Джейми Реднапп «Я, семья и становление футболиста» 10. Контракт
***
Папа создал этот «Борнмут» не для того, чтобы защищать своего сына. Он построил его, чтобы остаться во Втором дивизионе, продолжать добиваться успеха не смотря ни на что с клубом такого размера, который вроде как не должен играть в той же лиге, что и такие команды, как «Лидс», «Вест Хэм», «Ньюкасл» и «Лестер», и, возможно, даже думать о том, чтобы выйти в плей-офф, если им удастся впечатляющая серия матчей. Но для маленького ребенка, который смотрит вверх, мечтая о следующем шаге, есть боксерские примеры — Шон Брукс, Иан Бишоп — и есть футбольные вышибалы, Пол Миллер и Тони Пулис, и именно Тони сейчас формирует связь с папой в качестве ассистента тренера и порой и игрока, что работает с командой и работает со мной.
Тони не может поверить, насколько хороша футбольная память у папы. Они играют в небольшую игру, когда пьют чай в офисе после тренировки. Тони называет игрока низшей лиги. Папа рассказывает о его клубах, каковы его атрибуты, его слабые стороны, если придется играть против него. Тони на 10 лет моложе папы, и он не может понять, как тому удается запоминать имена всех, кого он когда-либо встречал. Папа заходит в комнату и говорит: «Как сам, Стив» и «Привет, Дейв», и Тони пожимает руку и качает головой в ответ.
Они вдвоем едут в Лондон после тренировки, чтобы посмотреть еще одну игру или провести небольшую разведку. Папа за рулем, Тони достает Футбольный ежегодник Ротманса. Все происходит примерно так.
— Тон, выбери игрока, любого игрока в лиге.
— Хорошо. Марк Винус.
— Волки. Защитник. Начинал в «Хартлпуле», уехал в «Лестер». Приличный левый защитник, около 22 лет, не так ли?
— Ага. Правильно, Х. Гэри Беннетт.
— Я тебя умоляю! Большая глыба, центральный полузащитник. «Ман Сити» в детстве, затем «Кардифф», был в «Сандерленде». Хороший игрок для них. Его брат, вингер, Дейв, выиграл Кубок с «Ковентри» в 87 году.
Во втором раунде он должен попасть в плюс-минус 50 игр от общего числа их матчей в лиге. Он оттарабанивает и их. Затем звонит телефон, больше похожий на большой кирпич, который папа установил в машине. Это его букмекер, и начинается следующая часть путешествия.
— Али? Али? Что там в первом? Ты что? Хорошо. А что во втором?
Целый час ставки приходят и уходят. Поехали в Миллуолл на послеобеденную игру резервистов в Комбинейшн против «Арсенала» Джорджа Грэма, парочка приличных молодых людей, на которых можно посмотреть и, возможно, подумать об их привлечении. Дальше в Челси, на матч их резервного состава, который начнется в 19:00, плохое настроение по дороге, потому что ставки, сделанные ранее, не зашли, возвращение к телефонному звонку с Али, чтобы обсудить собачьи бега этим вечером в Уолтемстоу.
Тони отличается от папы, но они друзья, и он отличается от меня как игрок, но является блестящим примером. Он в такой хорошей для 32-летнего парня физической форме. Первый состав команды тренируется в Солсбери, и я с ними, чтобы увеличить численность и дополнительно потренироваться. Тони отводит меня в сторонку и начинает разговор.
— Джейми, ты умеешь играть. Без сомнений. Но тебе еще нужно и бегать. Я отведу тебя куда-нибудь после, и у нас кое-что будет.
А потом — еда. Тони прочитал книгу с предисловием Мартины Навратиловой под названием «Ешь, чтобы побеждать: Библия спортивного питания». Желто-фиолетовая обложка потрепана и грязна, потому что он так часто ее листал. Сзади 27 страниц меню, и Тони попросил свою жену Дебби отказаться от обычных домашних чаев Пулиса и начать готовить для него эти блюда — немыслимые ингредиенты, такие как рис, сельдерей и бразильские орехи. Там нет ни бутербродов с беконом, ни жареной картошки.
В ней говориться, что нужно есть для получения заряда энергии перед игрой и что есть, чтобы восстановиться после нее. Какой обед тебе следует съесть перед длительной пробежкой и какой десерт придется тебе по вкусу, но не замедлит тебя. Вот что дает мне Тони, то, о чем я бы не стал думать, потому что моя голова занята только тем, чтобы делать резкие пасы, крутиться, чтобы найти свободное место, и делать обманные движения, перекидывая мяч под правую ногу. И вот, когда 1989 год подходит к концу, и я хорошо играю в резерве и чувствую себя комфортно среди больших парней, именно Тони говорит мне, что я мог бы скоро играть в первой команде, и шепчет мне на ухо, что я буду в порядке, что я готов, и что он, Макси Миллер и остальные позаботятся обо мне, если мне выпадет такой шанс.
Это происходит гораздо раньше, чем я думаю: январь 1990 года, выездной матч против «Халла». Шестнадцать лет и семь месяцев от роду. Названный одним из запасных, дрожащий в своем спортивном костюме и пуховике, когда мы выходим из автобуса у «Бутберри Парк».
Тони усаживает меня в раздевалке. Ходит много историй о нападающем «Халла» Билли Уайтхерсте. Что он самый жесткий человек в футболе, что его локти притягиваются к носам соперника и что его шипы любят совершать особый массаж. Ростом 183 см, бывший каменщик, плечи у него как у одного из флигелей, которые он помогал строить. Ходят слухи, что у него было две драки на кулаках, когда он еще играл за «Оксфорд Юнайтед» — не потолкушки на поле, а правильная организованная жестокость где–нибудь в сарае или на автостоянке. Очевидно, он выиграл первый бой ранним нокдауном, но второй немного затянулся, и хотя он его тоже выиграл, потому что Билли всегда выигрывает, его лицо было столь изуродовано, что ему пришлось сказать своему тренеру, что он попал в автомобильную аварию.
Я никогда не был драчуном. Мой брат занимается модельным бизнесом. В Борнмуте много вечеров бинго, и ему еще только предстоит провести свой первый вечер драк на кулаках.
Я видел, как Билли выходил из автобуса. Одно из его бедер весит столько же, сколько целиком я. Затем Тони решает рассказать историю о том, как «Борнмут» столкнулся с Билли, когда тот играл за «Рединг». Это не очень хорошо для предматчевых нервов 16-летнего подростка.
«Мы были примерно пятыми или шестыми снизу, парни, а "Рединг" шел примерно третьим сверху. У нас в составе был один маленький ирландец, отличный парень, он был большим приятелем Билли. Перед игрой мы все в костюмах выходим из автобуса, Билли подбегает к маленькому ирландскому защитнику, они обнимают друг друга, и он спрашивает: "Кто из этих мальчиков тебе не нравится? Просто назови мне имя, или его игровой номер, и я его проглочу."».
История становится все хуже, хотя Тони рассказывает ее с огромным удовольствием. «Это был день, когда Мик Тейт играл в центре поля, и я, честно говоря, не думаю, что за все 90 минут кто-то вообще коснулся мяча. Это была просто война. Я сломал кому-то ногу, потом кто-то достал меня, и команды ушли на перерыв. В тот вечер мы играли в полностью красном комплекте формы, что было очень кстати, потому что, когда я снял одну из гетр, она была вся в крови. Мне нужно было наложить около девяти швов на голень, но тогда они этого не делали и не стали меня зашивать — они просто положили туда прокладку, обернули ее, и ты снова выходил на поле».
«Парк Бутбферри» в середине января уже может показаться путешествием в прошлое — серые трибуны, куда ни глянь, старые жестяные крыши, выкрашенные в янтарный и черный цвета, наклонные вверх и вниз над несколькими крытыми площадками, хилые прожекторы в углу. Ветер дует с Северного моря, на стадионе всего 4 тысячи храбрых или около того. И теперь призраки прошлого Тони возвращаются в застывшее настоящее, потому что Билли стоит передо мной на поле, и он абсолютно взбешен — злой человек, когда он дома на диване, а это был человек, у которого пар идет из ушей и носа и откуда только не идет, когда его команда проигрывает 0:4 дома, а главный тренер соперника собирается выпускать на поле своего 16-летнего сына.
Он меня загипнотизировал. Это все равно что смотреть, как закипает чайник. С каждым забитым голом он выглядит все более сумасшедшим.
Папа дает свой последний пробивной тактический совет: «Ты выходишь, маэстро, просто избегай этого маньяка Уайтхерста».
Я выбегаю. Там Лютер, и Кевин Бонд, и Макси, и Мэтти Холмс. Давай, Джейми, вот и все.
Мяч попадает мне в ноги. Я совершаю касание, а затем почти останавливаюсь, потому что слышу эти звуки, раздающиеся позади меня, как фырканье монстра, как старый паровоз, взбирающийся на холм. Я вижу нашего левого защитника Пола Моррелла на фланге, большого парня, который уже давно в клубе, и мой мозг говорит: отдай мяч Полу. Сейчас же.
Это я и делаю. Но, может быть, дело в случае, или, может быть, в состоянии поля, или в ветре, но я даю его немного в недодачу. Пас идет ему в ноги, но не с той скоростью, поэтому он вынужден поспешить к нему, чтобы выбить мяч вверх по бровке, и когда он это делает, раздается шлепок и крик, и он летит в воздух, а Билли Уайтхерст стоит над ним, фыркая.
Пол сразу же поднимается. Никто не пинает больших, опытных левых защитников. Он встает и толкает янтарно-черную грудь перед собой, а затем поднимает взгляд на лицо над ней и, о черт, это Билли.
Билли просто поднимает его. В горсть сгребая футболку, кожу, волосы на груди, не важно. Поднимает его, отводит назад свой сокрушительный кулак, и все просто взрывается. Шон Тил наваливается, Питер Ширер наваливается, все парни из «Халла», толпа кричит и вопит, а судья в бессмысленной панике дует в свисток. И я в центральном круге, 16 лет от роду, первый пас в моей профессиональной карьере, и я думаю: «Черт возьми, я начал бунт».
Чего я не знаю, чего никто из нас не знает, так это того, что это будет кульминационный момент нашего сезона. Мы добились нескольких ничьих, но затем начали накапливаться поражения: 0:3 в гостях у «Ньюкасла», 0:1 в Оксфорде, 0:1 в Сандерленде. Дома можно было видеть напряжение на лице папы, на лице мамы, когда она пытается управлять семьей со всем этим. Никаких игр в снукер по вечерам, только множество телефонных звонков. Тишина за завтраком или в машине по дороге на тренировку.
К тому времени, как я встаю со скамейки запасных, чтобы в следующий раз попробовать себя в игре, в Олдхэме, мы спускаемся по турнирной таблице, и нам противостоит команда, идущая в другую сторону. Куда ни глянь, везде есть игроки, за которыми наблюдают скауты из «больших клубов» первого дивизиона, игроки, которым осталось всего несколько месяцев до смены карьеры — Деннис Ирвин на левом фланге, Эрл Барретт и Пол Уорхерст в центре обороны, Майк Миллиган, играющий в полузащите, Рик Холден, скачущий по флангу. Прошло 37 матчей с тех пор, как они проиграли дома в лиге. Они уже обыграли «Арсенал» и «Эвертон» на пути к финалу Кубка Литтлвудс, и они будут играть в полуфинале Кубка Англии против «Манчестер Юнайтед».
И это отрезвляющий опыт. К тому времени, когда я выхожу на матч вместо Мэтти Холмса за 25 минут до конца, счет 0:3 и я ничего не могу с этим поделать. Мяч отскакивал непонятно куда на их твердом пластиковом поле, Джо Ройл орал на них в своей синей куртке на бровке, Нил Редферн и Роджер Палмер изо всех сил атаковали меня, Иан Маршалл выигрывал в воздухе все, его кудрявая прическа «маллет» взвивалась по всему полю.
Они, безусловно, лучшая команда, против которой я когда-либо играл. И поэтому, даже когда я беспокоюсь о том, как это плохо для семьи, я пытаюсь сказать себе, что это опыт, которого нет у других 16-летних. Ребята из молодежной команды Шпор такого не имеют, даже если дорога домой займет пять часов, а мы сейчас так же близки к зоне вылета, как и к середине таблицы. Когда в следующем месяце «Олдхэм» неоднократно уделывал «Юнайтед» в полуфинале, я смотрю матч дома по телевизору, и как они постоянно давят на Брайана Робсона, Пола Инса и Марка Хьюза и думаю, я играл против игроков, которые напугали одних из лучших игроков страны. Две степени футбольного разделения, они очень оторвались, но сейчас их хотя бы видно, видно.
«Олдхэм» на подъеме, «Борнмут» плохо котируется. Травмы продолжают тянуть нас вниз. Шон Тил выбыл на весь сезон, и голы продолжают лететь в наши ворота. Одно очко в четырех матчах. Папа был с нами дома ранним утром и теплыми весенними вечерами, но не участвовал во всем этом, проигрывал в голове матчи, стоял в саду, засунув руки в карманы. Я привыкаю к тому, что Тони Пулис в своем спортивном костюме стучит к нам в дверь. Цветения на деревьях в Кингс Парк и на моей беговой дорожке вокруг Эшли-Хит и Вересковой долины, только немного света проникает внутрь.
В тот же апрельский вечер в середине недели, когда «Олдхэм» и «Юнайтед» встречаются для переигровки, мы едем в Лондон, чтобы сыграть с «Вест Хэмом». Я слышал шепотки от некоторых старших игроков, что, возможно, мне нужно выйти в старте, что нам нужно попробовать что-то новое, и придерживаться того, что привело нас сюда, и удержит нас на этой позиции. Шон Брукс тоже был болен — подхватил грипп, поэтому, когда мы сядем в автобус возле «Дин Корт», я не уверен, что он будет внутри. Идя по проходу, глядя налево и направо, его нигде нет. Ладно, у нас нет креативного центрального полузащитника. Сидя в заднем ряду, считая игроков на доске, распределяя их по разным формациям, чтобы посмотреть, есть ли для меня местечко. Что еще папа мог здесь делать? Кого еще он мог бы поставить в состав?
Выезжаем из города прямо на трассу М27. Следуя указателям на M3 и Лондон, и только тогда он прошел по проходу и слегка похлопал меня по плечу.
— Ты сегодня в старте, приятель.
И вот он. Мой полноценный дебют — против его старого клуба, против старого клуба дяди Фрэнка, против команды, с которой за последние несколько сезонов все больше связывали мое блестящее будущее благодаря всем этим семейным связям и Иану Бишопу, который сейчас тоже там.
У меня длинные волосы, потому что у Биша тоже длинные волосы. Его волосы струятся сзади, а мои спереди такие длинные, что свисают мне на глаза. Сейчас не время не видеть мяч, твоя первая игра против «Вест Хэма». Поэтому я беру ножницы из медицинской сумки физиотерапевта и сижу в кресле, лихорадочно отрезая челку.
Это выглядит ужасно, но нет времени беспокоиться об этом, потому что мы всего в часе езды или около того от восточного Лондона, и потому что я тоже этого хочу. Это как открытие подарка на твой день рождения. Это как общение с самой красивой девушкой в клубе «Мэдисонс». И это «Аптон Парк», под прожекторами, 20 тысяч людей, трибуна «Южный берег» забита под завязку. Мужчины и мальчики раскачиваются под старой железной крышей, прислонившись к бледно-голубым металлическим столбам, шарфы и транспаранты привязаны к аварийным ограждениям.
Все происходит быстро. Разминка на укатанном поле, смотрители поля топают по дернам и работают вилами, громкоговоритель потрескивает новостями о команде. Грохоча по туннелю, папа дает простые инструкции: пасуй, работай усерднее, чем они, заставь толпу замолчать. Стою сразу за центральным кругом, жду свистка и унимаю дрожь в ногах. Поднимаю глаза и вижу Мартина Аллена, присевшего напротив в центре поля, как спринтер в финале на 100 метров, смотрящего прямо на меня и рычащего.
Есть причина, по которой Мартин Аллен получил прозвище Бешеный Пес. Не потому, что он гуляет при полуденном солнце. Но звуки, которые он издает, скорее смешат меня, чем пугают. Я видел Билли Уайтхерста. Я пережил это, хотя и не подходил к нему близко. А Бешеный Пес, возможно, даже не самый крутой человек в своей собственной команде. Джулиан Дикс так легко находит неприятности, что, когда годы спустя у него будет прощальный товарищеский матч против «Атлетика Бильбао», его кульминацией станет драка 17 человек.
Наверное, ему не стоит играть сегодня вечером. Он только что оправился от травмы. Но он известен как Терминатор, так что ничто его не остановит. На первой минуте он летит в подкат, который полностью здоровый защитник в лучшем случае счел бы рискованным. И по мере того, как рев поднимается с трибун за каждыми воротами, я думаю, что он, возможно, единственный игрок в мире, который сделал бы это.
Фанаты «Вест Хэма» набрасываются на меня. Когда я исполняю броски из-за боковой, раздаются крики о том, как я выгляжу и что Бешеный Пес собирается со мной сделать. «Что ты здесь делаешь, сынок? Ты должен быть в школе!»
Ничто из этого не шокирует меня. Это футбол. Это язык футбола. Громкость увеличивается, но песня остается той же.
Я рано вхожу в игру. Иан Бишоп, мой герой годом ранее в «Борнмуте», придерживается противоположного Аллену подхода. Он говорит со мной всю дорогу: «Хорошо сыграно Джейми...», «Ах, отличный парень, ты сделал меня там...», «Мне понравилось, прекрасный пас!» Даже в шуме и хаосе я буду помнить это. Двенадцать лет спустя я буду играть за Шпор против «Эвертона», когда 16-летний парень по имени Уэйн Руни выйдет со скамейки запасных в своей дебютной игре в первой команде, и я сделаю то же самое. Говорить с ним, когда он проходит через это, никогда не быть с ним снисходительным, но дать ему понять, что у него все в порядке, что он справится с этим. «Удачи тебе сегодня, малыш, наслаждайся этим», — в туннеле. Это было сделано благодаря его небольшому мастерству на поле. «Прекрати это!» — кричу я. Ты никогда не станешь тратить время на разговоры с опытным игроком.
Сегодня никаких разговоров от Аллена. Он просто хочет меня съесть. Но Биш классный. У Биша волосы еще длиннее, чем у меня. И он может поболтать, потому что для них все это — легкая прогулка. Автогол от Пола Миллера, когда он пытается отбить кросс головой. Я должен был играть по Бишу, но Стюарт Слейтер делает всевозможные забеги слева, и мне кричат, чтобы я подошел и удвоил прикрытие на нем. Именно тогда пас проскальзывает к Бишу, и у него есть время сделать два касания, прежде чем пробить мимо Джерри Пейтона в верхний угол ворот.
Это ошеломляет меня на мгновение. Я почти счастлив. Биш просто красавец. Затем игрок внутри меня настигает ребенка. Это тот, кого я должен был опекать и этого не должно было случиться.
Дикс забивает классический гол Дикса с пенальти. Аллен головой замыкает на дальней штанге. Они слишком сильны для нас, и особенный для меня вечер ускользает в очередной темный вечер мрачного месяца «Борнмута».
•
Иан Бишоп: Мартин Аллен тоже рычал на нас, не переживайте. Будучи игроком «Вест Хэма», я знал, каким был «Аптон Парк». Он был пугающим, когда ты был одним из их команды, не говоря уже о 16-летнем подростке, играющем за команду соперника. Когда ты выходил из туннеля, рядом с тобой были фанаты. Они лютовали. Я не был уверен, как Джейми справится, но он никогда не выходил из себя.
Было здорово просто видеть его там в столь юном возрасте. Я не хотел, чтобы он победил, но я хотел, чтобы он преуспел. Я знал, что не готов к такому футболу, пока мне не исполнилось 19 лет. Поэтому я разговаривал с ним на протяжении всей игры. «Я сейчас убегу, давай со мной». «Посмотри, забегание». «Хорошее касание, Джейми». Мы болтали все время.
•
Мы проигрываем «Плимуту», мы проигрываем «Лестеру». Мы проигрываем «Шеффилд Юнайтед», и поэтому, когда наступит финальная игра сезона, дома против «Лидса», нам нужно победить, и нам нужно, чтобы «Ньюкасл» обыграл «Мидлсбро», чтобы иметь хоть какой-то шанс остаться в дивизионе.
Ничто в те выходных не кажется нормальным. Пылающая августовская жара наступила в первые дни мая, половина населения северного города сбежала на тихое южное побережье. Болельщики «Лидса» начинают прибывать в четверг, а к вечеру пятницы они захватывают пляжи и набережную. Так много парней, все полураздетые, прически «маллет» и усы, ящики с пивом, флаги и йоркширские крикетные шляпы.
У них сильная команда, с Винни Джонсом и Крисом Камарой, Мелом Стерландом и Ли Чэпменом. Поддержка отражает это. В пятницу вечером в городе все закрыто. Я у мамы с папой, но мне звонит Дино из «Хайлина». «Джей, мы не пойдем никуда сегодня вечером...»
Никто не удивлен. Они разворачивали большие заграждения в Лидсе, надеясь остановить поездвки фанатов, но их распределение в 2 тысячи человек заняло несколько часов, очереди у кассы на «Элланд Роуд» начинались в пять утра. Они собирали более 30 тысяч болельщиков на свои домашние матчи. «Дин Корт» вмещает чуть меньше 10 тысяч. И сегодня банковские каникулы, все свободны от работы, все готовы пойти и надраться.
Что они и сделали. К тому времени, как мы с папой добрались до стадиона, я уже так напуган, как никогда не был на футбольном поле. Тысячи фанатов несутся через Кингс Парк, ряды спецназа в черных защитных шлемах и с круглыми пластиковыми щитами. Папа не выберет меня на этот матч. Он даже не хотел, чтобы я выходил из дома.
Гравийное поле у автостоянки — все в болельщиках «Лидса». Детей нет, женщин почти нет, просто парни выпивают банки, а потом пинают их и все остальное, что попадется им под руку. Мы заходим внутрь, и первое, что ты замечаешь — это то, насколько здесь тихо по сравнению с тем, что снаружи. Второе, что ты подмечаешь — это то, что подчеркивает этот покой. Нерегулярный лязгающий звук, сначала прерывистый, затем более последовательный. Это как сильный дождь по рифленой крыше, как падающий град. Требуется некоторое время, чтобы понять, что это камни и булыжники с автостоянки, банки и ветки, брошенные через кордоны полиции.
Бах. Бах. Бах. Все это летит и тут же все ныряют под крышу.
Все здесь кажется неправильным. Болельщики «Борнмута» — не бойцы. Они не того возраста, не той демографической группы. Им не хватает злых молодых парней, слишком уж много милых старичков. Может быть, это то, что их спасет. Это не битва, это разбитая процессия.
Сзади по автостоянке курсируют болельщики, поднимая облака пыли в идеальное голубое небо. Каждый раз, когда они выдвигаются, раздается рев, и копы отвечают им тем же, нападая на них с дубинками и собаками. Когда выходят команды, «Борнмут» в наших красно-черных миланских полосах, «Лидс» в бледно-желтой выездной форме, на груди синим цветом отпечатано Top Man (прим.перев: с англ. — главенствующий), как будто они это знают, как будто они в это верят, снова поднимается рев и происходит еще одна атака на турникеты.
На самом деле это вообще не было никаким соревнованием. Та команда из Лидса — не просто мускулы. У них справа играет Гордон Стракан, а слева — Гэри Спид. Но и мускулов там достаточно. Их центральные защитники цепляются за Лютера Блиссетта. Чэпмен ждет длинных забросов от Стерленда, Джима Беглина и грудью и головой скидывает их на Карла Шатта.
Это чистое запугивание, на улицах, на поле передо мной. И я думаю, вот с чем мне скоро придется столкнуться. Страх, как острый камень сидит в твоей груди, просто наблюдая за матчем, но это та игра, которую я принимаю. Ты должен сражаться. Ты должен заслужить право играть.
В первые полчаса на поле почти нет ни одного острого паса. Мяч не видит земли. Его отовсюду отбивают — удар головой вверх, удар ногой верхом, Камара и Винни летают в подкатах, снося игроков. Поэтому я стараюсь быть в центре событий, даже среди всего этого шума и отвлекающих факторов. Что бы я сделал, если бы принял мяч, как Шон Брукс, и когда Камара летит ногой к моему ахиллу. Как я найду свободное пространство, когда Крис Фэйрклоу со всех сторон цепляется ко мне. Где между ним и Стерлендом есть промежутки, когда Винни не бежит за мной, с какой стороны он не хочет, чтобы ты бежал, где ты мог бы уделать Стракана на скорости, а затем широко раскинуть руки и поднять пальцы, чтобы держать жестоких костоломов на расстоянии.
В конце концов, Чэпмен делает это. Камара справа, подает, Чэпмен возвышается и бьет головой с края вратарской, в то время как другие игроки могли бы ударить ногой с полулета. Мгновение спустя, далеко там, на северо-востоке, «Мидлсбро» начинает забивать голы «Ньюкаслу». Болельщики знают, и игроки тоже, и поэтому игра продолжается без моментов, в ожидании финального свистка и предстоящего вторжения на поле. И по мере того, как фанаты «Лидса» собираются вместе, а игроки и тренеры бегут к туннелю, все это уже почти не похоже на домашнюю игру, и почти не похоже на Борнмут. Больше нет даже столь большой печали. Люди просто хотят вернуться домой в целости и сохранности и забыть об этом. Никто не винит папу. Болельщики «Борнмута» не ожидают, что будут играть с такими командами. Они понимают, что у нас нет денег, игроков и поддержки команды, которая выигрывала лигу десять лет назад. Светит солнце, в городе идут бои, а ты прячешься и ждешь, когда все это пройдет.
Игроки тоже будут двигаться дальше. «Борнмут» возвращается в третий дивизион. Им нужны молодые, и им нужны более дешевые, и им нужны более голодные, и я знаю, что это я. Но все же есть что-то удивительное и замечательное в том, чтобы увидеть четыре аккуратно напечатанных листа формата А4 профессионального контракта лежащие передо мной утром в мой день рождения, а рядом с ними — две отдельные страницы с подробностями о бонусах.
Прямо вверху, заглавными буквами, написано «КОНТРАКТ ФУТБОЛЬНОЙ ЛИГИ». Футбол для меня всегда был о свободе, и о том, чтобы избегать серьезных вещей, о веселье и бегстве. Теперь, впервые, это серьезное дело. Это — работа.
И он выглядит как юридический документ шекспировской эпохи.
СОГЛАШЕНИЕ было заключено ДВАДЦАТЬ ПЯТОГО июня. Между Джеймсом П. Ноланом из АФК «Борнмут», «Дин Корт», Борнмут. Председатель и действующий в соответствии с Резолюцией и Полномочиями от имени и по поручению АФК «Борнмут Футбол Клуб Лимитед» (далее именуемый «Клуб») с одной стороны, и ДЖЕЙМИ ФРЭНК РЕДНАПП, проживающий по адресу 15 Уитфилд Парк, Эшли Хит, Рингвуд, Хантс, зарегистрированный Футболист Ассоциации (далее именуемый «Игрок»).
Игрок. Вот кто я сейчас. Это произошло. Все по-настоящему.
Но все равно это странно. Пункты варьируются от ослепительно очевидных до сбивающих с толку.
2: Игрок соглашается играть в меру своих возможностей во всех футбольных матчах, в которых он выбран для игры за Клуб, и посещать их в любом разумном месте с целью тренировки в соответствии с инструкциями, данными любым должным образом уполномоченным должностным лицом Клуба.
Да, я как бы так и предполагал.
6: Клуб обязуется предоставить Игроку при первой же возможности копии всех соответствующих Правил Футбольной Ассоциации, Правил Футбольной Лиги и Клубных правил для игроков.
Буду честен, я не буду их читать.
7: Игрок не должен без письменного согласия Клуба профессионально участвовать в какой-либо другой спортивной или атлетической деятельности.
Снукер и настольный теннис с папой и Марком — очень напряженные игры, и деньги иногда переходят из рук в руки, но до тех пор, пока моя многолетняя работа по технике сейфти и удар слева не улучшатся, у нас здесь все должно быть в порядке. Бадминтон? Мистер Джексон видел во мне лучшее. Этого было недостаточно.
11 а): Игрок не должен проживать в каком-либо месте, которое Клуб сочтет неподходящим для выполнения своих обязанностей в соответствии с настоящим Соглашением.
Я живу с главным тренером. Моя спальня находится примерно в пяти шагах через лестничную площадку от его. Жена тренера готовит мне завтрак и чай. У меня, возможно, самое подходящее место жительства из всех игроков английского профессионального футбола.
12: Игроку должны быть предоставлены все возможности, совместимые с его обязательствами по настоящему Соглашению, для прохождения курсов дальнейшего образования или профессиональной подготовки, если он того пожелает.
Он того не пожелает.
По-настоящему поразительные вещи появляются на последней странице, под пунктом 28 (e): Базовая заработная плата. В нем говорится, что с 1 июля 1990 года по 30 июня 1991 года мне будут платить £130 в неделю. Там написано, что я буду получать дополнительные £100 за каждый матч в первой команде. А затем предложение каким-то образом еще более волшебное: игрок должен получить одноразовую подписную выплату в размере £5 тыс.
Я не могу в это до конца поверить. Они платят мне за то, чтобы я делал именно то, что я всегда и хотел делать. Я понял это уже давно. Но в ознаменование того, что я согласился на то, чтобы мне платили за игру в футбол, они еще и дают мне сверху столько, сколько я должен получить в течение трех четвертей всего года.
Это слишком много поездок в «Джон Энтони». Это много вещей CP Company и много вечеров для всех нас в молодежной команде. Пусть даже я больше и не в молодежной команде. В том возрасте, когда я все еще должен там быть.
Затем я начинаю просматривать второй раздел, два листа, в которых изложен дальнейший график премирования. Это все равно что попасть в заколдованное королевство, в Диснейленд низшей футбольной лиги.
Бонусы за матчи Футбольной лиги выплачиваются следующим образом: £160 за победу. £75 за выездную ничью. £30 за ничью.
Игроки, выступающие в первой команде, будут получать £60 в неделю, когда АФК «Борнмут» будет занимать место в первой шестерке второго дивизиона. Эта сумма увеличится до £120 в неделю, когда АФК «Борнмут» займет место одно из первых двух мест второго дивизиона.
В случае, если клуб попадет в первый дивизион, сумма в размере £200 тыс. будет разделена между игроками на основе количества сыгранных матчей.
И так далее, разумно, практично и с чудесными полетами фантазии.
Бонусы за участие в кубке Англии будут следующими: 3-й раунд — £150 за ничью, £300 за победу. 4-й раунд — £200 за ничью, £400 за победу. 5-й раунд — £250 за ничью, £500 за победу. 6-й раунд — £300 за ничью, £600 за победу.
«Борнмут» только раз в своей истории выходил в 6-й раунд кубка Англии. Это было 33 года назад. В только что ушедшем сезоне мы не смогли выиграть ни одного матча в этом соревновании уступив в третьем раунде команде Дейва Бассетта «Шеффилд Юнайтед». Но этот клуб смотрит вперед, даже когда они опускаются все ниже.
Полуфинал — £1 тыс. за проигрыш, £4 тыс. за победу. Финал — £2 тыс. за проигрыш, £8 тыс. за победу.
Где-то есть запутанное уравнение, в котором мы весь сезон занимаем первые два места в таблице, и я играю в каждой игре, и мы выигрываем дома и, по крайней мере, вничью в каждом выездном матче, и зарабатываем повышение и выигрываем кубок Англии, где я заканчиваю сезон с окончательной суммой, достаточной, чтобы купить себе яхту и закончить карьеру.
Но утром твоего 17-летия, когда чернила все еще сохнут на твоей тщательно нарисованной подписи с закольцованной буквой «J» и правильным кружком точки над буквой «i», кажется, немного рано думать о конце. Сегодня – о том как начать. Сегодня – о том, как выйти из кабинета председателя клуба с загадочной улыбкой. Выйти, чувствуя себя старше, с чувством, что ты стал частью чего-то.
В эти ранние летние недели быстро появляются маленькие ориентиры. Контракт спрятан в ящике моей спальни, и я трачу немного этих замечательных денег на уроки вождения. Как и все мальчики-подростки, я считаю их быстрой формальностью, которую нужно выполнить, прежде чем я начну свою водительскую карьеру. Я уже положил глаз на дерзкий подержанный Пежо, даже не 205-й, а просторный 309-й, хэтчбек, окрашенный в белый цвет с черным спойлером. Он будет стоить мне три штуки, и мне даже не нравится думать, сколько уйдет на страховку, потому что все, что я вижу в своей голове — это то, как я путешествую по Рингвуду со сборником хип-хопа в магнитоле, Дейвом Моррисом у опущенного стекла на пассажирском сиденье, Марком сзади, утверждающим, что он должен сидеть впереди, Дино рядом с ним, чтобы он мог передохнуть от опускания головы в багажник.
Первое, что спрашивает меня инструктор по вождению — кого мой отец собирается подписать летом, чтобы вернуть нас обратно. Оказывается, он большой поклонник Вишен (прим.перев.: прозвище «Борнмута»). Так что моя первая реплика в ответ на его будет простой. «Хотите несколько бесплатных билетов?»
Я сдал с первого раза. Мне семнадцать, официально я профессиональный футболист и официально допущен к вождению. Я — мужчина, по крайней мере, в некоторых отношениях.
***
Приглашаю вас в свой телеграм-канал — переводы книг о футболе, статей и порой просто новости.
