«На чемпионской вечеринке мы танцевали рядом с коровами и лошадьми». Интервью защитника «Шальке» Бенжамена Стамбули
Защитник «Шальке» Бенжамен Стамбули дал интервью журналу 11Freunde.
– Бенжамен Стамбули, ваш отец Анри – тренер, ваш дедушка Жерар Банид тренировал «Монпелье» и «Монако», как и ваш дядя Лоран. Как же выглядят рождественские праздники у вас дома?
– Мы действительно всё время говорим о футболе. Даже моя бабушка и моя мама могут поддержать разговор, но время от времени для них таких разговоров становится слишком много. Однажды мы мужской компанией взяли бутылки, солонки и стаканы и выставили 4-4-2 на обеденном столе. Отец и дедушка хотели показать мне, как при этой схеме должна передвигаться защита. Мою маму это взбесило, и она вскрикнула: «Вы вообще в здравом уме? Мы едим сейчас».
– Ранее тот факт, что вы родом из такой известной семьи, был для вас недостатком или преимуществом?
– В детстве я ощущал давление на своих плечах в том, чтобы быть Стамбули. Я хотел соответствовать успехам своей семьи. Однако когда родственники приходили на мои игры в качестве зрителей, я не справлялся с нервами. В 14 лет мы играли гостевой матч в Каннах, и это была, вероятно, худшая игра в моей жизни. Я плакал от злости. Затем ко мне подсел мой дядя и сказал: «Не важно, станешь ты фермером, пекарем или футболистом, мы будем любить тебя точно так же». С тех пор я не забиваю этим голову. В целом, всегда было преимуществом то, что я мог услышать совет от деда, папы или дяди.
– Какой совет повлиял на вас особенно сильно?
– В 17 лет истёк мой контракт с академией «Монпелье». Я был на грани ухода во французскую армию. Я хотел стать спецназовцем. И однажды меня случайно посетил дядя и, увидев на столе армейские бумаги, сказал: «Играй лучше в футбол. С армейским духом». Это высказывание я вспоминаю и по сей день.
– В юности вы следили за немецким футболом?
– О, да. Я смотрел передачу журналиста Жан-Шарля Сабаттье, который представлял Бундеслигу во Франции. Это было время, когда Жоан Мику стал чемпионом Германии с «Вердером». Я был очарован Мику и позже смог с ним встретиться на ток-шоу – он приятный парень. И еще, помимо футбола, я помню, что смотрел немецкий сериал: история была про полицейского, который натягивал маску клоуна и раскрывал преступления.
– Не Der Clown ли это?
– Да, так он называется. По мне, он был супер.
– Во Франции вы играли за «Монпелье» и «Пари Сен-Жермен». И уже три года, как вы выступаете за «Шальке». Как отличается повседневная жизнь футболиста в Германии и Франции?
– Пока я познакомился в Германии лишь с двумя тренерами, но в обоих случаях мне бросилась в глаза интенсивность тренировок. Здесь ты всю неделю должен доказывать тренерам, чтобы в конце недели выйти в стартовом составе. Во Франции же тренировки вертятся вокруг того, чтобы поддерживать всех в форме или потихоньку приводить футболистов к игровому ритму.
– Таким образом, упражнения в нашей стране более жёсткие?
– Немцы однозначно придают больше значения физике. В «Шальке» мы часто ходим в тренажёрный зал и даже во время сезона делаем много беговых и спринтерских упражнений. Это также зависит от того, что в Германии выше темп игры. Во Франции часты тактические занятия.
– Невен Суботич выделяет, что во Франции, в отличие от Германии, тренеры дают много свободы своим атакующим игрокам, особенно в ситуациях один на один.
– Это правда. И такое видение не только у тренеров, но и у команд. Каждая команда работает на то, чтобы появлялись игроки, которые могут делать разницу. Если игрок идет в обводку и застревает в дриблинге – это не проблема, за него вступятся. Дриблинг во Франции ценится. И мне это нравится, хотя сам я не располагаю такими способностями. Но я с удовольствием выполню грязную работу за таких творцов.
– Нужно ли было вам адаптировать стиль игры к немецкой лиге?
– На поле у меня были не такие большие проблемы с адаптацией, как вне его. К процессам в повседневной жизни нужно было привыкать. Важна была каждая деталь: тебе нужно быть пунктуальным, тебе нужно принимать здоровую пищу, тебе нужно осваиваться в команде. Все это может повлиять на то, будешь ли ты правильно принят в новом обществе или нет. У нас же дома любят закрывать глаза на такое. Но в Германии, если ты опаздываешь на встречу или неправильно одеваешься, это интерпретируют как неуважение к коллективу.
– Когда вы впервые почувствовали это?
– На тренировке я охотно опробовал такие вещи, как пасы черпачком и шведой. Тренер сразу же выкрикнул: «Так не пойдет!» Ого, подумал я, здесь всегда необходимо быть серьезным, никаких сумасшедших вещей – здесь важна работа. Особенно в первый год мне приходилось часто исправляться. Теперь же тренер в этом отношении менее придирчив, и я чувствую себя более комфортно.
– У французской лиги те же проблемы, что и у немецкой, где доминирует только одна команда?
– Есть такое. «Париж» и «Бавария» обладают выдающимися качествами, но другие команды должны быть храбрыми. Их господство можно сломить. Лучшим примером были мы с «Монпелье» в 2012-м. Мы были абсолютными аутсайдерами, возможно, сопоставимы с «Аугсбургом» в Германии – и мы стали чемпионами Франции. У нас были менталитет, командный дух, стабильность. И после ничьей в Париже мы были однозначно уверены, что даже такая большая команда не сможет нас остановить.
– Президент «Монпелье» Луи Николлен был любопытной личностью. Как протекала чемпионская вечеринка с ним?
– Он сделал себе ирокез в клубных цветах и пригласил нас в свое хозяйство размером 300 гектаров. Мы устроили вечеринку и танцевали недалеко от его коров и лошадей. Мой одноклубник Реми Кабелла покрасил свою машину в оранжевый цвет, один из цветов клуба, и рассказывал об этом нашему президенту на вечеринке. Николлен достал кошелек и отдал ровно пять тысяч евро на перекраску.
– Можно ли сравнивать «Шальке» с «Монпелье»?
– Оба клуба основаны рабочими: «Монпелье» – мусорщиками, «Шальке» – рудокопами. Но «Монпелье» слишком мал для этого сравнения, в городе также очень популярны гандбол и регби. «Шальке» – скорее, смесь «Сент-Этьена» и «Ланса». Оба этих города живут своими клубами, а стадионы буквально вибрируют на жарких матчах.
– Учитывая ваш опыт игры уже в трех странах, скажите: на каких стадионах царит наилучшая атмосфера?
– Во Франции – в Лансе, даже несмотря на то, что я играл там лишь однажды. Но в перерыве я вернулся из раздевалки раньше, когда стадион пел гимн Les Corons. Там ты, даже будучи соперником, чувствуешь мурашки по коже. Знаете фильм «Бобро поржаловать!» (Bienvenue chez les Ch'tis)? Один из моих любимых фильмов, я определённо смотрел его раз 35. В одной сцене они поют эту песню, а у болельщика по щекам текут слезы. В Англии больше всего мне нравится «Олд Траффорд», потому что я сильно интересуюсь футбольной историей, и там я буквально чувствовал, как Кантона стоял рядом со мной. В Германии лучшая атмосфера у «Шальке».
– Сейчас вы должны так говорить.
– Поверьте мне: в 2012 году мы с «Монпелье» играли в гостях у «Шальке» в Лиге чемпионов, и тогда я воображал, как прекрасно было бы играть здесь каждые две недели. В 2016 году я вёл переговоры с одним большим клубом, когда агент сообщил мне об интересе со стороны «Шальке». Я прервал все другие переговоры и тут же подписал контракт. Играть на этом стадионе – привилегия. Но угадайте, о чём мои родители бредили больше всего, когда они впервые оказались на «Шальке»?
– О крыше арены?
– Нет-нет, о пиве! Они говорили: «Здесь люди могут выпить десять стаканов пива и не быть пьяными! А во время гола они бросают пиво в воздух. Фантастика». (смеётся)
– Какова атмосфера на немецких стадионах?
– Есть две страны с грандиозными фанатами: Англия и Германия. На острове нет ультрас, потому что они не подходят к тамошнему менталитету. Зрители реагируют непосредственно на происходящее: каждый отбор или единоборство они сопровождают ooooohh, aaahh – ты чувствуешь это на поле. Но если игра развивается не так живо, атмосфера может и подпортиться. В Германии же ультрас, и особенно наши фанаты «Шальке», непрерывно создают атмосферу. Я наслаждаюсь этим, песни фанатов стали для меня уже настоящими навязчивыми мелодиями. Я пою их каждый день, особенно в душе.
– Какие песни?
– (поёт, практически без акцента:) «Wir sind Schalker, asoziale Schalker, schlafen unter Brücken oder in der Bahnhofsmission». Это моя абсолютно любимая песня. Поначалу я не понимал текст, но Ральф Ферманн и Леон Горецка мне его разъяснили. Мне нравится мысль, стоящая за ним.
– На самом деле ранее этой песней шалькеров дразнили соперники, пока фанаты «Шальке» сами её не переняли.
– Да, это же особенно здорово. Мы знаем историю клуба и региона. У многих людей не так много денег, но, тем не менее, они гордятся своим клубом. Остальным бы это надоело, но здесь люди выкрикивают: «Даже если у нас нет денег, нам все равно, где мы будем спать – главное, мы будем ездить вслед за вами». Мне это нравится.
– Как звучит ваша любимая кричалка во Франции?
– Разумеется, она связана с «Монпелье». (поёт:) «Je suis tombé amoureux, de ce maillot orange et bleu, bleu, c'est la Méditerranée, orange, le soleil au coucher». «Я влюбился в эту сине-оранжевую футболку, синюю – как Средиземное море, оранжевую – как закат солнца».
– Каково для француза было впервые встретиться с уроженцем Рурского региона?
– Честно признаюсь, я был удивлён прямотой. Во Франции люди реагируют на тебя осторожно, сдержанно. В Англии игроки также полностью закрыты. Здесь же я иду с тренировки в раздевалку и болельщик обращается ко мне: «Эй, Стамбули, в субботу три очка!» Другой говорит: «Но и никаких ошибок от тебя». Я спрашивал одноклубников, как я должен на это реагировать. Я опасался, что было бы высокомерно отвечать прямо. Но именно этого и ждут люди. Так что я говорю: «Да, всё ясно, никаких ошибок и с нас три очка».
– Какова была реакция?
– Затем они говорили: «Вот такое я и хочу от тебя слышать, Стамбули». И поднимали вверх большой палец. Может, это необычно, но лучше, когда они высказывают своё мнение прямо в лицо, чем когда они хлопают тебя по плечу и затем поносят, когда ты уходишь.
– Как вы в целом ладите с немецким языком?
– Есть подводные камни. Поначалу я удивлялся, почему все говорят о «Cheri». Cheri? Лишь затем я понял, что они говорят «Schiri» (судья). Мои одноклубники – например, Леон Горецка – привили мне всевозможные варианты бесполезных изречений. Что-то типа «Da wird der Hund in der Pfanne verrückt».
– Тренер Доменико Тедеско, должно быть, также очень хорошо говорит по-французски.
– Да, верно. Он играет с языком и словами. Недавно Амин Арит и Набиль Бенталеб играли в бильярд, и тренер крикнул мне: «Benjiii, ils sont fouuuuu». «Они сумасшееедшиеее». Тренер часто шутит на французском.
– На публике же он часто предстаёт, скорее, излишне интеллектуальным.
– Я не смотрю так много интервью. Он может быть очень раскрепощенным. Тренер определенно близок к команде и имеет хорошую связь со всеми нами.
– Вы быстро выучили немецкий. Но поначалу вы с Набилем Бенталебом прогуливали обучение.
– Погодите, прогуливали – не совсем верно. К тому времени у нас были три игры в неделю и негативная серия в Бундеслиге. В некоторые дни, когда мы могли отоспаться, к 8 часам утра мы должны были быть на занятиях. Я сказал: «Учить немецкий – не проблема. Но мы должны и отдохнуть. Мы проиграли, и сейчас в первую очередь речь должна идти о футболе». Я долго спорил с одним сотрудником клуба, но он настоял на том, чтобы мы учились. В итоге я сказал: «Окей, я не хочу быть грубым и просто оставаться в стороне. Так что скажите учителю, пожалуйста, что я не приду». И я сообщил, что меня не будет.
– Объявлённая забастовка – это очень по-французски.
– (смеётся) Да, типично, не правда ли? Мы с удовольствием бастуем. Теперь я пытаюсь найти баланс между французским бунтовством и немецкой дисциплиной. И я люблю спорить – как и Набиль Бенталеб. Мы болтаем целый день.
– Вы дружите, хотя в «Тоттенхэме» и затем в «Шальке» вы были прямыми конкурентами на позиции опорного полузащитника.
– Если честно, меня это не интересует. Здесь Набиль – мой лучший друг. Я могу играть на позициях «шестерки», «восьмерки», в защите – если бы я не мог говорить ни с одним из моих конкурентов, я был бы довольно одиноким. На поле я не знаю друзей. Но вне его я отключаю все мысли о соперничестве и конкуренции.
– Где проще завести дружбу: в Германии или Франции?
– Непростой вопрос. Но я сказал бы, что в Германии. Здешний менталитет предназначен для коллектива. Во Франции игроки смотрят немного больше на себя и свою карьеру. Но менталитет в любом случае изменяется: когда я организовывал встречу со своими французскими друзьями, я, между делом, настаивал на том, чтобы все были пунктуальны. А они говорят: «Бенжи, что случилось? Ты стал таким немецким!»
– Есть что-то, что вы в Германии не понимаете совсем?
– Как-то раз я захватил с собой мусор из дома. По пути к машине я не хотел делать крюк к своему мусорному баку и просто кинул мешок в бак соседа. Внезапно появился этот сосед и начал спорить: «Так не пойдет, это мой бак». Он был абсолютно разгневан. Через некоторое время я подумал: «Безумно! Здесь в Германии люди борются даже за свои мусорные баки!»
– В заключение: вы играли в дерби Северного Лондона, в Ле Классик между «Парижем» и «Марселем», а также в Рурском дерби. Какая игра наиболее напряженная?
– Определенно, это Рурское дерби. «ПСЖ» против «Марселя» – достаточно напряжённое противостояние, но, строго говоря, это не дерби. Болельщики «Тоттенхэма» же не любят и другие команды – например, «Челси». А здесь у «Шальке» есть лишь одно большое противостояние. В разговоре с фанатами я даже не могу произнести название – могу сказать лишь «жёлтые». Дерби прошлого сезона я никогда не забуду.
– Что запомнилось больше всего?
– На неделе перед первым дерби Ралле поделился в нашем чате игроков в WhatsApp роликом о Рурском дерби. Тогда у меня от этого впервые появились мурашки. На матч прилетела даже моя семья из Франции. Однако к перерыву мы проигрывали 0:4, а я оформил автогол. В раздевалке наш тренер подозвал всех ближе к себе и сказал: «Некоторые люди коллекционируют часы, некоторые – автомобили. Но мы – и это самое главное – коллекционируем моменты. И именно это сделаем мы сейчас, ребята, выиграйте второй тайм!»
– Это сработало довольно хорошо.
– Я тоже подумал про себя: «Бенжи, сейчас тебе нужно показать яйца». И я отдал две голевые передачи, а мы отыгрались с 0:4 на 4:4. Что за игра! Я был как под наркотой. Я схватил фломастер и нарисовал 4:0 на своей футболке. По сей день она – единственное, что я храню в своем шкафу. Никто не может трогать её или смотреть на неё, даже моя подруга. Для меня это священно. Когда-нибудь я подарю эту футболку своим детям и поведаю им об этом невероятном вечере.
Вступайте в сообщество болельщиков «Шальке» в ВК
