Его фары дважды мигают. Он в темных очках. В своей шляпе. Его воротник поднят —
— Говорят, что вы уходите, — шепчет Нюхач.
— Кто говорит?
— Игроки, газеты, — говорит Нюхач. — Весь Лидс.
— Это то, чего они все, черт возьми, хотят, не так ли?
— Не все.
— Ты мог бы, черт возьми, соврать мне.
— То вчерашнее собрание, — говорит Нюхач. — Вот там было неправильно.
— Ты сказал им это, а?
— Я был слишком чертовски зол, чтобы говорить, — говорит Нюхач. — Там были люди, которые злобно критиковали, и люди, наслаждающиеся этим. Возможно, я сказал что-то, о чем сожалел. Но это оставило неприятный привкус у меня во рту. Я не могу выбросить это из головы. Это было неправильно.
— Спасибо.
— Не только я так чувствую, — говорит Нюхач. — Джо Джордан и Гордон Маккуин. Терри Йорат и Фрэнки Грей. Макговерн, О'Хара и Дункан Маккензи, конечно. Но и Пол Рини тоже. Тревор Черри и все. Никто из них не сказал о вас плохого слова.
— Но никто из них не сказал ни одного доброго слова, не так ли?
— Как они могли — спрашивает Нюхач. — Они молоды, или новички, или...
— Не беспокойся об этом, — говорю я ему.
— Но я беспокоюсь, — говорит он. — И я просто хотел сообщить вам, что у вас есть моя полная поддержка, и я уверен, что у вас есть полная поддержка и других парней.
— Спасибо, — снова говорю я ему. — Но уже слишком поздно. Сегодня я иду повидаться с Касинсом.
— Ну, тогда, — говорит Нюхач, — я хочу пойти с вами.
— В маскировке? — я cпрашиваю его. — Ты уверен?
Нюхач снимает солнцезащитные очки и шляпу и говорит: «Я уверен, босс».
* * *
4 июля 1974 года Дон Реви был назначен новым менеджером сборной Англии —
— Я сделал первый шаг, а не они, — говорит Дон Реви. — Это я позвонил, а не они. Потому что я мечтал быть менеджером сборной Англии...
Был окончательный список кандидатов, и были собеседования; Рон Гринвуд («Вест Хэм»), Джимми Адамсон («Бернли»), Джимми Блумфилд («Лестер Сити»), Гордон Яго (КПР), Бобби Робсон («Ипсвич») и Дон Реви из «Лидса» —
Тебя не было ни в окончательном списке, ни на собеседованиях, ни даже в расширенном списке.
— Ты должен был позвонить им, — говорит твоя жена.
— Я не буду умолять, — говоришь ты ей.
— А Реви это сделал, — говорит она.
— Я, черт возьми, не буду умолять, — снова говоришь ты ей. — Я никогда, черт подери, не буду умолять.
— Мне будет очень жаль покидать «Лидс», — говорит Реви. — И первым результатом, который я буду искать каждую субботу, будет результат «Лидс Юнайтед». Но когда ты амбициозен, то хочешь подняться на вершину, и работа менеджера сборной Англии должна быть конечной целью каждого менеджера топ-класса... мечтой каждого менеджера.
— К черту, — говоришь ты своей жене. — Давай поедем в отпуск.
* * *
Я сворачиваю с Элланд-роуд. Резко направо и через ворота. На стадион. Автостоянка на Западной трибуне. Мимо большой черной собаки. Надпись на стене. Место, зарезервированное для менеджера «Лидс Юнайтед». Пресса ждет. Камеры и свет. Болельщики. Книжки для автографов и ручки. Я выключаю двигатель. Я открываю дверь. Я расправляю манжеты своей рубашки. Достаю пиджак с заднего сиденья. Надеваю его. Я запираю машину —
Холмы позади меня. Церкви и кладбища…
Я смотрю на прессу. На камеры и свет. На болельщиков. На их книжки для автографов и на их ручки. Дождь в волосах. На всех наших лицах —
«Пошел ты, Клафи! — кричат они. — Ты недостаточно хорош для нас!»
Вверх по их ступенькам. Через их двери. В их фойе. В их тишину —
Никто не говорит: «Доброе утро, мистер Клаф». Никто не говорит: «Здравствуйте, босс»...
Огибая их углы и дальше по их коридорам, мимо фотографий на стенах и трофеев в шкафах, призраки «Элланд Роуд», Сид Оуэн и Морис Линдли, поворачивающиеся на каблуках —
«Павлины кричат, кричат и кричат...»
— Доброе утро, Сидни, — кричу я. — Доброе утро, Морис.
Дальше по их коридору. Мимо еще нескольких фотографий. Мимо еще нескольких трофеев. Больше призраков. Больше шагов и больше голосов. Дальше по их коридору в кабинет. Джимми перед дверью. Джимми ждет. Джимми улыбается. Джимми говорит: «£3 500».
— Ты поговорил с женой? — я cпрашиваю его. — Ты сказал ей, что происходит?
— Она знает.
Я открываю дверь. Я усаживаю его. Я наливаю нам обоим выпить. Я спрашиваю его: «И?»
— И она думает, что это к лучшему.
— Даже если ты не сможешь найти другую работу? Даже если ты окажешься на пособии по безработице?
— Я сделаю все, что угодно, — говорит Джимми. — До тех пор, пока не окажусь в шахте.
— Хуже этого быть не может, — говорю я ему. — Не может.
— Что ж, одиноко никогда не бывает, — смеется Джимми. — Я скажу это перед шахтой.
Мы улыбаемся. Мы поднимаем бокалы. Мы чокаемся —
— До дна, — говорю я ему. — А потом пойдем и снова поищем этот чертов топор.
* * *
Ты лежишь лицом вниз на пляже в Испании: Майорка, Кала-Мильо —
Мужчина в костюме прогуливается по пляжу. Мужчина с закатанными штанинами. Его носки и обувь в руках.
Этот мужчина в костюме стоит над тобой. Этого человека ты никогда раньше не встречал. Его тень холодна. Он достает свой носовой платок. Он вытирает лоб. Шею —
— Вас трудно найти, мистер Клаф, — говорит он.
Ты не переворачиваешься. Ты так и лежишь. Лицом вниз и спрашиваешь: «Почему я?»
— Они видели, что происходило, когда вы уехали из Дерби, — говорит он. — Им нужен такой менеджер, игроки которого готовы объявить забастовку ради него. Ходить по воде, бежать сквозь огонь. Им нужен такой менеджер, который мог бы добиться такой же степени преданности.
Теперь ты переворачиваешься. Теперь ты говоришь ему: «На это нет ответа».
— И что теперь? — спрашивает он. — Работа ваша, если вы ее хотите...
Ты моргаешь, глядя на солнце. Песок у тебя во рту, песок...
— На тарелочке, — говорит он. — Так вы хотите ее?
* * *
В их йоркширском зале заседаний, за их йоркширскими шторами. Сегодня никакого Сэмюэля Болтона. Ни Перси Вудворда. Ни Робертса. Ни Саймона. Только Мэнни Касинс, Нюхач и я —
— Вы должны дать ему больше времени, — умоляет Нюхач Касинса.
— Времени больше нет, — говорит Касинс.
— Это смешно, — говорит Нюхач. — Парень здесь всего пять минут.
— Игроки не хотят его.
— Это чушь, — говорит Нюхач.
— Вчера было нечто большее, чем просто его речь.
— Все это было неправильно, — говорит Нюхач. — Вот так действовать за спиной менеджера.
— Это был единственный способ узнать, что они чувствовали, — говорит Касинс.
— Но у игроков всегда есть шкурный интерес; в любом клубе страны так. И в ту минуту, когда директора делают нечто подобное, у менеджера нет никаких шансов. Никаких шансов.
— Тебе следовало быть адвокатом, а не футболистом, — улыбается Касинс.
— Я бы хотел когда-нибудь стать менеджером, — говорит Нюхач. — Но вот что я вам скажу: если бы совет директоров когда-нибудь обращался со мной так, как вы, ребята, обращались с мистером Клафом, я бы сказал вам, куда засунуть вашу чертову работу.
—Я понимаю, о чем ты говоришь, — говорит Мэнни Касинс. — Я даже согласен с этим. Но совет директоров принял решение, а «Лидс Юнайтед» — демократическое учреждение...
— Что? — спрашивает Нюхач. — Вы наняли лучшего человека в футболе, и не прошло и пяти минут, как вы, черт возьми, уволили его?
— Я больше ничего не могу сделать, — говорит Касинс.
— Поддержите его и позвольте ему продолжить работу.
— Уже слишком поздно, — говорит Касинс. — Уже слишком поздно.
Нюхач смотрит на меня. Нюхач поднимает ладони —
Я улыбаюсь и подмигиваю. Я пожимаю ему руку и благодарю его. Он спрашивает меня, не хочу ли я выпить на прощание. Не сегодня, говорю я ему. Не сегодня...
Сегодня я выхожу из этого йоркширского зала заседаний и иду по этому длинному-длинному коридору. Где-то тикают часы, из другой комнаты, за другой дверью доносится смех —
Я открываю эту дверь на собрании Фонда подношений Нормана Хантера. Я оглядываю эту комнату, мужчин в этой комнате и указываю на Нормана Хантера. «Вы, ребята, кто присматривает за этим парнем, — говорю я им, — поработайте-ка столь усердно, как только можете, чтобы заработать для него как можно больше денег, потому что в этом гребаном клубе нет никого, кто заслуживает этого больше, чем он».
* * *
Ты вешаешь трубку. Ты выходишь обратно на балкон —
Белый бетон и песок, голубое небо и море —
Твои мальчишки с мячом на пляже внизу.
Ты подходишь сзади к своей жене. К твоей красивой, прекрасной жене. Ты кладешь руки ей на плечи. Она наклоняет лед в своем стакане. Она поймала солнышко —
— Ты никогда? — спрашивает она.
— Нет.
— Что подумает Питер?
— Он подумает то, что я ему скажу.
Она качает головой. Она говорит: «Почему, Брайан? После всего, что ты наговорил».
— Из-за всего того, что я сказал.
— Но ты их ненавидишь. Ты ненавидишь его, — говорит она. — А они ненавидят тебя.
— Все это пустяки.
— Но это такое ненавистное место, — говорит она. — Такое злобное место.
— Назад в Первый дивизион? В Кубок чемпионов?
— Глупый жулик, — улыбается она. — Ты пожалеешь об этом.
— Могу, — говоришь ты ей. — Но я знаю, что пожалел бы, если бы отказал им.
— Безвыигрышная ситуация, не так ли?
— Я надеюсь, что смогу выиграть, — говоришь ты ей. — Я чертовски надеюсь, что смогу.
* * *
Сегодня вечером я возвращаюсь прямо домой. Сегодня вечером я строю свои планы. Сегодня вечером я совершаю свои звонки. Моему приятелю из Налогового управления. Моему бухгалтеру. Моему адвокату. Я совершаю свои звонки и строю свои планы —
Для завтрашней передачи «Большой Матч».
Потом я беру такси до Дерби. До отеля «Мидленд». Встретиться с Джоном Шоу, Биллом Холмсом и остальными участниками Протестного движения «Дерби Каунти». Эти люди все еще хотят, чтобы я вернулся. Эти люди, которые не смотрели матчи «Дерби Каунти» в течение года с тех пор, как я ушел в отставку. Эти люди все еще хотят, чтобы я вернулся. Эти люди, которые не смотрели матчи «Дерби» с того дня, как я ушел —
Эти люди все еще хотят меня.
***
Приглашаю вас в свой телеграм-канал — переводы книг о футболе, статей и порой просто новости.
