Тимоти Белла «Баркли. Биография» Глава 31
Эпилог/Благодарности/Фотографии
***
Чарльз обратился к Тиму Кили со странной просьбой.
«Парень, мне нужен аквариум», — сказал он.
Иллюзионист Дэвид Блейн потерпел неудачу, пытаясь задержать дыхание под водой на рекордные восемь минут и пятьдесят восемь секунд. Увидев, что Блейн продержался семь минут и восемь секунд, и его пришлось спасать водолазам, Чак вслух подумал, что он сможет пережить человека, который в преддверии попытки установить мировой рекорд провел неделю, погрузившись в пластиковый шар на площади Линкольна в Нью-Йорке.
«Достань мне аквариум и очки. Я побью рекорд Дэвида Блейна!» — сказал он Кили. Он добавил: «Этот сумасшедший чувак на телевидении пытается задержать дыхание. Я хочу попробовать».
Чарльз едва успел окунуть голову в воду, как Кенни Смит начал гоготать о том, что ему уже трудновато. Эрни Джонсон оказал посильную поддержку, сказав на одиннадцатисекундной отметке, что он «почти у цели». Он вытащил свою шоколадную голову из воды через двадцать четыре секунды, при этом Джонсон подал сигнал о необходимости полотенца и медицинской помощи в случае физического или психологического расстройства, которое испытал его коллега в аквариуме.
«Кенни, не смеши меня!» — кричал он впоследствии над графическим изображением головы Чарльза, наложенной на тучного Аквамена.
Вот как выглядело крупнейшее спортивное шоу со времен Говарда Коселла, Фрэнка Гиффорда и Дона Мередита в эфире Monday Night Football. Трюки Чарльза еженедельно смотрели около 650 тыс. семей.
«Чарльз изменил все, — сказал Ричард Дейч, многолетний журналист Sports Illustrated, а теперь The Athletic.
Через шесть лет работы изменился и сам Чарльз. Щедрость, которую он когда-то держал в тайне, стала более заметной, например, он пожертвовал $1 млн. на восстановление домов в Нижнем Девятом квартале Нового Орлеана, пострадавших от урагана «Катрина».
В своей третьей книге «Кто боится большого черного?» Чарльз провел серию бесед с известными деятелями, занимающимися вопросами расы. Одним из них был преподобный Джесси Джексон, легенда движения за гражданские права, которого он ранее осуждал в Sports Illustrated за то, что тот не сделал достаточно «для социальных изменений в черном сообществе», а вместо этого «слишком занят тем, что делает других женщин беременными». Джексон, бывший кандидат в президенты от демократов в 1984 и 1988 годах, до этого момента пренебрежительно относился к политическим устремлениям Чарльза, говоря лишь: «Он баскетболист».
Однако их разговор стал для Чака поучительным. Он видел в Джексоне неутомимого защитника интересов чернокожего населения, который спустя десятилетия «все еще доносит свою идею, независимо от того, готова ли аудитория взять на себя обязательства вместе с ним».
«Он разрушил стереотип большого, тупого спортсмена, — сказал Джексон в 2020 году. — Он говорит как образованный человек, потому что он таковым и является».
В рамках этой книги он также взял интервью и подружился с Бараком Обамой, в то время сорокалетним сенатором от штата Иллинойс, баллотировавшимся в Сенат США, который предстал перед миром во время своего программного выступления на Национальном съезде демократов в 2004 году. Его смутил блеск Обамы. Во время предвыборной кампании в Каире, штат Иллинойс, Обама поддержал слова Чарльза о том, что чернокожие дети нуждаются в ролевых моделях в классе.
«Я не утверждаю, что это должно быть только так, — сказал Обама, — но во многих ситуациях тебе нужен кто-то, кто мог бы назвать тебя по имени и сказать именно то, о чем говорил Чарльз, что читать книги — это не "вести себя как белый"».
Ему нравится Обама, но он считает, что расовый раскол слишком глубок, чтобы Америка когда-либо имела чернокожего президента, хотя он и полагает, что такой молодой человек, как Обама, может «объединить людей».
Ранняя поддержка Обамы в сочетании с разочарованием в консерватизме при президенте Джордже Буше-младшем — периоде, омраченном бесконечными войнами и «настоящей трагедией» в виде увеличивающегося разрыва в доходах между богатыми и бедными — заставила Чарльза в 2006 г. полностью покинуть Республиканскую партию. Спустя годы он закрепил свою позицию, заявив бывшему другу Рашу Лимбо, который утверждал, что Чарльз потворствует Обаме, что он хотел бы выбить из него всю душу. Он также отрицает, что когда-либо был республиканцем.
Но кое-что осталось неизменным, в частности, его критика в адрес лиги. Его слова у многих нашли отклик. Сью Берд, перенесшая операцию и опасавшаяся, что ее игра к тридцати годам зашла в тупик, восприняла мнение Чарльза о том, что пожилые игроки, перенесшие травму, не могут бороться с дедушкой-временем, как вдохновение, хотя сегмент не был направлен на нее. «Я подумала: "Нет, к черту это. Ни за что, Чарльз", — вспоминала она во время мини-лагеря женской сборной США 2020 года. — Он говорил это не обо мне, но эти слова затронули меня, и я подумала: "Мое представление полностью переворачивается"».
Одним из тех, кто обратил на это внимание, был Кобе Брайант, и он был не в настроении слушать Чарльза. После того как в 2006 г. Брайант попал всего 3 броска во второй половине седьмой игры с «Финиксом», Чарльз назвал игру суперзвезды «очень эгоистичной», обвинив его в попытке доказать, что без него его безжизненные «Лейкерс» не смогут ничего сделать. Эти высказывания привели в ярость Брайанта, который назвал Чарльза «глупым» за предположение, что он пытается испортить игру. Около двух часов ночи Чарльз посмотрел на свой телефон в Studio J и увидел текстовое сообщение. Брайант был в бешенстве. А потом еще. И еще. И все больше и больше.
«Кобе начал переписываться со мной в течение следующих трех часов, — говорит Чарльз о двадцати-двадцати пяти сообщениях, полученных им от него. — Мы переписываемся, и он каждый раз называет меня засранцем, самым главным сукиным сыном в мире, а я смеюсь, когда получаю это. Я пишу: "Йо, чувак, возьми трубку и позвони мне". [Он ответил]: "Нет, за-сранчик"».
«Во-первых, — написал он Брайанту, — я назвал тебя лучшим игроком в мире в течение последних трех лет, а ты не позвонил и не поблагодарил меня. Но мне не понравилось то, что ты сделал. И я знал, что ты делаешь».
Мнение о том, что Чарльз был прав, настолько сильно преследовало Кобе, что в том же сезоне в серии плей-офф он выступил с защитой в передаче «Внутри». Появление Брайанта в светло-голубом свитере-жилете, белой рубашке и золотистом галстуке заставило Чарльза признать, что он был неправ, вынеся свои обвинения на национальное телевидение — редкий случай, когда Чак сказал, что сожалеет о публичной критике игрока. Они не очень хорошо знали друг друга, но этот момент превратился у них во внутреннюю шутку, причем Чарльз позже признался, что пламенные ответы Брайанта были «потрясающими».
В какой-то мере появление во «Внутри» вскоре после этого также помогло Кобе после обвинений в сексуальных домогательствах в Игл (штат Колорадо), которые за пару лет до этого подмочили его репутацию и бросили тень на лигу. Кобе посмеялся над собственным имиджем во время сегмента «Ушел рыбачить» и пообещал Эрни, что не будет ссориться с Чаком в студии.
«Я не собираюсь прыгать через стол и бить его по голове или что-то в этом роде», — ответил Брайант, чем немало позабавил Эрни и Кенни.
Хорошо, что Чарльз не был побит на национальном телевидении, ведь его собирались ввести в Зал славы.
* * *
Спустя шесть лет Чарльз начал осознавать свое истинное наследие: каждый невысокий толстый парень, играющий в баскетбол, будет напоминать болельщикам Чарльза Уэйда Баркли.
«Это неплохое наследие, — сказал он своему другу и соавтору Майклу Уилбону. — Всегда найдутся невысокие толстые парни».
Чак, возможно, и вошел в шорт-лист величайших игроков лиги, которые никогда не выигрывали титул, но он был бесспорным хедлайнером в классе, включавшем Доминика Уилкинса, Джо Дюмарса и Джино Оримму.
В Зале славы Чарльза приветствовали две наиболее значимые фигуры в его карьере: Мозес Мэлоун и Джерри Коланджело.
«Вы знаете, это, в общем-то, конец», — сказал Чарльз в начале своего выступления.
Там были все. Приехал Джон Эдвардс, один из его лучших друзей из Лидса. Фрэнк, отец, которого он принял в свою жизнь после долгих трудов, находился в здании, и для многих это был первый раз, когда они увидели отца Чарльза воочию. Чарси и Джонни Мэй, вместе с которыми были и его братья Дэррил и Джон.
Он похвалил всех своих тренеров, начиная с Уоллеса Ханикатта, своего первого тренера в средней школе, который занимался с ним только для того, чтобы держать его подальше от неприятностей. Обычно спокойный Ханикатт был ошеломлен.
«Я не могу поверить, что это происходит, — сказал себе Ханикатт на церемонии вступления в Зал славы. — Это тот самый молодой парень, которого я когда-то тренировал?»
Он поблагодарил Сонни Смита, человека, который привел его в Оберн, за то, что тот сделал его лучшим человеком. Взглянув на выписку из диплома, трехлетний игрок «Тайгерс» пошутил, что он — законный студент-первокурсник. При этом он отметил, что не выполнил обещание, данное бабушке — получить диплом.
Он нашел в толпе Морин, стильно одетую в красное платье, светлые локоны обрамляли ее лицо. Единственное слово, которое он мог подобрать, описывая женщину, встреченную им в TGI Friday's все эти годы назад, было «святая».
«Если ты можешь терпеть меня все эти годы... — замялся Чарльз. — Ей пришлось столкнуться с много чем, когда меня арестовывали шесть или семь раз».
Он сделал паузу и уточнил: «Меня всегда оправдывали!». Аудитория всколыхнулась, а Морин расплылась полнозубой улыбкой.
«Знаете, когда меня арестовывали, это всегда было написано заглавными буквами, — сказал он. — А когда меня оправдывали, это всегда было написано строчными [буквами]».
Рядом с ней сидела Кристиана, его самый большой подарок. При росте 180 см отец рекомендовал ей играть в баскетбол. В чем проблема? Она не любила спорт. Совсем. Когда эта мечта умерла, ему оставалось лишь благодарить свою семнадцатилетнюю дочь за то, что она ни с кем не встречается. Если бы она встречалась, пошутил он, велика вероятность того, что он сидел бы в тюрьме за убийство.
Обращаясь к другим членам своей семьи, он указал на старшего брата, которого у него никогда не было — Эрни Джонсона, который в начале года объявил, что с 2003 года у него диагностирована неходжкинская лимфома. Однажды Эрни брился, когда заметил шишку возле левого уха. Когда он наконец прошел обследование, выяснилось, что это опухоль неизлечимой, но поддающейся лечению формы рака. От этой новости Джонсону, человеку непоколебимой веры, «захотелось ударить Бога прямо в нос», но он поклялся закатать рукава, пройти необходимую химиотерапию и, по его словам, «соревноваться».
Это известие потрясло Чарльза, который сидел молча и мог только качать головой в недоумении, когда Эрни сообщил ему об этом за час до их первого выступления после игры Всех-Звезд. Он звонил ему раз в неделю, чтобы узнать, как дела. Именно поэтому Чарльз с волнением наблюдал за тем, как Джонсон, потерявший волосы в результате лечения, нашел в себе силы отправиться в Спрингфилд (штат Массачусетс) для участия в торжественном вечере. «Я сказал Эрни, что он должен быть больше похож на меня и Кенни, — обратился Чарльз к собравшимся. — Я сказал: "Ну, тебе лучше быть лысым, потому что я не уверен, что ты хочешь быть черным"». Он не мог упустить из виду Кенни, у которого был медовый месяц: «Я сказал: "Кенни, ничего страшного. Ты женишься лишь раз". Потом я сказал: "Что ж, это твой третий брак". Я сказал ему, чтобы он наслаждался им. Может в этот раз срастется».
Там был Джулиус Ирвинг, его бывший товарищ по «Филадельфии» и кумир. Чак вспомнил одну мудрость Ирвинга: Мы являемся хранителями игры. Теперь Чак понял это, и доктор Джей зааплодировал.
«Игроки оценивали его по тому, сколько раз он выходил на площадку и надирал задницу, — сказал Ирвинг. — Чарльз, несмотря на то, что его внимательно изучали, критиковали и осуждали за неудачи, а не за успехи, добрался до самой вершины. Он стал великим».
* * *
Колин Каухерд мог лишь дать Чарльзу совет, который он уже много раз слышал: Осторожнее со столами, парень.
«Не зря же они строят эти казино: Тебе не выиграть, — сказал ему Каухерд о своих широко освещенных поездках в Лас-Вегас. — Может, максимум пятнадцать минут за столом? И достаточно».
«Послушай, Колин, не умирать же мне со всеми этими деньгами, — ответил он. — Представь, когда я буду в аду, вся моя семья будет драться из-за всех этих денег? Смотреть наверх на все это будет просто кошмаром».
Пожалуй, ни один спортсмен не чувствовал себя в Вегасе так комфортно, как Чарльз, жизнь бесконечной вечеринки Города Грехов. Азартные игры, выпивка, курение сигар, ужины, женщины и все, что душе угодно. Чарльзу это нравилось. Он также был любителем бокса, редко пропускал крупные поединки. Лас-Вегас стал его частью.
«Он был игроком во всех отношениях, — говорит Норм Кларк, многолетний обозреватель ночной жизни в газете Las Vegas Review-Journal. — Все хотели быть рядом с Чарльзом. Все хотели быть похожими на Чарльза. Он был любящим веселье Чарли».
Игра в блэкджек с Чарльзом стала для Марка Кьюбана необычным опытом. Задолго до того, как стать владельцем «Даллас Мэверикс», Кьюбан покупал билеты по $10 и пробирался в партер, где выкрикивал Чарльзу предложения о лучших салат-барах в районе Даллас-Форт-Уэрт. Но однажды летом Чарльз предложил Кьюбану сыграть в блэкджек с компанией, в которую входили Джордан, великий теннисист Пит Сампрас и легенда хоккея Марио Лемью. Но Кьюбан не знал, что Чарльз играет по $5 тыс. за руку. А когда Кьюбан попытался сыграть по $100 за руку, Джордан, игравший примерно по $10 тыс. за руку, посмотрел на это с весельем: Какого хрена?
Кредитная линия в $1 млн. изменила ситуацию, а Чарльз купил пятьдесят бутылок текилы и раздал их как конфеты на Хэллоуин, что, по словам владельца компании, стало «одной из лучших вечеринок в истории». Однако это не изменило удачи Чарльза за столом для игры в блэкджек.
Увидев, как Чак ставит $10 тыс. в блэкджеке и еще $10 тыс. в кости, гольфист Андрес Гонзалес так разволновался, что у него случилось нечто вроде приступа паники в состоянии опьянения. «Меня это напрягало», — вспоминает он.
Чарльз привязался к сотрудникам всех уровней, работающим в Вегасе, и разговаривал с ними так, как будто они на много лет были друзьями. Однажды Дэн Ле Батар видел, как Чарльз незаметно положил несколько стодолларовых фишек в карман рубашки уборщика, который убирался неподалеку.
Многие интервьюируемые для этой книги отмечали, насколько щедро Чарльз дает чаевые, особенно в сравнении с Джорданом, у которого было другое отношение к деньгам и людям. Чарльз однажды вспомнил, как Майкл помешал ему дать деньги бездомному: «Он шлепает меня по руке и говорит, что если он может сказать: "Есть мелочишко?", то он может и сказать: "Добро пожаловать в McDonald's, чем я могу вам помочь?"».
Если работники казино получали информацию о том, что Чак в городе, они менялись сменами, чтобы быть там в одно и то же время. Он был известен тем, что давал сотни и даже тысячи чаевых.
«В казино он был рок-звездой, — сказал Кларк. — Когда Чарльз приходил и выигрывал крупные суммы, его чаевые были для этих ребят как второе Рождество».
Три короля Вегаса — Чарльз, Майкл и Тайгер Вудс — познакомились в конце 90-х годов и сразу же нашли общий язык. Во время празднования своего двадцать первого дня рождения Тайгер решил собрать компанию друзей, чтобы рано утром сыграть в гольф-клубе «Грейхок» в Скоттсдейле. Около семи часов утра он позвонил группе и сообщил, что не сможет приехать, сказав, что его занесло в Вегас вместе с Чарльзом и Джорданом.
«В итоге он вышел на следующий день и стал похож на мышь, которую притащила кошка», — рассказывал один из друзей в 2010 году в интервью Vanity Fair.
В ночном клубе «Лайт», расположенном в Вегасе, самые красивые девушки из персонала получали отгул, чтобы потусить с трио и чтобы те продолжали тратить деньги. «Девчонки отрабатывали», — говорит один из бывших сотрудников. К двум часам ночи Вудс сидел на банкетке. Он хотел, чтобы его увидели не только Чарльз и Джордан, но и все представители молодой, тусовочной толпы.
Хотя его пристрастие к азартным играм не было секретом, глубина убытков Чарльза до 2006 года оставалась неизвестной. Пытаясь объяснить, что гольфист Джон Дэйли переживает из-за своих проблем с азартными играми, Чарльз признал, что его потери в азартных играх оцениваются в $10 млн. Эта цифра резко возросла: спустя годы он признался, что, хотя он, вероятно, десять раз выигрывал в Лас-Вегасе $1 млн, по его прогнозам, он проигрывал такую же сумму в тридцати отдельных случаях. Однажды ночью в 2006 году он признался, что проиграл $2,5 млн. «за шесть часов».
Опасения по поводу пристрастия Чарльза к азартным играм достигли апогея в мае 2008 г., когда компания Wynn Las Vegas подала на него иск в окружной суд. Казино утверждало, что звезда не вернул $400 тыс. в виде игровых фишек, выданных ему годом ранее по ставке на Супербоул. Wynn также убедили окружную прокуратуру округа Кларк начать уголовное расследование по факту невыплаты Чарльзом долга.
После того как его попытки связаться с Чарльзом остались без ответа, окружной прокурор Дэвид Роджер передал жалобу в Review-Journal. Чарльз оплатил ее на следующий день, но узнал, что должен еще $40 тыс. за судебные издержки.
«Я облажался, — сказал он Эрни в эфире "Внутри". — Это была стопроцентная моя вина. Я больше не собираюсь играть в азартные игры. Если я могу позволить себе потерять деньги, это не значит, что я должен это делать».
* * *
Никто не проводит новогоднюю вечеринку так, как Чарльз — это ежегодное зрелище, которое он уже много лет устраивает за свой счет с диджеем, танцами, подарками и обильной выпивкой.
Президент компании Turner Sports Дэвид Леви уже лег спать в своем доме в Вестчестере (штат Нью-Йорк), когда рано утром в новогоднюю ночь 2008 года ему позвонил Чарльз.
— Привет, Чак, как сам? С Новым годом, — пожелал он своей звезде.
— О, я облажался, — ответил Чарльз. — Я в полицейском участке. Меня арестовали.
Первое, что сделал Леви — зашел на сайт Deadspin, чтобы посмотреть, был ли обнародован полицейский отчет. С экрана компьютера на Леви смотрел снимок Чарльза — полувыбритого, потного, со сдержанной улыбкой и налитыми кровью, слезящимися глазами — который сайт назвал «одна из самых увлекательных, тревожных и удивительных вещей, которые вы когда-либо читали».
— Боже мой, — ответил Леви.
Ранее в ресторане Mastro's City Hall Чарльз отведал стейк, лобстера, картофельное пюре и кукурузу со сливками, достойные короля спортивных СМИ. Празднование 30 декабря 2008 года продолжилось в рок-баре Dirty Pretty, где вечеринка из четырехсот человек, среди которых были звезда НФЛ Майкл Стрейхэн и актер Джалил Уайт, известный как Стив Уркель, за три часа работы бара набрала $1,8 тыс.
Однако ночь была еще далека от завершения.
В праздничные дни Пит Смит находился на службе в полицейском управлении Гилберта, работая в составе оперативной группы по борьбе с вождением в нетрезвом виде в Восточной долине. Эта работа была очень близка Смиту, который потерял напарника в 2006 г. в результате инцидента с участием несовершеннолетнего пьяного водителя, который проехал на красный свет и сбил офицера в 90 метрах от его мотоцикла. «Когда происходит нечто подобное, ты обнаруживаешь, что очень предан своему делу», — сказал Смит.
Дабы составить ему компанию в день рождения 30 декабря, пятнадцатилетняя дочь Смита, Джессика, присоединилась к нему во время поездки в патрульной машине без опознавательных знаков по Старому городу Скоттсдейла, модному району ночной жизни.
В 1:26 Смит остановил черный «Инфинити QX56» за то, что тот проехал через знак Стоп в полуквартале от Dirty Pretty. Прежде чем внедорожник остановился, на пассажирское сиденье забралась женщина.
Смит сразу узнал водителя, а также по сильному запаху водки, исходившему от его дыхания. Чарльз прямо спросил, не остановили ли его из-за того, кем он является, что было не так, сказал Смит.
«В очереди стояли три или четыре машины, и я был четвертым, — написал Чарльз в предисловии к книге обозревателя Dallas Morning News Тима Коулишоу "Пьянство в спорте", вышедшей в 2013 г. — Мы все медленно проехали знак Стоп, и когда я это сделал, включились проблесковые маячки, и полицейские машины выскочили из леса».
После того как офицер выявил шесть признаков алкогольного опьянения, включая содержание алкоголя в крови на уровне 0,149, что почти в два раза превышало установленный в Аризоне предел, Смит спросил Чарльза, куда он направляется. Чарльз, который не прошел тест на трезвость, но утверждал, что не превышал скорость, сказал, что он «спешил за девушкой», и призвал Смита признать, что женщина с ним была «горячей». Он не собирался давать полицейскому «бредовый ответ» о том, сколько он выпил. Почувствовав себя немного комфортнее и конгениальнее в окружении офицеров, прибывших на место происшествия, бывший игрок позже ответил, почему он не смог полностью остановиться перед знаком Стоп.
«[Баркли] спросил меня: "Вы хотите знать правду? Когда я сказал ему об этом, он ответил: "Я собирался заехать за угол, чтобы мне сделали минет", — написал Смит в полицейском отчете. — Затем он объяснил, что за неделю до этого она сделала ему "минет" и сказал, что это был лучший минет в его жизни».
Когда стало ясно, что его собираются арестовать за вождение в нетрезвом виде, Чарльз проявил заботу о женщине-пассажире, вспоминает офицер, и настоял на том, чтобы ее отпустили. По словам Смита, женщине, личность которой не установлена в полицейском отчете, было разрешено покинуть автомобиль и вернуться в бар.
Он был арестован по подозрению в вождении в нетрезвом виде и нарушения правил движения легкой степени. Его автомобиль был конфискован, и позже он был отпущен на такси.
Леви не потребовалось много времени, чтобы увидеть отчет на Deadspin, а также TMZ и The Smoking Gun. Леви сказал ему, чтобы он на следующий день ехал в Атланту. Чарльз был отстранен от работы на телеканале TNT на шесть недель. После этого Чарльз отказался возвращаться в эфир на уик-энд Всех-Звезд в Финиксе, посчитав, что его присутствие омрачит праздничные мероприятия.
«Я смотрю на себя и думаю: "Черт, я хочу, чтобы он вернулся. Это чертовски большие рейтинги", — вспоминает Леви. — Но я этого не сделал, потому что Чак попросил меня не делать этого».
В последующие недели Баркли подвергался нападкам со стороны критиков, которые задавались вопросом, не следует ли публике ожидать большего от одного из самых высокооплачиваемых деятелей телевидения. В шоу Saturday Night Live Кенан Томпсон, изображавший Баркли, высмеял его слишком потную фотографию, на которой он был похож на «Уилсона, уплывающего от Тома Хэнкса» [прим.пер.: Имеется ввиду фильм «Изгой», в котором Хэнкс играл современного Робинзона, а Уилсон — это его Пятница — волейбольный мяч фирмы Wilson]. Однако Чарльз и его адвокаты были возмущены тем, что фраза о получении орального секса была включена в полицейский отчет, утверждая, что она не должна была восприниматься всерьез.
«Это была стопроцентная шутка, — сказал Чарльз, добавив, что он сделал это после того, как внес залог и ждал, когда его подвезут. — Но кто-то решил поместить это в отчет, и поэтому все думают, что я сказал это всерьез, чтобы выйти из-под ареста».
* * *
Сейчас Смит является пастором реформаторской баптистской церкви «Искупитель» в Фениксе и утверждает, что ночь, когда он остановил Чарльза за вождение в нетрезвом виде, вообще не была чем-то личным. Проработавший в полиции двадцать один год, большой поклонник «Санз» просто выполнял свою работу, пытаясь уберечь свою дочь от того, что могло стать причиной громкого судебного разбирательства.
После того, как адвокат выключил запись, он спросил меня: «Зачем ты включил информацию о том, что заехал за угол, чтобы сделать минет?». Я рассказал ему, как я хочу продемонстрировать степень нарушения Чарльза. Вторая половина, о которой я ему не сказал — это то, что в машине была моя дочь. Если благодаря этой информации дело не будет передано в суд, и моя дочь не будет втянута в эту ситуацию, то так тому и быть.
У меня не было цели унизить его, рассказав подробности о женщине в машине. Я могу лишь представить, что из-за этого получилось.
Я слышал, что для него это было настоящее дно. Я не знаю, изменило ли это каким-то образом его поведение, но я надеюсь, что в какой-то степени это было чем-то позитивным.
* * *
Чарльз был оштрафован более чем на $2 тыс., ему было предписано пройти программу лечения от алкоголизма и установить на свои автомобили устройство блокировки зажигания. Однако именно его трехдневное пребывание в марте 2009 г. в «палаточном городке» округа Марикопа — печально известной тюрьме под открытым небом, которую курирует шериф Джо Арпайо — вызвало недоумение.
Палаточный городок, где заключенных одевали в полосатые комбинезоны и розовое белье, а спать заставляли в старых палатках времен Корейской войны, критики долгое время называли жестоким, поскольку в нем люди содержались в условиях знойной жары, достигавшей 40-50 градусов. В ответ Арпайо заявил, что если американские войска в Ираке могут справиться с такими условиями, то заключенные должны заткнуться и смириться. Заключенных кормили зеленой колбасой и заставляли слушать радиостанцию KJOE, на которой звучали все любимые песни шерифа. Даже Арпайо, жесткий сторонник борьбы с нелегальными иммигрантами, который, как было установлено впоследствии в ходе исследования Министерства юстиции, руководил самой жестокой практикой расового профилирования в истории США, однажды назвал Палаточный городок «концентрационным лагерем».
На пресс-конференции за оградой тюрьмы Чарльз, одетый в красно-синий спортивный костюм Nike, сидел рядом с Арпайо, держа в руках книгу с поддержкой своего нового заключенного, и назвал время пребывания Баркли в Палаточном городке «стимулирующим».
Хотя опыт Чарльза вряд ли можно назвать опытом обычного заключенного. В рамках соглашения об освобождении от работы он должен был находиться там только с 8:00 до 20:00. Его не заставляли носить позорную униформу и есть зеленую колбасу, у него была своя личная палатка. Баркли отмахнулся от вопросов о том, почему он не одевается так, как его сокамерники.
«Если вы действительно хотите опустить меня на самое дно, я могу это сделать, и вам станет легче, — сказал тогда Чарльз. — Я знаю, что когда [кто-то] знаменит, вам нравится видеть, как людей унижают».
По словам Лена Шермана, биографа Арпайо и Джерри Коланджело, пресс-конференция в Долине с участием двух крупнейших знаменитостей региона стала лакомым кусочком для местных жителей, которые преклонялись перед их личными качествами.
«Это было абсолютное шоу, как же иначе? — сказал Шерман. — Это был самый яркий шериф в городе и самая яркая спортивная звезда в городе, где нет ни того, ни другого... в плоском пейзаже, лишенном индивидуальности. Это было неизбежно».
Чарльз, который первоначально поддержал Арпайо в его автобиографии «Самый жесткий шериф Америки», написанной в 1996 г., выразил свое недовольство шерифом через год после своего пребывания в тюрьме. Комик и друг Джордж Лопес в программе «Внутри» предложил Чарльзу не учить испанский так быстро в связи с принятием в Аризоне SB 1070 — иммиграционного закона штата, позволяющего полиции допрашивать и задерживать предполагаемых иммигрантов, не имеющих документов. Упоминание о новом законе, который на тот момент был самой широкой и самой жесткой мерой против нелегального населения в стране, привело Чарльза Арпайо в ярость, и Лопесу пришлось сказать ему «успокойся», после чего он переключился на игру «Бакс»-«Хокс» в тот вечер.
«Когда я думаю о Чарльзе, я вспоминаю, как он выступал против SB 1070 и расистских законов в Аризоне, которые продвигал Джо Арпайо, — сказал Дэйв Зирин из Nation. — Это стоит запомнить».
Этот инцидент стал уроком для Чарльза, который утверждал, что садился за руль «сотни и сотни раз» после выпивки без каких-либо проблем. Он убежден, что не был пьян в тот вечер, но считает, что этот инцидент изменил его взгляды на решение, которое он повторял на протяжении десятилетий.
«Я никогда и не думал о том, чтобы кого-то убивать, — сказал Чарльз. — Лично для меня это было так: "Надо же, я действительно могу кого-то убить"».
Его карьера телеведущего и личная жизнь не пострадали настолько, что Sports Illustrated назвал Чака «Артист побега» — «супергероем, который выбирается из-под обломков рухнувшего здания, спокойно смахивая пыль с плеч, как будто ничего не произошло».
Эта сила пребудет с ним в самый тяжелый для него период потерь.
***
Если хотите поддержать проект донатом — это можно сделать в секции комментариев!
Приглашаю вас в свой телеграм-канал, где только переводы книг о футболе и спорте.
