Автобиография Майкла Каррика «Между Линиями». Глава 12. «Англия»: Часть 2
Я играл за cборную Англии U21, когда впервые познакомился с «Яйцеголовом». Среди футболистов в эту игру начали играть в молодёжке «шпор». Суть следующая — кто-то называет любое базовое действие и добавляет: «Следующий человек, кто сделает это — Яйцеголов». И вы должны всячески избегать названного действия! Если вы это сделаете, вы становитесь Яйцеголовом, и никто не может говорить с вами. Тупо и по-детски, верно? Что ж, игра быстро распространилась, и однажды в 2002 году, когда я играл за молодёжную сборную Англии под руководством Дэвида Платта, мы подъезжали к тренировочному полю, и кто-то ляпнул: «Кто первый выйдет из автобуса — тот Яйцеголов!» Со всех сторон раздалось оханье, это было словно игра в гляделки. Кто же оступится первым и моргнёт? Никто не хотел быть проигравшим. Прошло две минуты, затем пять, и один из тренеров сказал: «Ну же, ребята!» Некоторые парни встали со своих мест, потом передумали и просто пересели на другие. Я совсем не горжусь тем, что принял в этом участие. Это было очень неуважительно, но, в то же время, это был показатель единения команды. Никто не сдвинулся с места. Дэвид ждал нас на поле целых 15 минут. Затем он решительно направился к автобусу, чтобы вышвырнуть нас из него. Он стоял там, пока каждый игрок не прошел мимо него.
В конце концов мне удалось вернуться в основную сборную после первого сезона в «шпорах», и в некотором смысле это достижение значило больше, чем дебют. Прошедшие несколько лет были весьма тяжёлыми, я наблюдал за играми национальной команды и думал, вызовут ли меня меня туда снова. Я горжусь тем, что вернулся в сборную для тура по Америке летом 2005 года, выступление против США и Колумбии было потрясающей возможностью. Для многих парней это были бессмысленные товарищеские игры, но не для меня. Это был огромный шанс. Я воспользовался им и сумел доказать Свену, что заслуживаю отправиться со сборной в Германию в 2006 году.
Я летел в Германию в отличном настроении. Я только что провёл самый удачный сезон в карьере, показывая свой лучший футбол. Мне нравилось в «Тоттенхэме». В марте я получил еще один шанс сыграть полный матч и хорошо проявил себя в товарищеской игре с Уругваем на «Энфилде».
Я был безумно взволнован и возбуждён во время подготовки к Чемпионату мира, ведь я так долго мечтал об этом. Бронирование гостиничных номеров и авиабилетов для моей семьи было ещё одной частью предстоящего праздника. Я был словно ребенок в канун Рождества, с нетерпением ожидающий, когда же Санта-Клаус принесёт ему вкусности.
Мы прибыли на нашу базу, Schlosshotel Bühlerhöhe в Баден-Бадене, переживая о готовности Уаззы, который восстанавливался после перелома ноги, полученного в конце апреля. Он был нашим лучшим игроком, и ещё в 2004 году я мог видеть, как Англия полагалась на него, совсем мальчишку, во время Чемпионата Европы. Когда он играл в Португалии, ему было всего 18 лет, но, боже мой, каким он был футболистом! В 2004 году он ворвался в команду, полную звезд мирового масштаба, и стал первой скрипкой. Уазза может абсолютно всё. В пылу игры он был потрясающим — таким быстрым, сильным, агрессивным, страстно желающим победить, одолеть любого соперника. Если бы вы хотели клонировать идеального футболиста, в тот момент вы бы выбрали Уаззу. Весь сбор был посвящён тому, чтобы привести его в форму в срок, он регулярно летал в Англию и обратно для проверок и тестов. По понятным причинам сэр Алекс был обеспокоен. Уазза был его игроком, и он был обязан подготовить его к следующему сезону в «Юнайтед». Уэйн был объявлен здоровым и готовым играть, и его возвращение было облегчением для всех. Он не был готов на 100%, так как в то время это было невозможно, но мы нуждались в нём.
Мне было нечего терять, зато я мог многое приобрести. Я знал, что не был первым выбором тренера, но я тренировался с безумным рвением и был полон решимости извлечь из этого максимум. Стив Макларен был потрясающим тренером, я очень на него надеялся. Со мной были Джермейн Дженас и Аарон Леннон из «шпор», мы все жили мечтой. Я ни о чём не думал, просто тренировался каждый день как проклятый и впитывал всё происходящее вокруг, надеясь, что у меня появится шанс.
Семьи игроков остановились в Бреннерс-парке, и Лиза была там с моими родными. Я хотел, чтобы они запомнили этот опыт. Это была уникальная возможность. «Я собираюсь получить море удовольствия», — сказала она. Но это было безумие. Снаружи были фотографы, внутри журналисты. Лиза неожиданно оказалась на первой странице The Sun. Они были в баре под названием Garibaldi’s, и кто-то сфотографировал Лизу поднимающей Кубок мира с Невиллом Невиллом [отцом Гари и Фила]. Кто-то передал им Кубок мира и, судя по всему, подстроил это фото. Там были какие-то парни, которые сказали, что они из отеля, но они сделали фото, а затем всё взорвалось в СМИ. Возможно, Лиза была немного наивна, но я не могу винить её в этом. Я видел несколько фотографий, они выглядели не очень хорошо, но никто не сделал ничего плохого. Газеты раздули эту историю, и со всех сторон неслось: «Ах, это позор. Они мешали игрокам сконцентрироваться». Но мне никто не мешал! Думаю, Лизе было не очень приятно. Мы всегда были сдержанными и незаметными. Думаю, эта ситуация помогла ей немного лучше понять, что происходит в моём мире. Внезапно они оказались запертыми в отеле. Это было ужасно. Лиза, мама, папа и Грэм боялись выйти и просто повеселиться. Их фотографировали каждый раз, когда они что-то делали. Однажды Лиза пошла играть в теннис, и там её тоже нашли папарацци. Стоило бы установить непроницаемые экраны вокруг отеля. Это было довольно печально, потому что поездка на Чемпионат мира должна была стать лучшим событием в жизни моей семьи.
Я получил шанс проявить себя на поле. Гари Невилл потянул голень на групповой стадии. Харгривз вышел играть на позиции правого защитника в матче 1/8 против Эквадора в Штутгарте 25 июня, и я получил место в полузащите позади Лэмпса и Джеррарда. Это был мой первый старт в официальном матче за сборную, так что на меня не было никакого давления. Свен сказал мне об этом накануне, и я не мог дождаться, чтобы сообщить маме, папе, Лизе и Грэму. Я был на удивление спокоен, хотя думал, что буду безумно волноваться. Я смотрю на фото и вижу свою семью в отеле, надевших мои неиспользованные футболки с групповой стадии, прыгающих на кровати и распевающих чанты. Я был очень горд и взволнован, но я должен был держать эмоции под контролем и просто делать свою работу. Это была совсем не та эйфория, которую испытываешь за просмотром игры в пабе или на барбекю в саду со своими товарищами. Я отстранился от всего. Для остальных это были эмоциональные американские горки, но как игрок я был хладнокровен и сосредоточен. Это не так приятно, как вам может показаться. Когда матч заканчивается победой, восторг прорывается наружу, но до этого момента ощущения похожи на жизнь в мыльном пузыре.
Вечером накануне игры в Штутгарте фанаты сборной Англии распевали песни на улице возле нашего отеля, и именно тогда чувства усилились. Когда мы торчали в Баден-Бадене на вершине холма в какой-то глуши, атмосфера Чемпионата мира совсем не ощущалась. Мы ни с кем не встречались, рутинно ездили на автобусе на тренировки, туда-сюда, каждый день. Пару раз в неделю нам разрешали провести 1-2 часа с родными. Это сюрреалистично, ведь вы знаете, что происходит, но получаете все новости только по телевизору и не принимаете в празднике личного участия. Дома, в Англии, лихорадка охватывает всю страну, люди цепляют флаги на автомобили, балконы и стены в пабах. В ночь перед игрой с Эквадором я впервые ощутил эту атмосферу и, следовательно, так и не смог поспать. Мой телефон начал разрываться, как только распространились слухи о том, что я выйду в старте, я получал сообщения от самых разных людей из прошлого. Именно тогда я почувствовал домашнюю, английскую атмосферу Кубка мира. Я понял — что-то происходит!
У нас была обычная встреча со Свеном как раз перед тем, как мы уехали на автобусе на стадион, спокойная и тихая с очень простыми инструкциями. Моя задача была несложной, как и всегда — снабжать ребят впереди мячами настолько, насколько смогу, защищая четвёрку защитников. Мы прибыли на стадион «Готлиб-Даймлер», в раздевалке играл обычный плейлист. Все ребята выбрали по одной песне, они воспроизводились в случайном порядке. Диджеил Дэвид Джеймс. Я выбрал Байрона Стингили «Get Up (Everybody)», впоследствии мы всегда включали её последней, чтобы приободрить себя перед тем, как выскочить из раздевалки на поле. Выбор песни был моим самым большим вкладом игру сборной Англии на том чемпионате, не считая участия в матче против Эквадора.
Солнце жарило нещадно, потому мы разминались в тени в углу поля, стараясь сэкономить силы для матча. Я увидел свою семью на трибунах, помахал им рукой и больше не отвлекался. Игра была на носу. Я позволил себе немного расслабиться во время исполнения национального гимна, тем не менее, я приехал сюда не отдыхать, всё, о чем я думал — это первые несколько минут, первый отбор, первый пас, позиционирование на поле. Я пытался создать в сознании маленькие картинки предстоящей игры, представить то, с чем я столкнусь. Всё, что имело значение — мы победили. Неважно, насколько хорошо мы играли, главное, что мы выиграли. К счастью, Бекс положил свой фирменный гол со штрафного в нижний угол, и мы закончили, работа была сделана. Я почувствовал облегчение, так как на моих плечах была огромная ответственность. Я играл хорошо, но ничего особенного не сделал, и это как раз тот случай, когда все бросаются в крайности. Внезапно по телевизору Алан Хансен и Алан Ширер сказали, что я играл хорошо, и болельщики сошли с ума. «Мастер-класс», «Игрок матча», «Нельзя оставлять его вне состава», «Почему его так долго не ставили в основу» и так далее. Как будто я спас мир.
Я понимал, что Свен не выпустит меня в основе в четвертьфинале против Португалии. Как бы сильно я ни был разочарован, Нев поправился и вернулся в состав, а Оуэн [Харгривз] передвинулся обратно в полузащиту. Свен доверял им, и я могу принять это. Не буду спорить, место в основе надо заслужить, хорошо проявляя себя в течение определённого периода времени. Глупо было бы ожидать, что после одного хорошего матча тебя поставят на самую большую игру. Я буду противоречить самому себе, но шанс есть шанс, и я чувствовал, что воспользовался своим. Свен подошел, когда мы отрабатывали расположение команды на поле за день до четвертьфинала, и сказал: «Ты не будешь играть завтра, Майкл». Просто и понятно. Я был безумно разочарован.
Уазза был близок к возвращению к лучшим игровым кондициям, но Рикарду Карвалью провоцировал его, как и следовало ожидать. После одного из подкатов Уазза не сдержался, шагнул назад чуть дальше, чем было необходимо и наступил Рикарду на ногу. Ничего серьезного, но достаточно, чтобы Карвалью изобразил дикую боль, и Уэйн был удалён. Всё это очень напоминало историю Бекса против Аргентины во Франции на ЧМ-98. Ронни подмигнул португальской скамейке, словно говоря, что работа сделана, и наши фанаты и пресса набросились на него, изливаясь ненавистью неделями и месяцами. Мы [англичане] любим найти козла отпущения. Ронни приехал на Чемпионат мира, чтобы победить, и вы должны понимать, что в тот самый момент его не беспокоило, был ли это Уазза, Рио или кто-то ещё. Это дало Португалии больше шансов на победу. У меня действительно нет никаких проблем с этим. Это спорт высших достижений, вы пытаетесь вырвать у соперника каждый шанс любыми доступными способами. Мы были готовы принять вызов, неплохо играли вдесятером и довели матч до серии пенальти. Джейми Каррагер вышел на последние пару минут вместо Аарона Леннона, чтобы стать одним из бьющих. Карра лучше всех бил пенальти на тренировках в течение нескольких недель, каждый раз, когда мы их практиковали, он никогда не промахивался. Мы даже пробовали стоять в центральном круге и подходить к воротам по одному, пытаясь полностью повторить игровой сценарий. К сожалению, на тренировках невозможно сымитировать давление, но вы можете отточить свою технику и подготовиться ментально. К сожалению, Карра промахнулся, как и Джеррард и Лэмпс, одни из лучших наших пенальтистов. Пенальти и Англия — одна из самых обсуждаемых тем в мире, и это справедливо, учитывая, что мы проиграли 6 из 8 последних серий. К счастью, команда Гарета Саутгейта выиграла у Колумбии на Чемпионате мира в России.
Я не эксперт. Я сам промахивался раз или два, но страх промазать частенько берёт верх, и в сознании сам по себе всплывает вопрос: «А что если?..» Негативные мысли закрадываются в голову, и бить становится намного сложнее. Мне повезло, что я забил, когда это имело наибольшее значение в Москве, но я спрашиваю себя: «Почему в тот момент я смог собраться и справиться с этим, но через год промахнулся против "Бернли", а затем ещё раз против "Мидлсбро" на "Олд Траффорд" в 2015 году?» Ответ — нужно быть сфокусированным, держать разум в ясности и заполнять его позитивными мыслями. В Москве я чувствовал себя комфортнее, чем на «Тёрф Мур».
В то время сборная Англии была окружена негативными эмоциями извне. Наши неудачи всегда обсуждались с каким-то садистским удовольствием, мне казалось, что людям нравится бросаться на нас или предсказывать нам поражения. Когда мы проигрывали или играли неважно, со всех сторон звучало: «Я же говорил». Жаль, что культура боления в стране была именно такой, это определенно влияло на всех, от менеджеров до игроков. Мы не могли избавиться от этого. Давление было безумным, это было очевидно для всех. В раздевалке было много победителей, но люди считали Англию сборищем неудачников, которое обречено на поражение. Мы изо всех сил пытались сформировать команду и создать среду, в которой игроки могли показывать свои лучшие качества. Культура радостного освещения поражений ощущалась так, будто люди с нетерпением ждали, когда Англия потерпит неудачу. Мне всегда приходилось защищать себя и команду. В «Юнайтед» мы никогда не обсуждали прессу, нам было плевать. В сборной это происходило регулярно, и вы могли наблюдать эффект, который это оказывало на ребят.
Когда Стив МакКларен сменил Свена, стало только хуже. Стив был очень хорошим тренером и долго работал бок-о-бок со Свеном, так что это было похоже на естественный прогресс, и я думал, что его назначение было подходящим решением. Переход от роли тренера к роли менеджера — большое дело, особенно это касается баланса сдвигов в дружбе и отношениях, которые вы успели создать с игроками. Отступить от повседневного общения и стать боссом — совершенно иные ощущения. Впереди были тяжелые времена, и я играл в Хорватии, когда мы проиграли 2-0 в октябре 2006 года, а Пол Робинсон упустил в ворота пас от Гари Невилла. Я был на скамейке запасных, когда мы играли с Андоррой в Барселоне, а фанаты сборной были безжалостны, они просто уничтожили Макларена. Я сочувствовал Стиву, мы вели 3-0, но болельщики всё равно требовали его крови. Стив нечасто ставил меня в состав, и большую часть времени я даже не попадал на скамейку, но я всё равно не хотел бы, чтобы его кто-то оскорблял. Главный тренер сборной Англии — одна из лучших работ в футболе, но, работая в этой должности, ты регулярно сталкиваешься с ненавистью собственных болельщиков. Это было самое разочаровывающее время в моей карьере в сборной, ведь я играл в свой лучший футбол в составе «Юнайтед», но вместо меня в основном составе выходили Алан Смит и Фил Невилл, которые даже не были полузащитниками. Я ни в коем случае не держу зла на ребят, я очень уважаю обоих. Выезд в Эстонию в июне 2007 года был одним из самых худших моментов для меня, ведь Стив оставил меня вне состава. Я только что выиграл Лигу, попал в полуфинал Лиги Чемпионов и играл в финале Кубка Англии. Я не понимал, как ещё я могу заслужить его доверие.
