Три штриха к портрету хореографа: Дэвид Уилсон
«Никого не интересует движение [само по себе] — оно начинает что-то значить только тогда, когда музыка вызывает его к жизни»
Карьера Дэвида Уилсона не была гладкой. Уже в возрасте 18 лет — отчасти из-за травмы, отчасти из-за потери мотивации — он вынужден был завершить свою спортивную карьеру фигуриста. Не снискав славы на любительском поприще, да и не питая какой-то особой любви к соревнованиям в принципе, он перешел в популярное в то время шоу на льду ‘Ice capades’. Там Дэвид познакомился со многими известными фигуристами и хореографами прошлого: Робертом Вагенхоффером, Катариной Линдгрен, Томом Диксоном (с которым будет потом неоднокрасно пересекаться на хореографическом поприще), и другими. В начале 1990х годов, вслед за своим партнером Жаном-Пьером Бойе, Уилсон переехал в Монреаль, где начал подрабатывать (в основном частно) хореографом. В 1991ом году у Уилсона появился первый ученик, добившийся в будущем значительного международного успеха — участник Олимпиады 1994го года Себастьян Бриттен. После середины 1990х и особенно в 2000х годах, круг учеников Уилсона стал стремительно расширяться: он успешно работал с канадцами Брайаном Орсером, Джанни Рошетт, Сидни Фанёф, Шоном Сойером, Джеффри Баттлом (хореографии которого был посвящен предыдущий пост), Патриком Чаном и другими. На протяжении нескольких лет он сотрудничал с учениками японской «гранд-дамы» фигурного катания, Мачико Ямады, о работе с которой, не прекращающейся до сих пор, сохранил самые теплые воспоминания. С сезона 2006-2007го года начал работу с легендарной Ким Юна, а с 2011-12го — с испанцем Хавьером Фернандесом. Именно с успехами этих двух учеников главным образом и связана прекрасная международная репутация Дэвида.
Несмотря на свою постоянно росшую в течение 90х и нулевых годов популярность, сам Уилсон долгое время ощущал себя «аутсайдером» в мире элиты фигурного катания, хореографом, который занимает «не свое» место (сам Дэвид признался в одном из интервью, что как фигурист он даже не дошел до разучивания тройных прыжков). Сейчас, конечно, этот комплекс давно канул в Лету — не будет преувеличением сказать, что в современном фигурном катании Дэвид Уилсон уже давно стал один из признанных мэтров. Это хореограф, который выделяется на фоне многих своим индивидуальным подходом к каждому фигуристу, стремлением подчеркнуть особенности того стиля катания, который характерен для того или иного спортсмена в разные годы его карьеры. Результатом этого является широчайший стилистический диапазон его программ, их принципиальная непохожесть друг на друга, при стабильно высоком качестве постановок. Но это еще и хореограф, всегда ставивший перед собой цель не просто ставить отдельные программы, а развивать фигуристов через многолетнюю работу над общей выразительностью и программами разного стилевого плана. Результаты этой многолетней работы хорошо видны на примере Ким Юна и Хавьера Фернандеса. Наконец, это безусловно один из тех немногих хореографов, чья работа с музыкальным материалом всегда достойна искреннего восхищения. Надеюсь, эту работу удастся оценить в должной степени по тем образцам, которые я выбрал для показа в данном посте.
Огромный репертуар программ Дэвида, их общее качество и широчайший стилистический спектр, делают практически бесполезной любую попытку «объективного» отбора лучших постановок. У каждого любителя фигурного катания со стажем будет свой список. Предлагаемая подборка — результат многих часов просмотра программ и чтения интервью Уилсона, размышлений, долгого поиска критериев отбора и самого процесса отбора, в ходе которого некоторые программы то попадали в окончательный лист, то из него вновь исчезали. При выборе, я прежде всего руководствовался желанием подчеркнуть именно характерную для Уилсона тонкость работы с музыкой. Окончательный список программ вряд ли совпадет с чьим-то другим, и, возможно, даже разочарует некоторых отсутствием тех или иных любимых постановок или любимых исполнителей, но я все же надеюсь, что эти три программы (плюс бонус) дадут ясное представление о творчестве Дэвида в целом. Что они покажут то, что для этого хореографа действительно важно: не движение само по себе, а то, как оно порождается музыкой (см. эпиграф).
I. «The impossible dream» Пан-Туна (сезон 2009-10)
Лучший прокат — ОИ 2010го года. Результат — 141.81 (лучший результат в карьере и мировой рекорд на тот момент), промежуточное первое место. Итог — второе место.
Начну с программы, поставленной Дэвидом Уилсоном в сотрудничестве с другим замечательным хореографом, о котором я тоже недавно писал -- Ше-Линн Бурн. Программа, в которой, кажется, нет ничего особенного, ничего сразу бросающегося в глаза, в хореографическом отношении. Тем не менее, эта программа по-настоящему прогремела на Олимпиаде в Ванкувере и принесла китайской паре серебро (как многим тогда показалось, с золотым отливом). Секрет этой постановки, как мне кажется — в восхитительной работе Уилсона с музыкальным материалом. В парном катании вообще очень редко встречаются программы (особенно в жанре произвольной), в которых каждый элемент и каждый жест будто бы вытекал из музыкального материала, был продиктован им. Эта программа, как и, пожалуй, постановки Лори Николь для пары Суй-Хань — именно из таких редкостей.
Секрет работы с музыкальным материалом, в свою очередь, состоит в том, что для каждого элемента подобрана своя музыкальная идея. Все более точечные и динамичные элементы парного катания (прыжки, выбросы, подкрутка, начало поддержек) делаются на фоне мелодического подъема и кульминации, либо в самом конце мелодической фразы, как бы подводя итог всему мелодическому развитию. Элементы более статичного и «длящегося» плана (прежде всего, вращения) скоординированы с музыкальной структурой в целом, а не динамическим профилем отдельной фразы, начинаясь и заканчиваясь вместе с границами музыкального построения.
Разница между этими двумя подходами становится ясной, если сравнить, скажем, близкое по динамике и мелодике музыкальное сопровождение в первой поддержке и первом выбросе
с тем, как вписано в музыку парное вращение.
В одном случае (выброс и начало поддержки) динамика самого элемента прекрасно подчеркивается мелодическим и динамическим подъемом, в другом — «двухчастная» структура вращения отлично сочетается с двумя сходными мелодическими фразами.
Благодаря такому естественному и красивому сочетанию элементов с музыкой, качественно составленному музыкальному сопровождению с четко прослеживаемым движением к итоговой кульминации, и, конечно, далеко не в последнюю очередь благодаря чистому и эмоциональному прокату самой пары, постановка засверкала и вызвала единодушный восторг зрителей. Безупречная работа с музыкальным материалом придала этой программе особый шарм, который трудно не почувствовать при чистом прокате. В результате пара, которой мало кто прочил борьбу за золото на той Олимпиаде, едва не дотянулась до своей «несбыточной мечты»: Олимпийской победы.
II. «Чарли Чаплин» Хавьера Фернандеса (сезон 2012-13)
Лучший прокат — чемпионат Европы 2013го года. Результат — 186.07 (лучший результат в карьере на тот момент), промежуточное первое место. Итог — первое место.
Годы сотрудничества Уилсона с испанским фигуристом Хавьером Фернандесом принесли немало прекрасных постановок и великолепных прокатов, но произвольная программа под «Чаплина» далекого уже сезона 2012-13 до сих пор захватывает едва ли не больше остальных. Тот «Чаплин» открыл гений Хави и задал основное направление всем будущим постановкам от Уилсона своим искрометным юмором, яркой театральностью, комедийностью… и даже техническим набором, в котором именно тогда впервые появились три четверных прыжка. C этой программой Хави добился первых серьезных успехов на международном уровне: впервые стал победителем чемпионата Европы и призером чемпионата мира.
Как театр начинается с гардероба, так и хорошая программа — с качественной музыкальной нарезки. В этом плане «Чаплин» очень хорош. С одной стороны, своей разноплановостью, возможностью показать главного героя и в его комедийной ипостаси, и в «лирическом» облике, и с той самой непередаваемой «грустинкой», создающей особую глубину образа. С другой стороны — очень четкой композицией целого, быстрый и комедийный центр которого прекрасно обрамлен «лирическими» эпизодами из «Огней большого города». Вся эта калейдоскопичность, и в то же время драматургическая выверенность развития главного героя, переносится и на хореографию, в которой Хави дается возможность предстать единым «в нескольких лицах», показать все свои таланты актера. И он этой возможностью блестяще пользуется.
Конечно, главное в этой программе — «игра». «Мимезис», как сказали бы древние греки: имитация повадок героя Чаплина, его ходьбы с тросточкой, его мимики, характерных и подчас немного нелепых движений, имитация его лирической ипостаси, и так далее. От начала до конца, программа насыщена этими элементами, как здесь
здесь,
здесь
или здесь.
Пора остановиться, как мне кажется, а то вся программа в гифки перекочует…
Но красота и особое воздействие этой постановки достигается и характерной для Уилсона особой чувствительностью к музыкальной ткани. Если вы думаете, что вся программа — это просто игра под музыку, вы сильно ошибаетесь. Важнейшие элементы программы прекрасно согласованы с музыкальной фразировкой и отдельными акцентами. Обратите внимание хотя бы на этот прыжок, заход на который («тройками») отлично вписан в музыкальный переход к заключительной фразе всего построения, а сам прыжок уже сигнализирует об окончании всего построения.
В этой музыкальной чуткости — еще один секрет ощущения удивительной естественности и непринужденности, которое наверняка возникает у большинства зрителей при просмотре этой постановки.
Главное, что сделала эта программа — открыла нам «Чаплина» в самом фигуристе. Заставила ценить не только его удачи, но даже и маленькие оплошности (например, в конце каскада, приведенного выше, Хави изрядно пошатнуло, но даже это увидительным образом оказалось «в духе» программы). По-доброму смеяться над теми приключениями, которые преследовали этого фигуриста повсюду. Известно, что перед тем самым победным чемпионатом Европы 2013го года Хави… потерял коньки. Тренировки перед прокатами шли плохо. И тем не менее, выйдя на прокат произвольной программы, фигурист полностью покорил публику своей уникальной харизмой. Выиграв чемпионат, Хави сказал: «надеюсь, теперь буду постоянно терять коньки перед важными стартами».
В важнейшим для себя олимпийском сезоне 2017-18 года (сезоне, который, похоже, окажется последним полным соревновательным годом для спортсмена) фигурист вернулся к «Чаплину» в своей короткой программе. И исполнил главную свою мечту — выиграл недостающую медаль Олимпиады. Выиграл, прежде всего, именно прокатом своей короткой программы, своего «Чаплина», которым в какой-то степени он так и остался до конца своей карьеры.
III. «The Garden of Souls» Дайсуке Такахаши (сезон 2011-12)
Лучший прокат — чемпионат Японии 2011го года. Результат — 96.05 (фактически это лучший результат в карьере, но формально он не учитывается), промежуточное первое место. Итог — первое место.
В связи с анонсированным недавно возвращением Дайсуке в большой спорт уместно вспомнить одну из постановок Уилсона для этого японского фигуриста. В хореографическом отношении, наиболее успешным для Дайсуке был сезон 2011-12 года. Это сезон двух блестящих постановок — короткой программы Уилсона под ‘The garden of souls’ и произвольной Камерленго под ‘Blues for Klook’. Именно о первой и пойдет речь далее.
Как и в «Чаплине» Фернандеса, главное в этой постановке — удивительно точное попадание в стилистику и энергетику спортсмена. Спортсмена, замечу, с которым Уилсон работал впервые в жизни. Экзотическая и немного таинственная (по словам самого хореографа) музыкальная нарезка, экспрессия струнных и ударных инструментов, рваный ритм музыкального сопровождения и движений фигуриста, и удивительная тонкость в согласовании одного с другим, наконец, не в последнюю очередь, совершенно магически действующая харизма самого Дайсуке — сочетание всего этого делает постановку совершенно незабываемой.
Эта программа втягивает в себя моментально — с непроницаемо черного костюма, с первых звуков, с первых поворотов фигуриста рождается ощущение (черной?) магии, погружения в необычный звуковой мир музыки, эффект полного энергетического слияния движений тела со звуковой материей.
Неожиданные вторжения ударных, передающиеся «спазматическими» движениями верхней половины корпуса, только подчеркивают мощный энергетический ток, пронизывающий все вместе и ведущий напрямую от музыки — к телу и его жесту.
В этой программе поражают два первых вращения — вращение сидя и либела. Первое начинается очень эффектной сменой материала, переходом к звучанию одних ударных инструментов.
Вращение под ударные — чрезвычайно сильный и эффектный прием, позволяющий обнажить ритмическую основу и костяк этого обязательного элемента. Такой прием уже отмечался однажды в данном блоге в программе Каролины Костнер, разобранной в недавнем посте-обзоре творчества Лори Николь.
Второе вращение, либела, начинается с не менее эффектной смены музыкального материала, но сам материал совсем иного свойства: мягкий вокал на фоне глубоких басов.
В музыке за время вращения проходят две сходные мелодические фразы, во вращении — две визуально близкие базовые позиции либелы. Смена ноги во вращении точно совпадает с границей двух музыкальных фраз. Этот ритмический унисон (в широком смысле слова) между движением и музыкальным материалом, вкупе с некоторой таинственностью музыкального сопровождения, действует по-своему не менее завораживающе, чем чисто «ударное» вращения сидя.
Кульминация всей программы — экспрессивная дорожка шагов, которая в случае с Дайсуке не требует каких-то дополнительных комментариев.
По словам Дэвида Уилсона, работа над этой программой проходила в замечательной атмосфере, программа получилась великолепная и он «не мог дождаться следующего раза», когда ему удастся поработать с фигуристом. Но следующего раза все не было. До 2018го года, когда, вернувшись в большой спорт, Такахаши поехал ставить одну из своих новых программ именно к Дэвиду. Наверное, мы не вправе ожидать от «нового» Такахаши того, что мы когда-то увидели в «старом». Но если мы увидим хотя бы малую часть, хотя бы только уникальную энергетику, воплотившуюся в «Саду душ» 2011-12 года — его возвращение уже будет не зря.
Бонус
Во вступлении к посту, я особенно отметил работу Уилсона с музыкальным материалом. Этим пост и закончится. Вся та тонкость понимания фразировки и общей музыкальной структуры, удивительная чуткость к звуковому образу и звуковой пластике материала, проявляется, пожалуй, еще более ярко в некоторых показательных номерах, поставленным Дэвидом. В своем блоге я уже имел удовольствие подробно разобрать лучший (с моей точки зрения) показательный номер Шомы Уно на песню This town и отметить тонкость работы хореографа с музыкой и текстом. Не менее блестящий в этом плане образец хореографии — показательный номер Юдзуру Ханю под фортепианную обработку песни ‘Haru yo koi’ («Пусть весна придет»).
Номер, в котором музыка и движение насквозь пронизаны одним дыханием. В котором взаимодействие достигает — как и ранее в «Балладе №1», фигурировавшей в предыдущем посте — абсолютного унисона. По таким программам, как This town Шомы и Haru yo koi Юзу, можно увидеть, на что способна хореография в фигурном катании, когда с нее снимаются оковы «обязательности», необходимости добиваться спортивного результата.
На этой высокой ноте пост заканчивается. Но не заканчивается творческая деятельность самого хореографа, от которого автор блога — как, думаю, и читатели этого поста — будут ждать новых шедевров.
До новых встреч!
Замечательный пост, спасибо!))
Это точно. Редкость по нынешним временам на спортсе - ни Жени , ни Масару , ни восторженных воплей, ни поливалова...