17 марта 2022, 07:50 15 мин.

Дэвид Пис. «Проклятый Юнайтед»: День сорок первый

Антон Перепелкин

Автор

155

Седьмая и последняя расплата

Источники/Благодарности/Об авторе

***

Я вижу его с автомагистрали. Через ветровое стекло. Ты здесь, Брайан? Съезжаем с вершины Бистон-Хилл. В пробке у железной дороги и насыпи на шоссе. Ты все еще здесь? Прожекторы и трибуны, эти пальцы и кулаки, поднятые из этих кричалок и обзываний, его плоть и их кости. Зомби, чертовы зомби. Сегодня никаких детей на заднем сиденье. Сегодня здесь только Артур Ситон, Колин Смит, Артур Мэчин и Джо Лэмптон —

Ты позволяешь этим ублюдкам раздавить тебя, шепчут они. Тем зомби…

— Заткните свои чертовы глотки, — говорю я им и включаю радио, на гребаную полную мощность:

«Я был неправ, не действуя более решительно и прямолинейно … Это бремя, которое я буду нести каждый день оставшейся мне жизни...»

Никсон. Никсон. Никсон. Включенное радио:

«Мистер Ивел Книвел упал во время прыжка в каньон на своем небесном велосипеде над каньоном Змеиной реки, но приземлился без травм благодаря своему парашюту...»

Парашют. Парашют. Парашют. Включенное радио:

«Между тем, в других спортивных новостях "Лидс Юнайтед", никогда не сходивший с первых четырех мест за последние десять лет, сегодня утром все еще находится в трех местах от дна таблицы, а их новый менеджер Брайан Клаф находится во все более сложном положении...»

Я выключаю радио, съезжая с автострады в своем новеньком синем Мерседесе-Бенце. Нет ни рая, ни ада. За поворотами и разворотами до перекрестка с Лоуфилдс-роуд и на «Элланд Роуд». Ни рая, ни ада. Резко направо и через эти гребаные ворота. Никакого ада. Никакого ада. Никакого ада. Сегодня нет большой черной гребаной собаки. Лишь другие люди. Другие места. Другие времена. Надпись на стене —

КЛАФ ВОН!

* * *

«Брайтон и Хоув Альбион», осень и зима 1973 года. Отели и ночные клубы, «Кортлендс» и «Фиеста Клаб», все самое лучшее, самое лучшее —

— О, тебе не нравится быть у моря...

Шампанское и устрицы, копченый лосось и икра —

— Тебе не нравится быть у моря...

Ночи в городе; Дора Брайан, Брюс Форсайт и Лес Доусон —

— Тебе не нравится прогуливаться по набережной, набережной, набережной...

Но не такую жизнь ты хотел, столик у окна, чертов столик на одного —

— Где играют духовые оркестры...

Ты скучаешь по своей жене. Ты скучаешь по своим детям. Ты скучаешь по своему Дерби.

— Тиддли-ом-пом-пом!

* * *

Светит солнце, льет дождь. Небо черно-синее, фиолетовое и желтое. Здесь нет радуг, только тренировка. Это должен быть выходной, день отдыха для игроков. За исключением того, что в субботу мы сыграли вничью с «Лутон Таун» дома. За исключением того, что мы занимаем четвертое место с конца в Первом дивизионе с четырьмя очками и четырьмя голами в шести матчах. За исключением того, что завтра вечером мы играем с «Хаддерсфилд Таун» во втором раунде Кубка лиги на выезде. Сейчас нет ни выходных, ни дней отдыха под этими раздутыми йоркширскими небесами —

— Хватит болтать, — говорю я им. — А ну разделились на две команды, живо!

В своих фиолетовых спортивных костюмах со своими фамилиями на спине, они натягивают манишки и ждут свистка, а затем мы начинаем, начинаем, начинаем —

Битый час я бегаю и кричу, и никто не общается, и никто не пасует, но я могу читать их игру, я могу читать их ходы, поэтому, когда Ирландец подбирает мяч на своей половине поля и делает пас, я сближаюсь с ним, закрывая его, и Ирландец вынужден развернуться, чтобы отдать пас Хантеру, короткий, плохой пас назад, и я пускаюсь за ним, за этим коротким, плохим и намеренно неверным пасом, Хантер и Джайлс приближаются, Хантер и Джайлс приближаются, я опускаю взгляд на мяч, мои мысли о мяче, и Хантер тут, Джайлс тут и —

Хряяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяясь...

Черный и синий, фиолетовый и желтый; тишина и выключенный свет —

«Вставай, Клаф! Он, сука, нас дурит, это же Клаф...»

Я лежу на земле, в грязи, мои глаза широко раскрыты, и мяча уже нет. Я вижу их лица, стоящие надо мной и смотрящие на меня сверху вниз. Они грязные задницы. Они задыхающиеся задницы —

«Как же нам жить, Брайан? Как же нам жить?»

— Мы называем это самоубийственным мячом, мистер Клаф.

* * *

Сейчас глубокая ночь, ноябрь 1973 года. Глухая ночь Дерби. Ты ехал всю эту ночь. Из Брайтона. Обратно в Дерби. Ты паркуешься возле оздоровительного клуба Барри Макгиннесса на Лондон-роуд. Ты берешь сумку с пассажирского сиденья. Ты запираешь дверь машины. Ты входишь в этот оздоровительный клуб —

Игроки «Дерби» поднимают глаза. Джон Шоу и Барри Макгиннесс поднимают глаза —

— Я сожгу это заведение, Барри, и похищу твоих детей, Джон, — говоришь ты им, — если ты, черт возьми, повредишь гребаным карьерам этих игроков.

Джон и Барри бледнеют. Джон и Барри кивают.

— И я хочу, чтобы вы, черт возьми, вернулись домой, — говоришь ты игрокам. — В свои постельки, бегом!

Игроки кивают, твои игроки, и они поднимаются. Они начинают уходить, медленно. Дэвид Ниш последний. Всегда чертов последний. Дэвид Ниш мешкает —

— Уйди ты, Дэвид, — кричишь ты ему вслед. — Волочение этих чертовых ног обошлось бы тебе в десять гребаных фунтов несколько недель назад.

Ты открываешь сумку. Ты достаешь три бутылки эля и три стакана —

— Я принес себе пива и по одному для вас двоих, — говоришь ты Джону и Барри. — Итак, джентльмены, что вы двое собираетесь для меня сделать?

— Ты только что, черт возьми, все испортил, — бормочет Джон. — Игроки пришли сюда, чтобы сказать нам, что все они готовы выйти на гребаную забастовку ради тебя.

Ты наливаешь себе коричневый эль. Ты выпиваешь его одним глотком. Ты вытираешь рот —

— Идите на «Бейсбол Граунд», — говоришь ты Джону и Барри. — Найдите Томми Мейсона. Он во второй команде. Славный парень. Ни за что не пробьется в первую. Скажите ему, чтобы он вывел эту чертову резервную команду на забастовку. За ними последует гребаная первая команда.

* * *

Я один в душе, я один в ванной, я один в раздевалке, сижу на этой скамейкe, под этими крючками для одежды, мое полотенце вокруг талии и на ногах, мои ноги в синяках, но не сломаны, не сломаны, но болят, надпись Продолжайте сражаться над дверью, над выходом.

* * *

Тебе не нравится водить машину, поэтому ты берешь Билла из «Мидленда», своего старого приятеля Колина или Джона Шоу, чтобы они возили тебя туда-сюда, из Брайтона в Дерби, туда-сюда, из Дерби в Брайтон. Сегодня это Билл давит на гашетку, пока ты переодеваешься в спортивный костюм на заднем сиденье —

У Бамбера назначена встреча с тобой в твоем кабинете на «Голдстоун Граунд» —

Но ты опаздываешь, снова опаздываешь, а он ждет, снова ждет —

Он в костюме и галстуке, ты в своем спортивном костюме и бутсах —

Ты кладешь эти бутсы на свой стол, кладешь руки за голову и говоришь ему: «Господин председатель, я бесполезен. Меня не было три недели, и тренировки меня доконали».

— Ты чертов лжец, Брайан, — смеется Бамбер. — Здесь все утро льет дождь, а твои чертовы бутсы чисты, как гребаное стеклышко.

— Молодец! — говоришь ты ему. — Уже подловил меня!

* * *

Под трибунами, через двери, огибая углы и по коридорам, вот раздаются шаги, вот раздаются голоса, а вот и стуки —

— Босс? — говорят Джон Макговерн и Джон О'Хара. — Вы хотели нас видеть?

— Да, — говорю я им. — Садитесь где хотите. Выпьете? Закурите?

Джон Макговерн качает головой. Джон О'Хара качает головой.

— Ладно, слушайте, — говорю я им обоим. — Я ни за что, черт возьми, не смогу выставить вас обоих, потому что вы, мать вашу, не заслуживаете того, чтобы они вас критиковали. Я должен оставить вас обоих вне состава. Вы понимаете почему, не так ли? Вы понимаете мою позицию?

Джон Макговерн кивает. Джон О'Хара кивает.

Я закуриваю еще одну сигарету. Я наливаю себе еще один стакан —

Я протягиваю им початую пачку, бутылку —

Они снова качают головами. Они поднимаются. Они уходят.

* * *

На исходную; Джон Шоу зашел в дом Томми Мейсона; Джон выпил чашку чая с хозяйкой Томми; Джон услышал, как Томми шел по улице, возвращаясь с тренировки; Томми увидел Джона; Томми не мог поверить своей удаче; Томми думал, что ты хочешь, чтобы он приехал в Брайтон; Джон сообщил плохие новости, затем Джон сообщил хорошие новости; Томми согласился вывести вторую команду на забастовку. Но до Уэбби дошли слухи о заговорах, слухи о забастовках; и тогда Уэбби начал угрожать, угрожать судебными приказами; так что слухи о заговорах, слухи о забастовках прекратились —

На исходную; вернемся к плану Б; Операция «Снежный ком» —

Ты сидишь один в квартире Майка Килинга. Майк Килинг и Джон Шоу находятся через дорогу с Арчи Геммиллом и Колином Тоддом в квартире Геммилла.

— Когда ты услышишь слово «Снежный ком», — говорят Шоу и Килинг Геммиллу и Тодду, — ты и остальная команда должны объявить забастовку.

— Босс велел вам сказать мне это? — спрашивает Геммилл.

— Нет, — говорит Килинг. — Сейчас он менеджер «Брайтона». Это я тебе говорю.

— Ты сделаешь это? — спрашивает Джон Шоу.

— Только если босс попросит.

Майк Килинг и Джон Шоу возвращаются через дорогу туда, где ты сидишь в одиночестве и ждешь в квартире Килинга. Килинг и Шоу говорят тебе, что сказал Геммилл —

— Пришлите малыша сюда, — говоришь ты им.

Джон Шоу возвращается через дорогу. Джон Шоу идет обратно с Геммиллом —

— Ты бы объявил забастовку, чтобы я вернулся? — спрашиваешь ты его.

— Да, босс, — говорит Геммилл.

— Ты бы сделал это без моей просьбы?

— Нет, — говорит он. — Я бы бастовал, только если бы вы меня попросили.

Итак, это конец плана Б; конец операции «Снежный ком».

Но в тот же вечер ты снова встречаешься со своими игроками в Дерби и их женами; ты встречаешься с ними в отеле «Мидленд», а затем приглашаешь их обратно к себе —

Чтобы наконец признать свое поражение. Чтобы наконец попрощаться. Но игроки не признают своего поражения. Игроки не будут прощаться —

Они никогда не признают своего поражения. Никогда не попрощаются —

Игроки «Дерби», твои игроки, подготовили письмо Дейву Маккею:

Мы, нижеподписавшиеся игроки, отказываемся являться в футбольный клуб «Дерби Каунти» до 13.00 в субботу 24 ноября по следующим причинам:

Неудовлетворенность нынешним руководством и
Отказ восстановить в должности мистера Брайана Клафа и мистера Питера Тейлора.

Затем твоя жена ведет жен на митинг Протестного движения, в то время как ты открываешь еще один ящик шампанского и закуриваешь еще одну сигару —

Никто не признает своего поражения. Вообще. Никто не прощается. Никогда —

Результаты против Маккея. Результаты в твою пользу —

Только Джон О'Хара явится на тренировку завтра утром.

* * *

Дальше по коридорам и огибая углы. Вверх по лестнице и дальше по другому коридору. В йоркширском зале заседаний, йоркширские шторы задернуты, я пью французский бренди, пробуя на вкус йоркширский ковер.

— Ты не продаешь Купера и не покупаешь Тодда, — снова заявляет Болтон. — Ты не продаешь Харви и не покупаешь Шилтона.

— Я, черт возьми, все так и сделаю.

— Нет, черт возьми, — кричит Болтон. — Не Харви. Не Купера. Не за £75 тыс. Не за £175 тыс. Не тогда, когда все, что у тебя есть, черт возьми — это четыре чертовых очка из двенадцати. Не тогда, когда мы, черт возьми, четвертые с гребаного дна.

— Именно так вы все и думаете? — я их спрашиваю. — Вся ваша чертова компашка?

Йоркширский совет директоров уставился на меня в ответ. Йоркширский совет директоров кивает.

— А как насчет Боба Робертса? — я спрашиваю. — Где Боб Робертс?

— Боб в отпуске, — улыбается Болтон. — Боб сейчас не может тебе помочь.

На этом йоркширском ковре, за этими йоркширскими шторами, в этом йоркширском зале заседаний, вот когда я вижу это, ясно вижу это в его глазах, в его глазах и во всех их глазах —

Вот когда до тебя, наконец, доходит, доходит, дошло.

* * *

С Дейва Маккея хватит, хватит слухов, хватит угроз. Он проиграл КПР. Он проиграл «Ипсвич Тауну». Он проиграл «Шеффилд Юнайтед». Дейв Маккей еще не побеждал, и теперь ему предстоит встретиться с «Лидс Юнайтед», «Арсеналом», а затем с «Ньюкаслом» —

С Дейва Маккея хватит; с него хватит результатов; с него хватит кампании BBC; с него хватит игроков «Дерби», твоих игроков —

Дейв Маккей наконец-то достиг точки кипения. Дейв Маккей уже снял перчатки. Чертовски отчитал их. В недвусмысленных гребаных выражениях:

— Черта с два Клаф вернется, — говорит он им. — Если здесь буду не я, то это будет кто-то другой, но точно не Брайан долбаный Клаф. А теперь, если вы не хотите играть за меня, тогда можете подать заявку на трансфер и пойти в задницу. Если все вы так и сделаете, то так тому и быть; я буду играть с чертовыми резервистами. Выбор за вами — оставаться или уйти, гребана рот.

Затем Дейв Маккей отводит их в сторонку, одного за другим, игрока за игроком, и один за другим, игрок за игроком, они заключают мир с Дейвом Маккеем. Последним из всех них Рой Макфарланд примиряется и пожимает Дейву руку перед раздевалкой. Затем Рой призывает Протестное движение «Дерби Каунти» прекратить свою деятельность.

Но ты все еще надеешься, надеешься вопреки надежде, что сегодня что-то произойдет, потому что сегодня Дейв Маккей и «Дерби Каунти» сыграют дома против Дона Реви и «Лидс Юнайтед» —

Сегодня суббота, 24 ноября 1973 года.

Сегодня «Брайтон» принимает дома любительскую команду «Уолтон энд Хершем» в Кубке Англии. Но ты не думаешь о кубке, не думаешь об «Уолтон энд Хершем». Сегодня ты рассеян. Сегодня ты отвлечен. Сегодня ты думаешь только о «Дерби Каунти», думаешь о «Лидс Юнайтед». Ты знаешь, что это важное испытание, важное испытание для Дейва Маккея. Ты знаешь, что он находится всего в одном поражении от увольнения; увольнения, которое могло бы вернуть тебя обратно. Рассеян и отвлечен, твои мысли на «Бейсбол Граунд», в то время как здесь, на «Голдстоун Граунд» «Брайтон» проигрывает —

Проигрывает 0:1, проигрывает 0:2, 0:3, а затем и 0:4 —

«Брайтон» проиграл дома со счетом 0:4 любительской команде в Кубке Англии.

Ты стоишь в этой обшарпанной раздевалке. Ты смотришь на эту побежденную команду; твой побежденный «Брайтон», которые даже не смеют посмотреть тебе в глаза —

Которые не могут натянуть футболки, которые не могут зашнуровать бутсы —

Не могут натянуть свои чертовы футболки или зашнуровать свои гребаные бутсы без тебя —

Этот побежденный чертов «Брайтон», который чертовски боится тебя —

Слезы текут по их щекам. Слезы текут по их футболкам. Слезы текут по твоим —

«Дерби Каунти» сыграл вничью 0:0 с «Лидс Юнайтед».

* * *

Острый нож и заряженный пистолет. Длинная веревка. Вскрытие. Пресс-конференция:

— Все, что нам нужно сделать, это выйти и, черт возьми, победить на поле, — говорю я им. — Это решает все, победа на чертовом поле.

Но в их глазах что-то есть …

— Не было и речи о том, чтобы меня отправили на ковер. Совет директоров хотел быть в курсе всего, что происходит в клубе, и это правильно. Я сообщил им обо всем. Моей политикой всегда было работать с председателем клуба, советом директоров и всеми, кто связан с клубом, и так будет и впредь.

Сегодня никаких вопросов, просто в их глазах что-то есть…

— Предложение «Форест» было недостаточно высоким. Я чувствую, что Терри стоит больше. Мы думаем, что он может принести «Лидсу» больше пользы. Предложение «Форест» не соответствовало нашей его оценке. Ценнику, которую мы установили на Терри Купера.

То, как они смотрят на меня, то, как они смотрят, но только когда я отвожу взгляд…

— Я никогда ни в чем в своей жизни не был так уверен, как в том, что заручился полной поддержкой игроков. Что игроки поддерживают меня.

Как будто я болен, как будто у меня рак, и я умираю, но никто не смеет сказать мне об этом…

— Ситуация прекрасна и ясна.

* * *

Как раз в тот момент, когда ты думаешь, что хуже быть не может, все становится еще более к хренам хуже, намного, намного, черт возьми, хуже; «Брайтон энд Хоув Альбион» проигрывают дома со счетом 2:8 «Бристоль Роверс»; это единственное столь крупное поражение в твоей карьере, как игрока или как менеджера.

Ты сажаешь своего младшего сына в машину и едешь в Лондон. Ты сажаешь своего младшего сына к себе на колени в студии LWT. Перед телекамерами. Это твоя оборона. Этот мальчик — твоя оборона. Этот мальчик — твоя защита —

— Игроки «Брайтона» — позорище, — говоришь ты Брайану Муру и его камерам. — Они не знают своего ремесла и уклоняются от всей моральной ответственности —

— Всей моральной ответственности.

* * *

Я тушу сигарету. Я допиваю свой напиток. Я запираю кабинет. Я дважды проверяю дверь. Я иду по этому коридору. Мимо этих трофеев. Мимо этих фотографий. Через эти двери и на автостоянку. К моему новенькому синему Мерседесе-Бенц —

Рядом с машиной стоят два молодых парня в бутсах и джинсах, с шарфами на шеях, шарфами на запястьях, руки в карманах —

— Как вы, ребятки? — я их спрашиваю.

Они кивают головами и моргают. Они подталкивают друг друга локтями.

— Вы были здесь в субботу, не так ли? — я их спрашиваю.

Они снова кивают головами. Они раскачиваются из стороны в сторону.

— И что вы тогда подумали? — я их спрашиваю.

— Чушь собачья, — говорит один из них, а другой хихикает.

— Как вы думаете, почему же это было так? — я их спрашиваю.

— Из-за этого Джона Макговерна, — говорит тот, кто говорил раньше. — Он позорник, так и есть.

— Он выиграл чемпионат c «Дерби», — говорю я им. — Просто дай ему время, ладно?

Более тихий парень спрашивает: «Но вы что, собираетесь привезти сюда всех игроков "Дерби"»?

— Не верьте всей этой чуши в газетах, ребятки, — говорю я им. — И не волнуйтесь, в конце концов все будет хорошо. Вот увидите.