В НБА все сюсюкаются со звездами. Кроме Пэта Райли
Как это там говорят? История повторяется дважды: «Первый раз в виде трагедии, второй – в виде фарса». Без пяти минут состоявшийся исход Джимми Батлера из «Майами» – не то и не другое.
Просто потому, что в происходящем нет ничего чересчур страшного и не так чтобы очень уж смешного. Все, что мы наблюдаем сейчас, в самом привычном смысле естественно. По крайней мере, для «Майами», чей многолетний патрон Пэт Райли никогда не позволял игрокам быть больше, чем клуб. Даже в случае, если эти игроки были символами «Хит» и приносили клубу титулы. Так было, есть и будет.
«Когда вы так долго работаете тренером, наставником, функционером или кем-то, кто постоянно общается с людьми и при этом все время находится под давлением, то практически невозможно изменить манеру поведения. Честно говоря, я бы хотел использовать другие слова и выражения, общаясь со своими командами и игроками. Я понял это только по мере того, как становился все старше и старше. Это единственное мое сожаление. Я бы не стал делать ничего по-другому, но я бы иначе разговаривал с игроками, не был бы таким крикуном. Это не значит, что теперь мне срочно необходим сеанс терапии, чтобы вернуть меня в прошлое, и начать говорить о моем воспитании. Нет уж, к черту, я не хочу этого делать. Просто теперь я понимаю, что если бы использовал другой тон, то наша общая работа могла быть еще более эффективной», – слова человека, который знает все не только о баскетболе и цене больших побед, но и о себе самом.
Нет, дорогой Джимми Батлер, «Серебряный Лис» Райли слишком давно в это игре, чтобы переживать из-за манипуляций вроде демонстративно отвратной игры, едких комментариев, вмешательства профсоюза и прочей кофейной пены.
Разрыв отношений со своим главным игроком – это не стресс для главного человека в «Майами». Ведь он с этого начинал, когда впервые пришел в клуб, перед сезоном-1995/1996.
Алонзо Моурнинг
Зо часто называют первой реальной звездой в истории «Хит», и это так, но при этом забывают о том, как и благодаря кому он туда попал.
Не только благодаря Пэту Райли. На первом реальном драфте (а не драфте расширения, который случился в 1988-м) «Майами» под 4-м пиком выбрал главную звезду и творца чемпионства Мичигана в NCAA – Глена Райса. Снайпер с белозубой улыбкой отыграл за клуб из Флориды 6 лет, ни в одном из сезонов не проводил менее 77 матчей. Год от года результативность форварда только росла, в сезоне-1994/1995 он набирал по 22 очка (10-й результат в лиге) и забил 185 трехочковых (6-й результат в лиге). Несмотря на то, что Райс не отобрался на Матч звезд, он все же поехал туда в качестве участника конкурса трехочковых, который и выиграл, перебросав в финале Реджи Миллера. Самый огненный перформанс сезона – тоже его. В матче на национальном телевидении против «Мэджик» Шака Райс оформил рекордные для регулярки 56 очков (7 трехочковых).
Глен был звездой (пусть и локальной), но «Хит» не попали в плей-офф. Райли, пришедшему в межсезонье одновременно на пост президента и главного тренера, была важна не столько результативность, сколько характер. Ему нужен был тот, кто не только своей игрой, но также отношением, да что там, всем своим видом транслировал бы готовность умереть ради победы. Райли нужно было все то, что он видел в одержимой гримасе главного оппонента Патрика Юинга, когда тренировал «Никс». Ему нужен был Алонзо Моурнинг.
Райс без всяческих расшаркиваний и лишней дипломатии был упакован в обменный пакет с Мэттом Гайгером и отправлен в Шарлотт. Этот трейд положил начало одному из самых принципиальных противостояний 90-х.
Побоища «Майами» и «Нью-Йорка», сдобренные потом, кровью, угрозами, взаимными упреками и отборной матерщиной, стали предпоследним вздохом (последним стали «Пистонс» начала нулевых) «контактного, силового баскетбола». И то, что «Хит», избравшие для себя такой путь, раз за разом терпели поражения от принципиальных соперников, не могло не волновать Райли, который ненавидел проигрывать и прививал эту нетерпимость своим игрокам любыми методами.
«Помню, однажды на тренировке я решил надавить на Зо, хотя он был лучшим, отрабатывал, как всегда, по полной. Я набросился на него с руганью и упреками, в моих словах не было ничего негативного или оскорбительного, но я старался задеть его самолюбие изо всех сил. Так я хотел мотивировать его, а через него и других парней. Отдаю ему должное, он долго терпел, прежде чем махнул в мою сторону рукой и сказал: «Да пошел ты на хер!». После его «Fuck you» весь тренировочный зал погрузился в тишину, никто не смел произнести ни слова.
Я посмотрел на него, он посмотрел на меня и спросил: «Мне стоит уйти?». Я спросил: «Куда?». Он пояснил: «Может, мне стоит уйти с тренировки?». Я сказал: «Да. Ты прав».
И когда он шел в раздевалку, я крикнул ему: «Зо, если ты еще когда-нибудь пошлешь меня, все будет в порядке. При одном условии – ты сможешь мне объяснить, почему ты это сделал и почему я должен стерпеть это». И, знаете, подобное никогда не повторялось.
Я еще не раз давил на Зо, но никогда настолько сильно. Не боялся обидеть его чувства, просто знал, что после случившегося Зо найдет убедительные аргументы и сумеет объяснить, почему он опять послал меня и в чем я не прав. А я не хотел, чтобы это произошло, особенно перед другими игроками. Зо был не просто великолепным баскетболистом и настоящим воином, он был крайне умным человеком. Одним из лучших, с которыми я работал».
Несмотря на такие отношения между Райли и Моурнингом, в 2003-м «Хит» не стали продлевать с центровым контракт после того, как у него были обнаружена почечная дисфункция. Никаких скидок и подачек, «Майами» просто отпустили возрастного Зо на рынок свободных агентов, понимая, что там у него не так много вариантов.
«Нетс» подписали ветерана только для того, чтобы 12 матчей спустя отпустить игрока на операцию по трансплантации почки. Во втором сезоне за «Нью-Джерси» Зо кое-как добегал еще 18 игр, после чего вместе с Эриком Уильямсом и Аароном Уильямсом стал частью сделки по обмену из «Рэпторс» Винса Картера. Его контракт тут же выкупили. И Моурнинг вернулся в «Хит» на ветеранский минимум, который принес ему самые солидные дивиденды в его карьере.
В качестве запасного центрового Моурнинг стал чемпионом в 2006-м, после чего отыграл еще два сезона.
За это время Алонзо и Пэт окончательно разрешили все противоречия, и Моурнинг, похоже, смирился с мыслью о том, что, принимая жесткие правила «Хит», ты остаешься должен клубу до конца жизни. Как и он тебе.
Сегодня Моурнинг работает вице-президентом программы развития игроков «Майами» и остается одним из главных доверенных лиц Пэта Райли.
Шакил О’Нил
Если Моурнинг был первой звездой «Хит», то О’Нил – первой крупной ставкой клуба.
Райли всегда был большим знатоком закулисных интриг и тонко чувствовал момент, когда его вмешательство может принести наибольшую пользу. Поэтому, когда прения между Кобе и Шаком достигли точки невозврата одного из них в «Лейкерс», Райли отдал за центрового трех игроков стартовой пятерки (Ламара Одома, Кэрона Батлера и Брайана Гранта) вместе с пиком первого раунда (его потом конвертировали в Джордана Фармара).
Смена обстановки вновь подействовал на Шака словно молодильные яблочки. С него сошла накипь скандалов и дрязг, игрок напоминал самого себя времен «Мэджик» не только за счет смены номера с 34 на 32, но и по игре.
Он принял участие в 73 матчах (лучший показатель начиная с 2001 года), набирая в среднем по 23 очка, 10 подборов и 2 блок-шота. Центровой 12-й раз подряд попал на Матч звезд, вошел в пятерку лучших игроков сезона и проиграл гонку за титул MVP лишь разыгрывающему «Санс» Стиву Нэшу. Команда дошла до финала Восточной конференции, где в семи матчах уступила «Детройту», но игра Шака настолько убедила Райли, что в августе 2005-го «Хит» продлили О’Нила на 5 лет за 100 миллионов.
Выхлоп от сделанных капиталовложений оказался громогласным и мгновенным – в 2006 «Хит» впервые в своей истории стали чемпионами.
Райли ликовал, Шак радовался тому, что превзошел Брайанта по количеству чемпионских колец, Дуэйн Уэйд, получивший награду MVP финальной серии, светился как рубиновая звезда.
Сейчас даже не хочется думать, во что мог превратиться проект имени Шака в «Хит», если бы команда не взяла тот титул. Уже в первой половине сезона 2006/2007 О’Нил пропустил 35 матчей из-за операции на колене. «Майами» не хватало центрового, о чем его партнеры периодически заявляли в послематчевых интервью. Шак реагировал на подобные ремарки призывами собраться и обвинениями одноклубников в паникерстве.
Возвращение в строй тоже не повлекло за собой положительной динамики. Во многом по причине травмы Дуэйна Уэйда. Критики тут же стали подмечать, что результативность О’Нила впервые в карьере упала ниже 20 очков. Апофеозом стремительной деградации стал вылет действующего чемпиона в первом раунде плей-офф (постарались «Буллз»). Всухую! НБА не видела подобного в течение полувека.
«Мне очень повезло. Я не просто играл у двух лучших тренеров в истории. Я играл у двух абсолютно разных тренеров. Вы не представляете, насколько это разные подходы и насколько это интересно. Моя диссертация была именно об этом, она называлась «Дуализм лидерства на примере смешного и серьезного». Пэт был серьезен, тотально серьезен. Можно было бы сказать на 100%, но, когда я проводил исследование, я выяснил, что тип личности не может быть на 100% односторонним. Так что я бы дал Пэту 90% серьезности и 10% юмора. Соотношение у Фила Джексона – 70% юмора и 30% серьезности. Оба стиля могут быть эффективными, но думаю, что в долгосрочной перспективе, если у вас будет немного больше юмора, вы сможете добиться большего.
Но это не значит, что какой-то из них эффективнее. Пэт творил такие вещи, которые я в жизни не видел. Один раз мы проигрывали к большому перерыву что-то около 12 очков, не так много. Он ворвался в раздевалку, злой как черт, глаза навыкате, он использовал слова, от которых даже я покраснел. Затем метнулся к одному из этих ведер с водой и льдом, опустил туда голову и держал голову под водой больше минуты, пока не пошли пузыри, а потом, вынув ее, осипшим голосом, задыхаясь, произнес: «Как же вы не понимаете? Вот так вы должны играть, вот так, мать вашу! Как будто это ваш последний вздох!».
Речь о человеке, который к тому моменту достиг всего, брал чемпионства как игрок, тренер и президент. Когда ты видишь подобное, ты готов сделать все что угодно ради такого человека», – вспоминал О’Нил в эфире «OG Podcast».
Шак был готов сделать, в этом нет сомнений. Его организм – нет.
Статистика центрового таяла стремительно, как эскимо во рту у Моники Белуччи. Райли не мог поверить, что О’Нил отдается на полную и упрекал его в симуляции травм, центровой парировал обвинения едкими высказываниями в прессе и на тренировках.
На одной из них Шак вступился за Джейсона Уильямса, которого Пэт вежливо попросил «убраться из зала к такой-то матери» после опоздания. Градус разговора достиг отметки, при которой начали запотевать окна тренировочного зала. Шак принялся тыкать Райли пальцем в грудь, тот отмахнулся, после чего обдал О’Нил отборной руганью. К счастью для обоих, вмешался Моурнинг. Этот был тот самый момент, который предопределил будущий обмен Шакила. Райли было плевать, куда и на кого менять О’Нила, «Хит» плелись с балансом 9-37, и он, не торгуясь и ничего не выгадывая, сбагрил Шака в «Финикс» на Шона Мэриона и Маркуса Бэнкса.
«Не буду врать. То, как он повел себя тогда, задело меня. Если бы Пэт просто отвел меня в сторону и сказал: «Эй, слушай, это больше не работает. Тебе пора уходить». Мы могли бы поговорить спокойно, обсудить все по-деловому. Без обвинений в симуляциях и драм на тренировке. Мы могли бы избежать всего того неприглядного дерьма, которое затем произошло. Мне нравилось в «Хит», нравилось играть с Уэйдом, мы выиграли чемпионство и должны были расстаться иначе», – резонно подмечает О’Нил.
Леброн Джеймс
Мне кажется, нужно обладать фантазией Ганса Христиана Андерсена, чтобы всерьез поверить в то, что, останься Леброн Джеймс в «Хит», клуб мог бы стать одной из величайших династий в истории спорта. Наоборот, «Майами» удалось урвать пик того самого Леброна, который находился в расцвете сил, но еще не пришел к тому, чтобы постоянно требовать помощь и перекидывать ответственность за поражения на тренеров и руководство. Леброн времен «Хиттлз» – лучший Леброн, в том числе и потому, что был сосредоточен только на баскетболе и на победе в чемпионате.
Его уход в прямом смысле закономерен, поскольку является следующей стадией развития, на которой Джеймс получил больше влияния. Такой человек априори не мог бы сосуществовать с Пэтом Райли.
Президент все достаточно подробно пояснил в своей знаменитой пресс-конференции в 2014, после поражения в финале от «Сперс».
«19 лет назад я приехал на побережье не ради краткосрочного круиза под солнцем. Думаю, эти парни («Хиттлз») тоже. Они получили то, что хотели. Лучшую команду из возможных, большой рынок, большое внимание, два титула.
Всем нам нужно взять себя в руки. Медиа, игрокам, организации «Хит». Это тяжелая ситуация, в которой необходимо держаться вместе. Если у тебя есть внутренний стержень, не искать виновных, а искать выход из сложившейся ситуации.
Если Леброн хочет выйти из дела, значит, ему нужно хорошенько подумать и принять решение. Сейчас момент, когда мы должны понять, из чего мы сделаны и на что можем рассчитывать. Нам не нужна перестройка, нам нужна корректировка, нам нужно пересобрать себя».
В деле формирования команд Джеймс никогда не был поборником изящных стратегических ходов. Он всегда хотел больше: больше денег, больше влияния на формирование ростера, больше возможностей для себя и своих людей. Поэтому видел свое дальнейшее присутствие в «Хит» только в случае выполнения двух взаимоисключающих условий.
В 2010 году Леброн пошел на сокращение зарплаты ради объединения «Большого Трио» и победы в чемпионате, но в 2014-м побеждать вновь на существующих условиях уже не хотел. Джеймс желал 5-летний контракт на 130 миллион и при этом рассчитывал на то, что «Хит» существенным образом усилятся на рынке свободных агентов, не без его рекомендаций, само собой.
То, что одно исключает другое, не говоря уже о том, что все решения по трансферной политике всегда проводились исходя из соображений Пэта Райли, не бралось Леброном во внимание.
Джеймс посчитал для себя унизительными критические слова Райли на пресс-конференции. В ответ он устроил ему легендарную сцену, когда президент «Хит» урвал аудиенцию у Короля и в последний раз убеждал его остаться, а Леброн делал вид, что гораздо больше увлечен просмотром футбольного матча на чемпионате мира.
В книге Иена Томпсона «The Soul of Basketball» Райли признает, что был взбешен уходом Джеймса, хотя отдает ему должное.
«Два или три дня я бродил в полной ярости, изливая свой гнев на себя и своих близких. Мой прекрасный план внезапно рухнул. Эта команда за десять лет могла выиграть пять или шесть титулов.
Но я понимаю произошедшее и логику поступка Леброна. Он все сделал верно. Я смирился с тем, что он и его семья сказали мне: «Нас никогда не примут в родном городе, если Леброн не вернется, чтобы попытаться выиграть титул. Если мы не вернемся в Кливленд сейчас, то в следующий раз, когда появимся там, будем выглядеть как каторжники с меткой на спине. Леброн может стать величайшим игроком в истории человечества, но там, на родине, его никто по-настоящему не примет».
Я не хотел разговаривать с ним или посылать сообщение до того, как увижу, что он выйдет на паркет в форме другой команды. Увидев его в майке «Кливленда», я послал ему сообщение со словами: «Выиграй и будь свободен». Он ничего мне не ответил», – ошибочно утверждает Райли.
Леброн ответил. В присущей ему манере. Вот его слова после победы «Кэвз» в 2016-м.
«Когда я решил покинуть «Майами» – я не буду называть никаких имен, я не могу так поступить – но были люди, которым я доверял и с которыми налаживал отношения на протяжении все тех четырех лет. Так вот, они сказали мне, что я совершаю самую большую ошибку в своей карьере. И это дерьмо задело меня. Знаю, что это было сказано на эмоциях, и от досады, что я ухожу. Но эти слова об ошибке всей жизни… они стали моей мотивацией», – выговорился Джеймс Дэйву Макменамину из ESPN.
Райли утверждает, что это был не он, но сейчас это, наверное, не так важно. Куда показательнее то, что Пэт при всей своей жесткости и принципиальности никогда не отказывал себе в возможности взглянуть на конфликтную ситуацию с разных сторон. В отличие от других.
Крис Бош
История короткая как выдох сожаления. Расставание Криса Боша и «Хит» не было итогом столкновений эго, различия характеров или намеренного бунтарства.
Как только Леброн покинул «Хит», Бош подписал 5-летний контракт на 118 миллионов, но с 2014-го по 2016-й провел всего 97 матчей из-за образования тромба в одном из легких. Бош хотел играть и дальше, несмотря на серьезную угрозу для жизни, но объективно уже не был тем игроком, который мог бы приносить ощутимую пользу, особенно за те деньги, что были прописаны у него в контракте.
К тому же Райли откровенно побаивался брать на себя ответственность за здоровье форварда. Поэтому после советов с медицинским штабом и лечащими врачами Боша было принято решение о том, чтобы отчислить игрока, но сохранить за ним зарплату. Сезон-2015/2016 стал последним, когда Боша видели в форме команды НБА.
«Ситуация с Крисом была очень непростой в эмоциональном плане. Прежде всего, он очень последовательный и ответственный молодой человек. С ним всегда есть о чем поговорить, он с готовностью делится своим мнением и впечатлениями, и поверьте, это не просто нечто «Оу, это было круто, братан». Образованный и всесторонне развитый человек. Мы обратили на это внимание еще на драфте. Из-за ситуации со здоровьем у Зо, мы подумывали о том, чтобы взять «большого». И если бы «Торонто» выбрал Дуэйна, то мы бы абсолютно точно взяли Криса.
Так что заполучить его в 2010-м было большой удачей. Нам многое удалось сделать, он был важной частью побед клуба, он по-настоящему стал одним из нас, поэтому вся организация до последнего хотела, чтобы он продолжил играть. Но, когда встает вопрос жизни и смерти, ты не можешь опираться только на свои желания и эмоции, ты вынужден считаться с компетентным мнением людей, которые разбираются в медицине лучше тебя. Я бы в жизни не простил себе, если бы оказался в ситуации, когда у меня не было бы возможности увидеть Криса на каком-нибудь мероприятии, подойти к нему, обнять и узнать, как у него дела.
Я не собираюсь заканчивать карьеру и жизнь наедине с чувством вины. Это не тот груз, который я способен вынести», – объяснил свое решение по Бошу Райли.
Дуэйн Уэйд
Уникальность «Культуры «Хит» не столько в правилах Райли, ауре мафиозного синдиката и прочих лингвистических обвесах, а в том, что это одновременно главная причина, почему в этот клуб идут и почему из него уходят. Это своего рода испытание на прочность, которое либо сломает тебя, либо сделает лучше.
И карьера Дуэйна Уэйда олицетворяет это как ничто другое.
5-й пик исторического драфта-2003 выигрывал титулы в «Хит» без Леброна, но с Шаком, а потом с Леброном и Бошем, и, как настоящий символ клуба, попытался добиться успеха уже на иной стадии карьеры. Не в качестве талантливого новичка или одного из лучших защитников лиги, а уже будучи матерым и титулованным ветераном.
После ухода Леброна Уэйд подписал двухлетнее продление на 31 миллион и ринулся в бой, но, несмотря на то, что попал на Матч звезд, регулярка в его исполнении запомнилась постоянными сообщениями о пропусках матчей в связи с травмами подколенного сухожилия. Из-за нее же он полностью пропустил плей-офф, всего лишь второй раз в карьере.
Последующий сезон вышел как под копирку: поездка на Матч звезд и травмы. С той лишь разницей, что Уэйд отдавал последние силы в плей-офф, который закончился вылетом во втором раунде от «Торонто».
После такого Уэйд ожидал существенной пенсионной прибавки, но «Хит» всегда готовы были платить за потенциал (из-за чего неоднократно и страдали), но никогда не тешили раздутое эго едущих с ярмарки звезд.
Уэйду было 34, его история болезней по объемам могла конкурировать с библиографией Дарьи Донцовой, но 40-миллионный контракт на 2 года он воспринял как плевок в лицо. Утеревшись, он уехал в родной Чикаго, в «Буллз», предложившим практически идентичные условия (47 миллионов на два года).
Райли все четко расписал в прощальном послании.
«Печально!!!! Так печально! Никогда не забуду шестую игру в Далласе в 2006 году. Как Ди-Уэйд подбросил мяч к небесам. Наш первый чемпионский титул. Увы, наша вселенная несовершенна. Это будет чревато гневом, осуждением, обвинениями вместо благодарности!!! Десять лет назад. На десять лет старше. На десять лет мудрее. Десять лет все изменили. Всех нас. У Дуэйна был выбор, и он его сделал. Он отправился домой. Плохое, очень плохое лето для нас.
Но пройдет еще 10 лет, и в 2026 году это будет кто-то или что-то другое. Будем жить дальше без крови и слез. Просто спасибо. Я по-настоящему любил Дуэйна, но семьи растут, меняются и начинают жить другой жизнью. Он всегда будет частью нас. Всегда! И больше никаких обид и ссор. Давайте просто преодолеем это, если сможем, и никогда не забудем. Я чувствую его боль и гордость за то, что подтолкнуло его к такому решению. Я горд, что был рядом с тобой в важные для тебя моменты. Всегда, навечно, я буду твоим тренером. Навсегда!»
Метания Уэйда сперва в «Чикаго», а затем в «Кливленде», ни привели ни к чему, кроме удлинения списка клубов, за которые выступал Дуэйн. Одинокая надпись «Майами Хит» смотрелась бы куда лучше, но он решил попробовать и попробовал. А главное – нашел в себе силы признать, что дом – это не то место, где хорошо и где тебя со всех сторон поздравляют с победой в чемпионате, а дом – там, где сердце.
Карьеру Уэйд закончил все же в майке «Майами» и с тех пор, даже критикуя «Культуру «Хит», делал это подчеркнуто корректно и конструктивно.
«Обо мне и Пэте было и будет сказано много всякого-разного. Прежде всего, я люблю Пэта Райли. Он был одним из тех, кто занимал важное место в моей жизни с тех пор, как меня задрафтовали, когда мне был в 21 год. Но в то же время у него есть работа, которую он должен выполнять. У него есть свои обязанности. И иногда в них не входит обязательство быть моим лучшим другом. Иногда это значит быть президентом организации и деловым человеком, принимающим тяжелые решения. И это отстой.
Никогда не критиковал Пэта Райли. Никогда не критиковал организацию «Хит». Злило ли меня то, как они порой вели свои дела? Да. Бесили ли меня их решения? Да. Я так же отношусь к своим родителям. Но я люблю их до смерти. И мои дети чувствуют то же самое по отношению ко мне, когда мне приходится наказывать их или я не делаю того, чего они от меня хотят. Тем не менее, они любят меня. И именно так я отношусь к этой организации.
Как я уже говорил, иногда в игру вступает деловая сторона, и это очень, очень неприятная сторона. Но, в конце концов, не ждите от меня в отношении «Майами» ничего другого, кроме любви», – провозгласил Уэйд на своей прощальной пресс-конференции.
Что ж, с таким отношением куда проще стерпеть статую, которую «Майами» недавно установили в честь Уэйда.
Ну а если серьезно, то комментарий лучшего игрока в истории клуба лучше всего характеризует «Культуру «Хит», очередной «жертвой» которой вот-вот станет Джимми Батлер.
О том, как это произойдет, с какими последствиями для «Майами», Пэта Райли и игрока – отдельная история, которая, само собой, даст нам повод вернуться к самобытным устоям и порядкам клуба из Флориды.
Фото: Gettyimages/Michael Reaves / Stringer, Mike Ehrmann / Staff, Jonathan Daniel / Staff, Eliot J. Schechter / Stringer; East News/David Santiago/El Nuevo Herald via AP, AP Photo/J Pat Carter, AP Photo/Wilfredo Lee
Ошибочно приписывается К. Марксу.
Первоисточник - слова немецкого философа Георга Вильгельма Фридриха Гегеля (1770—1831), на что указывает и сам К. Маркс в своем сочинении «18-е брюмера Луи Бонапарта», когда приводит эту гегелевскую мысль, сопровождая ее своей ссылкой: «Гегель замечает где-то, что все великие всемирно-исторические события и личности повторяются дважды: первый раз как трагедия, а второй — как фарс».
Нашёл здесь: https://bibliotekar.ru/encSlov/9/126.htm
Чья цитата вначале?