Автобиография Майкла Каррика «Между Линиями». Глава 8. «Привычка побеждать»: Часть 2
К сожалению, удача отвернулась от нас в полуфинальном матче против «Милана» на «Олд Траффорд», когда Кака забил дважды. Счёт был 2:2, оставалось 10 минут, и Гиггзи сказал мне: «У нас будет шанс, не сдавайся. У нас всегда есть шанс». Мы искренне в это верили. Мы всегда были довольно удачливы. Гиггзи часто говорил об этом и почти всегда был прав. В последнюю минуту Гиггзи отдал пас Руни, и тот пробил мимо Диды, поэтому мы отправились в Италию с большими надеждами. Мне очень понравился «Сан-Сиро». Во время разминки многие из 78 500 болельщиков уже заняли свои места, и, казалось, каждый поклонник «Милана» освистывал нас.
Непередаваемое чувство: ты можешь разозлить их всех разом. Поклонники «Милана» только разогревались. Дженнаро Гаттузо выбежал из туннеля и бросился к болельщикам, и «Сан-Сиро» просто сошел с ума. Должно быть, это был ритуал, потому что все ждали его. Гаттузо был таким весь тот вечер: он носился повсюду и провел большую часть матча, «выбивая жизнь» из Роналду. Гаттузо вцепился в него, но рефери, бельгиец по имени Фрэнк де Блекере, дал только свободный удар, когда, по меньшей мере, надо было давать карточку. Затем Гаттузо отправил Ронни прямо в рекламные щиты. Все, кроме рефери, видели, какой была цель Гаттузо — остановить Ронни любым способом, и он проделал свою работу идеально. «Милан» был классным, особенно Кларенс Зеедорф. Я знал, что Зеедорф хорош, я наблюдал за ним на протяжении многих лет, но не понимал, насколько он невероятен, до той ночи в «Милане». Он был просто уровнем выше, играл обеими ногами, и в конечном счёте они выиграли 3:0.
Мы тяжело перенесли вылет из Лиги Чемпионов. Я не спал в ту ночь, всё возвращаясь и возвращаясь мысленно к событиям матча. У меня всегда так после поражений, я лежу и думаю: «Почему я этого не сделал? Почему я не стоял в таком положении? Почему я не принял этого решения?» Я плохо сплю после игр, в любом случае, но в ту ночь у меня совсем не было шансов заснуть, потому что всё, что я видел перед глазами, было обломками нашей работы в течение целого европейского сезона.
В такие ночи, когда ты так близок к финалу, но в то же время так далеко, хочется спрятаться. Эта ночь на «Сан-Сиро» научила нас большему, чем прошлый победный матч дома, поскольку поражение сделало нас более решительными. Только Гиггз, Невилл, Скоулз и Ван дер Сар были по-настоящему опытными в плане европейских турниров. Сульшер тоже, да, но он уже приближался к завершению карьеры в «Юнайтед». Я знал, что Эвра был в финале в 2004 году с «Монако», но я, Роналду, Руни, Флетчер и Вида были новичками на этом уровне, и мы должны были учиться. И не всегда мы получаем только положительный опыт. Сэр Алекс принял близко к сердцу вылет из турнира, так как Лига Чемпионов была его большой любовью. Лига № 1. Победа в ней могла доказать всем в Англии, «Юнайтед» — это № 1, но, тем не менее, наш клуб выигрывал ее только дважды, в 1968 и 1999 годах, и это раздражало сэра Алекса.
«У "Манчестер Юнайтед" должно быть больше европейских кубков. Посмотрите на "Реал" — девять европейских кубков. Посмотрите на "Баварию" — четыре. Посмотрите на "Аякс" — четыре», — Босс упоминал об этом много раз. Затем мы проиграли финал Кубка Англии «Челси», и я помню, как покинул «Уэмбли», пообещав вернуться сильнее. Даже сейчас я не особенно верю людям, которые говорят об участии в финале Кубка что-то вроде: «Важно просто наслаждаться моментом». Я не мог наслаждаться поражением, каким бы приятным ни было всё то, что меня окружало. Я отдал медаль проигравшего Грэму, как только увидел его. Я не хотел быть рядом с этой медалью. Победа или ничего. В детстве мы с братом часто говорили о Кубке. «Ого, представь, каково это — однажды сыграть в финале Кубка Англии!» — говорил он, а я смеялся, но, на самом деле, очень этого хотел. Когда же я, наконец, там оказался, всё, что имело значение — это победа. Но игра была довольно «мёртвая», жарко, Дидье Дрогба забил, «Челси» выиграл, мы проиграли, так что давайте забудем всё это, как страшный сон, и поскорее двинемся дальше. Я ненавижу даже вспоминать тот день, но забывать его нельзя. Поражение формирует тебя и даёт необходимый опыт. Я знаю, что тогда меня восприняли как спокойного профессионала, уравновешенного парня и всё такое, но, поверьте, я был потрясён поражением и чувствовал себя, как раненый зверь. Ты не можешь принимать неудачи. Ты должен всё исправить.
Поражение стёрло восторг от победы в лиге и вернуло меня на землю. Босс постоянно говорил: «В следующем году, в следующем году». Предсезонный период снова стал для сэра Алекса бумом охоты за трофеями. Я слушал, как опытные парни говорили: «Мы должны быть лучше». В «Юнайтед» всегда так было: нужно прикладывать больше усилий, быть лучше, становиться сильнее и сильнее. Летом, когда я по идее должен был праздновать чемпионство, всё, о чем я мог думать, сводилось к окончательной потере Кубка Англии. Мне не терпелось начать новый сезон, загладить свою вину. Желание «Юнайтед» начинать всё сначала было невероятным, и я понял, что именно поэтому они и выиграли так много трофеев в своей истории. Эти ребята были, конечно, невероятно одарёнными, но, в первую очередь, их отличала жажда побед.
Тем летом мы с Лизой поженились. Прошлой осенью я сделал ей предложение. Ну... Что-то вроде. Я организовал поход на балет в её день рождения. Я достал билеты на «Лебединое озеро» в Лондонском Колизее, забронировал отель St Martin’s Lane, но проверил билеты только тогда, когда мы уже прибыли в отель. Мы ошиблись месяцем. «Лебединого озера» не было! Я пошёл к консьержу, и единственные билеты, которые мы смогли купить в тот вечер, были на «Мэри Поппинс» в Театре принца Эдуарда. Из одежды у меня был только коричневый костюм «для балета», потому что я хотел всё сделать правильно. И я надел его. У Лизы было красивое платье. Мы были слишком уж разодеты для «Мэри Поппинс»! Шоу было отличным, мы вернулись в отель на рикше, и я попросил поставить цветы и свечи в номер. Я не хотел просить Лизу выйти за меня замуж в окружении большого количества людей, например, в ресторане, так что я подождал, пока мы не вернулись в комнату. Я заказал шампанское, что было не похоже на меня, поэтому я подумал, что она может догадаться. Я не нервничал. Я просто проверял свой карман, чтобы убедиться, что кольцо на месте. Я опустился на колено посреди комнаты, она растрогалась, и это было красиво. Мы сразу же позвонили родителям. Единственное, о чем я сожалею, так это о том, что не попросил разрешения у отца Лизы. Я до сих пор не знаю, почему я этого не сделал. Мы поженились в церкви в Лестершире, и, если бы я мог, я бы повторил эту свадьбу. Это были лучшие выходные в моей жизни. Мы веселились без остановки с пятницы по воскресенье и не отходили друг от друга. Всё было идеально. Мы провели медовый месяц на Бора-Бора, а затем отправились на четыре дня в Вегас, где столкнулись с Уэйном и Колин!
Мой первый полноценный предсезонный матч в «Юнайтед» открыл мне глаза на ошеломляющую популярность клуба во всём мире. Когда я был в Южной Корее со «шпорами» в 2005 году, было тихо, и никто нас не беспокоил. Когда я оказался там же, но уже в составе «Юнайтед» в 2007 году, это было нечто сумасшедшее. Мы играли с «Урава Ред Даймондс», «Шеньчжэнь» и «Гуанчжоу» — самый настоящий марафон. Мы жутко вымотались за эту поездку: дорога, поезд, поезд, матч, дорога, поезд, поезд, матч и между поездками, матчами и сменой часовых поясов мы ещё пытались тренироваться. Персоналу было хреново, но им не нужно было тренироваться и играть, и мы немного на них злились. Через две недели все стали раздражительными и придирались друг к другу. Смена часовых поясов и упаковка/распаковка чемоданов были неизменны в течение всего тура, так же, как и полная одержимость местных болельщиков нашей командой. Когда мы прилетели в Сеул, тысячи фанатов осадили аэропорт Инчхон. Я где-то читал, что в Южной Корее около 27 миллионов человек, которые любят «Юнайтед», а их население — около 50 миллионов. Корейцы использовали кредитные карты «Юнайтед» и ели в тематических ресторанах «Юнайтед» в Сеуле. За пределами нашего отеля сотни человек пели «Glory, glory, Man United». Все это было приятно, но как-то сюрреалистично. Даже дождь не остановил их от посещения нашей тренировки на следующий день. Пришло около тысячи болельщиков.
Сейчас во время предсезонного турне нам приходится выполнять множество обязанностей перед коммерческими партнерами, но в 2007 году мы больше работали с Фондом «Манчестер Юнайтед» и ЮНИСЕФ. Я поехал с Патрисом Эвра и Дарроном Гибсоном в приют Young Suk Sco Bo Rin в Сеуле и поговорил с детьми. Во время этой поездки в Азию мы посещали хосписы вместе с ЮНИСЕФ, которые показались мне весьма скромными. Моя карьера всегда строилась на основе здоровья, тренировок и чувства непобедимости, и вот я шёл в то место, где умирали люди. Я чувствовал себя таким маленьким и слабым, потому что ничем не мог им помочь, ничем. Эти бедные дети так много страдали, а некоторым оставалось жить всего несколько дней, даже часов. Я почувствовал себя абсолютно беспомощным, но в то же время дети были так рады видеть нас. Мы взрослые профессиональные футболисты, мы знаем, как действовать в тех или иных ситуациях и быть сильными. Потом мы идём в детский дом, хоспис, школу для слепых или лагерь, где находятся люди с ВИЧ/СПИДом, и вся эта уверенность сразу же исчезает. Потом было трудно идти на тренировки, почти невозможно, так как я не мог забыть те мучения, которые видел в хосписе.
Это миф, что клуб далек от реального мира и не заинтересован в тех, кому плохо. Я знаю многих людей в клубе и Фонде, которые используют силу и влияние «Юнайтед», чтобы помочь нуждающимся, зачастую спасти их. Мы просто не хвастаемся этим. Я упоминаю об этом сейчас, потому что имидж футбольного клуба «Манчестер Юнайтед» очень важен для меня, и я хочу, чтобы люди знали, что клуб проделывает большую благотворительную работу и дома, и за рубежом. Визиты, подобные тем, что были в азиатском турне, посещение больниц на Рождество учат наше подрастающее поколение, что говорить людям в трудных ситуациях. Я всегда уезжал из детского дома, больницы или хосписа опустошенный и сопереживающий детям, и то, что у меня самого есть дети, еще больше усиливает эти эмоции. Я думаю о связи между отцом и его больным ребенком, и знаю, как бы я расстроился, будь это Лу или Джейси.
Вернуться к футболу было трудно, но я должен быть профессионалом. На следующий день после нашей поездки в приют мы играли с «Сеулом» на стадионе Чемпионата мира. Он весь был забит корейцами (около 60 000 человек), которые пришли, чтобы увидеть Чжи, хотя они знали, что он не играет. Вот как они сходили по нему с ума. Он только что перенёс операцию на колене, но не собирался пропускать тур на родине. Я уверен, организаторы хотели, чтобы Чжи был там, и, вероятно, даже потребовали этого. Перед началом матча я рассмеялся, когда камера «прокатилась» по команде и сфокусировалась на Уэйне Руни. Трибуны поприветствовали его, затем Криштиану Роналду — ещё большее приветствие, затем она добралась до Пак Чжи Суна, и весь стадион просто сошёл с ума. Вне зависимости от того, как сильно я люблю Чжи, я никогда не думал, что он получит более громкое приветствие, чем Ронни. Тогда я понял, что Чжи — бог для корейцев. Он просто рассмеялся. Если вы захотите «11 лучших игроков «Юнайтед» всех времён», Чжи не обязательно войдет в этот список, но играть с ним было мечтой. Он усердно работал и был таким умным, таким требовательным к своей игре. Он действовал на поле будто по учебнику.
С родины Чжи мы полетели в Китай. Когда мы остановились в одном из отелей в Гуанчжоу, процесс регистрации был просто сумасшедшим. Китайцы надели гирлянды на наши шеи, танцоры прыгали, а охранники держали, по крайней мере, 500 поклонников и телевизионщиков после того, как мы вошли в отель по огромной лестнице. Увидев, как ребята ждут часами, а затем плачут от счастья, когда мы приезжаем, я осознал, насколько «Юнайтед» влияет на жизнь людей во всех уголках мира. Я до сих пор не могу прийти в себя. Такая же реакция была на тренировке на Олимпийском стадионе Гуандуна на следующий день, когда пара тысяч болельщиков выбежали на поле, чтобы подобраться к нам поближе.
Мы возвращались домой разбитыми, я проболел несколько дней. Все турне делаются, в первую очередь, по финансовым причинам, сейчас тем более, но это турне, к сожалению, не помогло нам начать сезон с чистого листа. Мы сыграли вничью против «Челси» в матче за Суперкубок и в Премьер-Лиге против «Рединга», а утром перед матчем, в Портсмуте, босс подозвал меня к своему столу за завтраком в отеле. «Ты далеко не в той форме, как в прошлом сезоне, — сказал сэр Алекс. — «Мы с Карлосом оба это заметили».
Я подумал: «Серьёзно?» Это застало меня врасплох.
«Не позволяй себе расслабиться», — добавил Босс. Я не знаю, действительно ли он полагал, что моя форма стала хуже, или он играл в игры разума. Что-то вроде: «Я собираюсь дать ему небольшой пинок под зад, чтобы он продолжал упорно работать». В любом случае, это было послание для меня — никогда не быть полностью довольным собой. Держу пари, Босс чувствовал, что я был в опасности из-за «синдрома второго сезона» и думал: «Мне нужно понять его и убедиться, что он не успокоился». Сэр Алекс был гениальным тренером.
В январе того же года Босс забрал нас всех в тренировочный лагерь в середине сезона, чтобы мы отдохнули и улучшили физическую форму. Из-за огромной привлекательности «Юнайтед» нас приглашали повсюду, даже на экстраординарные мероприятия, и в январе мы прилетели в Эр-Рияд, чтобы поздравить самого известного футболиста Саудовской Аравии Сами Аль-Джабера. Там было много светской жизни: мы встречались с высокопоставленными лицами, нас даже пригласили во дворец к принцу Абдулла. Принц устроил нам экскурсию в саду и на заднем дворе, а вдалеке простиралась пустыня. Гиггзи поехал на верблюде в пустыню, а затем один из персонала принца небрежно спросил: «Кто-нибудь хочет покататься на квадроциклах?» Да, да, да, да! Конечно, мы все хотели! Штаб «Юнайтед» был в замешательстве, и я слышал, как они совещались: «Мы не можем разрешить парням гонять на квадроциклах!»
Но было слишком поздно. Мы прыгнули на них и умчались в пустыню. Все зигзагами пересекали огромные песчаные дюны, а некоторые даже поднимались на них. Я видел, как Тони Страдвик ехал по вершине бархана, а затем услышал его душераздирающий крик. Я помчался туда, чтобы найти Страддерса, пытающегося встать. Как оказалось, он врезался в какой-то бетонный блок. «Нет, со мной все в порядке, я в порядке», — продолжал говорить Страддерс, пытаясь показать, что ему не больно. Я смеялся до слёз. Квадроцикл был потрепан, но всё еще работал, и Страддерс отвез его во дворец, молясь, чтобы никто не заметил вмятин, всё еще бормоча: «Я в порядке, я в порядке». Но когда он попытался стащить с себя спортивный костюм, тот прилип к нему из-за крови, сочившейся из большой ссадины на ноге. Без обид, Страддерс, но я подумал: «Это мог быть один из парней». Даже такие бессмысленные игры, как на следующий день против «Аль-Джабера» на стадионе короля Фахда, позволяли мне понимать глубину величия сэра Алекса, причину постоянной конкурентоспособности нашей команды. Более 65 000 человек болели за «Аль-Джабера», когда мы получили возможность пробить пенальти на последних минутах. Дэнни Уэлбек разбежался и попытался ударить по центру, но не рассчитал и пробил выше. Эта случайность свела Босса с ума. Уэлбз был ребенком, ему было только 17, но сэр Алекс по-настоящему ругал его. Я просто смотрел на то, как он разносил Уэлбза в пух и прах. В гневе Босса не было ничего фальшивого. Никому из нас, по большому счёту, не было дела до таких ничего не значащих игр, но для Босса победа была делом принципа. Босс ожидал, что Уэлбз будет играть надлежащим образом.
Фанаты «Юнайтед» также время от времени получали тревожные звоночки от Босса. Я помню заголовки газет в январе, когда мы победили «Бирмингем» на «Олд Траффорд»: сэр Алекс описал нашу игру как «похороны». Я понял, о чем говорил Босс — атмосфера была бы совсем ужасной, если бы не вдохновенная поддержка наших фанатов. Если мы играли с «Ливерпулем» или «Сити», или это была крупная европейская встреча, то создавался естественный ажиотаж. Матчи против команд чуть ниже классом были сложнее нам, игрокам. Должен признать, в таких играх у меня было меньше адреналина, нежели бывает в больших матчах. Я знал, что моя обязанность — преодолеть это, и я не мог просто положиться на болельщиков, но их настроение было действительно важным. Я сделал эти игры такими же важными в моём представлении, чтобы увеличить концентрацию, и бросил себе вызов.
11 мая 2008 года, день, когда мы выиграли Премьер-Лигу в гостях у «Уигана», был поистине судьбоносным. Тогда Гиггзи сравнялся с рекордом сэра Бобби Чарльтона (758 игр за «Юнайтед»). Гол Гиггзи поставил красивую точку в том матче, но мы пытались забить ещё и не отсиживались в обороне. Все хотели увидеть этот матч, 25 133 человек — до сих пор рекорд посещаемости стадиона. Забив, Гиггзи упал на спину, я подбежал к нему, потом к нам присоединился какой-то фанат. Сэр Алекс бросился бежать по кромке поля, подняв руки в воздух, улыбаясь — одно из его лучших празднований — и обнимая Карлоса Кейруша и Майка Феллана. Последние 11 минут были похожи на вечеринку. Мы продолжали атаковать, классический «Юнайтед». Сразу после финального свистка я посмотрел на скамейку. В туннеле стоял сэр Бобби, и он был такой спокойный, когда началось всеобщее празднование. Все игроки бросились в центральный круг, Вида прыгнул мне на спину, и мы собрались толпой, крича и празднуя. Мы знали, что выигрывать титулы один за одним было очень сложно, но мы выполнили то, что обещали во время предсезонной подготовки. Я постоянно подталкивал себя, задавая вопросы: «Есть ли у меня силы, чтобы сделать это снова? Есть ли у меня настрой? Или достаточно одной победы?» Без шансов. Когда возникали подобные сомнения в моей голове, ответ был однозначный и это было лучшим чувством.
Американские владельцы «Юнайтед», Глейзеры, были там, на «Ди-Дабл-ю». После матча они пришли в раздевалку, пожали нам руки и поговорили с некоторыми из ребят. До того, как я приехал в «Юнайтед», я знал, что покупка клуба была очень большой сделкой для Глейзеров, и на это была неоднозначная реакция. Я думаю, что Глейзеры были отличными владельцами. Я не мог просить о большем. Они давали деньги на покупку игроков и никогда не вмешивались. Я вижу, как многие владельцы других клубов выбирают команды, я слышу, как другие владельцы говорят о своих игроках и их менеджере, но я никогда не слышал, чтобы Глейзеры выходили и говорили что-то про нас. Они позволили всем просто делать свою работу, что, собственно, и заслуживает аплодисментов. Босс много раз говорил о том, что для него они были фантастическими. Все слышали некоторые ужасные истории, когда люди покупают клубы и едва не уничтожают их, поэтому стоит отдать Глейзерам должное. Я слышал мнение, что английские клубы должны принадлежать англичанам, но те времена прошли. Если вы хотите, чтобы Премьер-Лига оставалась такой же большой, какой стала, иностранные владельцы неизбежны. Под руководством Глейзеров «Юнайтед» прогрессировал и на поле, и за его пределами.
Через шесть дней после этой победы я подписал новый четырёхлетний контракт. «Юнайтед» — это всё, о чем я мечтал, и даже больше — волнение, гордость, трофеи и тот самый вызов, которого я жаждал. Через четыре дня пришел самый большой вызов в моей карьере — Москва.
