8 мин.

Тюрам против Саркози

22

Лилиан Тюрам — это вам не какой-нибудь средненький футболистик. Мэтт Спиро встретил чемпиона мира в 2006 году, и тот заклеймил Саркози, американизацию и расизм во французском футболе. Пять лет прошло, а воз и ныне там.

Не каждый день выдающийся футболист произносит пылкую речь о политике и современной общественной жизни. Но в прошлом ноябре на острове Мартиника, когда Лилиан Тюрам надел очки и уверенно прошел на пресс-конференцию, стало ясно, что на уме у французского защитника далеко не только предстоящий товарняк с Коста-Рикой.

В это время предместья французских городов превратились в поля сражений. Недовольная молодежь — в основном иммигранты — жгла машины, громила школы и гимназии, в общем, заявляла миру о своем гневе.

Для тех, кто вырос в неблагополучных французских пригородах и сохранил с ними тесную связь — как Тюрам — эта вспышка насилия стала чем угодно, кроме сюрприза. Рост безработицы, постоянная дискриминация, все большее отчуждение иммигрантов от общества — недовольство должно было как-то проявиться.

Межэтническую напряженность усилило заявление французского министра внутренних дел Николя Саркози: «Чтобы очистить пригороды от дряни, нужен шланг высокого давления». Тюрам обрушил гнев на ничего не подозревающих спортивных журналистов.

«Когда Саркози призывает вымывать дрянь шлангом, я принимаю это на свой счет», негодует защитник «Ювентуса», родившийся на Гваделупе, но выросший в Фужере, «депрессивном городке» на опушке леса Фонтенбло. «В настоящей обстановке использовать подобные слова безответственно. Меня частенько называли дрянью в детстве. Но я не был дрянью. Я просто хотел работать. Я в шоке от этой ситуации. Никто не задает нужных вопросов. Никто не вспоминает о настоящих проблемах».

Лилиан только разогревался. Он красноречиво говорил почти полчаса, не только о бестактности Саркози, но и о более обширных проблемах, и о том, как их, по его мнению, надо решать. Все это очень отличалось от обычной предматчевой ерунды.

Значение для Франции выступления черного футболиста на столь деликатную тему не стоит недооценивать.

Тюрам — пример для многих подростков, участвовавших в ноябрьских беспорядках. Когда он говорит о предместьях, его мнение явно более авторитетно, чем какого-нибудь нудного политика, выросшего в семье из среднего класса.

Кроме того, он символ времен лучших, чем нынешние, так как выиграл чемпионат мира 1998 года вместе с многонациональной французской командой.

Восемь лет назад Лилиан забил два быстрых гола хорватам, позволивших сборной Франции проползти в финал чемпионата мира. Больше в 112 матчах за сборную 34-летний игрок не забивал, позже он объяснил это «волей Божьей».

Это — лишь одна из множества красивых историй, развернувшихся тем летом, когда великолепная команда Эме Жаке — выходцы из Аргентины, Алжира, Сенегала, Польши, Португалии, Ганы, Французской Вест-Индии и собственно французы — показала нации, чего можно достигнуть, если поставить культурные различия на службу общему делу.

Футбольная команда сама по себе никогда не излечит болезни общества, разбитого на куски, но голы Зинедина Зидана бразильцам принесли стране величайший праздник в современной истории. Тогда появился некий оптимизм, обнадеживающий намек на более дружное будущее.

Французы всех возрастов, классов и цветов кожи хлынули на Елисейские поля, танцуя, взявшись за руки и распевая новую «черно-бело-арабскую» кричалку. Президент Жак Ширак появился в синей футболке сборной, дабы поприветствовать «трехцветную и многоцветную нацию», а раскрашенное победными красно-бело-синими цветами лицо Зидана, сына алжирских иммигрантов, а теперь — национального героя, возвышалось над обезумевшей от радости толпой.

К сожалению, иллюзия длилась недолго. Как только эйфория прошла, старые проблемы вновь всплыли на поверхность, и те, кто надеялся, что подвиги французских футболистов помогут объединить общество, остались разочарованы.

Сцены насилия на «Стад де Франс» три года спустя во время матча Синих со сборной Алжира подсказали, в каком направлении движется страна. Это был первый раз, когда Франция играла со своей бывшей колонией, и политики надеялись, что товарищеский матч — всего через несколько недель после теракта 11 сентября — укрепит, по общему мнению, улучшающиеся отношения между двумя странами.

Они жестоко просчитались. Молодежь североафриканского происхождения яростно освистала «Марсельезу» перед стартовым свистком, кто-то распевал имя Усамы бин Ладена, и матч не был доигран из-за нескольких вторжений болельщиков на поле. Даже некоторые из героев чемпионата мира, включая Зидана, подверглись оскорблениям — молодые мусульмане назвали их предателями.

Многие французы начали беспокоиться. Они больше не чувствовали себя в безопасности, и в 2002 году, на волне страхов, что исламский фундаментализм стал частью общественной жизни, лидер Национального фронта Жан-Мари Ле Пен прошел во второй тур президентских выборов. «Когда мои друзья с Гваделупы позвонили и сказали мне об этом, я сперва подумал, что они глупо шутят» — говорит Лилиан. «На следующий день мои одноклубники в «Ювентусе» смеялись и издевались над Францией, якобы страной прав человека. Мне было стыдно».

Как показывают ноябрьские беспорядки, проблемы не исчезли, и для человека вроде Тюрама, годами пытавшегося победить дискриминацию, разочарование объяснимо.

Он не только участвовал в программах УЕФА против расизма и был членом правления государственного «Верховного совета по интеграции», но и тесно сотрудничал с независимой организацией под названием ЛИКРА (Международный союз борьбы с расизмом и антисемитизмом).

В 1998 году стартовала программа ЛИКРА по поднятию социальной осведомленности в школах; выпускались видео и устраивались встречи с французскими звездными футболистами. «Успех футбольной команды оказал серьезное влияние на общество» — сказала мне недавно Карин Блох, вице-президент ЛИКРА. «Сочувствующих Национальному фронту стало меньше, впервые люди говорят, что многорасовая страна — это не так уж и плохо».

Некоторые игроки, особенно Тюрам и Тьерри Анри, помогали проекту, а вот правительство поддержки не оказало. «Власти сказали нам, что у футбола замечательный имидж, и его не стоит пятнать, связывая с дискриминацией», сказала Блох. «Возможно, они решили, что два гола Зидана сами по себе решат проблемы общества, не знаю. Но этот шанс они упустили, потому что когда люди наподобие Тюрама и Анри говорят, дети слушают».

Несомненно, футбол, как один из немногих примеров успешной интеграции во Франции, стал бы идеальным инструментом образования. «В спортивной команде не может быть дискриминации ни на каком уровне, от любительского до профессионального», заявила Блох.

Об остальных частях общества того же сказать никак нельзя. Белые сохраняют почти полную монополию на французском телевидении, тогда как негров и арабов несообразно мало в парламенте и на важных административных постах.

Тюрам признается, что ему часто приходится объяснять, кто он такой, чтобы попасть в дорогие рестораны или клубы во Франции, а два месяца назад эта череда унижений продолжилась арестом с применением силы одной из ведущих атлеток страны, негритянки Юнис Барбер, неподалеку от «Стад де Франс». Позже она обвинила полицию в «причинении всех возможных мучений». Подруга и землячка Барбер, спортсменка Кристин Аррон, подлила масла в огонь, предположив: «Настоящая проблема — это то, что во Франции значительная часть полицейских — расисты».

Болезнь ярко проявляла себя на футбольных стадионах страны весь прошлый год. Черные игроки покинули корсиканскую «Бастию» с жалобами на расистские оскорбления от болелбщиков, «Лилль» понес наказание за то, что его фанаты выстроились в форме свастики, а товарищеский матч сборных ДРК и Туниса в южном Париже был отменен вследствие волны агрессивных протестов.

Надежда на то, что Синие сумеют еще раз возродить национальную гордость и создать хотя бы видимость единства этим летом — несомненно, принятие желаемого за действительное. Сборная Франции дополнила успех 1998 года победой на Евро-2000, но с тех пор команда постепенно приходила в упадок.

В субботу они играли со сборной Мексики, это был заключительный матч на «Стад де Франс» перед чемпионатом мира. Зидан проводил сотую игру за сборную и последнюю — на стадионе-свидетеле его звездного часа. Франция даже выиграла 1-0, хотя дух на стадионе стоял отнюдь не праздничный. На трибунах не было проявлений расизма, только общее чувство поддержки команды, однажды давшей стране настоящую надежду.

Уже увядающий Зидан был заменен в начале второго тайма и не удостоился даже аплодисментов. А вот тренера Раймона Доменека и троих игроков — Фабьена Бартеза, Викаша Дорасоо и Джибриля Сиссе — всю игру освистывали; вероятно, многие из свистунов восемь лет назад скакали вне себя от радости по Елисейским полям.

Сейчас сборная Франции многонациональна, как никогда. Некоторые из тех, кто не играл в 1998 году, в том числе лионская троица — Флоран Малуда, Эрик Абидаль и Сильвен Вильтор, выросли в суровых французских пригородах. Кроме того, фанаты видят, что современные богатые игроки попросту оторваны от жизни. Телевизионные кадры с футболистами, прибывающими в тренировочный лагерь в Альпах и долго приветствующими заждавшихся фанатов, заняли много эфирного времени на прошлой неделе и отнюдь не помогли восстановить запятнанную репутацию.

Сущность спорта — в переменчивости, и в маловероятном случае еще одной победы Франции на чемпионате мира все бы изменилось. Но Тюрам опасается, что если 1998 год восприняли, как триумф мультикультурной Франции, то провал в Германии сочтут полной противоположностью.

«Когда я слышу, как авторитетный французский философ Ален Финкельфро говорит, что сборная Франции — посмешище всей Европы, потому что теперь она «черно-черно-черная», мне очень тревожно», беспокоится Лилиан. «Не значит ли это, что негры не считаются французами?».

За последние месяцы Тюрам наговорил немало, и его замечания, зачастую провокационные, не всеми воспринимались тепло. Саркози намерен стать президентом в 2007 году. Недавно он пригласил бывшего игрока «Монако» в свой кабинет, чтобы обсудить проблемы, но встреча тет-а-тет только ухудшила их отношения. Тюрам недавно сравнил Саркози с Ле Пеном, а тот ответил едким выпадом: «Тюрам — великий футболист, но отнюдь не великий мыслитель. Много воды утекло с тех пор, как он жил на окраинах. Сейчас он живет в Италии и получает огромную зарплату».

Слова Лилиана попали к цели ближе, так как выразили правду, вредную для политической карьеры. Ранее в этом году был принят закон, предписывающий телевидению отражать культурное разнообразие Франции, и на канале TF-1 появился первый черный ведущий. Признак улучшения? «Нет, конечно!», возражает Тюрам. «Печально, что в наши дни Франции нужны законы, чтобы определенные категории французских граждан появлялись в СМИ».

Единственный выход, считает Лилиан, в образовании. «Франция подвергается американизации», объясняет он. «Возникают гетто, в одних живут богатые, в других — бедные. Пока не поменяется государственная политика, и система образования не станет более эффективной, проблемы никуда не денутся». Учитывая жизненный опыт Тюрама — от мальчишки из бедного пригорода до звезды мирового футбола и последовательного борца за гражданские права — к нему определенно стоит прислушаться.

Оригинал.

Жмем на Лилиана!

logoЛилиан Тюрам