К кому едет «ревизор»?
Сборная России по фигурному катанию #Катямыверим #katewebelieveyou
Здравствуйте, дорогие любители бессмертного произведения Н.В. Гоголя "Ревизор"! Я помню это произведение со школы, несколько раз смотрела спектакли в разных театрах с разными великолепными актерскими составами. И мне всегда казалось, что ничего в нашей жизни принципиально не меняется. Конечно, и в Космосе человек практически живет, и машины всевозможные "рождаются", от которых бы от удивления попадали в обморок герои того, старого "ревизора", и сверхоружие всяческое напридумывали, но человек наш, как кажется, - из тех, старых, времен. Только, самые главные теперь - не из Петербурга(хотя, и из - Петербурга многие), а из - Первопрестольной. "Дураки" и "дороги" в огромной России не исчезают. Кого я называю "дуракими"? Наверное, и себя тоже - еще, бывает, удивляюсь чему-то.
Удивлена по поводу Маши Шараповой, Кати Бобровой. А еще - Кулижникова, Елистратова.... И далее - по списку(??????)
Но странное дело, В.Л. Мутко, как кажется, не удивился. А бывший спортсмен и депутат Носов - так вообще, предрек "продолжение банкета". Они умные? Не удивляются? А не они ли, не только они, должны бы были уже предотвратить этот "звездопад"? Не достаточно, что грядущая Олимпиада для нас под большим вопросом? Не достаточно объявленной войны западных СМИ в разоблачении чуть ли не всех российских спортсменов во лжи и мошенничестве в связи с системным употреблением запрещенных препаратов? Сколько сил и средств государственных нужно потратить на поездки к чиновникам МОК, переговоры, обещания, унизительные просьбы? Сколько тонн стыда нам нужно съесть, чтобы что-то кардинально поменять?
10 марта, т.е. постфактум, пройдет экстренное совещание Комитета Государственной Думы по физической культуре, спорту и делам молодежи, которое будет посвящено допинговым проблемам. На заседание будут допущены иностранные журналисты.
19 февраля уже было экстренное совещание этого же Комитета, на котором обсуждалось введение уголовной ответственности за умышленное употребление спортсменом субстанций или методов, запрещенных для использования в спорте с целью добиться улучшения спортивных результатов.
А прочитав беседу с врачом мужской биатлонной сборной Артемом Крыницыловым , у меня возникли сомнения по поводу того, что запрещенный милдронат можно считать тем препаратом, который помогает улучшить спортивные результаты. Он дешевле, пусть не прямых аналогов, - из другой группы, но работающих в том же направлении - инозин, рибоксин. "Наш" дешевле - в десятки раз. Может, дело опять упирается в деньги? Результат от применения - один. Но запрещен тот препарат, который мы употребляем, потому что он дешевле. Странно и то, что милдронат назван тем же Крыницыловым "бесполезным и неэффективным", но его так упорно и массово употребляли ведущие наши спортсмены. Такое явление еще один врач сборной по футболу вообще обозвал "Колхоз какой-то....", что ловятся именно на нем. Понятно, что в нашем футболе не будут считать копейки, чтобы выгадать на разнице в цене препаратов. В футболе - расценки несопоставимы с фигурным катанием, бегом на коньках, шорт-треком, волейболом.... Да и вообще, мало кто и что сопоставимы с нашим футболом по цене в соответствии с качеством.
Так что получается, что "прокололись" самые небогатые? Или самые "дурные" и "невнимательные"? Или - и "небедные", "дурные" и "невнимательные" в одном лице?
Антидопинговый эксперт Николай Дурманов заявляет, что наш "любимый" препарат "попал в запрещенный список несправедливо", что многие с этим согласны. Но Алексей Венедиктов "раскопал", что наши представители проголосовали за несправедливое запрещение безобидного препарата. А где были те, многие, которые против запрещения? Почему от "наших" голосовали те, кто - "за"? Понятно, что, скорее всего, нас бы и с "за" и с "против" не послушали бы. Да еще бы подумали, что препарат - наше дешевое "секретное оружие" для побед.
Запретили "аскорбинку", как назвал препарат Евгений Плющенко, то и употрелять его не нужно, как он же и посоветвал.
Многие скажут, что нам объявлена война - информационная, по дискредитации. Доля правды в этом есть. Уж больно все целенапраленно, с остервенением, с нравуечениями, с брезгливостью, с презрением. Мы это не знали, не чувствовали? Сами - дураки... Потому что, зная, что нам объявлено, не предприняли мер.
Нет средств создать фармакологический Центр по разработке препаратов для восстановления спортсменов после физических нагрузок? Я боюсь, честно, когда у нас начинают что-то "громкое и дорогое" создавать, с помпой объявляя о близкких победах нашей "научной мысли". Может, на базе уже созданного, с большими традициями, с научными кадрами собрать увлеченных и умных ученых, дать им разумные средства, поставить задачи? На базе Института медико-биологических проблем, например, навскидку. Работать на опережение при создании препаратов, с учетом того, что завтра, послезавтра, через месяц, год запретят то, что нам сегодня так массово помогает? Проводить исследования принимаемых препаратов в плане того, в какой период, индивидуально, может выводиться из организма тот или иной препарат. Не навскидку - 4,6 часов или, в отдельных случаях, - до 48 дней. А может, есть случаи, когда, индивидуально, организм "оставляет" в себе длительно и постоянно принимаемый препарат дольше, чем указано у производителя? Нам нужно "оружие защиты" - ответ на такой вопрос.
Может, на базе медицинских высших учебных заведений организовать кафедры по подготовке специалистов для работы в спорте? Не хватает грамотных кадров в спортивной медицине. С "плохой" репутацией, говорят на ОСБ, люди находят себе применение в нашем спорте. Профессия таких специалистов должна быть престижной, чтобы абы-кто не работал с гордостью нашей страны - спортсменами сборной России.
Может, центр юридических услуг для защиты наших спортсменов в трудных ситуациях создать? Чтобы грамотная защита начинала работать сразу, по "горячим следам", после объявления "вердикта", когда спортсмен и тренер не успели наговорить лишнего для прессы и болельщиков, что потом , бывает, сложно или невозможно исправить.
Может, получше "втолковывать" всем нашим спортсменам, как себя вести, как и что говорить на прессу и публику, как следить, чтобы в организм не попадало ничего лишнего, запрещенного, чтобы доверчивость и расслабленность оставлять дома, с самыми близкими?
Спорт высших достижений давно - бизнес, деньги, политика, противостояние со всеми вытекающими "прелестями" и последствиями. Спортсмены - Лицо нашей страны, ее имидж. Мы вправе, как мне кажется, требовать от тех, кто является "лицом" страны - и нашим "лицом", кто работает с ним, кто руководит им, чтобы "Лицо" нашей страны было красивым, успешным, честным, т.е. "работало" в соответствии с правилами. Я пойму тех, кто нарушил правила, но признал свою вину и взял на себя ответсвенность. Понимаю, что в нашей несовершенной системе, в несовершенной и часто несправедливой мировой системе, иногда сложно и трудно "играть по правилам".
При очередном допинговом скандале - огорчение и жалость к спортсмену. Они не роботы. Им нужно восстанавливаться и поддерживать свое здоровье, чтобы бороться и побеждать. Как-то же восстанавливаются уникумы из зарубежных стран, но они чисты для проверяющих структур. Обманщики и нарушителя есть и там, но их несравнимо меньше. Что же наши - дурее, наглее, бессовестнее?
Возможно, кто-то посмеется над моими дилетантскими рассуждениями. Но я не нахожу ответа на все мои вопросы. Не слышу, как мне хочется, разумных и четких объяснений и разъяснений от министра Спорта, от Председателя Правительства, от сотен и тысяч функционеров, которые всегда рядом с теми, кто выигрывает и приносит славу нашему спорту. Все ответственные и причастные к победам куда-то исчезают, когда случается беда, когда стыдно за спортсмена, нарушившего закон.
Если спорт высших достижений - дело государственное, то и проблемы нужно решать на высшем уровне. Не "стрелочников" искать, не создавать имитацию по "бурной деятельности", а создавать профессионально работающую структуру, искать ответственных и способных, которые не бояться признавать свои ошибки и промахи, избавиться от "балласта" - советчиков, которые стремяться на все влиять и распределять, но ни за что не отвечать. Проводить тщательное, непредвзятое, профессиональное расследование каждого случая по применению запрещенных препаратов, находить виновных, объявлять их имена и наказывать по закону.
Надеюсь, что у Маши - отдельная история. Она сильная, независимая - справится.
И еще, возможно, встретится на корте с Сереной. Мне уже заранее страшно.... Серена - просто сильнее, возможно, наверное. От природы. А Маше, надеюсь, еще предоставится случай ее, такую сильную, обыграть. "Включить" какие-то другие свои резервы, интеллектуальные, - и обыграть! Хотя мне и страшно всегда от встреч великих тенниситок из-за того, что Маша проигрывает Серене все последние годы, но меньше любить Машу не буду. Я люблю не только за победы.
Хотелось бы, ооооочень, чтобы мы не потеряли Катю Боброву, которая не сама по себе, а еще - и в паре с Димой Соловьевым. После перерыва в карьере по болезни партнера, пара вопреки всему всем доказала, что она у нас - первая на сегодняшний день. И это - не из-за запрещенного препарата. Соглашусь с Виталием Леонтьевичем, что для танцев на льду препарат - "смех"... Но, как оказывается, - не только "смех".
Болею, от слова - больно, за Пашу Кулижникова. У меня слезы гордости наворачивались от его побед на последнем ЧМ в Коломне. Не сочтите меня придумщицей, но мы в семье, радуясь победам Паши, с сарказмом "пошутили", что Пашу поймают на каком-нибудь допинге. Я боюсь радоваться победам любимых спортсменов. И это - больно.
А теперь, после моего вступления, которое можно пропустить любителям Н.В. Гоголя, перейдем к бессмертной комедии. Как мне кажется, Гоголь - о нас, о братьях наших, некоторые из которых хотят отречься от братства. Может, мы чем-то пугаем и раздражаем друг друга, отражаясь друг в друге, как в зеркале, иногда - "кривом"?
А еще Н.В. Гоголю приписывают фразу: "В России две беды - дураки и дороги".
Правда, об этом говорили и Николай Первый, и Карамзин, и Салтыков-Щедрин, и еще много кто из умных людей. Тогда Россия была неотделима от родины самогО Великого писателя, который писал только на русском языке, но любил свою малую родину, украинские песни. У Николая Васильевича было цельное мироощущение - не смел и не желал делить природу, данную ему Богом - у него душа -"хохлятская" и "москальская"...
"Дураки" - наше "национальное достояние", от которого, возможно, сложились мифы, легенды, "крылатые" выражения, пословицы, песни, замешанные на правде о национальном характере и истории:
"Загадочная русская душа".
"Кто с мечом к нам придет...."
"Долго запрягаем...."
"Пока рак на горе не свиснет"
"Пока жареный петух(куда-нибудь) не клюнул"
"И рассказать бы Гоголю про нашу жизнь......"
А вот, наконец-то, и сам Великий Классик, бессмертный. Читайте и наслаждайтесь! А то я никак остановиться не могу рассуждать - у меня тоже все "замешано" на национальном характере - обо всем и сразу, ибо кажется, что одно от другого - неотделимо, все взаимосвязано.
Николай Васильевич Гоголь Ревизор
Действие первое
Комната в доме городничего
Явление I
Городничий, попечитель богоугодных заведений, смотритель училищ, судья, частный пристав, лекарь, два квартальных.
Городничий. Я пригласил вас, господа, с тем, чтобы сообщить вам пренеприятное известие: к нам едет ревизор.
Аммос Федорович. Как ревизор?
Артемий Филиппович. Как ревизор?
Городничий. Ревизор из Петербурга, инкогнито. И еще с секретным предписаньем.
Аммос Федорович. Вот те на!
Артемий Филиппович. Вот не было заботы, так подай!
Лука Лукич. Господи боже! еще и с секретным предписаньем!
Городничий. Я как будто предчувствовал: сегодня мне всю ночь снились какие-то две необыкновенные крысы. Право, этаких я никогда не видывал: черные, неестественной величины! пришли, понюхали — и пошли прочь. Вот я вам прочту письмо, которое получил я от Андрея Ивановича Чмыхова, которого вы, Артемий Филиппович, знаете. Вот что он пишет: «Любезный друг, кум и благодетель (бормочет вполголоса, пробегая скоро глазами)… и уведомить тебя». А! Вот: «Спешу, между прочим, уведомить тебя, что приехал чиновник с предписанием осмотреть всю губернию и особенно наш уезд (значительно поднимает палец вверх). Я узнал это от самых достоверных людей, хотя он представляет себя частным лицом. Так как я знаю, что за тобою, как за всяким, водятся грешки, потому что ты человек умный и не любишь пропускать того, что плывет в руки…» (остановясь), ну, здесь свои… «то советую тебе взять предосторожность, ибо он может приехать во всякий час, если только уже не приехал и не живет где-нибудь инкогнито… Вчерашнего дня я…» Ну, тут уж пошли дела семейные: «…сестра Анна Кирилловна приехала к нам со своим мужем; Иван Кириллович очень потолстел и все играет на скрыпке…» — и прочее, и прочее. Так вот какое обстоятельство!
Аммос Федорович. Да, обстоятельство такое… необыкновенно, просто необыкновенно. Что-нибудь недаром.
Лука Лукич. Зачем же, Антон Антонович, отчего это? Зачем к нам ревизор?
Городничий. Зачем! Так уж, видно, судьба! (Вздохнув.) До сих пор, благодарение богу, подбирались к другим городам; теперь пришла очередь к нашему.
Аммос Федорович. Я думаю, Антон Антонович, что здесь тонкая и больше политическая причина. Это значит вот что: Россия… да… хочет вести войну, и министерия-то, вот видите, и подослала чиновника, чтобы узнать, нет ли где измены.
Городничий. Эк куда хватили! Еще умный человек! В уездном городе измена! Что он, пограничный, что ли? Да отсюда, хоть три года скачи, ни до какого государства не доедешь.
Аммос Федорович. Нет, я вам скажу, вы не того… вы не… Начальство имеет тонкие виды: даром что далеко, а оно себе мотает на ус.
Городничий. Мотает или не мотает, а я вас, господа, предуведомил. Смотрите, по своей части я кое-какие распоряженья сделал, советую и вам. Особенно вам, Артемий Филиппович! Без сомнения, проезжающий чиновник захочет прежде всего осмотреть подведомственные вам богоугодные заведения — и потому вы сделайте так, чтобы все было прилично: колпаки были бы чистые, и больные не походили бы на кузнецов, как обыкновенно они ходят по-домашнему.
Артемий Филиппович. Ну, это еще ничего. Колпаки, пожалуй, можно надеть и чистые.
Городничий. Да, и тоже над каждой кроватью надписать по латыни или на другом языке… Это уже по вашей части, Христиан Иванович, — всякую болезнь: когда кто заболел, которого дня и числа… Нехорошо, что у вас больные такой крепкий табак курят, что всегда расчихаешься, когда войдешь. Да и лучше, если б их было меньше: тотчас отнесут к дурному смотрению или неискусству врача.
Артемий Филиппович. О! насчет врачеванья мы с Христианом Ивановичем взяли свои меры: чем ближе к натуре, тем лучше, — лекарств дорогих мы не употребляем. Человек простой: если умрет, то и так умрет; если выздоровеет, то и так выздоровеет. Да и Христиану Ивановичу затруднительно было б с ними изъясняться: он по-русски ни слова не знает.
Христиан Иванович издает звук, отчасти похожий на букву и и несколько на е.
Городничий. Вам тоже посоветовал бы, Аммос Федорович, обратить внимание на присутственные места. У вас там в передней, куда обыкновенно являются просители, сторожа завели домашних гусей с маленькими гусенками, которые так и шныряют под ногами. Оно, конечно, домашним хозяйством заводиться всякому похвально, и почему ж сторожу и не завесть его? только, знаете, в таком месте неприлично… Я и прежде хотел вам это заметить, но все как-то позабывал.
Аммос Федорович. А вот я их сегодня же велю всех забрать на кухню. Хотите, приходите обедать.
Городничий. Кроме того, дурно, что у вас высушивается в самом присутствии всякая дрянь и над самым шкапом с бумагами охотничий арапник. Я знаю, вы любите охоту, но все на время лучше его принять, а там, как проедет ревизор, пожалуй, опять его можете повесить. Также заседатель ваш… он, конечно, человек сведущий, но от него такой запах, как будто бы он сейчас вышел из винокуренного завода, — это тоже нехорошо. Я хотел давно об этом сказать вам, но был, не помню, чем-то развлечен. Есть против этого средства, если уже это действительно, как он говорит, у него природный запах: можно посоветовать ему есть лук, или чеснок, или что-нибудь другое. В этом случае может помочь разными медикаментами Христиан Иванович.
Христиан Иванович издает тот же звук.
Аммос Федорович. Нет, этого уже невозможно выгнать: он говорит, что в детстве мамка его ушибла, и с тех пор от него отдает немного водкою.
Городничий. Да я только так заметил вам. Насчет же внутреннего распоряжения и того, что называет в письме Андрей Иванович грешками, я ничего не могу сказать. Да и странно говорить: нет человека, который бы за собою не имел каких-нибудь грехов. Это уже так самим богом устроено, и волтерианцы напрасно против этого говорят.
Аммос Федорович. Что ж вы полагаете, Антон Антонович, грешками? Грешки грешкам — рознь. Я говорю всем открыто, что беру взятки, но чем взятки? Борзыми щенками. Это совсем иное дело.
Городничий. Ну, щенками, или чем другим — все взятки.
Аммос Федорович. Ну нет, Антон Антонович. А вот, например, если у кого-нибудь шуба стоит пятьсот рублей, да супруге шаль…
Городничий. Ну, а что из того, что вы берете взятки борзыми щенками? Зато вы в бога не веруете; вы в церковь никогда не ходите; а я, по крайней мере, в вере тверд и каждое воскресенье бываю в церкви. А вы… О, я знаю вас: вы если начнете говорить о сотворении мира, просто волосы дыбом поднимаются.
Аммос Федорович. Да ведь сам собою дошел, собственным умом.
Городничий. Ну, в ином случае много ума хуже, чем бы его совсем не было. Впрочем, я так только упомянул о уездном суде; а по правде сказать, вряд ли кто когда-нибудь заглянет туда; это уж такое завидное место, сам бог ему покровительствует. А вот вам, Лука Лукич, как смотрителю учебных заведений, нужно позаботиться особенно насчет учителей. Они люди, конечно, ученые и воспитывались в разных коллегиях, но имеют очень странные поступки, натурально неразлучные с ученым званием. Один из них, например, вот этот, что имеет толстое лицо… Не вспомню его фамилию, никак не может обойтись без того, чтобы взошедши на кафедру, не сделать гримасу, вот этак (делает гримасу), и потом начнет рукою из-под галстука утюжить свою бороду. Конечно, если ученику сделает такую рожу, то оно еще ничего: может быть, оно там и нужно так, об этом я не могу судить; но вы посудите сами, если он сделает это посетителю, — это может быть очень худо: господин ревизор или другой кто может принять это на свой счет. Из этого черт знает что может произойти.
Лука Лукич. Что ж мне, право, с ним делать? Я уж несколько раз ему говорил. Вот еще на днях, когда зашел было в класс наш предводитель, он скроил такую рожу, какой я никогда еще не видывал. Он-то ее сделал от доброго сердца, а мне выговор: зачем вольнодумные мысли внушаются юношеству.
Городничий. То же я должен вам заметить и об учителе по исторической части. Он ученая голова — это видно, и сведений нахватал тьму, но только объясняет с таким жаром, что не помнит себя. Я раз слушал его: ну покамест говорил об ассириянах и вавилонянах — еще ничего, а как добрался до Александра Македонского, то я не могу вам сказать, что с ним сделалось. Я думал, что пожар, ей-богу! Сбежал с кафедры и что есть силы хвать стулом об пол. Оно конечно, Александр Македонский герой, но зачем же стулья ломать? от этого убыток казне.
Лука Лукич. Да, он горяч! Я ему это несколько раз уже замечал.. Говорит: «Как хотите, для науки я жизни не пощажу».
Городничий. Да, таков уже неизъяснимый закон судеб: умный человек либо пьяница, или рожу такую состроит, что хоть святых выноси.
Лука Лукич. Не приведи господь служить по ученой части! Всего боишься: всякий мешается, всякому хочется показать, что он тоже умный человек.
Городничий. Это бы еще ничего, — инкогнито проклятое! Вдруг заглянет: «А, вы здесь, голубчики! А кто, скажет, здесь судья?» — «Ляпкин-Тяпкин». — «А подать сюда Ляпкина-Тяпкина! А кто попечитель богоугодных заведений?» — «Земляника». «А подать сюда Землянику!» Вот что худо!
Явление II
Те же и почтмейстер.
Почтмейстер. Объясните, господа, что, какой чиновник едет?
Городничий. А вы разве не слышали?
Почтмейстер. Слышал от Петра Ивановича Бобчинского. Он только что был у меня в почтовой конторе.
Городничий. Ну, что? Как вы думаете об этом?
Почтмейстер. А что думаю? война с турками будет.
Аммос Федорович. В одно слово! я сам то же думал.
Городничий. Да, оба пальцем в небо попали!
Почтмейстер. Право, война с турками. Это все француз гадит.
Городничий. Какая война с турками! Просто нам плохо будет, а не туркам. Это уже известно: у меня письмо.
Почтмейстер. А если так, то не будет войны с турками.
Городничий. Ну что же вы, как вы, Иван Кузьмич?
Почтмейстер. Да что я? Как вы, Антон Антонович?
Городничий. Да что я? Страху-то нет, а так, немножко… Купечество да гражданство меня смущает. Говорят, что я им солоно пришелся, а я, вот ей-богу, если и взял с иного, то, право, без всякой ненависти. Я даже думаю (берет его под руку и отводит в сторону), я даже думаю, не было ли на меня какого-нибудь доноса. Зачем же в самом деле к нам ревизор? Послушайте, Иван Кузьмич, нельзя ли вам, для общей нашей пользы, всякое письмо, которое прибывает к вам в почтовую контору, входящее и исходящее, знаете, этак немножко распечатать и прочитать: не содержится ли в нем какого-нибудь донесения или просто переписки. Если же нет, то можно опять запечатать; впрочем, можно даже и так отдать письмо, распечатанное.
Почтмейстер. Знаю, знаю… Этому не учите, это я делаю не то чтоб из предосторожности, а больше из любопытства: смерть люблю узнать, что есть нового на свете. Я вам скажу, что это преинтересное чтение. Иное письмо с наслажденьем прочтешь — так описываются разные пассажи… а назидательность какая… лучше, чем в «Московских ведомостях»!
Городничий. Ну что ж, скажите, ничего не начитывали о каком-нибудь чиновнике из Петербурга?
Почтмейстер. Нет, о петербургском ничего нет, а о костромских и саратовских много говорится. Жаль, однако ж, что вы не читаете писем: есть прекрасные места. Вот недавно один поручик пишет к приятелю и описал бал в самом игривом… очень, очень хорошо: «Жизнь моя, милый друг, течет, говорит в эмпиреях: барышень много, музыка играет, штандарт скачет…» — с большим, с большим чувством описал. Я нарочно оставил его у себя. Хотите, прочту?
Городничий. Ну, теперь не до того. Так сделайте милость, Иван Кузьмич: если на случай попадется жалоба или донесение, то без всяких рассуждений задерживайте.
Почтмейстер. С большим удовольствием.
Аммос Федорович. Смотрите, достанется вам когда-нибудь за это.
Почтмейстер. Ах, батюшки!
Городничий. Ничего, ничего. Другое дело, если бы вы из этого публичное что-нибудь сделали, но ведь это дело семейственное.
Аммос Федорович. Да, нехорошее дело заварилось! А я, признаюсь, шел было к вам, Антон Антонович, с тем чтобы попотчевать вас собачонкою. Родная сестра тому кобелю, которого вы знаете. Ведь вы слышали, что Чептович с Варховинским затеяли тяжбу, и теперь мне роскошь: травлю зайцев на землях и у того и другого.
Городничий. Батюшки, не милы мне теперь ваши зайцы: у меня инкогнито проклятое сидит в голове. Так и ждешь, что вот отворится дверь и — шасть........
На последней фразе второго явления первого Действия комедии про ожидание Городничего того, кто - "шасть" в дверь, прерву чтение. Я обязательно еще перечитаю всю комедию. Возможно, и вы захотите перечитать. Еще у меня в планах - "Мертвые души". Николай Васильевич - вечно живой Классик. Мне так кажется. Допускаю, что многим так не показалось, и я что-то нафантазировала.
Буду надеяться, что у наших спортсменов будет все хорошо. Рано или поздно. Лучше - рано.
Буду надеяться, что "Ревизор" Николая Васильевича станет только смешной комедией о далеких прошлых временах.
Надеяться, верить и смеяться над собой - это национальная черта моего характера.
Всем желаю: верить в лучшее, смеяться от души и не унывать, несмотря ни на что!
Это совсем разные планеты - бедный конькобежный спорт и богатый теннис. Разные сословия, разные нравы.
И вот это самое ужасное. Всемирное антидопинговое агентство - это штука, которая была придумана для эффективного руления результатами там, где нет "шесть-ноль" и офсайдов, а есть метры и секунды. Если нельзя объявить пристрастным секундомер, остается подвергнуть сомнению те ноги, которые бежали. Гляньте на финишный протокол 1500 м у женщин в Лондоне-2012. Из 12 финишировавших 5 уже вычеркнули! ПЯТЬ! Сегодня ВАДА - это мощная организация,очень большие деньги. Ничего об этом не знаю по факту, но уверена, что между допингом и антидопингом такая же связь, как между компьютерными вирусами и антивирусами. Антидопинговой системе не выгодно покончить с допингом - она тогда станет не нужна. Так что все эти хромато-масс-спектрометрии остаются на вторых ролях. Всё, везде и всегда решает человек. Да, теоретически пробирка с пробой приходит в лабораторию обезличенной на ней только шифр. Но кто-то же ее шифрует и где-то хранятся данные о том, какой фамилии соответствует шифр. Когда я 15 лет назад поступала в институт, наши экзаменационные работы тоже шифровались и зашифрованными приходили на проверку. Но я точно знаю, что когда было нужно кому-то что-то исправить, это делалось. Масштаб, конечно, не тот, что у ВАДА, но дело не в масштабе, а в принципе. Это возможно и несложно. Можно говорить все, что угодно, но в этой сфере существуют договорные взаимоотношения и торги. Кого-то сдать в обмен на кого-то - это есть и это знают наверняка даже некоторые люди не из системы, например я. Манипуляции с пробами существуют тоже, единичные и массовые. Не будем же мы всерьез полагать, что руководство РУСАДы и московской лаборатории были все как один ангелами? Не были. Кстати о РУСАДе, сотрудники НАДА (национальных антидопинговых агентств, если кто не знает) тоже обладают информацией и могут ее разглашать. Наши могли (и делали это), значит и не наши могут тоже. Система гнила от того, что не борется ни за какой чистый спорт. Это пропагандистская машина регулировки и давления. Она косит под одну гребенку все запрещенные вещества во всех видах спорта, хотя совершенно точно понятно, что фуросемид не будет применяться для маскировки анаболиков в художественной гимнастике. Однако, там за это сажают, кстати, как и в фигурном катании. Есть много, очень много вещей, которые указывают на мою правоту. Впрочем, со мной на эту тему можно не спорить, я просто знаю, что права. И да, возвращаясь к Маше - я за нее очень рада. Рада, что несмотря на всю эту гадкую противную ситуацию, она не одна, она под защитой теннисного зонтика. Все, что в этой ситуации можно выжать по части оправдательных аспектов - все у нее будет. Вот увидите, что будет с ней и что с остальными. Слава богу, что хотя бы ей будет проще других. Пусть она поедет на олимпиаду.
--------------------------------------------
У Маши Шараповой, судя по её заявлению, скорее халатность.
У Кати Бобровой... странный случай, может и подставили. То, что твориться в танцах, именно в России, уму непостижимо.
Что же касается конькобежцев, то непонятно сколько найдено этого лекарства, когдаß Как доказать, что не осел, если ослом уже назвали?!.
Ну что же они все дураки безмозглые? Мне с трудом вериться.
А то, что такую сферу, как фармакология запустили после развала страны - факт. Видимо, нагонять долго придётся.
Напоследок. Если спортсмен, установив рекорд без мельдония, в первый день соревнований, на второй день устанавливает рекорд уже с применением препарата, то он, либо сумасшедший, либо его доктор работает на уровне медсестры, проходящей практику во время первой стажировки и не знающей, как выводятся препараты из организма, либо, это спланированная операция по подделке проб для раздувания скандала. Ну отказывается моя голова верить в то, что все спортсмены безалаберные пофигисты, положившие болт на ВАДА, и вопреки всем запретам, ширяются милдронатом.
PS." спросите у них " это к государству, а не к автору