«Слишком короткая жизнь: трагедия Роберта Энке» 4. Страх
***
Йорг не пошевелился. Он неподвижно лежал на кровати, вокруг него были навалены серебряные и бронзовые подушки с узором из цветов. Как всегда в высококлассных отелях, подушек было слишком много: Йорг никогда не знал, что с ними делать. Он медленно переваривал только что услышанные слова.
— Что значит, Робби не останется в Лиссабоне?
— Он хочет вернуться и немедленно.
Йорг сел. Он спрятал свое смущение за улыбкой. Его молчание заставило Терезу рассказать ему о том далеком мире, в который Роберт внезапно погрузился после подписания контракта.
Выйдя из кабинета президента, Роберт сразу же после подписания слышит голос Терезы: «Давай поедем на выставку и сделаем кое-какие покупки».
Машины на Авенида да Либердаде в вечерний час пик едут медленно. Вдоль бульвара выше домов тянутся пальмы. Под его ногами — тонкие белые и гладкие булыжники, отполированные миллионами ботинок. Летний свет на юге, более интенсивный, более яркий, все еще отражается в витринах магазинов. Несколько прохожих краем глаза смотрят на Роберта, не замедляя шага; они не хотят выглядеть любопытными, но им хотелось бы знать, зачем здесь фотографы. Чернота их волос подобна солнечному свету: более интенсивному и более яркому, чем он когда-либо видел. Он не может точно сказать, что именно заставляет его чувствовать себя чужаком.
Они берут такси.
Павильоны экспозиции Старого Света теперь превратились в развлекательный район с бутиками и ресторанами. «Там может быть обувной магазин», — игриво говорит Роберту Тереза и смотрит на него.
Он наклонил голову.
В первую зиму в Менхенгладбахе он держал голову точно так же, когда его вдруг охватывал страх. Он сидел за обеденным столом в квартире на Лоозенвеге. С несчастным видом Роберт сказал, что не хочет идти на тренировку, потом замолк, склонив голову набок, как будто хотел положить ее на плечо, и замер в этой позе на несколько минут. И вдруг он делает это снова, и Тереза видит, как слезы наворачиваются на его глазах.
Он чувствует на себе взгляд Терезы.
— Я на минутку схожу в туалет, — говорит он и резко разворачивается, словно пытаясь освободиться.
— Что случилось? — спрашивает Йорг.
— По-моему, Робби не очень хорошо себя чувствует.
— О, неужели?
Проходит необычайно много времени, прежде чем он возвращается из туалета.
— Может, вернемся в отель? — немедленно спрашивает Тереза, пытаясь помочь.
Роберт говорит Йоргу, что у него болит голова. Йорг смотрит на него — не похоже, что Роберт нездоров.
Чтобы скрыть молчаливость Роберта, в такси разговаривает Тереза. Йорг сидит впереди. Он не видит, что Роберт, склонив голову набок, сидит неподвижно и смотрит в окно.
— Отдохнем часок-другой, а потом посмотрим, что будет дальше, — говорит Тереза, когда лифт в пятнадцатиэтажном отеле доставляет их на этаж, откуда открывается чудесный вид. — Увидимся позже, Йорг.
Как только она закрывает за собой дверь, Роберт бросается на кровать, зарывается головой в подушку и плачет так отчаянно, что кажется, вот-вот захлебнется слезами. Она гладит его по шее, чтобы успокоить.
— Робби.
— Я не могу здесь оставаться. Ничего не выходит.
— Но ты подписал контракт час назад.
— Что я делаю здесь, в чужой стране?
По крайней мере, он больше не говорит в подушку.
Его рыдания стихают.
— Хорошо, — наконец говорит она. — Оставайся здесь, а я пойду и скажу Йоргу. Мы должны ему сказать.
Раздается стук в дверь комнаты Йорга. Когда Тереза входит, на его губах все еще играет улыбка, как будто ему только что приснился чудесный сон.
Йорг последовал за Терезой по темно-серому ковру гостиничного коридора, все еще не совсем отойдя от восторга беспроблемного подписания контракта. Когда они добрались до комнаты Роберта, он лежал на кровати точно так же, как и раньше. Повторился прежний диалог.
— Я не могу здесь оставаться.
— Но ты подписал контракт час назад.
— Ничего не выходит.
На какое-то мгновение Йорг смог ему посочувствовать. После сезона, проведенного в Менхенгладбахе, он ясно представлял себе Роберта Энке — необычайно спокойного, философствующего, рассудительного молодого человека. Внезапно, глядя на Роберта, он увидел себя в шестнадцать лет, когда его родители, оба учителя, спросили его, не хочет ли он поехать в Соединенные Штаты студентом по обмену на год. Смутное чувство страха и одиночества поднялось в нем: «Америка? О Боже, это же так далеко». И Йорг немедленно отказался от предложения родителей. Ему казалось, что он понимает страх Роберта: «Ему был всего двадцать один год, мальчик, идущий в неизвестность, и он был ошеломлен отчужденностью в другой стране».
Но понимание этого не помогло ему выбраться из этой передряги.
Почему он не переспал с этой мыслью ночь? Возможно, это просто нервы — понятно, конечно.
Роберт яростно замотал головой. Он должен был выбраться отсюда, он собирался уехать. На его щеках проступили красные пятна.
Йорг позвонил Флиппи. В конце концов он был всего лишь сотрудником агентства и не мог принимать важных решений, не посоветовавшись со своим боссом. Флиппи дал недвусмысленный совет: «Дай ему пощечину».
Йорг понял: ему придется самому разобраться в ситуации.
Приглашения на презентацию Роберта Энке на следующее утро на «Эштадиу да Луш» уже было разослано в прессу.
Тереза села на кровать рядом с Робертом, а Йорг сел в серое кресло. На столе лежал букет белых роз.
— А что, если мы скажем, что Тереза нездорова и мы должны срочно уехать?
Тереза сказала, что подыграет.
Йорг посмотрел на Роберта.
Роберт ждал, пока они что-нибудь предпримут.
— Тогда я разберусь с этим, — сказал Йорг.
Но как минимум ему придется сказать правду тренеру «Бенфики». Роберт был обязан своим контрактом Юппу Хайнкесу, и лишь по одной этой причине они должны быть честны с ним. Что бы ни случилось дальше.
Йорг вышел на улицу. Трудные разговоры давались ему легче, когда он двигался. Он шел по Руа Кастильо. Дорожное движение взревело, когда он сообщил в офис президента «Бенфики», что им придется отложить презентацию: жена вратаря нездорова, завтра они вылетят обратно первым же самолетом — да уж, к сожалению. Какое облегчение, что порядочность требует от секретарш не задавать каверзных вопросов.
Йорг повернулся и пошел обратно по Руа Кастильо мимо обалденных зданий «Сотби» и «Ритца», которые он даже не заметил. Прогулка вела его немного в гору, что было хорошо, так как чем больше он производил физических усилий, тем меньше замечал свое нервное напряжение.
Хайнкес ответил на звонок дружелюбным голосом.
Йоргу хотелось поскорее сбросить все с себя, и он оттарабанил свою речь, не давая тренеру возможности прервать его. Роберт заболел, боялся внезапно оказаться за границей, молодой парень; короче говоря, они должны уехать прямо сейчас, нет никаких других вариантов; все остальное они разберут позже, но, честно говоря, переход Роберта в «Бенфику» был сомнительным делом.
— Мистер Неблунг, Вы невероятно бесцеремонны.
— Да, мне тоже очень жаль. Но это единственный выход.
Он повесил трубку и остановился.
«Учитывая обычаи профессионального футбола, Хайнкес, конечно, подумал, что мы внезапно нашли для Роберта предложение получше, и используем отговорки, чтобы вытащить его из контракта с «Бенфикой». Так что я мог понять тренера, предполагающего в тот момент худшее. Агенты частично и являются теми, кто принимает удары и щадит тем самым игрока. Так что с моей стороны было вполне справедливо выслушивать подобные нотации от Хайнкеса», — размышлял Йорг.
В тот вечер они остались в гостинице. Йорг изменил бронь обратного рейса на следующий день. Роберт рано лег спать.
На следующее утро в аэропорту Йорг купил Роберту экземпляр газеты «Рекорд» с заголовком «Энке подписан». Роберт увидел, как счастливо он улыбается на фотографии с первой полосы. Теперь у него была только одна цель: уехать из Лиссабона. Он был слишком измучен страхом, чтобы понять, что тот, кто улетает, должен куда-то прилететь. И все же он улетел.
Они с Терезой уехали в отпуск. Дюны южной Голландии с их продуваемым всеми ветрами кустарником начинались сразу за километровым пляжем в Домбурге. Облака висели так низко, что, казалось, опустились на песчаные холмы. Роберт смотрел на бегающих собак.
Никто из них не вспоминал о том вечере в Лиссабоне, но в их молчании не было ничего напряженного. Здесь это просто не имело значения.
«У нас есть четыре недели до начала тренировок в “Бенфике”», — подумала Тереза. За четыре недели всякое может случиться.
Тем временем в агентстве Норберта Пфлипсена строили планы на будущее. Филиппи позвонил Эдгару Гинену, спортивному директору «Мюнхен-1860». По-прежнему ли они заинтересованы в подписании контракта с Робертом? Но перспектива ввязаться в судебный спор из-за игрока, который не захотел присоединиться к ним несколько недель назад и теперь подписал контракт с другим клубом, не казалась Гинену очень заманчивой.
Единственный выход — убедить Роберта все-таки полететь в Лиссабон.
Флиппи позвонил Юппу Хайнкесу.
— Мой дорогой друг, все это не может быть правдой! — воскликнул тренер.
— И не говори! Юпп, я тебя понимаю, я на твоей стороне. Парень просто немного напуган. Папарацци в Лиссабоне запугали его, прием был для него слишком тяжелым.
— Ты хоть понимаешь, что произошло?? У него отличный контракт, потому что я за него заступился!
— Я знаю это, Юпп, и парню об этом скажу тоже. Мы постараемся разобраться. Дай ему немного времени.
У него не было времени, он должен был планировать сезон. Тон Хайнкеса был близок к тону тренера, разговаривающего со своей командой в раздевалке в перерыве, когда его команда проигрывает 0:4.
Вскоре пришло сообщение из Португалии: Хайнкес подписал еще одного вратаря. Йорг ввел имя нового человека через Интернет в поисковую систему, которая тогда находилась в зачаточном состоянии. Карлос Боссио. На четыре года старше Роберта, серебряный призер Олимпийских игр 1996 года со сборной Аргентины, 146 игр в аргентинском высшем дивизионе за «Эстудиантес». Прилагаемые фотографии говорили об остальном. «Огромный парень, 194 сантиметра ростом, с подбородком, как у Сильвестра Сталлоне, — вспоминает Йорг. — Это был вратарь высшего класса». «Бенфика» больше не рассчитывала на Роберта, не верила, что он проявится после его поспешного отлета. Таково было послание, переданное из Португалии.
Йорг рассказал об этом Роберту, как будто для них ничего лучше и быть не могло: «Теперь у тебя нет давления в Лиссабоне — они пригласили вратаря из Аргентины. Он может играть в начале, и, наверное, это не так уж и плохо. Ты можешь спокойно там пока устроиться».
После летних каникул кожа Роберта загорела до бронзы, а светлые волосы блестели. Он сказал, что, конечно, понимает, что должен вернуться в Лиссабон, он подписал контракт.
Тереза организовала их отъезд из Гиерата. За день до вылета в Лиссабон они смотрели, как грузчики выносили коробки из квартиры на чердаке; чемоданы и сумки для полета хранились отдельно, на кухне. После того как фургон уехал, Тереза в последний раз проверила пустую квартиру на случай, если что-то забыла. Была суббота; тишина деревни по выходным соответствовала пустоте квартиры.
Роберт подошел и встал перед Терезой.
— Я не поеду.
— Чего?
— Я не поеду. Где ключи от машины?
Тереза была слишком озадачена, чтобы даже думать, не говоря уже о том, чтобы что-то делать.
Как только он уехал, она позвонила ему на мобильный. Он его отключил. Она позвонила его родителям: «Если позвонит ваш сын, постарайтесь как-нибудь его успокоить. Он только что укатил».
Она поехала в Рейдт повидаться с Йоргом и Дерте. Недалеко от старой фермы бабушки Фриды она увидела Йорга, в спортивном костюме исчезающего в лесу. «Пусть бегает, — подумала она, — пусть наслаждается упражнениями, пока я не шокировала его новостями».
С приятным чувством усталости, которое возникает после небольшой физической нагрузки, Йорг вернулся через три четверти часа. Он поздоровался с Терезой и небрежно спросил: «А где Робби?»
— Он укатил.
— Чепуха.
— Нет, правда. Он укатил.
Тереза, Дерте и Йорг понимали, что смех совершенно неуместен, поэтому единственное, что они могли — это рассмеяться, что они и сделали.
Они звонили ему на мобильный каждые несколько минут. Телефон оставался выключенным. Они посылали ему сообщения. Все, что они могли сделать — это продолжать ждать.
Темнота мягко вытеснила славный день, и вскоре было уже девять вечера. Когда в дверь позвонили, Роберт отсутствовал уже семь часов. Тереза подбежала к двери, открыла ее и увидела, что он стоит у подножия крутой лестницы. Он поднял глаза и снова отвернулся, как будто ничто в этом мире не имело к нему никакого отношения.
— Боже, Робби, где ты был?
— Далеко.
Тереза так и не получила конкретного ответа. Она и не настаивала. У нее было ощущение, что его внутреннее самообладание только что восстановилось и что она ни в коем случае не должна нарушать это прекрасное равновесие.
«Сегодня мы уезжаем в Лиссабон», — сказала она на следующее утро, изо всех сил стараясь, чтобы это не прозвучало как вопрос или приказ.
Он кивнул. Невозможно было сказать, что он чувствовал.
***
Автор перевода: Антон Перепелкин
Редактор перевода: Аня Гаевая
***
Любите немецкий футбол! Цените немецкий футбол!
Смотрите немецкий футбол, подписывайтесь на наш блог и твиттер.
Присоединяйтесь к нашему каналу на YouTube, телеграм-каналу и группе VK.есь к нашему каналу на YouTube, телеграм-каналу и группе VK.
