Веретенников стал королем в «Роторе» 90-х: волшебный удар, синий «Мерседес», дача на берегу Волги и никакой звездной болезни
Вадим Кораблев – с портретом мастера.
Мы уже рассказывали про обаятельный «Ротор» 90-х, а в этом тексте составили портрет его фронтмена. Поскольку раньше Веретенников несколько раз отказывал нам в интервью и в принципе не очень любит вспоминать прошлое, мы поговорили с его бывшими партнерами, начальником команды, фанатами и вратарями соперников. Они объяснили, что сделало Веретенникова звездой, как он жил в эпоху сумасшедшей популярности и как с ней справлялся.
Так в чем феномен Олега Веретенникова?
Из-за трансфера в «Ротор» Веретенникова избили. Переход обсуждали с бандитами из «Уралмаша»
Рохус Шох, формально назывался техническим директором «Ротора», но на деле совмещал несколько должностей, в том числе искал игроков:
– Мы начали приглашать Веретенникова еще в 1991-м, до распада СССР. Но я Олега заметил раньше – когда работал в «Днепре». Он играл в «СКА Ростове» во Второй лиге и уже тогда проявлял незаурядные бомбардирские качества. Я прекрасно понимал его возможности и рассматривал как футболиста «Днепра» – а это была одна из лучших команд СССР.
Но в начале 1991-го я перешел в «Ротор», а Веретенников уже играл в «Уралмаше». В Первой лиге он тоже очень здорово выглядел и был одним из лучших бомбардиров. У «Ротора» в 1991-м была блестящая команда, которая выиграла Первую лигу – возможно, лучшая в истории волгоградского футбола. Молодые таланты: Калитвинцев, Ледяхов, Геращенко, Шмарко, Гудименко, опытные Антон Шох, Яровенко, Стогов. Веретенникова, как и его будущего партнера Владимира Нидергауса, мы рассматривали как усиление перед повышением. Ему было 20 лет.
Я сам летал в Екатеринбург несколько раз, останавливался дома у Корнея Шперлинга, главного тренера «Уралмаша». Веретенников был заинтересован в переходе в «Ротор», команда тогда гремела. В декабре Олег уже был на стадии перехода, мы обо всем договорились, но разрушился СССР, и повалились все чемпионаты. Перемены задели и «Ротор»: игроки ушли в московские клубы, ушел главный тренер Леонид Колтун. И я ушел вместе с ним, потому что так считалось правильно – раз вместе пришли, вместе и уходим. Команду нужно было собирать заново.
Через полгода я вернулся в «Ротор». Переход Веретенникова оживили без меня – здесь уже заслуга [президента клуба Владимира] Горюнова. На сборах Олег готовился к чемпионату России вместе с «Уралмашем», который тоже получил право играть в Высшей лиге, хотя не попал бы туда, если бы СССР не развалился. Это был сложный переход. Горюнов убедил Олега вместе с семьей перебраться в Волгоград и обещал решить все моменты с [людьми из «Уралмаша»]. Олег поверил и перешел.
– Тогда его дважды избили. Как вы это переживали?
– Вы знаете, я не хочу это вспоминать. Даже по прошествии времени мне неприятно. Разрушился чемпионат СССР – никаких юридических обязательств не было. Формировалась новая система правового поля. Хотя она и в СССР не была окончательно сформирована, только появлялись контракты. Переходы в начале 1990-х были полуформальными. Но как футболист он ничего не нарушал, у него не было контракта и никаких юридических обязанностей перед «Уралмашем». Руководство «Ротора» его убедило, что все будет нормально, но получилось как получилось.
Контекст, который сложно вспоминать Шоху: по словам жены Веретенникова Ларисы, перед переходом в «Ротор» начальник «Уралмаша» Виктор Усенко отвез игрока к «бандитам, с которыми состоялся неприятный разговор». Спустя какое-то время Веретенникова избили. А в 1992 году, когда он уже играл в «Роторе», трое мужчин в масках ворвались к нему домой и били металлическими прутьями по ногам. Еще одно нападение было в 1998-м: неизвестный плеснул серной кислотой в Веретенникова и его дочь (хирургического вмешательства не потребовалось). Виновного так и не нашли.
Возвращаемся к разговору с Шохом.
– «Ротор» в то время давал квартиры не только игрокам, но и перевозил в Волгоград их родственников. С Веретенниковым было так же?
– Это правда, но были и другие бонусы. Одна из фишек: в начале 90-х футболистов приглашали даже за поездку за границу. В прямом смысле слова – я говорю не про еврокубки. Например, «Ротор» ездил на коммерческий турнир в Тайланд: там можно было официально заработать валюту, закупить технику, которая была в дефиците. Такие поездки были одним из условий, которые убеждали футболистов приезжать в провинцию.
В том числе предлагали жилье. Перевезли не только Веретенникова с Ларисой и ребенком, но и родителей Ларисы. Давали игрокам первые иномарки, но тогда они были подержанные – 4-6 лет. И японские, и «Мерседесы», и «БМВ», и «Форды». Иномарка была невероятным благом. Сегодня даже молодым футболистам такие условия покажутся фантастикой из прошлого.
Главное оружие Веретенникова – удар с левой, который он бесконечно (это не преувеличение) тренировал. А еще Олег был умным плеймейкером
Александр Беркетов, один из лучших центральных полузащитников в истории «Ротора». Провел за команду больше 200 матчей:
– Веретенников играл под нападающим в схеме 3-5-2. Был одним из трех центральных полузащитников – под чистым форвардом.
В тот момент у нас собралось супертрио: Есипов-Веретенников-Нидергаус. В основном команда работала на них. Олега не освобождали от прессинга и обороны, просто раньше использовали персональную опеку, и к нему постоянно был кто-то приставлен. И этот оппонент даже не ходил в атаку, поэтому Веретенникову и не было смысла возвращаться. А при перехвате мяча Олег получал 2-3 секунды, чтобы оторваться от опекуна – и он почти всегда успевал это сделать, чтобы получить пас.
Веретенников обладал феноменальным ударом. В то время так могли только двое – он и Лоськов. Сейчас я даже не могу назвать футболистов, у которых похожий удар с игры. Ракицкий здорово исполняет штрафные, но это все равно другое. Когда Вере давали мяч, он даже с 30 метров мог лупануть – почти всегда было опасно. Мог обыграть, но не сказать, что у него была сверхъественная техника, как у, например, Цымбаларя. Олег скорее продавливал соперников. Дело еще и в природных данных – мощное уральское здоровье. И он его развивал, поддерживал.
Раньше мы выходили за полчаса до начала тренировки, тянулись, делали пару наклонов – и давай дубасить по воротам. На самой тренировке тоже было много упражнений для ударов. Еще мы могли подурачиться – пытались добить до техникума, который располагался за пределами базы. Сетка – метров 15 в высоту. И еще до техникума – метров 60-70.
– И как, добивали?
– Мы нет. А Веретенников – да.
Олег Нечаев, центрфорвард, под которым играл Веретенников с 1993-го по 1995-й, забил 9 голов:
– То здание находилось, мне кажется, метрах в 120-150 от точки удара. Еще помню, мы были на турнире в Тайланде, и Веря с центра поля зарядил на трибуну – попало в 15-й ряд. Все были в восторге. То есть он перебил половину поля, беговые дорожки и еще так высоко закинул.
В мое время он почти всегда приходил на тренировку пораньше, а уходил попозже. Минут на 20-30 задерживался. У него была одна точка, с которой он забивал 9 из 10 штрафных – удобная под левую ногу. С некоторыми ребятами они соревновались, но смысла особо не было – все быстро понимали, что с этой точки Олег забивает постоянно.
Все говорят про удар, но еще он обладал феноменальным пасом. Если у него мяч под левой ногой – значит, вложит как надо. Когда я бежал в свободную зону, было ощущение, что он знает как отдать максимально удобно – так, чтобы я не потерял движение.
Валерий Есипов, самый быстрый из супертрио, сыграл за «Ротор» почти 400 раз и забил около 100 голов:
– Секрет нашей связки в разноплановости, которая давала эффективность. У меня была хорошая скорость, атлетичность. Вова Нидергаус – техничный, умел играть нестандартно. А у Олега прекрасное видение поле, шикарный удар и чутье на гол.
Веретенников – лучший футболист, с которым я когда-либо играл. С ним было невероятно комфортно: когда я готовил передачи, уже знал, в какой зоне он окажется, как быстро откроется. Очень фактурный, здорово вел силовую борьбу. В жизни спокойный, а на поле высказывал все в лицо. Лидер.
Владимир Нидергаус, самый техничный из супертрио, в сезоне-1995 они с Веретенниковым забили 39 голов (25+14):
– Секрет в том, что вся команда работала на нас с Веретенниковым и Есиповым. Нас частично освобождали от оборонительных действий. Сейчас уже такого не представить: все должны атаковать и обороняться.
В те времена он был лучшим футболистом страны, очень многогранным: с его передач я забил массу голов. За первые два года мы научились очень здорово понимать друг друга. Было достаточно одного взгляда для понимания, куда нужно двигаться, чтобы получить от него передачу. Это касалось и коротких пасов (мы часто обыгрывали соперников в стенку), и длинных передач в свободные зоны, и кроссов в штрафную площадь. И с каждым сезоном взаимопонимание улучшалось.
А про удар я бы сказал просто: лучшая левая нога России. Но он также понимал, где можно прибавить, поэтому в какой-то момент занялся правой ногой.
Рохус Шох:
– С годами Веретенников становился все лучше: начал забивать не только со знаменитой левой, но и с правой. Он бесконечно тренировал удар. Приходил на тренировку – бил по воротам. Завершал тренировку – бил по воротам. Задерживался после, чтобы побить с разных позиций, с места, с движения. Хотя, казалось бы, ему и улучшать ничего не надо – вот есть игроки, у которых с рождения нужный размер ноги, особенная физиология мышц. При этом он шлифовал удар на каждой тренировке, между командными упражнениями тоже брал мяч и бил. Это была его большая любовь. Иногда тренерам приходилось выгонять его с поля.
Веря умел не только завершать атаки – он здорово исполнял плеймейкера. Чувствовал позицию, соперника, партнера, знал, в какую сторону развить атаку. Никогда не жадничал. На первый взгляд казалось, что он даже медленноватый, грузный, но это неправда. Все знали про его знаменитую левую ногу, но накрывали ее очень редко. Почему? Он невероятно быстро работал с мячом. За секунду обрабатывал и принимал решение. Мог исполнить в касание. Высочайшее техническое мастерство. Со всей ответственностью заявляю, что сейчас в РПЛ ни у одного футболиста нет такого удара. Представляете, сколько бы он забил голов, если бы в его времена играли современными мячами-летунами?
– А над штрафными работал отдельно?
– Над ними тоже. Все команды знали, что нельзя сбивать игроков «Ротора» у штрафной. Большая вероятность, что Веретенников накажет. Если одним шансом он не воспользовался, то вторым точно сможет. Особенно если мяч чуть правее центра – как ему удобно под левую ногу. Расстояние не играло особой роли – мог зарядить и с 25-30 метров.
Секрет в силе. Он не просто перебрасывал стенку, а делал это очень сильно – резаный мощный удар. Вратари не знали, куда он будет бить – через стенку или в их угол. Таких он тоже забил достаточно: вратари делали шаг к свободному углу, а потом не успевали перестроиться, потому что мяч летел невероятно сильно.
Что думают про удар Веретенникова вратари?
Роман Березовский, пропустил от Веретенникова два гола, играя за «Зенит»:
– На исполнение он почти никогда не бил. Мяч летел гвоздем. Причем был так поставлен, что всегда летел в створ, не сваливался мимо или выше ворот. Это дополнительные нервы для вратаря, потому что всегда нужно было включаться, когда он на более-менее ударной позиции. Еще умел бить так, что мяч планировал – в таком случае было еще сложнее.
Если мяч находился удобно под левой ногой, он старался запускать в дальний. Если под другим углом, то вратарю тоже было сложно: он старался бить внешней стороной стопы, хорошо владел этой техникой. В стиле Роберто Карлоса. Ловить его удары не было смысла, лучше стараться отбивать.
В то время команды не готовились к матчам так детально, чтобы персонально разбирать каждого игрока. Но мы делали это самостоятельно сами – включали обзоры, которые были доступны. На тренировках перед «Ротором» я просил побить игроков с сильными ударами, чтобы привыкнуть к расстоянию и скорости.
Руслан Нигматуллин, пропустил от Веретенникова четыре гола, играя за «Спартак»:
– Играть против Веретенникова было всегда по-спортивному интересно, но проблем он мне создавал много. Поскольку он был ярчайшим игроком времени, на него обращали особое внимание на установках. Когда к нему во время игры попадал мяч, я старался быть внимательнее в несколько раз, потому что он мог пробить со средней и длинной дистанции. Это были радиоуправляемые удары – очень мощные, точные, в последний момент мяч вилял куда-то в сторону. Очень неприятно. Шанса поймать намертво не было – только если удар не получался.
И он не просто ходил пешком и бил издалека – совсем нет. Веретенников постоянно двигался по полю, принимал мяч в разных точках. Думаю, его качества позволили бы выделяться и в нынешнее время – сейчас таких футболистов практически нет.
Веретенников вне футбола: ездил на «Тойоте» и «Мерседесе», иногда на троллейбусе, игроки отдыхали на его даче на берегу Волги. Никакой звездной болезни
Рохус Шох:
– Он был спокойным, даже немного замкнутым. С друзьями еще хорошо общался, а в принципе – немногословный.
Прокопенко его даже сначала не понимал. Если Олег был не в духе, мог пройти мимо и не поздороваться. Но не потому, что он не уважает, а потому что в таком настроении. В себе. Потом пройдет и поздоровается.
– Это не признак звездной болезни? Как он переживал славу?
– Да нет, с этим у него было все в порядке. Характер – не сахар, но это не от звездности. Он как-то спокойно переносил популярность. Когда я работал в «Днепре», где играли чемпионы СССР, олимпийские чемпионы, то видел людей со звездной болезнью. Но про Олега я так не скажу.
Да, он требовал к себе определенного уважения. Руководству он казался сложным человеком. Ну что делать? Надо было принимать его таким, какой он есть.
Я его знаю с 19 лет, он всегда был таким – еще когда играл в «СКА-Ростове».
– Его любили за пределами Волгограда?
– Нас любили во всех городах. В том же Петербурге, куда мы приезжали и лопали «Зенит» как сладкую булочку. Это было огромное удовольствие: когда мы побеждали, «Петровский» нам аплодировал. Питерские болельщики обожали «Ротор».
Веретенникова сильнее всего любили в регионах. Визжали, когда он выходил из автобуса, появлялся на поле. Сколько нам приходило телеграмм в клуб! Со всей страны – из Владивостока, с Камчатки, из других стран СНГ. Думаю, так происходило, потому что мы были немосковской командой, которая бросала Москве вызов. А Веретенников был лидером этого вызова.
– Он много зарабатывал?
– Для тех времен у него были очень хорошие условия. Но с нынешними зарплатами, конечно, не сравнятся. Предложи сейчас ведущим игрокам топ-клубов миллион долларов в год, они откажутся. А тогда у нас миллион долларов (может, чуть больше) был годовым зарплатным бюджетом на всю команду. Точную цифру Веретенникова я, конечно, знал, но называть не хочу.
– Как он проводил свободное время? Мог выпить, погулять в ресторане?
– Только в меру. Не могу сказать, что был святой – те футболисты все-таки советской закваски, где-то по чуть-чуть выпивали. Любили немного вмазать пивка.
Волгоград – хоть и миллионник, но провинциальный город. В постсоветское время ресторанов было очень мало. Четыре-пять известных. Придешь – а там мы с Горюновым и Прокопенко. Всего один ночной клуб, где кто-то из болельщиков узнает и заложит. Так что собирались у кого-то. Например, у Володи Нидергауса, он любил после матчей сделать хороший прием. Могли поехать на дачу к Веретенникову. Ее, кстати, я нашел, когда продлевали контракт. Говорил Горюнову: «Давай купим ему в подарок». Красивое место на берегу Волги.
Олег Нечаев:
– На даче у него собирались часто. Он всегда приглашал. Обычно ездили после хороших матчей – с женами, шашлык, влегкую пивка. Дача находится возле волжского ГЭСа. Простой дом, одноэтажный, две комнаты. Веретенников пафос не любил.
Надежный друг и товарищ. Как-то я не успевал в аэропорт, вылет ночью – а раньше вызвать такси было проблемой. Тогда я позвонил Веретенникову, объяснил ситуацию, и он ответил: «Не проблема». Приехал и довез меня. Я успел буквально перед окончанием посадки. Насколько я знаю, он никому не отказывал в помощи.
А ходить по улице с ним было невозможно. Надо отдать должное – при сверхъестественной популярности он спокойно ко всем относился. Всегда старался пообщаться, сфотографироваться. По мере возможностей, конечно – сложно стоять по два часа, когда тебя ждут дома. Но на пару-тройку вопросов каждому обязательно отвечал. Аккуратно, культурно. Потом извинялся и уходил. Порядочный человек.
Александр Беркетов:
– За пределами поля он был очень спокойный. Из дома ехал на базу, с базы – домой. Или так: база-стадион-дом. Примерный семьянин.
Звездной болезни у него не было вообще. Хотя люди писали, что он мог не дать автограф, не сфотографироваться. Были моменты, когда он гулял с дочкой ине был готов пообщаться или поговорить с болельщиками, у него же свои мысли в голове. Иногда подходили какие-нибудь пьяные: «Эй, подойди сюда, распишись!». К таким людям он, конечно, относился не радостно. Да любой бы человек так относился.
– Вы много лет жили в одной комнате. Веретенников что-нибудь рассказывал про свой контракт?
– Я не интересовался его зарплатой. Но понятно, что Горюнов создал ему все условия. Дал квартиру и самому Веретенникову, и родителям жены. Тестя устроил на работу.
– А машину ему могли подарить за успехи?
– Нет, такого не было. Один раз, помню, Саша Шмарко (защитник, играл за «Ротор» с 1992-го по 1999-й – Sports.ru) забил «Спартаку» и ему дали миллион рублей – поделили на всех прямо в раздевалке. И один раз Андрею Саморукову (вратарь, играл за «Ротор» с 1994-го по 1997-й – Sports.ru) дали «шестерку».
Веретенникову дарили золотой кулон, когда он забил 100-й гол – первым в России. Даже в ютубе есть видео, где ему вручают этот кулон.
– Александр Мананников рассказывал, что Веретенников ездил на зеленом 500-м «Мерседесе».
– Он был не зеленым, а темно-синим. Ближе к черному. 140-й кузов. У него в контракте была прописана машина (Олег Нечаев сказал, что в 1993-1995 годах Веретенников ездил на «Тойоте Королле» – Sports.ru). Или прямо с подписанием купили. Но не новая.
– Вы сказали, что его тестю дали работу. Какую?
– Он следил за полем на Центральном стадионе. Я считаю, у нас поле было одним из лучших в России, как и во Владикавказе. Тогда как в «Лужниках» был ужас, просто сыпали зеленые опилки.
– Тесть – агроном?
– Честно говоря, не знаю. Помню, что при жаре +40 нельзя было стричь траву очень коротко, но мы приезжали на стадион перед матчем в обед, и Веря его просил постричь на пару сантиметров короче. Горюнов так не разрешал, но тесть Олега все равно стриг. Чтобы поле было быстрее.
– У Веретенникова было хобби? Чем он занимался в свободное время?
– Мы в карты постоянно играли. А больше развлечений и не было.
Александр Моисеев, один из самых опытных в фанатском движении «Ротора», хорошо помнит 90-е:
– Веретенников был кумиром для Волгограда. Разве что многие не могут ему простить незабитый пенальти в ворота «Динамо» в финале Кубка России-1994. Шло дополнительное время, Олег пробил в штангу. Тогда мы могли войти в историю, стать не просто командой второго-третьего места. Было очень обидно.
Чтобы описать его как человека, расскажу один эпизод. Кажется, в 1994-м мы играли дома против «Жемчужины», и после матча я сел в троллейбус, чтобы доехать до центра города. В тот же троллейбус зашел Веретенников с семьей, с маленьким ребенком на руках. Короны на голове у него никогда не было. Без проблем можно было пообщаться. Он спокойно прогуливался по набережной в центре – рядом у него дом. Да, наверное, была какая-то хорошая машина, квартира, но почему этого не может быть у человека, который забивает больше всех в России, играет в еврокубках?
На «Ротор» тогда собирался полный стадион, люди обожали команду. Сами понимаете, что такое 90-е годы. Кризис, нет денег, невозможно купить какие-то товары в магазине – «Ротор» был единственной радостью, отдушиной. И Веретенников в этом плане многое делал, чтобы людям было полегче жить.
Карьера Веретенникова – еще и заслуга его жены Ларисы. Она даже была кем-то вроде агента
Владимир Нидергаус:
– У Веретенникова не могло быть звездной болезни, потому что рядом всегда была его верная жена Лариса. Она бы не допустила даже минимальной расслабленности – в хорошем смысле.
Александр Беркетов:
– Мне кажется, Лариса очень помогла ему в становлении. Если бы не она, возможно, его карьера не получилась бы такой яркой.
– Он был неорганизованным?
– Не то чтобы неорганизованным… Ну, молодость. Рассказывал разные истории, как жизнь могла его засосать, но он вовремя встретил Ларису.
Рохус Шох:
– Лариса сыграла в его карьере огромную роль. Она – лидер в семье, и это нормально. У них замечательная семья – любящая, добрая. Лариса гордится и любит своего мужа. Она всегда была рядом, помогала ему пережить все эти сложные истории [с нападениями]. Это дорогого стоит.
Умная женщина. Когда Олег продлевал контракты, я приходил к ним домой, и Лариса принимала непосредственное участие в разговоре. Они все решали вместе. Она помогала ему получать лучшие условия, чтобы семья хорошо жила. Это было грамотно, а не «Дайте на рубль больше». Она умела вести переговоры, а в нужный момент говорила: «Ну, как Олег скажет».
Не буду называть фамилий, но в клубе некоторым не нравилось, что она принимает решения вместе с ним. Говорили: «Чего она лезет? Почему решает, продлевать ему контракт или нет?» Но я убежден, что она многое сделала для его игры на самом высоком уровне, потому что видел разных талантливых футболистов, у которых не сложилась карьера только из-за проблем в семье. И часто ответственность за это лежала на женах. Они превращали игроков в тряпки, не поддерживали. Когда у них что-то шло не так, жены сразу о них забывали. Футболисты морально ломались.
Олег Нечаев:
– Лариса очень его поддерживала после историй с нападениями. У него тогда был психологический барьер, она его вытащила из этого.
У Веретенникова всего четыре матча за сборную. Почему?
Рохус Шох:
– Если бы он играл в «Спартаке» или другом ведущем московском клубе, то попал бы в сборную. Вот и весь ответ. Полный бред, когда говорят, что Веретенников не подходил по стилю. Он забивал всем в России. В еврокубках забивал «Манчестер Юнайтед». Командам уровня «Базеля» забивал постоянно. Он играл против Зидана, Лизаразю, Дюгарри, Юговича, Недведа, Несты, Манчини.
По сути, сборная была закрыта для всех – и для Есипова, и для Нидергауса, и для Геращенко, на мой взгляд, лучшего центрального защитника страны. Каждый тренер решал свои вопросы. Тогда для клубов хорошей статьей дохода была продажа игроков за границу. Зачем спартаковскому тренеру звать Веретенникова в сборную, чтобы клуб-конкурент получил больше шансов продать игрока в европейский чемпионат? Лучше взять кого-то своего.
Хотя Веретенникова звали во все московские клубы. Во все. Но он не ушел.
– Почему?
– Ему нравились тренеры, коллектив, обстановка. Мы создавали нужные условия. По тем временам у него была хорошая зарплата. Светлая память Шабунину Ивану Петровичу, губернатору Волгоградской области. То, что у «Ротора» было, заслуга этого человека. Он выделял деньги, находил местных предпринимателей.
В Москве Веретенников зарабатывал бы больше, но, видимо, его удерживала атмосфера в команде.
Валерий Есипов:
– Нас с Олегом звал московский клуб с мотивировкой, что после перехода мы сразу попадем в сборную. Но клуб назвать не могу.
На пике Веретенников мог уехать в Ла Лигу и Бундеслигу. Но его не отпустил президент Горюнов
Рохус Шох:
– В 1996-м за Веретенникова предлагали 3 миллиона долларов. Это колоссальные деньги. Я лично был на переговорах с представителями испанских клубов, но Горюнов отказался.
– Вы можете назвать клубы?
– Только скажу, что это клубы уровня «Реала Сосьедад», хихонского «Спортинга». Позже приходили «Вердер» и «Кельн». Там не было конкретных сумм, но был предметный интерес.
Прокопенко меня упрашивал: «Рохус, поговори с Горюновым. Надо его отпускать, ему 26 лет, потом будет поздно». Но Горюнов меня не слышал. «Ротор» боролся за чемпионство, Горюнов не захотел отпускать лидера. Да и ему казалось, что деньги из бюджета будут литься вечно – чего там эти 3 миллиона долларов.
– Как Веретенников это переживал? Ему наверняка хотелось уехать в топ-лигу.
– Наверняка хотелось, но, честно вам скажу, он деталей тех переговоров и не знал. Ему не говорили. Конечно, он слышал, что пришла какая-то команда, но не более.
Александр Беркетов:
– Горюнов сейчас говорит, что у Веретенникова не было предложений из-за границы, но это неправда. Я помню, как мы сидели на сборах в Германии, и у него было предложение от «Вердера». Но его не отпустили. Хотя он мог не подписывать контракт и уехать бесплатно. А он подписал, чтобы клуб мог заработать на продаже, и за него зарядили столько денег, сколько никто бы не дал.
Считаю, что по отношению к нему поступили непорядочно. Он хотел играть за границей, говорил об этом. Но Горюнов мечтал выиграть чемпионство и решил, что отпускать такого лидера нельзя – равноценную замену все равно не найти.
Надо отдать Олегу должное – все эти переживания не сказывались на его игре. Выходил и работал по-полной.
Олег Нечаев:
– Точно было предложение от «Вердера», он тогда был одним из лидеров в Германии. Ходили разговоры про «Манчестер Юнайтед», но здесь я не знаю, насколько это правда.
Почему у Веретенникова не получалось после «Ротора»?
В 2000 году Веретенников все-таки ушел из «Ротора» из-за конфликта с Владимиром Горюновым – поиграл за греческий «Арис» (7 матчей, 0 голов) и бельгийский «Льерс» (18 матчей, 3 гола), вернулся в Россию («Сокол», «СКА Ростов», «Лисма-Мордовия», «Уралан»), уезжал в Казахстан, но так и не перезапустил карьеру.
Рохус Шох:
– Прокопенко сразу сказал, что ближе к 30 Веретенникову уже будет сложно адаптироваться в других лигах. Так и получилось. Олег ведь не знал языка, не был слишком коммуникабельным. Он еще и творческий футболист, ему сложно перестраиваться. Сказались 10 лет в команде, которая стала ему семьей.
Надо было отдавать его на пике в хорошую команду из хорошего чемпионата. А «Арис» и «Льерс» – это не очень серьезно. За него заплатили порядка 500 тысяч долларов. Даже тогда он принес клубу деньги. У нас как раз начинались сложности: с уходом губернатора Шабунина ситуация становилась все хуже.
Олег Нечаев:
– Олег – домосед, его тяжело сорвать с места. И на самом деле очень верен клубу, переживает за него. Поэтому и расставался с командой тяжело.
Он и сегодня, когда мы встречаемся, обязательно что-нибудь воткнет в разговоре про «Ротор». Привязанность к клубу он сохранил на всю жизнь.
Фото: Gettyimages.ru/Steve Morton/EMPICS; instagram.com/vereteno1970globallookpress.com/Alexander Wilf/Russian Look; veretennikov.net; РИА Новости/Владимир Федоренко
И тем ценнее его достижения что всю карьеру он провел в провинциальных клубах.
Ротор конечно был топом во второй половине 90-ых, но без какого-либо админ-ресурса.
-Олег,это Вы?
- Да.
- Как круто! Вы один из самых крутых футболистов.
- Спасибо, ребят.
P.S. с 93-го болею за "Спартак", Ромыч с 88-го за "Локомотив". Сомневаюсь, что к Дзюбе будет такое отношение.
Автору спасибо за материал
Помню, как в Саратове его принимали феноменально - за Сокол играла уже тень того, "роторского" Веретенникова, но его все равно обожали местные болелы