«Сарсания совершил революцию в нашем футболе». Форвард, игравший за 15 клубов из 9 стран
Денис Романцов поговорил с Вальдасом Тракисом
Двадцать лет назад случилось непостижимое: юношеская сборная Литвы пробилась на чемпионат Европы – в восьмерку лучших на континенте. Первый литовский гол на турнире 190-сантиметровый нападающий Вальдас Тракис забил вратарю сборной Германии Тимо Хильдебранду, чьими партнерами тогда были Себастьян Дайслер, Фабиан Эрнст и Себастьян Кель. Тракис сравнял счет на 53-й минуте, но оставшегося времени немцам хватило, чтобы забить еще шесть мячей.
– Мне больше запомнилась игра с Испанией, где нам противостояли Хави, Херард Лопес (выходил в финал ЛЧ с «Валенсией») и Пабло Орбаис, игравший потом во взрослой сборной Испании и «Рубине», – говорит Тракис. – Мы вели в счете до последних минут, победа выводила нас на юниорский чемпионат мира, но мальтийский судья начудил – показал вторую желтую карточку нашему нападающему Робертасу Пошкусу за то, что тот подошел к скамейке и попил воды. После это мы пропустили два мяча. Наверно, испанцев больше хотели видеть на чемпионате мира. В итоге в следующем году они его и выиграли.
Тот чемпионат Европы в основном памятен негативом. Никаких сборов и целенаправленной подготовки в Литве не было: мы собрались, три дня потренировались и вышли играть. А потом, после игры с Португалией, Литовская федерация футбола наказала меня за то, что поменялся майкам с Симау Сабросой.
– Как наказали?
– Меня оштрафовали и не выпустили на следующую игру. Президент Федерации очень сильно обиделся на то, что я отдал португальцу свою майку.
– Вам тогда было девятнадцать, но вы уже успели поездить по Европе. Как так вышло?
– Когда я играл за юношескую сборную Литвы, мы прибили Россию – победили 4:3, и я забил три мяча. После этого подошел Константин Сарсания и предложил сотрудничество. В декабре 1997-го я поехал в «Рому», которую тренировал Зденек Земан. Я был восемнадцатилетним нападающим из Литвы, но меня встретили в аэропорту, одели с ног до головы и я месяц тренировался со звездами: Тотти, Пауло Сержио, Дельвеккьо, Алдаир, а освоиться мне помогал Омари Тетрадзе – он переводил мне с итальянского, подсказывал, как ориентироваться в Риме.
До сих помню, что на открытые тренировки приходило несколько тысяч фанатов. Сначала я попал на тренировку, которая проходила после выходного, то есть по идее считалась втягивающей, восстановительной. Но с непривычки у Земана было безумно тяжело – мы очень много бегали и прыгали через барьеры.
– Но было же и что-то хорошее?
– Конечно. Меня не во всех даже литовских командах принимали так тепло, как в «Роме». В мой первый день в Италии я сидел в раздевалке, еще никого не знал, но ко мне подошел директор клуба, знавший, что я говорю по-французски, и познакомил меня с Венсаном Кандела, который через полгода стал чемпионом мира.
– Почему вы уехали из «Ромы»?
– Я сыграл двусторонку, и мне сказали, что для основы я сыроват, но могу остаться и играть в примавере (молодежной команде). Но появился вариант в «Харельбеке», где меня видели в обойме первой команды, так что в начале 1998-го я поехал в Бельгию, где моим конкурентом был, например, Майк Ориги, отец Дивока Ориги из «Ливерпуля». К восемнадцати годам я, кроме французского, чуть-чуть знал и английский, так что мне было легко общаться с тренером и не приходилось просить кого-то о переводе. А вот с игрой было труднее – чаще я играл и забивал за дубль, а в основе выходил редко. «Харельбеке» не стал меня выкупать и через год я оказался в России.
– А это как получилось?
– Я хорошо выступил на Кубке Содружества, меня приглашали в несколько московских клубов, например, «Динамо», но владелец «Каунаса» Владимир Романов сотрудничал по бизнесу с Владимиром Алешиным, президентом «Торпедо», и я оказался именно в этом клубе.
– Вас заставили?
– Странная история. С «Динамо» я успел даже контракт подписать в кабинете Николая Толстых. Команду «Каунас» тогда на время взял у Романова Шабтай Калманович. Он переименовал ее в «Жальгирис», в 1999 году мы стали чемпионами Литвы. Калманович договорился о моем трансфере в «Динамо», но потом он не выполнил каких-то договоренностей и «Каунас» вернулся Романову, которому было выгоднее, чтобы я оказался у Алешина. В итоге мне сказали: «Или «Торпедо» – или едешь домой». Не знаю, что стало с моим контрактом с «Динамо» – скорее всего, его просто разорвали.
Несколько месяцев назад тренер Александр Пискарев, работавший в Литве, рассказывал мне о Романове: «Он же таксистом был, а во время перестройки стал миллионером. Потом оказалось, что Романов в международном розыске. Он поэзией занимался. Я пришел как-то к нему, а он с каким-то старичком обсуждает свои стихи. В кабинете у него висела картина во всю стену. «Ходоки у Ленина». Только вместо ходока – Романов, грозящий Ленину пальцем. Еще он владел «Хартсом» и белорусским МТЗ-Рипо. Нанял Бышовца наблюдателем за тремя командами. Анатолия Федоровича называли «летучим голландцем» – наговорил по телефону на шесть тысяч евро».
– В конце девяностых Владимир Романов еще не так плотно занимался футболом, – продолжает Тракис. – Был просто хозяином команды, и с игроками общался, только когда приходила пора продлевать контракт. Это потом Романов увлекся игрой настолько, что начал давать установки на матчи и собирался выходить на поле в составе «Каунаса» против «Сампдории». Позже Романов стал скупать команды – в Беларуси, Шотландии, несколько команд в Литве. Даже «Ливерпуль» хотел купить. У него появилось много советников, колдуны вокруг него ходили: подсказывали, кого купить, кого убрать. Эти советники ему все и испортили. Доходило же до того, что в «Хартсе» он присылал тренеру состав на матч: если не выставишь этих игроков, можешь без работы остаться.
– С чего началась ваша карьера в России?
– В Москве я сначала жил с Костей Зыряновым – мы одновременно пришли в «Торпедо», так что нас поселили в лужниковской гостинице, а потом мне предоставили квартиру. В «Торпедо» я удачно начал, в первой же игре забил нижегородскому «Локомотиву», мы ярко играли, (помните, как красиво взаимодействовали Кормильцев, Семшов, Вязьмикин?), заняли третье место, Алешин стремился в Лигу чемпионов (всей командой ходили на игры «Спартака» с «Арсеналом», «Байером», «Спортингом», и Алешин мечтал увидеть в этом же турнире «Торпедо»), но в конце контракта я ушел. Сделал ошибку. Не знаю, что взбрело мне в голову.
– Что подтолкнуло?
– У меня случились большие несчастья. Когда я жил в Москве, погиб мой брат, а через десять месяцев – отец. И тот, и другой – в автокатастрофах. Психологически меня это очень сильно подавило. Маме одной в Литве было очень тяжело, так что я вернулся на родину и провел там без футбола примерно полгода. За месяц до потери отца я перешел в «Химки» и порвал переднюю связку колена – короче, навалилось одно на другое.
– Как вы оказались в «Химках»?
– Анатолий Бышовец, работавший в клубе, позвал меня перед подписанием домой. Он жил в Новогорске. Сели с ним в беседке, он рассказал, как ценит литовцев, вспомнил, как работал с Нарбековасом в олимпийской сборной, выигравшей золото в 1988-м – в общем, убедил меня. На время аренды «Химки» взяли на себя мою торпедовскую зарплату, но мне все испортила травма колена. За выполнение задачи – сохранение места в первой лиге – мне полагался бонус, но я от него отказался – сыграл-то всего одну игру.
– Как вы получили ту травму?
– На тренировке. Пошел в стык с сербским защитником Миодрагом Йовановичем, с которым – что самое смешное – жил в одном номере. Упали. Он приземлился на мое колено, и я надорвал переднюю связку и мениск. Я старался закачивать ногу, даже сыграл один тайм против «Волгаря» и мы победили 1:0, но колено опухло, я уже не мог выходить на поле и улетел на операцию. Поначалу, казалось, что все очень серьезно, потому что в Москве, в ЦИТО мне поставили неправильный диагноз – сказали, что кресты порваны полностью, но в итоге все оказалось не так страшно.
– Почему из России вы уехали именно в Исландию?
– Мой контракт с «Торпедо» хоть и закончился, но перейти в другую российскую команду бесплатно я не мог – тогда еще действовала система трансферных коэффициентов, и я за меня все равно пришлось бы платить компенсацию. «Химки» не договорились с «Торпедо» по деньгам, и я уехал туда, куда мог перейти бесплатно – в Хабнарфьордюр.
Это портовый город, в десяти километрах от Рейкьявика. Там белые ночи, как в Петербурге, прямо с берега можно увидеть живого кита. Там традиция – выйти в море, убить кита и потом делить его. Я там выступал просто зрителем, сам кита не ел – все-таки это не очень привычная для меня еда.
– Каким вам показался исландский чемпионат после России?
– Там был еще полупрофессиональный уровень, но уже тогда, в начале нулевых, в Рейкьявике построили четыре манежа, постелили много полей, исландских тренеров начали отправлять на обучение в Англию, Испанию, Германию, а с мастер-классами к исландским детям приезжали звезды – например, Эйдур Гудьонсен. Исландцы тогда здорово вложились в развитие футбола, в итоге через десять лет классно заиграла не только взрослая сборная, но и молодежные. Кстати, выступавший со мной в одной команде Эмиль Хадльвредссон через несколько лет был куплен «Тоттенхэмом», а последние десять лет играет в серии А.
Тренировал нас Сигурдур Йонссон, один из лучших футболистов Исландии всех времен, игравший в лондонском «Арсенале» и «Шеффилде». Мы недурно выступили в Кубке Интертото, я забил македонской «Цементарнице» и «Вильярреалу». Короче, почувствовал, что после стольких несчастий вернулся в футбол.
– Тогда, летом 2002-го, вы должны были играть в серии А.
– Да. После игры с «Вильярреалом» я подписал в Испании предварительный контракт с «Перуджей». Оставалось только пройти медосмотр. Но тогда же шел чемпионат мира, где итальянцы проиграли в плей-офф Южной Корее. После этого в серии А поменяли правила: разрешили подписывать не больше одного игрока в год не из Евросоюза. А «Перуджа» к тому моменту уже купила бразильского защитника Тиаго Кальвано, так что для меня места не оставалось и мой контракт разорвали.
– Обидно.
– А то. В Литве о моем трансфере в «Перуджу» уже объявили в теленовостях, написали в газетах, и когда я ходил по улицам (я возвращался домой, чтобы поменять паспорт, и вылететь в Италию на медосмотр) мне приходилось объяснять друзьям, что случилось: они-то были уверены, что я уже игрок серии А, одноклубник Микколи и Гроссо. В итоге я поехал в немецкий «Гройтер Фюрт».
– Как вас там встретили?
– Передо мной поставили ряд рюмок текилы, и их сразу надо было выпить. Бам-бам-бам. Так меня приписали к команде. Там терпимо относились к алкоголю – разрешали выпивать в автобусах после игр. А президент «Гройтер Фюрта» Хельмут Хак (он разбогател на продаже травяного чая) после матчей приглашал игроков в свой офис, где предлагал выпить пива и обсудить с ним игру.
Президент «Гройтер Фюрта» Хельмут Хак
– С какими проблемами столкнулись в «Гройтер Фюрте»?
– Там было много молодых талантов (например, Хайко Вестерманн, игравший потом в сборной, или Кристиан Айглер, много забивавший в бундеслиге), но поначалу они не разговаривали со мной по-английски (пока я привыкал к новой стране, мне помогал Зоран Мамич, брат хозяина загребского «Динамо»). Тренер был очень жесток, поставил мне условие – выучить немецкий за два месяца. Дали мне учителя, я выучил язык, а потом понял, что половина команда знает английский, но не говорили на нем со мной, потому что тренер не разрешал. Причем его вскоре уволили. И вообще – за полгода в «Гройтер Фюрте» трижды сменили тренера.
У одного я играл, у второго сидел на трибуне, у третьего снова играл, а четвертый предложил мне искать новый клуб. Меня переманил «Оснабрюк». «Оснабрюк» долго боролся за то, чтобы выйти во вторую лигу, добился этого и поменял тренера, позвал более звездного, Франка Пагельсдофра. Тот поменял команду, появилось много недовольных, особенно среди старичков, которые остались, но не играли. Пару – тройку игр проиграли, и посыпались, никто уже не боролся. Вылетели.
– И вы вернулись в Россию.
– В Германии моим агентом стал Николай Шпилевский, помогавший Александру Глебу. Шпилевский устроил меня в «Кубань», но оттуда почему-то ушли хорошие игроки, Володя Бесчастных, Андрей Соломатин и Евгений Варламов, несколько раз сменились тренеры, и снова моя команда вылетела – второй раз за полгода. Пришел чешский тренер Йожеф Хованец и за неделю до старта нового чемпионата устроил собрание: легионеров слишком много, в первой лиге жесткой лимит. «Если хочешь, останься, но играть не будешь. Будешь просто сидеть», – предложили мне. Хорват Вука остался, играл в первенстве края, но меня это не устраивало. Я потерял в деньгах, но уехал из Краснодара, хотя мне жилось там уютней, чем в Германии – тепло, море рядом, игроки общались друг с другом за пределами поля, а не разбегались после тренировок.
– В «Орле» вы встретили колоритного тренера Анатолия Шелеста.
– К моему приходу он был уже помягче, а раньше, как мне рассказывали, вырубал свет на базе и отбирал у игроков компьютеры. Но и при мне было тяжело: Шелест запирал нас на базе на шесть дней. Один плюс – квартиру не надо было снимать, потому что все время сидели на карантине. В «Орел» в одно время со мной пришли спартачи – Бесчастных, Мор, Букиевский, мы сильно выступили во втором круге, поднялись с четырнадцатого места на восьмое, ушли в отпуск, вернулись и услышали: «Ребята, денег не будет. Всё».
– Какие еще расстройства пережили в «Орле»?
– В Челябинске нас просто внаглую убили. Счет был 1:1, челябинский «Спартак» ничего не мог сделать и на последней минуте судья Мацюра из ничего придумал пенальти. Тот судья потом летел с нами в самолете. За игру он получил не то двойку, не то единицу, но ему было наплевать. Скажу вам, это очень сильно угнетает: летаешь, играешь, стараешься, убиваешься, ломаешься, тратишь здоровье, а у тебя отбирают победу и премиальные.
Когда в «Орле» кончлись деньги, я вернулся в Литву – у Владимира Романова было столько клубов, что можно было выбирать, за какой играть. Я заиграл в «Атлантасе», забивал, вернулся в сборную, мы обыграли Польшу с Дудеком и другими звездами – никто этого не ожидал. Я отдал голевую передачу, матч показывали по «Евроспорту», и про меня снова вспомнили, появились предложения из-за рубежа. Лучшие условия предложил бакинский «Интер».
– Как вам жилось в Азербайджане?
– Баку – комфортный современный город, было, где провести вечер – со мной в команде была легенда украинского футбола Сергей Коновалов, он был лучшим певцом караоке в Баку (его даже приглашали выступать на корпоративы). А вот в провинции, как рассказывали знакомые ребята, было труднее. Украинские игроки из «Симурга» (Загатала) жаловались: «Сидим в горах в четырех стенах, выйдешь на улицу в шортах – на тебя пальцем показывают». Вскоре в «Интер» перешел защитник Никола Йолович из «Торпедо». Подписал сумасшедший контракт и после первых игр поразился: «Мы получаем огромные деньги, а играем на школьных полях – кочки, травы нет. Как такое возможно?» Видимо, в Азербайджане перегнули палку с финансированием (приезжали даже такие звезды, как Белькевич и Мпенза). Может, кризис повлиял. Но факт в том, что сейчас в их чемпионате осталось только восемь команд.
– Из «Интера» вы ушли в литовский «Экранас».
– Мы выиграли чемпионат, я стал лучшим бомбардиром. Мне было тридцать лет, уезжать из Литвы я уже и не думал, но тренер нашей сборной Жозе Коусейру вернул меня в сборную, и после этого я уехал в греческий «Пансерраикос», который возглавлял отличный аргентинский тренер Анхель Хойос: в юности он играл за дубль «Реала», в нулевые пять лет тренировал юношескую команду «Барселоны», а недавно выиграл чемпионат Чили с «Универсидадом». Вместо Хойоса пришел Драган Кокотович, который набрал в команду сербов, так что мне снова пришлось переезжать. В Шотландию. Потом я вернулся в Грецию, но уже в другую команду, «Эпаноми». Мой агент дружил с их президентом и просил помочь им закрепиться во второй лиге. Хороший городок у моря, можно было совмещать футбол с отдыхом.
– Два года Жозе Коусейру в сборной Литвы. Как это было?
– Это лучший тренер в истории нашей сборной. Хороший тактик, нашел некоторых футболистам новые позиции и они заиграли сильнее. С Коусейру мы победили в отборе на ЧМ-2010 Австрию, Румынию и Сербию, его до сих пор вспоминают с теплотой. Зарплату ему платил Владимир Романов. Но потом Романов отошел от футбола, увлекся баскетболом, и с Коусейру не продлили контракт – ему стало нечем платить.
– В Шотландии обалдели, когда вы перешли не в «Хартс», где играло до тринадцати литовцев, а к их главным соперникам – «Хиберниану».
– Фанаты писали, что я засланный казачок, пришел разваливать «Хиберниан». Перед моим приходом «Хибс» проиграли в еврокубках «Марибору» и продали «Селтику» своего лучшего нападающего Энтони Стоукса. Им нужен был форвард, и они выбрали меня. «Хиберниан» – очень популярный клуб: болельщики покупают четырнадцать тысяч абонементов. Из-за того, что трибуны близко к полю играешь каждый матч будто внутри вулкана. Новая тренировочная база – уровня Каррингтона «Манчестер Юнайтед» (в Литве вряд ли у кого-то когда-нибудь такая будет).
Брал меня тренер Джон Хьюз. Перед паузой на матчи сборных он сказал: «Сейчас хорошо потренируешься и будешь играть». Через несколько дней Хьюза уволили, и назначили Колина Калдервуда. Мне, как всегда, повезло, хе-хе.
– Но вы играли и при новом тренере.
– Да. «Хибс» проиграли дерби «Хартсу», легенда клуба Дерек Риордан получил красную, другой форвард поломался, а следующая игра – с «Рейнджерс» в Глазго. Калдервуд поставил меня, и мы выиграли 3:0. В том матче я столкнулся с боснийским защитником «Рейнджерс» Сашей Папацем. Мы стукнулись головами, причем больше он меня бил, чем я его, но рассечение было именно у Саши – его сразу увезли в больницу. Наши фанаты посвятили той истории кричалку: «Тракис разбил башку Папацу». Им понравилось, что моя голова оказалась крепче.
Через несколько дней я отдал голевую передачу Риордану в матче с «Мазервелом». Но в той игре я надорвал мышцу, пропустил месяц, а в январе Калдервуд купил двоих нападающих – например, португальца Рикарду Ваз Те, игравшего потом в «Вест Хэме».
– В Эдинбурге в честь перехода вам тоже предложили что-нибудь выпить?
– Нет, спеть песню, а потом, в канун Рождества, мы тянули жребий, кому в какой костюм наряжаться. Мне достался Телепузик. Причем костюм надо было искать самому. Мы переоделись и поехали всей командой – двадцать человек – на два дня в Ньюкасл, гуляли по городу, выпивали в барах (тренер разрешил), заглядывали в стрип-клубы. Но нам было проще, нас никто не узнавал, а вот футболисты «Рейнджерс» и «Селтика», которые побогаче, улетали на день в Испанию, чтоб расслабиться.
Впрочем, некоторые из наших игроков были так накрашены, что их бы и родственники не узнали. Нашему вратарю, воспитаннику «Арсенала» Грэму Стаку по жребию достался образ 50 cent. Грэм сам белый, но ему пришлось все тело вымазать черным – и лицо, и руки. Он надел широкие джинсы, обвешался золотыми цепями. Выглядел шикарно.
– И как после таких каникул возвращаться к тренировкам?
– Да выпивали-то в меру. Кто-то пил пиво, кто-то вообще не пил. В «Хибс» был один парень, центральный хавбек Джон Ранкин – он и без алкоголя дурачился так, что всем было весело. Прятал чужие ботинки в раздевалке, бросал джинсы в ванну со льдом, обмазывал клеем ручку шкафчика.
– Нравилось вам в Эдинбурге?
– Да, очень красивый город: особенно Королевская миля – средневековые улочки с замками, дворцами, соборами. Почти на каждую мою игру в «Хибс» приезжали друзья из Клайпеды. Тогда появилась бюджетная авиакомпания Ryanair, и друзьям дешевле было прилететь в Шотландию и сходить на футбол, чем добираться до Вильнюса и тусить в ночных клубах. А когда они уезжали, я проводил свободное время с двумя литовцами, игравшими за «Хартс» – Жалюкасом и Новикасом.
– На вас не сказывалось противостояние фанатов «Хартса» и «Хиберниана»?
– Да, там можно так нарваться, что все закончится плохо. Эдгарасу Янкаускасу, игравшему за «Хартс», болельщики измазали машину. Я же спокойно гулял по городу и ходил в кино с тем же Жалюкасом, который был капитаном «Хартса». Правда, в интернете фанаты писали, что не понимают, как мы можем дружить.
– Вернувшись в Литву, вы несколько лет работали с Константином Сарсанией.
– Он здорово повлиял на мою жизнь. Когда он возглавил «Атлантас», я еще играл, но пора уже было заканчивать, и Сергеич сделал меня спортивным директором. С годами люди в Литве поймут, что потеряли в лице Сарсании – он совершил революцию в нашем футболе. Все думали, что он навезет игроков из России, но он собрал молодых литовцев, не боялся ставить даже 16-17-летних пацанов, раскрыл много игроков и сразу занял второе место, мы могли даже чемпионство зацепить. На наши игры приезжали скауты «Тоттенхэма», «Лилля», «Ренна», «Сент-Этьена», «Монако». Многие клубы в Литве пошли по пути «Атлантаса» – раньше никто не додумывался ставить на своих юных футболистов.
– Те скауты приезжали не просто так?
– Нет, конечно. Вратарь Эдвинас Гертмонас уехал в «Ренн» и недавно подписал новый контракт. Вратаря Марюса Адамониса взяли в «Лацио» (сейчас отдали в аренду «Салернитане»), а раньше он был в английском «Борнмуте». Полузащитник Довидас Виркшас в «Сент-Этьене», защитник Ричардас Швейкаускас ездил в «Лилль». Им по двадцать лет, и все они в юном возрасте заиграли у Сарсании и только благодаря ему уехали в сильные чемпионаты. По литовским меркам «Атлантас» неплохо заработал на их трансферах. При Сарсании клуб сам себя содержал (деньги от Лиги Европы плюс трансферные доходы плюс спонсоры), хотя казалось, что в Литве, да и вообще в Восточной Европе, это нереально.
– Андрей Панюков тоже уезжал из «Атлантаса» во Францию, но сейчас вернулся к Сарсании.
– Когда Панюков приехал в Литву из «Балтики», я подумал, что он точно попадет в сборную Россию. Если он сильно захочет, он сыграет на чемпионат мира-2018, но пока он выступает неровно. В Европе, где он провел несколько лет, нужно работать более профессионально: там многие футболисты по собственной инициативе приезжают за час до тренировки и разминаются в тренажерном зале. Андрей еще молодой, может в родной стране ему будет попроще и он раскроется. Потенциально он очень силен – я таких мало видел.
– Год назад «Тосно» не смог договориться с «Зенитом» о компенсации за его воспитанников Киреенко и Богаева, и эти двое оказались у вас.
– Один агент из России предложил мне хороших игроков, и я их взял. Мы вышли в полуфинал Кубка, я думал, что мы за что-то зацепимся, но через два месяца тот же агент взял и увез этих игроков. Они оказались в «Тосно». Было видно, что для Литвы они слишком сильны.
– Что за команду вы тренируете после ухода из «Атлантаса»?
– «Паланга» (я один из учредителей этого клуба). Сейчас мы лидируем в первой литовской лиге. К сожалению, несколько дней назад нас обокрали. Унесли из раздевалки пять телефонов. Виноват сторож – не вовремя решил проветрить раздевалку. Вора уже нашли. Он не местный, но в радиусе тридцати километров совершил уже десять ограблений. Игроки после ограбления ходят подавленные: лишний раз убеждаюсь, как важно в футболе хорошее настроение.
«Фергюсон сказал: «Я не бросал бутсу в Бекхэма. Я бил его ей». Крымский тренер в Шотландии
«Говорят, наш защитник продал в сезоне 15 матчей». Итальянский футбол изнутри
Фото: facebook.com/valdas.trakys; Gettyimages.ru/Mark Runnacles, Clive Rose, Thomas Langer/Bongarts
А так карьера интересная, насыщенная.
Сначала плюс, а потом читать.
Спасибо.
Вот это жизнь. А сколько людей дальше своей деревни, села, города нигде и не бывали!
Деньги зарабатывал честным трудом, никого не заставлял платить их.
Не грабил, не убивал. Объездил Европу.
Многие о таком и не мечтают.
Со временем многие любят преувеличивать свое прошлое. Не только спортсмены.