Тимоти Белла «Баркли. Биография» Глава 10
Эпилог/Благодарности/Фотографии
***
Боб Найт опоздал, и Чарльзу Баркли не терпелось поиздеваться над ним.
Будучи громким сторонником своевременного посещения собраний и тренировок, Найт, легендарный и противоречивый тренер из Индианы, которого прочили в мужскую сборную США по баскетболу 1984 года, опоздал на одно из вечерних совещаний с тренерским штабом команды во время олимпийского просмотра. После того, как Найт вошел в комнату с опозданием примерно на десять минут, Чарльз вскочил и закричал при всех: «Уже десять минут пятого, где вас черти носят?».
В той же мере, в какой репутация Чарльза как талантливого, свободолюбивого человека опережала его, то же самое можно сказать и о восприятии Найта как баскетбольного кудесника, чья ярость регулярно переходила грань, отделяющую учителя от тирана. Поэтому неудивительно, что тренер воспринял это не очень хорошо.
«Позволь мне сказать тебе кое-что, Чарльз, ты жирный сукин сын! — кричал Найт, согласно рассказу Элвина Робертсона из Арканзаса, одного из игроков в комнате. — В этой армии есть только один начальник, и это я!» Он добавил: «Твоя жирная задница здесь долго не задержится!».
Пока был один начальник, которого можно было увидеть, был и один Чарльз, которого можно было услышать. Грохот был настолько неожиданным и громким, что Джим Бойхейм поспешил вернуться в просторное здание, чтобы посмотреть, в чем дело. Было бы легко принять как должное постоянное качество игры среди семидесяти двух игроков-студентов, которые боролись друг с другом на Олимпийском просмотре 1984 года за шанс представлять свою страну, представляя собой «кто есть кто» среди звезд НСАА. Но все это было проигнорировано, когда Чарльз забросил сверху через Патрика Юинга и всех остальных.
«Я услышал еще один удар, посмотрел, и Чарльз забрасывал поверх всех, — сказал Бойхейм. — Я серьезно — он просто разрывал корзину».
С башни в стиле Бера Брайанта Найт внимательно наблюдал за своими любимыми игроками. На этот раз он хмурился и качал головой, глядя на увиденные им внизу разрушения. Подобные розыгрыши — это не то, чем должен был быть просмотр, или, по крайней мере, не то, чего, по мнению Найта, они пытались достичь. Тренер из Индианы был неоднозначным выбором для руководства программой. Обладая новаторским и демонстративным характером, Найт был призван привить дисциплину, уважение и страх баскетбольной программе США, которая двенадцатью годами ранее была с треском выбита СССР в борьбе за золотую медаль, а советская сборная во время американского турне 1982 года разгромила команды колледжей.
Хотя в то время оставалось неясным, будут ли противники по холодной войне снова бойкотировать Игры 84-го года, Найт организовал программу правил поверх правил, как будто от этого зависело будущее баскетбола страны. Это означало, что он делал это по-своему, без излишеств, в своей собственной манере — кричал, ругался, унижал и морально издевался над игроками любыми средствами, необходимыми в стремлении к совершенству.
Это также включало в себя знакомство с молодым человеком, который шел вразрез с жесткими и контролирующими тенденциями Найта, но чей талант нельзя было игнорировать.
«Чарльз Баркли был КЗВЗ: Королевская заноза в заднице», — сказал Найт.
Чарльз отвечал ему тем же. «Я ненавижу сукина сына», — сказал Чарльз о Найте.
* * *
Если выбор несдержанного Найта для руководства сборной в бою считался провокационным, то что означало бы вооружить его одной из самых наикрутейших и непредсказуемых боеголовок в студенческом баскетболе? Чарльз, который ранее пренебрежительно отзывался о русских и их месте в баскетболе, публично похвалил возможность играть за Найта, сказав, что для него и Чака Персона быть выбранными на просмотр на Игры в Лос-Анджелесе — «большая честь». Найт, который позже сказал, что никто не хотел видеть Чарльза в команде больше, чем он, из-за проблем с выбором игроков, которые он представлял миру, предположил, что приглашение игрока года в SEC было посланием, которое он хотел отправить потенциальной угрозе американского доминирования.
«Когда эти русские приедут сюда, я хочу, чтобы они знали, что их побьют», — сказал Найт.
Учитывая огласку вокруг его веса, а также перепалку со Смитом по поводу подготовки в это время, Чарльз правильно предсказал весной, что его фигура станет проблемой для Найта, который уморительно попросил, чтобы он весил 98 кг. Затем Найт одумался: «Баркли с 98 кг — это все равно, что попросить Ракель Уэлч сделать пластическую операцию».
«Я приехал на просмотр с намерением изменить всеобщее мнение о Чарльзе Баркли, — сказал Баркли. — Я собирался, как говорил Мухаммед Али, "шокировать мир". Именно это и перспектива заработать деньги больше всего волновали меня на Олимпийском просмотре».
Спортсмены, участвовавшие в Олимпийском просмотре 84-го года, считались самой выдающейся коллекцией американских баскетболистов-любителей из когда-либо собранных. Пит Ньюэлл, олимпийский тренер 1960 года и один из ближайших наставников Найта, «никогда не видел ничего подобного этим парням». Слева — Юинг, Майкл Джордан и Сэм Перкинс, роскошный левша. Справа — меткий стрелок Крис Маллин из Сент-Джонса, миролюбивый Уэйман Тисдейл из Оклахомы и принципиально здоровый разыгрывающий-первокурсник Стив Алфорд из Индианы. К ним присоединились менее известные таланты, у которых был шанс добиться профессионального успеха, от Джона Стоктона и Карла Мэлоуна до Джо Дюмарса и Терри Портера.
У каждого из них были свои причуды. Антуан Карр взял отпуск от работы с годовой зарплатой в $225 тыс. в своей команде итальянской лиги, а также от работы по изготовлению макарон в Милане. Дэнни Мэннинг еще учился в школе. Можно было надеяться узнать новую фразу из язвительного лексикона Мэлоуна, статного форварда Луизианы Тек. Нельзя было упускать ужасное впечатление, произведенное Тисдейлом на Ричарда Никсона. Как многие только начинают узнавать, Джордан был склонен к соперничеству во всех видах деятельности, не связанных с баскетболом, и любил проводить время в одиночестве в кафе-мороженом «Шоколадный лось», его любимом заведении в городе.
Но Чарльз стал историей сборов, заинтриговав скаутов, руководителей, игроков, тренеров и представителей СМИ, а также болельщиков, которые впервые увидели в основном региональных талантов. Среди присутствующих был тренер Дьюка Майк Кржижевски, бывший разыгрывающий и помощник Найта, который мог только присоединиться ко всем остальным в благоговении перед асом Оберна.
«Я никогда не видел, чтобы кто-то с таким телосложением мог играть на том уровне, на котором он играл», — сказал Кржижевски.
По мере того, как статус Чарльза увеличивался, росли и разговоры о его обхвате и диете. Некоторые прозвища были оскорбительными, и он беспокоился, что разговоры вокруг его тела затмят его талант на площадке. В одной из статей San Francisco Examiner говорится, что Чарльз «управляется с вилкой так хорошо, как никто в мире».
Вскоре после прибытия на просмотр репортеры снова спросили Чарльза о его весе и привычках в еде, и он снова был готов ответить, чтобы утолить их аппетит. «Я на самом деле ем не так много. Я просто, более или менее, склонен есть постоянно, — сказал он журналистам. — Если бы я мог войти в комнату и содрать с себя все это, я бы вышел оттуда похожим на Геракла».
Пишущий для Washington Post Майкл Уилбон предсказал, что когда, а не если, Чарльз попадет в сборную тем летом, «он может просто записать первый альбом упражнений с текстами, которые призывают перекусывать после каждого прыжка».
Однако когда дело дошло до его присутствия на площадке, игроки начали формировать свое собственное мнение. Кенни Филдс из UCLA отметил вежливость Чарльза, то, как он регулярно говорил «извини», когда случайно врезался в него. Джон Уильямс из Тулейна, который все еще страдал от хрустящего удара локтем, нанесенного ему Чарльзом во время просмотра, часто думал, когда бежал по площадке: «О, нет, кто угодно, только не он». Стоктону, неизвестному защитнику Гонзаги, пришлось остыть после того, как он ударил кулаком Чарльза в столкновении со слепой стороны. Защитник из Иллинойса Брюс Дуглас подумывал о том, чтобы разогнаться, пока не подумал: «Подожди минутку. Этот парень слишком быстро двигается».
Как только тренировки и небольшие игры закончились, Джо Кляйн и некоторые другие игроки потянулись туда, где находился Чарльз, чтобы понаблюдать за ним. Во время игры на другой площадке Леон Вуд из Кэл Стейт-Фуллертон во все глаза смотрел на то, как Чарльз забрасывает сверху через ничего не подозревающего парня. Кляйн, центровой из Арканзаса, регулярно бывал в толпе, которая собиралась по три-четыре человека, чтобы полюбоваться устроенным Чарльзом шоу. «Он никогда не разочаровывал, — сказал Кляйн. — Он не был таким большим, как Карл Мэлоун, который выглядел как скульптурный тяжелоатлет. У него был большой зад и огромный живот, но он всех прибивал».
В перерывах между трехдневными тренировками Ларри Крыштковяк часто проводил время с Чарльзом, Кляйном и Джоном Конкаком из SMU. Здоровяк из Монтаны, возможно, был самым малоизвестным кандидатом, но он нашел утешение в энергии Чарльза. Однажды в кафетерии Чарльз заявил Крыштковяку, что хочет стать лидером лагеря по очкам, подборам и передачам. «Я думал, что он спятил, — сказал Крыштковяк, — но будь я проклят, если в итоге именно это он и сделал».
Однако на пороге драфта НБА находился еще один игрок, за которым даже Чарльзу приходилось следить. Игрок, которого Чарльз, по признанию Смиту, возможно, даже не смог бы превзойти.
«Мне пришлось сказать ему: "Тренер, там был один парень, который является лучшим игроком, которого я когда-либо видел. Это Майкл Джордан, — сказал Чарльз. — Он был единственным парнем лучше меня"».
* * *
К тому времени, когда Джордан закончил свой третий год в Чапел Хилл, где он выиграл национальный чемпионат в 1982 году, стал лучшим игроком года в 1984 году и дважды был признан лучшим игроком первой команды Америки, ассистент Рой Уильямс из Северной Каролины заметил, что защитник был единственным игроком, которого он видел, который мог включаться и выключаться на площадке.
«И он никогда, черт побери, не выключался», — заключил Уильямс.
Найт, как и Чарльз, превозносил Джордана — во многом похожего на него, существо привычки и системы — как «лучшего баскетболиста, которого я когда-либо видел» еще до того, как тот вышел на площадку в своей первой профессиональной игре.
Это одна из причин, почему Чарльз настаивал на том, чтобы опекать Джордана во время просмотра. Но Джордан, который пытался убедить репортеров, что не может расслабиться, боясь, что его отчислят, был одним из пяти кандидатов в сборную — наряду с Юингом, Перкинсом, Маллином и Тисдейлом — и уже был уверен, что попадет в топ-3 летнего драфта НБА.
Это не делает менее странным тот факт, что Джордан остался практически незамеченным и не упомянутым во время просмотра.
«Майкл не собирался так поражать людей, — вспоминает Марк Хейслер, известный писатель об НБА в газете Los Angeles Times, который освещал просмотр. — Никто не говорил о Джордане, Патрике Юинге или Крисе Маллине. Говорили только о Чарльзе».
Поединки между ними были очень односторонними, поскольку Джордан ни за что на свете не смог защищаться против Чарльза на другом конце площадки. Каждый бросок в кольцо, казалось, заканчивался выходом Джордана за пределы площадки, что защитник Каролины находил забавным. Но Джордан оценил физический вызов, брошенный ему Чарльзом, и использовал его как мотивацию, чтобы сделать свою игру еще более острой.
Весной 1984 года начала расцветать дружба между двумя самыми важными баскетбольными светилами 90-х годов. Вне площадки они познакомились друг с другом в бильярдной Студенческого союза. Неудивительно, что при этом делались ставки, и их игры в восемь шаров [прим.пер.: Бильярдная игра] были почти такими же конкурентными, как и игры на паркетном полу. Алфорд сказал, что если Чарльз был хорош, то Джордан был на следующем уровне: он думал на три броска вперед, прыгал на мячи и вращался, как прирожденный игрок. Джордан еще и собирался сообщить тебе об этом. Но Чарльз возвращал его на землю каждый вечер в их противостоянии в Тонк - быстро развивающейся карточной игре, сочетающей в себе элементы нок-румми и кунен — игры, популярной среди южных блюзовых и джазовых музыкантов 1930-х годов. Через восемь лет после просмотра Чарльз по-прежнему был убежден, что Джордан все еще должен ему деньги за выигрыш в Тонке.
Родившись с разницей в три дня и выросшие примерно в 1000 км друг от друга, их пути были одновременно знакомыми и разными. Хотя отца Чарльза, Фрэнка, не было в его жизни, Джеймс Джордан-старший присутствовал в жизни сына, работал в General Electric и занимался воспитанием детей вместе с Делорис, которая работала в банке. Вместо того чтобы бороться за внимание отца, как это делал Майкл со своим братом Ларри, Чарльз сам рано стал отцом для Дэррила и Джона, чтобы уменьшить нагрузку на мать и бабушку.
Как и другие участники просмотра, их превосходство создавало груз ожиданий и давления, связанный с предстоящим драфтом НБА. Их общие переживания и заразительный дух Чарльза вызывали у Джордана желание открыться ему так, как он редко себе позволял.
«Я могу очень хорошо относиться к нему, потому что рядом с ним я могу расслабиться, — сказал тогда Джордан о Чарльзе. — С Чарльзом мне не нужно быть никем, кроме Майкла. В этом смысле он мне как брат».
В конце апреля 1984 года в «Шоу Майкла и Чарльза» прошел специальный субботний концерт перед распроданной толпой из 17 182 человек в «Ассембли Холл». К концу второй игры внутрикомандного противостояния, толпа, которая ревела, поддерживая ухмыляющуюся пару во время представления, увидела, как они набрали по 19 очков. Это были ребята, на которых ты приходил посмотреть по разным причинам: Джордан украл шоу, а от Баркли захватывает дух.
Опекая Чарльза, игрок команды Дьюка Марк Алари, ростом 206 см и весом 101 кг, поднял взгляд от пола и едва не соскользнул в музыкальную группу после столкновения с «Невероятно Большим». Игра продолжилась без фолов и легких прыжковых бросков c 5,5 метров — зрелище настолько уморительное для ассистента Джорджа Рэвелинг из сборной США, что он завыл в плечо Найта и чуть не упал к нему на колени. Попытка Алари ударить Чарльза по руке на другом конце закончилась неудачей и привела к трехочковому розыгрышу.
«Чарльз и так не был любимым игроком или личностью Бобби Найта, а в тот вечер он вышел и абсолютно доминировал в той игре и уничтожил всех, кто был перед ним, — сказал Фрэн Блайнбери, писатель и обозреватель НБА в газете Houston Chronicle, который присутствовал в тот вечер. — "Ассембли Холл" просто сошел с ума».
В свой лучший вечер просмотра Чарльз завладел домом Найта.
* * *
За все десятилетия его работы в НБА просмотр 84-го года остается для Хайслера одним из самых интересных моментов. Он должен поблагодарить за это Чарльза.
В этой постановке Бобби Найта он был просто еще одним парнем, но не тем, от кого ожидали успеха. И все же он был сенсацией, которую невозможно было удержать.
Он рассказал нам историю о том, как он пытался похудеть перед сборами и сел на диету из одних фруктовых соков и попал в больницу. Затем он рассказал, как в итоге набрал весь вес обратно, что было потрясающе.
На самом деле между Найтом и Чарльзом не было никаких отношений. У Найта не было отношений с игроками; они были его наемными рабочими. Даже если бы Чарльз учился в средней школе в Блумингтоне и очень хотел стать игроком Индианы, я не знаю, взял бы его Найт. Тот никогда не собирался прогибаться настолько, чтобы мириться с шутками Чарльза. Чарльз был вне поля зрения Найта.
Ненависть Найта к нему была своего рода комплиментом для него, показывая, насколько он был единоличным джаггернаутом.
* * *
Несмотря на то, что Чарльз прошел через первую пару отсевов игроков на просмотре, некоторые считали, что его время ушло. Его вес стал главной сенсацией в Блумингтоне, а его нестабильные отношения с Найтом, которого он за спиной называл «сумасшедшим», теперь стояли на втором месте. Юинг, который поблагодарил Чарльза за то, что тот поднял ему настроение, посмеялся над тем, как его товарищ по команде смог придать своему тренеру оттенок более темного красного цвета, чем малиновые цвета Индианы. Сам Чарльз вспоминал, как СМИ представляли его потенциальное включение в сборную Найта как «самый взрывной и противоречивый тренер в стране против самого взрывного и противоречивого игрока в стране».
«Говорят, если тренер много кричит и орет, то ты ему нравишься, — заметил Чарльз. — Думаю, я ему нравлюсь».
Ассистенты, однако, пришли к соглашению: если Найт собирался сократить Чарльза, ему пришлось бы сделать это самому. После одного из пронзающих обод данков Бойхейм предложил Дейву Гэвитту, председателю отборочной комиссии. «Я не знаю, собираются ли они его сократить, но лучше бы они сделали это письмом по почте», — предложил он.
Несмотря на разговоры о его весе, Чарльз принял слова тренера близко к сердцу и за шесть дней лагеря сбросил четыре килограмма, опустившись до 124 кг, по словам Найта. К.М. Ньютон, ассистент в штабе Найта, вспомнил, как тренер из Индианы попросил его вернуться в мини-лагерь с весом в два килограмма от его идеального игрового веса. Найт, который видел, как звезда Оберна общался с тринадцатилетним сыном Найта, Пэтом, хотел вернуть Чарльза, но тот должен был доказать тренеру, что сможет сбросить четыре дополнительных килограмма за восемнадцать дней.
Когда Чарльз вернулся, он даже не притронулся к баскетбольному мячу. И весы тоже пошли в другую сторону. Ему не только не удалось сбросить четыре дополнительных килограмма, но он набрал пять обратно.
И все же его фирменная смелость была в полной мере проявлена в день командного фото. Как описано в книге «Правила Джордана», команда готовилась к съемкам, когда Найт пришел в старой паре кроссовок с крылышками. Естественно, Чарльз решил, что это одна из самых уродливых пар обуви, которую он когда-либо видел, и продолжил расспрашивать Найта, откуда у него дедушкины шузы.
«Все падают, Найт не смеется, а Баркли все продолжает говорить об этих кроссовках, — сказал Джордан. — Найт сказал что-то о том, что Чарльз — осёл, и начал ругаться. Я никогда не слышал, чтобы кто-то так разговаривал с тренером Найтом».
На следующий день после того, как Чарльз посмеялся над кроссовками Найта с крылышками, тренер вспомнил, как Алфорд отрабатывал со здоровяком на тренировке, сказав, что Чарльз выглядел таким уставшим, будто исполнял «программу Степина Фетчита», ссылаясь на водевильного актера, который часто изображал болезненно расистский стереотип ленивого черного человека. Но Найт, очевидно, увидел достаточно.
Я посмотрел на график и сказал: «Чарльз, может быть, никто другой никогда не говорил тебе ничего серьезного и не собирался этого придерживаться, но когда я сказал тебе, что ты должен сбросить четыре килограмма, ты должен был это сделать», — сказал тренер. Затем Найт сказал Чарльзу, что на него заказан билет на самолет домой, и пожелал ему удачи.
Лучший исполнитель просмотра и, возможно, самый захватывающий, сравнимый, пожалуй, только с Джорданом, игрок не будет представлять свою страну в Лос-Анджелесе. Также в ходе сокращений домой уехали Мэлоун, Стоктон, Дюмарс, Портер, Персон и Карр, который согласился с Чарльзом, когда тот сказал, что Найт предпочитает игроков, которых он может контролировать — группу, которую тогдашний тренер команды из Арканзаса Эдди Саттон назвал «послушными полицейскими». Джордан, его напарник по просмотру, считал, что Чарльз должен был быть с ним на Олимпийских играх, и догадывался, что его подвел его рот.
Через два года после того, как Чарльз сказал в интервью New York Times, что он ненавидит СС [Сукиного Сына], Чарльз отказался от своей критики в адрес тренера в интервью Playboy, сказав, что теперь он ценит и любит Найта, потому что тот не пудрил ему мозги. Он подтвердил в своей автобиографии 2002 года в книге «Я могу ошибаться, но че-то сомневаюсь», что его презрение к Найту и необходимость повысить свои акции сделали уход из программы легким.
«В каком-то смысле это было облегчением: большая часть меня не хотела попасть в олимпийскую сборную по баскетболу в 1984 году, — написал он. — Серьезно, не хотела».
Но Найт, который в 2002 году в своей автобиографии «Найт: Моя история», что он пытался оказать Чарльзу услугу, заставив его сбросить вес до разумного игрового перед отъездом в НБА, в последние годы не жалел слов в отношении звезды Оберна. Он дошел до того, что заявил зрителям, что у него «развилось полное отвращение к Чарльзу Баркли».
Во время поездки на микроавтобусе из кампуса Индианы в аэропорт, которую прозвали «автобусом позора», Чарльз вместе со Стоктоном, Портером и Морисом Мартином из Сент-Джозефс рассказывал о том, что пошло не так. Стоктон, мечтавший о сценарии, в котором четыре будущих профессионала могли бы бросить вызов любому квартету в сборной США, сблизился с Чарльзом во время поездки. То, что должно было стать неудачной поездкой, обернулось тем, что Чарльз устроил сбор своих поклонников, проговорив большую часть пути до Индианаполиса и воодушевляя своих товарищей по автобусу тем, что они собираются доказать, что Найт ошибается. Для Стоктона это значило больше, чем он сам тогда понимал.
«Он был неустрашим, как будто знал, что не подходит тренеру Найту, — сказал Стоктон. — Он был настолько неустрашим во всем, и там в микроавтобусе было так весело».
Что было веселее для игрока, который должен был стать олимпийцем? Ответ: все деньги, которые Чарльз собирался заработать для себя после недельной работы.
***
Если хотите поддержать проект донатом — это можно сделать в секции комментариев!
Приглашаю вас в свой телеграм-канал, где только переводы книг о футболе и спорте.
