Интервью с русской леди из UFC. Она пережила десятки операций из-за инфекции и вернулась после родов
Яна Куницкая дралась в Лас-Вегасе в день битвы Конора и Хабиба.
Первую победу Яны Куницкой в UFC спрятала битва Конора и Хабиба. Наша девушка разобралась со шведкой Линой Лансберг и теперь готовится к новым дракам в легчайшем весе (до 61 кг). А чтобы было комфортнее – переезжает в США.
Мы встретились в зале промоушена ACB (из-за финансовых проблем его бойцы перейдут в Лигу бойцовского клуба «Ахмат») в центре Питера: 10 минут до Исаакиевского собора, столько же – до Мариинского театра.
Ссоры с отцом и работа в ночном клубе
– Почему в России так мало женских боев?
– Мало девочек занимается. У нас традиционное общество, не принято. Есть четкое разделение на мужской спорт и женский. Мне кажется, еще дело в том, что MMA в России занимаются в основном представители кавказских регионов, где совсем не поддерживается не то что женский ММА, а женский спорт в принципе. Это усугубляет ситуацию. Допустим, здесь, где мы тренируемся [в зале ACB]: 70% чеченцев, больше 20% дагестанцев. Наверное, я одна русская. Ну, может, еще одного человека можно найти. Конечно, девочкам так тяжелее.
– Сексизм?
– Раньше сталкивалась. Но после определенных успехов больше стали уважать. Сейчас даже чувствуется, может, какое-то особенное отношение, поэтому точно такого нет.
А раньше тренеры не хотели работать, приходилось не один день уговаривать. С девочками-подростками вообще никто не хотел работать. Но я в принципе понимаю их [тренеров], потому что девочки, которые приходят не для того, чтобы заниматься профессионально, устраивают склоки, истерики – такие типичные женские вещи. Все это мешает тренироваться. Вот я заметила, что если в зале появляется больше 4-5 девочек, которые не стремятся к профессиональной карьере, тренировки сильно ухудшаются.
– Вы пришли в секцию единоборств еще в детском саду. Папа был против.
– Он профессиональный лыжник, не хотел видеть мой талант к единоборствам. У меня и в циклических видах спорта многое получалось, но они мне очень не нравились. Скучно. Папа всеми силами старался затащить в лыжи: за каждую тренировку дарил подарки, запрещал ходить на единоборства. Но, кажется, из-за запретов мне хотелось заниматься еще больше. Делать вопреки.
– Продолжаете воевать?
– Мы уже не общаемся. Когда в 16 переехала в Петербург, полностью перестала от него зависеть. Раньше еще парой слов перекидывались, но весь этот негатив мне не нравится.
– Дело только в единоборствах?
– Ну и в принципе он такой сложный человек… Я стараюсь подальше от всего находиться. С мамой только общаюсь. Она во всем поддерживает, у нас очень хорошие отношения.
– Вы родились в Мурманске и недавно сказали, что там нечего делать – нужно уезжать.
– Заняться точно особо нечем. Город постепенно не то что умирает, но стареет. Дети заканчивают школу, уезжают учиться. Численность населения падает с каждым годом: все уезжают в Питер, в Москву. Никто не остается (с 1991 года население города сократилось на 177 тысяч человек, было 473. Это 37,5% – Sports.ru). Не знаю ребят, которые вернулись бы. Мне кажется, когда я школу закончила, 60-70% одноклассников уехали.
– Когда в последний раз были в Мурманске?
– Вот полгода назад приехала на полдня, чтобы сына у бабушки забрать. Больше не планирую (смеется).
– Не понравилось?
– Не то чтобы не понравилась… Я очень скучаю, но из-за графика не могу. Просто у меня из-за соревнований всего неделя на отдых, и эту неделю, честно говоря, не хочется в Мурманске проводить.
– Почему город-герой, в котором столько минерально-сырьевых ресурсов, напоминает декорации к фильмам Балабанова?
– Я бы не сказала, что он прямо в таком ужасном состоянии. Наверное, как и в любом маленьком городе, там меньше возможностей. Просто у меня не очень много интересов вне спорта. Мне очень нравится тренироваться, я прекрасно себя чувствую в зале. Если нахожусь в Мурманске, чувствую, что в это время упускаю что-то важное, потому что каждая тренировка для меня очень значима. Любой тренировки может не хватить потом в бою. Я буду думать: ага, вот я тогда уехала, и этого не хватило.
Но кому-то в Мурманске нравится. Вот папа у меня любитель на байдарке покататься. В лес ходит с удовольствием, за 200 километров уезжает. И ему хорошо. А я такое не люблю.
– В 16 лет вы переехали в Петербург и поступили в университет им. Лесгафта на кафедру бокса. Поехали одна?
– Кажется, я почувствовала себя самостоятельной лет с 12. Родители очень много работали, и я была предоставлена сама себе. Поэтому не скажешь, что было сложно. Мне в первую очередь хотелось развиваться в спорте, потому что в Мурманске с единоборствами тяжело. Так постепенно начала заниматься. Раньше была ударная техника, а в 18 пришла именно в ММА.
– И работали охранником в ночных клубах. Как так получилось?
– Не знаю, почему эта история настолько популярна. Ничего особенного. Нужна была девочка-охранник, меня подружка позвала. Не знаю, сколько мне было... 17-18 лет. Училась на втором курсе. Просто пошла, в деньгах потребности не было. Ничего интересного. Не знаю, почему все так цепляются за эту историю. Работа как работа.
– Как минимум смело.
– Если что-то случалось, мальчики-охранники подключались. А вообще – не сложнее, чем на тренировке получать по голове.
– Вы говорили, что девушки дрались чаще мужчин.
– Видимо, пьяные женщины как-то себя неадекватно чувствуют. Даже каблуками дрались. Вообще, у нас какие-то бешеные женщины. Ну, может, не только у нас. Когда пьяные молодые девушки 18-19-20 лет так ведут себя... Наверное, в такие заведения в принципе не очень адекватные люди ходят.
– Были случаи, когда думали: черт, что я здесь делаю?
– Слушайте, ну драки в ночном клубе… Честно говоря, я уже пожалела, что в каком-то интервью об этом сказала, ничего особенного в этой истории нет.
– Вы сами ходите в ночные клубы?
– Ну, очень редко. Только если на какие-то мероприятия. Допустим, если менеджер позовет что-то обсудить. А вот так, чтобы вечером решила в ночной клуб пойти, – конечно, нет. Мне же утром нужно бежать на тренировку. В студенческие годы – да, бывало.
Больше 20 операций. В больнице занесли стафилококк
– В 2010-м вы взяли чемпионат России по тайскому боксу и попали в больницу.
– Видимо, у меня из-за перетренированности спустился иммунитет. Мы ехали в Челябинск на поезде. Это было очень долго, лето, соревнования, стресс. И у меня из-за падения иммунитета начала воспаляться лимфосистема. А в поезде помощи особой нет: 4 дня, по-моему, ехали. Когда вернулись в Питер, поместили в больницу, совсем не очень хорошую. Сделали операцию и, похоже, занесли стафилококк (бактерии, которые могут провоцировать болезненные процессы – от воспаления кожи до сепсиса – Sports.ru). Полгода не могли вылечить, было безумное количество операций, 20 или 30, и в какой-то момент у меня уже начало воспаляться все – вплоть до ребер. Вообще, стафилококк – очень частая болезнь спортсменов. Я знаю многих, кто им переболел и не смог вылечить.
В какой-то момент врач сказал, что все, не можем. Наверное, умрешь.
– Что это была за больница?
– Я была в разных больницах. Та, где занесли стафилококк, вроде бы где-то на Нарвской (юг города – Sports.ru) находится. Какая-то совсем ужасная. Вот знаете больницы, где людям ноги и руки отрезают? Как в фильмах ужасов атмосфера. И контингент соответствующий: всякие бомжи, пьяницы. Кошмар, в общем.
– 20-30 операций – как их можно пережить?
– Это просто безумие, ужас. Сначала тебя под общим наркозом режут. Но нельзя же много общих наркозов переносить. И когда где-то дорезают, чуть-чуть остается, а анестезия уже не берет, просто затыкают рот: что-то туда вставляют, руки-ноги привязывают и режут. Просто ужасно.
– Появлялись мысли о смерти? Особенно после слов врача.
– Честно говоря, тогда как-то не относилась к этому… Прямо страха не было. Когда с воспалениями хуже становилось, а меня все резали-резали в течение полугода, мне уже было… Не помню, чтобы появлялись такие мысли: все, я умру. Просто было очень больно. Каждый день плакала, потому что представляла, что меня снова сейчас будут резать. Не люблю я боль переносить.
– Но занимаетесь единоборствами.
– Ну, это не больно, это другое. У нас вообще не травматичный вид спорта. Почему-то все считают, что травматичный, а на самом деле нет. В той же гимнастике намного больше травм, больше боли. У нас ожидаешь, что тебя будут бить, и думаешь о защите. Готов к неприятностям.
– За полгода вы пережили больше 20 операций, но уже через пару месяцев поехали на турнир в Литву. Как так?
– Мне предложили титульный бой, вроде восстановление лучше пошло. Но были еще проблемы, да. Я выиграла. Вернулась – опять начались воспаления, опять резали. Даже толком не тренировалась, как-то пыталась поддерживать форму. Тогда было очень тяжело найти бои, поэтому согласилась. Это сейчас уже система есть, крупные организации проводят женские турниры. Раньше было сложнее, поэтому как появилась возможность, я поехала.
Пауза на 4 года, жизнь в Эмиратах, рождение сына
– Вы познакомились с мужем в Дубае…
– Ой, не хочу про мужа вообще.
– Почему?
– У нас не очень хорошие сейчас отношения. Нет, мы дружим, контактируем, но про мужа вообще говорить не хочу.
– В 2012-м вы забеременели, объявили о завершении карьеры, и пауза растянулась на четыре года. Вообще не тренировались?
– Была, конечно, какая-то активность, но я не планировала возвращаться, поэтому именно единоборствами не занималась.
– Хотели попробовать что-то еще?
– Видела себя тренером. Очень много работала, тренировала детей, в том числе индивидуально. Мне это очень нравилось, тренировки приносили хороший доход. Вот этим я и занималась, пока не надоело. Очень скучала по единоборствам, тем более в UFC открыли женский дивизион. Появилась возможность этим серьезно заниматься, решила попробовать вернуться.
– Тяжело без единоборств?
– Морально – очень. Мне нравятся тренировки, бои, поездки – я так это люблю. Очень скучала, но происходили глобальные перемены в жизни – родился ребенок. Он забирал большую часть энергии, поначалу вообще не отвлекалась. А вот когда ему исполнилось несколько месяцев, еще сильнее заскучала по единоборствам. И когда видишь, что женский ММА взлетает, что в нем можно развиваться... Раньше приходилось отдавать себя на 200% и ничего не получать в ответ. Тогда ситуация менялась.
– Пока не дрались, какое-то время вы жили в Эмиратах.
– Да, еще в Египте. Год-полтора где-то. Там очень тяжело. Климат, отношение к женщинам. Нужно подстраиваться под местное общество. Какую-то одежду не могла надеть, куда-то сходить. Везде должна была находиться под контролем мужчины. Если выходишь одна, неприятно.
– Смотрят?
– Да, смотрят, что-то говорят, пытаются дотронуться. Неприятно.
– Вашему сыну сейчас четыре. В этом возрасте вы начали заниматься.
– Я его постоянно беру с собой в зал. Он за всем наблюдает, что-то пытается делать. Но он у меня с характером – не любит слушаться. Поэтому я его и в секцию не отдаю: когда тренер дает задание, он наотрез отказывается. Но, думаю, потом уже сам придет. Не буду заставлять, конечно, но, мне кажется, мальчику нужно чем-то таким позаниматься.
– Как проводите с ним время?
– Дни у нас одинаковые. С утра отвожу в садик, днем забираю, чуть-чуть сидим дома, едем вместе на тренировку. Большое спасибо ребятам: все помогают, играют с ним по очереди. Потом приезжаем домой и ложимся спать. На выходных развлекаемся, куда-нибудь ходим. Еще очень люблю после боев путешествовать, стараюсь на море с ним выбраться.
– Как часто?
– Раза три в год. Ему было 6 месяцев, когда мы впервые куда-то поехали. Он уже всю Азию исколесил.
– Вы в скольких странах были?
– Где-то 20-30.
– Где лучше всего?
– Мне очень Таиланд нравится, с ребенком там замечательно. На Гоа здорово. Но Таиланд для меня номер один – там можно тренироваться. А еще море, фрукты, удобный перелет.
Первые огромные деньги, комментарии в соцсетях, переезд в США
– Вы говорили, что резко прибавили после тренировок в США. Расскажите.
– Когда я вернулась [после перерыва] и провела несколько боев в России, меня подписала американская организация Invicta (проводит только женские бои – Sports.ru). После одного боя мы поехали готовиться в Штаты в лагерь Jackson Wink (находится в Альбукерке – крупнейшем городе штата Нью-Мексико – Sports.ru), и после этого я провожу в Штатах каждый лагерь. К последнему бою готовилась в Вегасе.
Подход к тренировкам там совершенно другой – начиная от инфраструктуры и заканчивая более квалифицированными тренерами. У нас очень тяжело найти специалиста, который бы меня устраивал [произносит это совсем тихо, будто стесняясь]. Нет, у нас есть хорошие специалисты по вольной борьбе, по боксу, но вот чтобы все вместе – очень тяжело. Плюс туда приезжает много ярких спортсменов, высочайший уровень спарринг-партнеров. Здесь в этом плане сложнее: каждый тренируется в своем зале, всем собраться в одном месте – нереально.
В Штатах до зала не нужно ездить по полтора часа, все бытовые вопросы налажены. Это очень помогает.
Сейчас в целом все стараются выезжать [в Штаты]. Из других стран приезжают – из Европы, из Бразилии. Просто так вышло, что страна стала центром единоборств.
– Первый бой в UFC вы проиграли зверской Крис «Сайборг» Жустино. С подготовкой были проблемы.
– Сразу началась какая-то сумятица. Меня подписали, каждые пять дней звонили и меняли весовые категории. Все, завтра бьешься. Нет, через 4 дня летишь Бразилию, бьешься там в весовой 61 кг. Потом снова: бьешься в другой категории. В общем, каждый день мне так звонили, и обстоятельства вечно менялись. Поэтому мы старались просто активно тренироваться. В один момент я начала готовиться к Лине Лансберг, но вдруг опять звонок: через 3 недели бьешься с Сайборг, вес – 65 кг. У меня была просто каша в голове. Подготовиться вообще не получилось. На следующий день прилетела команда UFC, со мной записали видео для блога. Выбора не было.
Я не жалуюсь – просто рассказываю. Меня устраивают все условия, очень довольна положением.
– Бой с Сайборг принес вам огромные деньги. Это была первая серьезная сумма за единоборства?
– Да.
– Вы никогда не конкретизировали, но, может, очертите границы?
– Не знаю, вот почему-то спрашивают про это... А потом я читаю комментарии, и все недовольны. В долларах очень тяжело сосчитать.
– Сколько там нулей?
– Попробую выразить в рублях.
[Куницкая считает про себя, проходит больше 10 секунд]
Получается восьмизначная сумма (то есть не менее 10 млн рублей – Sports.ru).
– Как ей распорядились? Сделали себе подарок?
– Инвестирую в будущее, недвижимость купила. У меня все есть, могу свободно ездить куда хочу, покупать что хочу. Особо ничего не нужно.
– Можно ли жить на деньги, которые платят за менее статусные российские и европейские турниры?
– В принципе? Или мне?
– Вам.
– Нет, нельзя жить. Поэтому я тренировала.
– А в целом?
– Это очень разные суммы. Александр Емельяненко, например, и так достаточно получает. Из ACB, я знаю, многие получают достаточно. А так – денег в основном, конечно, нет.
– После боя с Сайборг вы получили тонны гневных комментариев от русских болельщиков. Ваша цитата: «Все спрашивают, почему я не веду инстаграм на русском. Потому что от русских – один негатив. В США у меня хватает поклонников, и американцы пишут много приятного, всегда стараются поддержать, мотивировать».
– Мне кажется, у нас многие не любят, когда кто-то чего-то добивается. Стараются себя возвысить, принизив другого. Это не только ко мне относится. Я читаю комментарии, которые Хабибу пишут, Саше Волкову (тяжеловес UFC – Sports.ru). Если человек где-то оступился, хотят ему на это указать.
– Почему так?
– Мне кажется, особенности менталитета. Честно, я не видела такого у людей других наций: европейцы, бразильцы стараются поддерживать своих.
– В США по-другому?
– Там поддерживают не из-за национальности, а просто вот нравится человек – за него болеют. Когда я там билась с американкой (Куницкая победила Ракель Па’алуи единогласным решением судей и стала чемпионкой Invicta в легчайшем весе – Sports.ru), поняла, что у меня очень много поклонников в Штатах. Очень удивилась. Там люди, которые не занимаются ММА, больше понимают в этой сфере, лучше разбираются. У нас посмотрели, подрались – и все. Никакой образованности. Там люди следят, поэтому меньше негатива. У нас примитивнее: кто-то проиграл, и посыпалось на него.
Вот я вижу иногда, стараюсь не читать. Меня просто удивляет, как можно быть таким недалеким человеком. Я не говорю про критику – адекватную или даже очень негативную, но критику. Ее я всегда читаю, отношусь спокойно. А бывают люди, которые прямо такую чушь несут. Я даже не буду повторять. Это, конечно, больные на голову. И столько этих людей... Я сначала переживала, думала, может, только на меня негатив льется. Потом прочитала у других спортсменов – ну, попадается же что-то на глаза. Ужас. Особенно, если кто-то оступился. Даже не проиграл, просто оступился.
Честно, я не видела, чтобы спортсменам из других стран соотечественники такое писали. Бывает, открываешь, например, инстаграм Конора и там тоже комментарии на русском. Ну реально, неадекватные люди пишут.
Свой инстаграм на русском уже веду. Многие смотрели бой Хабиба и мой тоже увидели – значительно прибавилось поклонников, положительная энергия появилась. Люди пишут, это очень приятно.
– Сейчас вы получаете для сына визу в США. Переезжаете насовсем?
– Не то что переезжаю, но буду больше времени там проводить. Потому что это огромный плюс для развития. Я очень люблю Петербург, и мне очень нравится сюда возвращаться. И в любом случае я потом планирую вернуться. Но для карьеры – а спортивная жизнь очень ограничена – лучше находиться там.
– Дело только в тренировках?
– Только из-за тренировок и околоспортивной деятельности: медиамероприятий, турниров, спонсорских историй. В этом плане там намного легче. А что касается менталитета, энергетики – здесь мне больше нравится. Я люблю Россию очень.
Мне очень нравится Петербург. Даже если от всего абстрагироваться, просто погулять по центру… Здесь лучше уровень сервиса. Почему-то считается, что в Штатах все хорошо. Но, например, та же бьюти-индустрия – как в салонах красоты ногти делают, стригут, красят – здесь намного лучше. Там просто ужасный уровень таких вещей. Обслуживание в ресторанах, кухня, такси, работа супермаркетов – здесь намного больше мне нравятся.
Ну, разве что в Вегасе погода лучше. Здесь холодно.
– Где сейчас больше времени проводите?
– Если брать последние два года, то где-то 60% времени нахожусь в Штатах.
– Когда летите в следующий раз?
– Через неделю отправимся в Таиланд на сборы с ребятами из ACB, вернусь в Россию на 10 дней и полечу 21 декабря. А следующий турнир UFC планирует в Петербурге. Ориентировочно в марте, пока точной даты нет. Большая вероятность, что я проведу там бой.
– Будете возвращаться?
– Пару раз в год. Ну, это пока все не точно, четких планов я не строю. Жизнь, бывает, так кардинально меняется. Просто стараюсь делать так, как лучше на данный момент.
Хабиб и менеджер, которого связывают с террористами и ФБР
– Вы повалили Лину Лансберг, но сказали, что жутко собой недовольны.
– Не жутко, но всегда хочется выступить лучше. Все-таки планировала закончить досрочно, возможность была. Чувствовала, что я сильнее и в борьбе, и в клинче, и в стойке. Но всегда какие-то моменты нужно совершенствовать. Мне кажется, это хорошо, когда человек недоволен собой. Есть стимул развиваться, больше работать.
– Хабиб первым поздравил?
– Первым был тренер, еще в клетке. После мы обошли все медиамероприятия, медицинские штуки. Пока дошли до раздевалки, Хабиб уже пошел готовиться, он поздравил.
– Вы говорили, что в раздевалке Хабиб был очень спокоен – и это после всего, что было?
– Да просто успокоился, пока дошел до раздевалки.
И не думаю, что он что-то потерял в плане денег, вряд ли его это волнует. Он не останется в обиде, все нормально. Даже если отстранят – ничего страшного. За эти 5-6 месяцев он бы и так наверняка не бился.
– Нападение его команды на Конора – точно не очень.
– Здесь, на мой взгляд, перебор. Я испугалась. Не важно, что Конор там говорил. Он проиграл, его только что задушили, и тут ребята налетели так неожиданно.
– Что Хабиб говорил в раздевалке? Как выглядел?
– Какие-то моменты начали обсуждать по бою. Чуть-чуть всех успокоили, менеджер Али помог. Все ребята приземлились, начали друг друга поздравлять.
– Менеджер Али Абдель-Азиз работает и с вами. Вы читали американские расследования про него? Там несколько претензий: а) незаконное пересечение границы с США; б) связь с исламистской террористической группой; в) несколько имен; г) бросил сына, когда начал сотрудничать с ФБР.
– Да, статьи читала. Мы общались с Али на эту тему. Я, конечно, не могу утверждать, но говорят, что у него с одним журналистом были какие-то терки. Особо не вникаю, потому что меня это никак не касается. Мне кажется, история больше похожа на клевету, потому что он очень хороший человек. Иначе бы с ним не работали столько людей – 150 бойцов высокого уровня, 70% бойцов UFC. Если бы возникали какие-то моменты, это все бы всплывало, люди уходили от него. Но этого не происходит.
Дело не только в спорте, он еще и очень помогает в жизни. Можно по любому вопросу к нему обратиться, чувствуется, что человек искренний. Я очень довольна. Не знаю, на кого он там работал и как пересекал границу.
– То есть все эти детали совсем не смущают?
– Я не понимаю, как может смущать то, что он какую-то границу нелегально пересекал. Про ребенка – точно клевета. Он не только к своим детям, но и к чужим потрясающе относится. Не может быть такого, что он бросил, алименты не платил. Он абсолютно не жадный, не корыстный. Он египтянин, у них в крови – семья, дети. Просто 100% клевета.
– Вы сказали, что к нему можно обратиться по любому вопросу. Есть пример?
– По любым жизненным моментам – он всегда помогает. Если в Штатах какая-то проблема возникает: что-то со здоровьем, с машиной, Али – первый человек, которому я позвоню. И проблема тут же решится.
Допустим, перед боем у меня были проблемы с машиной. Я приехала в медицинский институт – застряли ключи, не могла вытащить. Не знала, что делать, была уже ночь. Позвонила Али, и он сказал: через 5 минут проблема решится. И через 5 минут проблема решилась.
***
– Как вы отдыхаете?
– Если готовлюсь к бою, в воскресенье у меня выходной, стараюсь восстановиться и отключиться полностью. Тогда переключаюсь на какие-то женские дела: хожу на маникюр, в магазин. Если в Вегасе нахожусь, стараюсь выбраться в Лос-Анджелес на море. Это близко – ехать 3-3,5 часа. Провожу весь день на пляже, с друзьями. В этот момент ты гоняешь вес, нельзя есть, нельзя ночью гулять.
После боя могу все позволить себе, иногда и алкоголь. Хотя последние два года вообще не пила. Но теоретически – могу.
В первые две недели после боя люблю путешествовать, время с семьей проводить. Можно куда-нибудь далеко уехать и пока не думать о тренировках. Только поддерживать активность – бегать, кроссфитом заниматься.
А в межсезонье (оно длится сейчас) тоже есть ограничения, но могу по городу побродить, на концерт сходить. Но не в клуб.
– Вы выходите на бои под «Кино» и Imagine Dragons. Сами выбираете музыку?
– Сама. Еще советуюсь с командой. Как-то всегда по-разному получается. Про «Кукушку» и «Кино»: мы ехали из лагеря в Вегасе, слушали разную музыку, и заиграл Цой – менеджер предложил взять ее. По смыслу она подходила. Потом я поменяла лагерь, посоветовалась с новым тренером, и мы выбрали Imagine Dragons. Как-то всегда по настроению.
В Штатах люблю слушать русскую музыку, русский рок нравится. Я люблю бегать. Когда гоняю вес, очень много кардио средней интенсивности – русский рок как раз подходит.
– В Штатах ходили на спорт?
– Нет пока, но буду. Очень хочу на американский футбол. У меня есть друзья, которые играют в больших лигах. Например, из Oakland Raiders (выступают в главной лиге Америки НФЛ – Sports.ru) – они сейчас переезжают в Вегас. Я тренируюсь в Oakland Institute, это самый оснащенный центр для тренировок, туда многие звезды приезжают: баскетболисты, бейсболисты. Появляются новые знакомства, ребята приглашают на матчи. Пока не было времени, но обязательно схожу.
– Бои когда-то закончатся. Что после?
– Хотелось бы закончить лет в 36-37. Может, родить еще одного ребенка – хочу девочку. В последние годы как-то часто загадываешь, строишь планы, но так быстро все меняется, что лучше этого не делать. Нет такого: заработаю кучу денег и буду отдыхать. Буду чем-то интересным заниматься. Хочу, чтобы это было связано с ММА.
Фото: Gettyimages.ru/Harry How, Isaac Brekken, Ethan Miller; instagram.com/yanamma; wikipedia.org/Yaropolk; www.ohbucksean.com/Sean Jorgensen; vk.com/yanamma
И да, стыдно прям стало за комментаторов в инстаграме, да и на других ресурсах. Понятно о ком она говорит. Не о тех, кто просто пишет что-то неприятное, а про тех, кто желают смерти и т.д. Только убогие могут такое писать.
Кстати, тоже редко замечал что-то подобное на зарубежных ресурсах. Все-таки нам нужно добрее становиться, всей нации.
Страну называет - Рашка. Если наши победили - значит матч куплен. Если проиграли - значит вспоминают про наши налоги. Если нас кто-то хвалит из иностранцев - значит это мы им заплатили. Если ругает - так нам и надо.