15 мин.

«Когда окончательно освою инструмент, хочу записать свой сольный альбом. Я никуда не спешу»

91

В ноябре 2015 года семнадцатилетний Адьян Питкеев из России сенсационно занял второе место на Кубке Ростелекома в Москве, уступив лишь Чемпиону мира Хавьеру Фернандесу. Адьяну прочили фантастическое будущее, но из-за тяжелой травмы спины он был вынужден завершить карьеру одиночника и перейти в танцы. Сейчас спортсмен рассказывает о том, что происходило в его жизни последние 2 года.

Адьян, в течение долгого времени от тебя не было никаких новостей. Тем не менее, прошлым летом появилась информация о том, что ты переходишь в танцы на льду. Можешь рассказать, как это случилось?

Примерно полтора года мы с Еленой Водорезовой пытались привести меня в состояние, в котором я бы смог полноценно тренироваться, хотя бы и через боль – для меня она не имеет значения. Время шло, но ничего не происходило. Как только я начинал прыгать, вращаться, добавлять сложные типы связок и работу корпуса – все приходилось начинать сначала. Максимум, что я мог сделать – тройной аксель. Мне было сложно ходить, лежать: моя спина просто не переставала беспокоить меня.

adian

Правильно я понимаю, что спина беспокоила тебя все время, а не только на тренировках?

Да. Но Елена Германовна делала все возможное и невозможное для меня. К сожалению, ничего не помогло.

Когда ты перешел тренироваться к ней, вы сосредоточились сначала только на лечении, или оставили минимальную ОФП?

Было и то, и то. Когда я только вышел на лед, мы не стали торопиться с прыжками. Я начал тренировать скольжение под руководством Максима Завозина, параллельно пытаясь лечиться. Если честно, это все что я помню из того периода, поскольку стараюсь не возвращаться к нему даже мысленно. Я был в таком состоянии... Просыпался с утра и не понимал, почему это все происходит со мной. Я чувствовал боль в спине каждую секунду. Сейчас я привык к этому и в общем я в порядке. Кроме того, я больше не тренирую прыжки, поэтому чувствую себя более или менее нормально.

Если я не ошибаюсь, вы работали вместе с Леонидом Моисеевичем Райциным.

Да, мы поработали вместе, но недолго. Я не знаю, почему. Мне сказали, что я должен потренироваться с ним – я кивнул. Потом я услышал «А теперь ты будешь тренироваться там» - и я снова кивнул. Я просто делал то, что мне говорили.

Какие упражнения вы делали с Райциным?

ОФП – то, что все делают.

Елена Германовна сказала, что ты ездил на лечение в Германию и США, а потом продолжил лечиться в России.

Да. Я скажу так: я ездил везде, куда Елена Германовна могла меня отправить. Мы пытались использовать все варианты. Сейчас я знаю, что моя проблема с позвоночником врожденная. Травма была просто вопросом времени. Это могло произойти раньше, могло позже. Мой позвоночник, как мне сказали, от рождения был немного деформирован.

И никто не заметил этого раньше? Проблема появилась только со временем?

Нет, никто. Было время – мой первый взрослый сезон – когда я почувствовал боль в спине. Точно помню, что это было перед ЮЧМ. Не то чтобы боль была сильной, но я ее ощущал, и она абсолютно схожа с той, что есть сейчас.

То есть первый звоночек прозвучал уже тогда?

Да, хотя не могу сказать, что боль меня беспокоила, она просто была. Кататься через боль вполне возможно. Тем более, что потом наступило облегчение.

Твои экс-одногруппники в прошлом году запостили видео с тобой. Глядя на него, казалось, что ты можешь тренироваться в полную силу. Но потом ты снялся с контрольных прокатов, а вскоре после этого – и с этапов Гран-При. Что-то произошло, или..?

Ничего не случилось. Более или менее я был в форме. Да, я не мог прыгать квады, но все остальное делал. Мне просто нужно было еще полечиться и катать более легкий контент на Контрольных прокатах. Я хотел показать свои программы, потому что они, поставленные специально для меня, получились отличными. Мне самому было интересно, как бы я в них выглядел.

Расскажешь подробнее об этих программах? Их поставил Петр Чернышев?

Да, и мне очень понравилось с ним работать.

pitkeev

Это был ваш первый опыт совместной работы?

Да. Один раз до этого у меня был шанс поработать с ним. с Этери Тутберидзе мы обсуждали выбор постановщика и на протяжении нескольких лет собирались пригласить Петра, но не получилось.  Мы попробовали поработать с Александром Жулиным, потом поехали в США к Марине Зуевой, Даниил Глейхенгауз потом начал ставить программы для нас. Я не помню, как я к этому пришел, но по каким-то причинам я захотел поставить короткую у Дани. Просто захотел этого.

Ты имеешь в виду КП сезона 2015-2016? Аппассионату?

Да, ее. У меня было очень много свободы в этой программе. Что-то предлагал Даниил, что-то я сам.

То есть фактически вы вдвоем поставили программу.

Да, можно и так сказать.

Давай вернемся к твоей работе с Петром. Какие программы вы поставили?

Короткая программа, как я уже сказал, отлично подошла мне. Я стал старше, я начал понимать, о чем я катаю. Самое важное, что я научился представлять некую историю и воплощать ее в программе. Короткая была поставлена под Адажио из Аранхуэсского концерта. В ней были сложные связки, которые я научился делать более или менее хорошо. В программе практически не было пустого места. Финальный прыжок был отлично вписан в музыкальный акцент – и следом за ним сразу дорожка шагов, которая мне нереально нравилась. Элементы хорошо сочетались друг с другом, и мне было легко исполнять их в музыку. В целом, это была очень добротная программа. Мне жаль, что я не смог ее показать.

А что с произвольной?

Произвольная нравилась мне еще больше. Она была поставлена под музыку, под которую я хотел кататься целых три года. В первый год, когда я понял, что хочу такую постановку, я осознал, что не способен буду ее выкатать. Дальше был мой первый взрослый сезон, и я все еще не был готов под нее кататься. Потом мы поехали к Марине Зуевой, и я попросил ее помочь мне. Мы поставили программу под Второй концерт Рахманинова. Представители ФФККР приходили к нам посмотреть ее. Сначала они ничего не сказали, но Елена Германовна потом сообщила, что им действительно понравилось.

Федерация видела твои программы прошлым летом?

Да. Если бы я катал произвольную под Рахманинова, я бы продемонстрировал все то, что приобрел за время своей травмы. Эта программа – обо мне, о том как я повзрослел, стал раскрепощеннее и сильнее. Музыка мощная, но в то же время свободная. И хотя в программе было много сложных шагов, я все равно чувствовал себя…

…комфортно?

Именно.

Представители Федерации видели твои программы в виде макета без прыжков?

Да, это были макеты, с прыжками они выглядели бы, конечно, зрелищнее.

А ты не думал использовать старые программы? Они были уже выкатаны, и после травмы было бы проще использовать их.

Нет. Когда кто-то возвращает программу, обычно это значит, что спортсмен стоит на месте, не прогрессирует.  Лично мне неинтересно смотреть старые постановки, кроме тех, что катает Юзуру Ханю. Я не оставил старые программы, несмотря на обстоятельства. Как оказалось, это ровным счетом ничего бы не изменило. И да, мне слишком давно хотелось поработать над новой хореографией.       

Я сейчас вспомнила сезон 2014-2015, когда Александр Жулин поставил тебе программу под «Мьюз», но вы ее изменили.

Это была очень хорошая программа, но я был не достаточно взрослым для нее, я просто ее не понимал. Музыка играла где-то отдельно от меня. Я делал все от меня зависящее, чтобы понять, что я делаю, старался проживать музыку, но не мог. Есть такие композиции, слушая которые я заряжаюсь энергий. Например, когда на льду включают «Времена года», я просто начинаю импровизировать: дорожки, шаги, которых раньше не делал…

Все происходит естественно.

Да. Потому что это «Времена года». Если бы со здоровьем все было в порядке, я бы под них катался.

Расскажешь о переходе в танцы? Как это произошло?

Прежде чем уйти окончательно из одиночного катания, я бросал его и начинал сначала шесть или семь раз: я восстанавливался, начинал тренироваться – а потом снова не появлялся на льду, потому что просто не мог спать или ходить. Было очень трудно.

Ты обсуждал возможный переход в танцы с Еленой Германовной? Или, может быть, это она предложила такой вариант?

Решение было спонтанным. Елена Ильиных позвонила мне, мы встретились. Я уже ушел из одиночников к тому моменту. Она предложила мне попробовать себя в танцах и сказала, что хотела бы меня тренировать.

И ты решил попробовать?

Да. Сначала я был настроен скептически, но мы начали работу, и прогресс пошел. Потом Елена нашла партнера, и тогда я позвонил Екатерине Рублевой. Она хороший человек, я много раз это слышал и каждый день в этом убеждаюсь. Она устроила мне просмотр и сказала, что все не так плохо. И взяла меня.

Когда ты начал тренироваться у Рублевой?

В августе, после юниорских контрольных прокатов.

Сейчас ты пробуешься с новой партнершей. Она из танцев на льду?

Да.

Не расскажешь мне о ней?

Я никогда не рассказываю о том, в чем еще не до конца уверен. Я вообще с трудом о чем-то рассказываю: поэтому обо мне обычно нет новостей. Меня спрашивают о чем-то, а я отвечаю: «Ничего не знаю, и пока ничего не ясно, ничего не скажу». Нет никакого смысла рассказывать о том, что может произойти, а может и нет.

Ты еще продолжаешь лечение?

Нет, у меня нет денег для этого. Я пытаюсь заработать тренерской работой, иногда уезжаю из города. Делаю, что могу. Я все еще не хочу бросать спорт. Моя спина начинает болеть без упражнений. Если я долго сижу на одном месте, как мы с вами сейчас, моя спина начинает сильно меня беспокоить. Сильнее она болит только от прыжков.

Звучит странно. Ты консультировался с таким количеством врачей из разных стран, и…

Да, для меня это все тоже странно. Я не очень понимаю, как это работает. Сейчас я привык к этому: просто не замечаю боль. Вот я сижу здесь, я чувствую боль, но она не сильно мне мешает. Как будто ветер дует в лицо: ты просто этого не замечаешь. Ты не видишь своего носа, хотя в теории это возможно: твои глаза просто его игнорируют.

Ты принимаешь какие-нибудь болеутоляющие?

Был такой момент, когда болеутоляющие перестали помогать. Это случилось перед Чемпионатом России-2015. В первую недель, почувствовав боль в спине, я жил только на таблетках. Потом они не сработали. Я принял лекарства сильнее, и они тоже не оказали эффекта. Я перешел на инъекции: в течение ЧР их было пять. И снова никакого толка.

Ты сам принял решение участвовать в Чемпионате России?

Да. Если бы мне сейчас пришлось принимать такое решение, я бы снялся. Почувствовав боль в спине, я бы сказал: «На этом все. Больше я ничего не могу сделать на этом турнире». Ну а на самом деле я сказал: «Ладно. Моя спина болит, но я могу кататься. Давайте кататься».

Но ведь ты мог бы сняться после короткой.

Моя спина была более или менее в порядке после короткой. Мне было сложно прыгать аксель и я не тренировал его. Остальное было в норме. Всё началось утром, когда я проснулся и боль дошла до руки. Боль была такая сильная, что начались судороги.

Ты мог бы сняться и посреди турнира. Почему ты катал произвольную до конца?

Я не знаю. Что-то заставило меня это сделать, я не могу это объяснить. Я просто хотел стать Чемпионом России. Я очень этого хотел, это был принципиальный момент. Я тренировался с величайшим усердием. Если какой-то элемент на тренировке не удавался, я делал его в два раза больше обычного.

Может быть, эти перегрузки ухудшили твое состояние?

Похоже на то, но…я думал, мне это надо.

Сейчас ты иногда комментируешь этапы Гран-При для Телеспорта. Как ты туда попал?

Меня пригласили попробовать. Мне очень понравилось комментировать. Вообще у меня хорошо получается что-то рассказывать, я могу долго говорить о чем-то, но если мне нечего сказать, я молчу. Когда мы встретились с главой канала, он спросил: «Ты всегда такой тихий? Как ты собираешься комментировать, ты же ни слова не произнесешь». В результате, как мне кажется, я все сделал хорошо, кроме первой разминки парников на канадском этапе. Я не эксперт в парном катании.

Верно ли, что спортсмен, выступающий в одной дисциплине, не так много знает о других?

Я никогда особо не следил за парниками. У меня есть друзья из этого вида, но мы никогда не обсуждали эту дисциплину. Я могу смотреть только мужчин-одиночников, хотя это и грустно. Не потому, конечно, что они плохо катаются, а потому что я тоже хочу выступать. С девочками тоже самое: я не могу сказать, что мне нравится их смотреть, мне просто неинтересно. Однако Алена Косторная мне очень симпатична, намного больше других.

Ты следишь за юниорскими соревнованиями?

Да, много их смотрю. Алексей Ерохов хорошо прогрессирует. Мы давно знаем друг друга. Когда он присоединился к нашей группе, он не мог прыгнуть даже двойной тулуп нормально, потому что делал это неправильно.

Неверная техника?

Да. Он просто не знал, как правильно. У него был трудный период из-за серьезных травм. Мне казалось, он пережил столько, будто ему 30, а не 18. Он классный. Просто классный.

Ты поддерживаешь связь с другими ребятами из старой группы?

С некоторыми да, с теми, кто был  мне ближе. На самом деле я поддерживаю отношения со многими спортсменами. Я достаточно коммуникабельный, хотя глядя на меня, этого не скажешь. Мне нравится общаться, смеяться, рассказывать что-то веселое.

А как ты попал в Швейцарию?

Меня пригласили. Позвонили и попросили приехать, если я хочу. Я согласился.

У Линды ван Троен, тренера, работавшего с тобой в Швейцарии, есть своя школа в Цюрихе?

Там сложная структура. Насколько мне известно, у них есть свой ФК-клуб, но они катаются то на одном катке, то на другом. Похожая система в США. Ты платишь за лед и катаешься сколько хочешь – один час, два или больше. Плюс платишь тренеру.

Ты тренировал детей в Цюрихе?

Я тренировал Полину Устинкову – девочку, выступающую за Швейцарию. Мы работали над ее программами. Они были хорошими, я просто объяснил ей кое-что. Изменилось в конечном счете многое – даже Линда заметила это.

Есть планы снова поехать в Швейцарию?

Если пригласят. И надо, чтобы все совпало: время, состояние…

Ты иногда выкладываешь видео своей игры на гитаре. Когда это все началось?

Давным-давно я слушал музыку, и заиграла песня…Когда ты долго слушаешь музыку, ты начинаешь думать о том, как все эти звуки получаются. Я помню, как после американского этапа Гран-При среди юниоров я купил гитару. Чтобы это сделать, мне пришлось собрать все накопленные карманные деньги плюс суточные. У меня есть проблема с тем, чтобы на что-то накопить, потому что мне всегда хочется что-то купить. Недавно, например, я пошел за струнами для гитары, купил их и… сумку, ремень, брюки и гитару. Новую гитару.

А сколько у тебя их всего?

Это была пятая.

Зачем тебе столько?

А зачем женщинам столько туфель? Зачем людям столько машин? Они все одинаковые, можно водить любую. То же и с гитарами. Если вкратце, я купил гитару, поиграл на ней пару дней, но безуспешно. Я был расстроен: почему одни люди могут играть, а другие нет? Я забросил занятия и долго не слушал музыку. А когда снова начал включать, услышал песню “Fade to Black” Металлики с альбома 1984 года. Там есть такое гитарное соло…Я взял гитару и без всяких базовых знаний, найдя урок на YouTube, просто видео о том, как ставить руки на электрогитаре, открыл аккорды и начал учить.

Ты учил сам или с преподавателями?

У меня было два урока с преподавателем, но потом не стало хватать времени.

А ты бы продолжил занятия, будь у тебя время?

К сожалению, я ленивый. Я делаю это все для себя. Если я должен выучить новый отрывок, сыграть соло или выполнить упражнение в определенном темпе, под метроном, я начинаю думать, надо ли мне это на самом деле. Я вроде бы понимаю, что надо, но не знаю, зачем. Тем не менее, те два урока были реально информативные. Например, теперь, когда я играю, мои руки расслаблены так, как нужно, все движения очень широкие, свободные, резкие, если надо. Расслабленные кисти очень важны. Иногда, когда мои друзья берут гитару, и я вижу, что они играют очень странно.

Вы играете вместе?

Да, у нас группа.

А кто играет вместе с тобой? Фигуристы?

Российский спортсмен, выступающий в танцах на льду, Егор Тарасенко сидит на барабанах, Влад Касинский (тоже танцор) – на басу. И с еще одним парнем мы познакомились в Интернете.

И часто вы играете вместе?

Сейчас – нет, но как правило мы репетируем регулярно. В настоящее время мы записываем только черновики, чтобы послушать и понять, что у нас есть в целом. У меня есть звуковая карта дома, и я могу записывать музыку. Мне интересно записывать что-то свое.

Тысамсочиняешьмузыку?

Да. Допустим, когда я гуляю, иногда в моей голове начинает звучать мелодия. Потом я подбираю ее, изучаю теорию. Я думаю, мне хорошо удается джаз, джаз-фанк, хотя никогда джаз не слушал и не слушаю. Иногда я играю на гитаре, и мне кажется, что я в каком-то пабе, а рядом саксофонист. В общем-то я сочинил три реально хорошие композиции.

Ты когда-то был в звукозаписывающей студии?

Нет, мы записываемся у меня. Мы еще не закончили ни одну песню на самом деле. Например, есть мелодия, но нет слов, или есть песня, но нет гитарного соло. У нас, кстати, нет вокалиста, хотя наш гитарист может петь.

Ты не поешь?

Нет, я играю на соло-гитаре.

Может быть, у тебя есть какие-то далеко идущие планы, связанные с музыкой?

Нет. Конечно, я бы хотел продемонстрировать свою игру на гитаре, но… Я не верю, что в современном музыкальном мире можно достичь успеха. Хотя я подумываю записать свой сольный альбом, когда окончательно освою инструмент. Я никуда не спешу.

Оригинальный текст Ирины Тетериной доступен по ссылке: http://www.absoluteskating.com/index.php?cat=interviews&id=2017adianpitkeev

logoАдьян Питкеев