12 мин.

Глаза судьбы

198

 75 лет назад, в боях под Курском, погиб мой дед Гриценко Ефим Никанорович. Его памяти и памяти всех защитников нашей страны посвящается этот рассказ.

Глаза судьбы

Света открыла глаза когда алое зарево, вовсю, полыхало над бескрайней донской степью. За год войны у неё выработалась привычка просыпаться на заре. Вот и на этот раз, ей не помешали даже тяжёлые испытания пережитые накануне. Первым делом, она поспешила к окопчику боевого охранения, устроенному зенитчицами на невысоком пригорке в сотне шагов от позиций батареи. То, что там она увидела, сильно Свете не понравилось. Первым её желанием было разбудить мирно спавшую Розу увесистым шлепком по заднице и строго отчитать подругу за грубое нарушение воинского устава. Но, вместо этого, Света тихонько присела рядом. Перед её мысленным взором, как кадры кинохроники, стали проноситься страшные события минувшего дня…

                                                                             *****

Их батарея 734-го полка ПВО, в составе четырёх расчётов 37-мм автоматических орудий 61-К, прикрывала полевой аэродром, используемый нашими истребителями. Но лётчиков намедни перевели на запасное лётное поле под Старочеркасск. Командир батареи лейтенант Лагунов, с минуты на минуту, ожидал приказ о передислокации. Но, вместо мотоциклиста с Востока, утром зенитчицы увидели самолёты с Запада. Группа бомбардировщиков Ю-87, в количестве до двадцати единиц, летела бомбить Ростов, и по воле рокового случая, девчонки стояли на их пути. Конечно, при желании можно было и не вступать в неравный бой. Но юный летёха, лишь два месяца назад получивший назначение в действующую армию, ещё не умел реально оценивать грозившую батарее опасность. Да и девчонки-зенитчицы, почти все ростовчанки, не хотели пропускать крылатую смерть к любимому городу, к домам своих родных и близких.

В ответ на разрывы зенитных снарядов, от строя бомбардировщиков отвалились два, и с жутким воем, спикировали на орудия прикрывавшие южную окраину аэродрома. Смертоносный стальной град накрыл позиции, и два зенитных орудия исчезли в дыму и пламени разрывов.

Но Света этого не видела. Она ожесточённо крутила штурвалы наводки орудия, стараясь поймать в визир прицела выходившую из пике «штуку»*. Несколько точных попаданий порвали в клочья фашистского стервятника. Эту маленькую победу зенитчицы встретили в скорбном молчании, уж очень дорогой ценой она досталась.

Едва успели отправить в тыл раненых и погибших, как снова прозвучала тревожная команда: «Воздух»! На этот раз, к аэродрому приближался одиночный самолёт. Лейтенант, в горячке недавнего боя потерявший способность трезво соображать, приказал двум оставшимся расчётам открыть по нему огонь. Напрасно девчонки пытались убедить Лагунова, что это может быть свой. Под угрозой табельного ТТ командира, им пришлось расстрелять заходивший на посадку истребитель. Увидев наконец звёзды на фюзеляже, лейтенант понял, что совершил ошибку которая будет стоить ему жизни. Забрав из аптечки фляжку со спиртом, он заперся в блиндаже. Трава вокруг обломков сбитого самолёта ещё тлела и дымилась, а за лейтенантом уже приехала опергруппа НКВД. Взяв со всех зенитчиц письменные объяснения, они забрали мертвецки пьяного Лагунова с собой…

                                                                                 *****

Света аккуратно поправила завиток чёрных волос, выбивавшийся из под пилотки подруги, а затем легонько потрепала Розу за плечо:

- Просыпайся засоня!

Трогательное, виновато-растерянное выражение лица подруги, заставило Свету улыбнуться:

- Светочка, прости меня пожалуйста, - затараторила Роза, - больше этого не повторится. Слово даю!

- Не забывай, что мы на войне Розка…, - Света на пару секунд задумалась. – И уже не в глубоком тылу. Ладно, я пошла будить девчонок…

                                                                                  *****

Их было пятеро: Света, Роза, Настя, Катя и Надя. Все они жили в Доломановском переулке и учились в одном классе школы №32 города Ростов-на-Дону. В июне 1941-го для них прозвенел последний школьный звонок. Однако, вместо большой жизни, в их двери бесцеремонно постучала страшная война.

Вместе с первыми бомбами упавшими на Ростов, к подругам пришло решение защищать свой город. Они стали курсантами училища ПВО, благо располагалось оно совсем недалеко – в Аксае. До пригорода из центра можно было добраться за полчаса на автобусе. Полгода учёбы тянулись томительно долго. Ночами девушки часто видели над Ростовом зарево от пожаров, и их сердца сжимались от тревоги за близких.

Не заставили себя долго ждать и трагические вести об одноклассниках. При очередном налёте погиб весельчак Пашка, погребённый под развалинами многоквартирного дома на Богатяновке, вместе с бабушкой и младшей сестрёнкой. На берегах реки Миус сложил свою кудрявую голову красавец Карен. Узнав об этом, Роза две недели плакала ночами. Под Таганрогом шагнул в бессмертие тихоня Костик. Сжав в руке связку гранат, он бросился под вражеский танк.

Наконец, в марте 1942-го их выпуск направляют в действующую часть. Старшей дружного расчёта девчонок с Доломановского, руководство училища рекомендовало Свету. Комсорг класса, она и в это суровое время стала неформальным лидером, показывая пример и подбадривая подруг в трудные моменты боевой учёбы. Полтора месяца молодые зенитчицы отгоняли бомбардировщики врага от городского элеватора. А когда дороги просохли, их батарею перебросили на левый берег Дона, для прикрытия полевого аэродрома 40-го истребительного авиаполка.

                                                                               *****  

Облака, как будто, взяли в этот день выходной и защитить донскую степь от беспощадного июльского солнца было некому. Утренний ветерок к полудню совсем стих. Жара победила даже аппетит и зенитчицы вяло ковыряли ложками наваристую куриную лапшу. Третьего дня, на ближайшем хуторе, им удалось сменять своё месячное табачное довольствие на упитанную несушку и овощи для супа. Кульги** на компот девушки набрали сами, с деревьев росших прямо на территории аэродрома.

Первой с обедом управилась Настя. Вылавливая ложкой оранжевые кругляшки из остатков фруктового взвара, она задала интересующий всех вопрос:

- Когда же нас заберут отсюда?

Её поддержала Катя:

- Снарядов почти не осталось. На два орудия полтора ящика всего.

Прислушиваясь к звукам канонады, которая теперь грохотала заметно ближе, Света постаралась подбодрить подруг:

- Будем надеяться, что приказ и транспорт скоро будут. Командованию полка нет никакого резона нас здесь держать. Подождём ещё немного.

Девчонки не могли знать, что две «полуторки», которые за ними были посланы, накануне утонули вместе с паромом на Гниловской переправе, в результате попадания авиабомбы. Погиб и офицер, вёзший приказ о передислокации батареи. Суровые реалии войны оставили юных зенитчиц один на один со своей судьбой.

Наступившее молчание прервал крик стоявшей в боевом охранении Нади: «Немцы!» Спустя пару десятков секунд Света уже стояла в окопчике рядом с подругой и, глядя в бинокль, оценивала приближающуюся опасность.

Разведдозор фашистов в составе двух колясочных мотоциклов и полугусеничного транспортёра, ни о чём не подозревая, двигался по пыльной дороге к аэродрому. У Светы было всего пара минут на принятие решения, ей хватило нескольких секунд. Несмотря на внутренний трепет, голос Светы звучал уверенно и спокойно: «Орудия к бою! Цель наземная. Первое орудие работает по мотоциклистам, второе – по бронетранспортёру».

Детали зениток раскалились даже под маскировочной сетью, но несмотря на это, расчёты работали чётко и слаженно. Подпустив врага поближе, чтобы бить наверняка, Света скомандовала: «Огонь!» Соседняя зенитка отозвалась «лаем» выстрелов, но снаряды прошли выше цели. В свою очередь, Света несколькими короткими очередями смешала с донским чернозёмом оба мотоцикла и всё, что в них сидело. Разворачивавшийся бронетранспортёр поневоле подставил свой борт, и сразу несколько снарядов из второго орудия вспороли его стальное «брюхо». Столб густого чёрного дыма потянулся в чистую синеву июльского неба.

- Всё, «приехали». – огорчённо выдохнула Катя.

- Эти точно «приехали» хмыкнула Роза удовлетворённо.

- Та не, я про снаряды. – Катюха показала рукой на патронник, - всего три штуки осталось.

У расчёта второго орудия боеприпасов не осталось вовсе. Девять пар глаз пристально смотрели на Свету. Ей предстояло принять самое ответственное решение в своей короткой жизни. Все это понимали и поэтому не торопили. Наконец Света подняла голову и долгим взглядом обвела всех девчонок:

- Слушай боевой приказ. Снимаете со второго орудия прицел и затвор. Затвор закопаете поблизости, а прицел отнесёте в расположение полка.

Катя недоумённо посмотрела на подругу:

- Ты разве с нами не пойдёшь?

- Я останусь. Может эти гады больше сюда не полезут, и я дождусь транспорт.

- Ну а если полезут? – задала Настя вопрос застывший у всех на губах.

- Если полезут…, то я постараюсь чтоб ни один из оставшихся снарядов не пропал даром.

Заметив, что девчонки застыли в унылом оцепенении, Света повторила уже требовательным тоном:  

- Кому стоим? Выполняйте приказ. Живо!

Через полчаса разобранный на части АЗП-37-1 уже был аккуратно разложен по вещмешкам и колонна из девяти человек начала движение на юго-восток, где в мареве горячего воздуха виднелись окраины Ростова. Зенитчицы не прошли и ста метров, как вдруг Роза остановилась.

- Ты чего? – посмотрела на подругу Настя.

Обиженно шмыгая носом, совсем по детски, Роза выпалила:

- Да к чертям такой приказ! Я Светку здесь одну не оставлю!

Катя, Надя и Настя переглянулись:

- Ладно девчонки, вы идите, а мы останемся с нашим командиром.

С тяжёлым сердцем зенитчицы второго расчёта двинулись дальше. А четыре тоненькие девичьи фигурки побрели назад, к своему орудию.

Увидев, что девчонки возвращаются, Света укоризненно выдохнула:

- Ну зачем? Я ведь хотела как лучше.

- Кому лучше? – Роза укоризненно взглянула на подругу. – Как мы посмотрим в глаза твоей маме, если ты не вернёшься?

Наступила неловкая пауза. Гнетущая тишина была нарушена далёким рёвом мотора и лязгом гусеничных траков. «По местам, согласно боевого расписания!» - скомандовала Света. Спустя несколько мгновений она уже ловила в прицел своего орудия силуэт танка, с белым крестом на лобовой броне. Стальная махина свернула с дороги, чтобы на повороте не подставить свой борт, и быстро приближалась к окраине аэродрома. Из жерла его орудия вырвался клуб дыма, и взрывом разбросало землю в сотне метров за позицией зенитчиц. Ответный выстрел был более точным. Но снаряд, с характерным звуком отрикошетил от башни. Поняв, что немца в лоб не взять, Светлана изменила прицел и вторым выстрелом разбила гусеницу. Железный монстр завертелся на месте. Поймав момент, когда вражеский танк развернулся к зенитчицам моторным отделением, Света с замиранием сердца, послала туда свой последний снаряд. Серая махина сначала дёрнулась вперёд, а затем встала как вкопанная. Из кормовой части танка показалась струйка сизого дыма, постепенно становясь всё более плотной и тёмной. В открывшийся люк выскочило несколько фигурок в чёрных комбинезонах. Танкисты залегли на безопасном расстоянии от подбитой машины.

Радостные возгласы девчонок помешали им вовремя услышать хорошо знакомый и леденящий душу свист. А может просто, этот звук был намного слабее, чем тот, к которому она привыкли. Миномётная батарея немцев скрытно приблизилась к позиции зенитчиц и накрыла её шквальным огнём.

Первой погибла Роза. Удивительно, но на её теле не было видно ни одной раны. Казалось, она мирно спит, как десять часов назад в окопчике боевого охранения. Катю и Надю убило одной миной. Девушки лежали рядом, так же как рядом стояли и их дома в Доломановском переулке. Невдалеке, зажимая руками рану в боку, сидела на траве Настя. Услышав её громкие стоны, Света бросилась к санитарной сумке, привязанной к лафету орудия. Но добежать она не успела, - осколками очередного разрыва ей перебило ноги. «Боже, неужели на свете существует такая боль!» - успела подумать она, прежде чем провалиться в тёмную бездну небытия…

                                                                                 *****

В скверном расположении духа майор Лотар фон Эммерих расхаживал среди воронок разгромленной позиции русских зенитчиц. Ещё бы, всего лишь пятеро девчонок на полдня задержали продвижение его батальона к стратегически важному городу, южной столице страны Советов! Вдруг, он услышал тихий стон и краем глаза заметил какое-то движение. Одна из девушек, галифе которой было обильно пропитано кровью, открыла глаза. «Совсем ребёнок ещё. Из неё получилась бы хорошая прислуга» - подумал майор, разглядывая озорные ямочки на симпатичном лице.

Их взгляды встретились. Эммерих любил смотреть в глаза людям из поверженных нацистами стран. Ему нравилось читать в «зеркале души» страх и покорность, заставлять человека смиренно опускать глаза. Так было в Польше, и в Голландии, и во Франции… но, в этот раз всё пошло иначе. Во взгляде девушки он увидел лишь гнев и ненависть, которые только крепли, с каждой секундой этого молчаливого противостояния. Эммерих словно заглянул в будущее, и увиденная картина его ужаснула, - кресты на могилах, немецких могилах. Бесчисленное множество крестов. За одно мгновение, его безоговорочная вера в превосходство арийской нации, в непобедимую силу оружия Рейха, скукожилась до размеров ничтожной песчинки и утонула в бездне лазурной синевы этих глаз.

Майор не выдержал и отвёл взгляд. Злясь на себя, на свою слабость, он выхватил пистолет и выстрелил туда, - в эти страшные глаза. Он нажимал на спусковой крючок снова и снова, не замечая, что «вальтер» уже давно отзывается лишь лязгом затвора о пустой патронник.

                                                                               *****

В надежде, что коньяк его немного взбодрит, фон Эммерих налил рюмку и залпом выпил. Не получив нужного эффекта, бывший майор «вермахта» поискал глазами более вместительную ёмкость, и не найдя, сделал несколько изрядных глотков прямо из горлышка. Сев за письменный стол, он ещё разок хорошенько приложился к бутылке. Однако хандра и адреналин не думали отступать.

Прошло два года после позора Карлхорста, и он впервые похоронил боевого товарища уже в мирное время. Старый, верный Хорст Линке всю войну прошёл его ординарцем, и вот теперь, обрёл вечное упокоение на тихом кладбище маленького баварского городка Эрдинг.

С каждым последующим глотком алкоголя экс-майор становился всё мрачнее. Всякий раз, когда хоронили солдат его батальона, Эммерих видел перед собой лазурные глаза юной русской девушки, отнявшей у него под Ростовом веру в победу. Не важно, закапывали ли павших немцев в мёрзлую глину под Сталинградом, в тёплый курский чернозём или сырой песчаник белорусских лесов, он всегда вспоминал тот пророческий взгляд. Эммерих очень надеялся, что хотя бы теперь, после войны, это страшное проклятие его отпустит. Но тщетно…

В очередной раз поднеся горлышко ко рту, Эммерих с удивлением обнаружил, что бутылка пуста. Он покорно сомкнул веки, чтобы снова заглянуть в глаза Судьбы. В этот раз Она впервые с ним заговорила:

- Ради чего всё это? Ради чего погибли миллионы людей? Ради чего ты убивал Лотар?

- Впервые в жизни мне нечего ответить. На войне было просто и ясно… теперь всё иначе.

- Тогда ты знаешь, что нужно делать.

- Да… я знаю.

Рука открыла верхний ящик стола и нащупала холодную рукоять «вальтера». Верная овчарка обернулась на звук выстрела, и тихо заскулила, увидев тонкую струйку крови, стекавшую из тёмного отверстия на виске хозяина.

-------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

штука* - Stuka = Sturzkampfflugzeug — пикирующий бомбардировщик

кульга** - дикорастущий абрикос