22 мин.

Почему «Гризлис» не выжили в Канаде? Ванкувер клеймили за лютые налоги, погоду и даже отсутствие магазинов

47

Сегодня «Мемфис Гризлис» – одна из самых модных команд НБА: лидерство в Западной конференции, стабильное участие в плей-офф, один из героев нового поколения НБА отчаянный Джа Морэнт, стильные комплекты форм с оригинальными референсами, отсылающие, в том числе, и к команде из Ванкувера, где зародилось медвежье племя.

Но почему команда уехала оттуда, кто виноват и в кого тыкать пальцем? Попробуем разобраться.

Прототип Джа Морэнта должен был появиться в «Гризлис» еще в конце 90-х, но этому воспрепятствовали менталитет и капризный нрав игрока

Восхождение на сцену и пожатие руки Дэвиду Стерну должно было стать очередной сюжетной аркой кинематографичной истории в жизни Стива Фрэнсиса. Не кульминацией, но чем-то гораздо более жизнеутверждающим, чем предшествующие события. До этого были скончавшаяся от рака мать, зек-отец на 20-летнем сроке, торговля наркотиками на углу «Мэйпл Авеню» и «Такома Парк», проживание с 18 беспризорниками в захламленных апартаментах, отсутствие школы, стипендии и маломальских перспектив.

«Шел 1995 год, мне было 18 лет. Через дорогу от меня Аллен Айверсон разрывал соперников, играя за университет Джорджтауна, а я проводил все свое время, стоя на углу, пытаясь выстроить собственную ничтожную наркоимперию. Большая часть сил уходила на то, чтобы не быть убитым или ограбленным. Если удавалось, то оставшуюся энергию я выпускал в баскетбольных матчах, которые проводили в подвале местной пожарной части», – вспоминал Фрэнсис в мемуарах для «Players Tribune».

В 10 лет Стив уже был мальчиком на побегушках у местных барыг. По мере взросления его полномочия расширялись, а доморощенный Тони Монтана становился таким занятым и деловитым, что ему пришлось сменить шесть школ. Когда тренеры талдычили ему о задатках профессионального спортсмена, Фрэнсис покорно кивал головой, а сам тут же шел толкать крэк с коллегами.

Дальше по сценарию должна идти фраза «но смерть матери Стива изменила все». И отчасти это так. Только не в позитивном ключе. 18-летний Фрэнсис впал в депрессию, бросил школу, начал шляться по притонам, столовался у волонтеров и соцслужб. Когда тех не было, а желудок продолжал угрожающе урчать, Фрэнсис отбирал еду у бездомных. Продажа наркотиков давала не столько средства к существованию, сколько ощущение принадлежности к определенному сообществу.

«Когда я рассказываю свою историю, то не пытаюсь идеализировать торговлю наркотиками. В этом занятии нет никакой романтики. Просто так я могу дать вам понять, откуда я родом. Я вырос в округе Колумбия в 80-х, во время эпидемии крэка. И не смейте называть это эпохой крэка. Это была натуральная эпидемия. Чувак, крэк пожирал наше общество как чума. Поверь. Я видел это. Я жил с этим. Я продавал эту чуму.

Самым страшным были не перестрелки, гоп-стопы или ограбления. Это как раз было обыденностью. Ужаснее всего было видеть этот зомби-апокалипсис. Этих людей под крэком, с абсолютно отсутствующим взглядом, отрешенно бродящих в поисках очередной дозы. Среди них были медсестры, учителя, почтальоны, черт, даже мэр Округа Колумбия Мэрион Бэрри», – убедительно исповедовался Фрэнсис.

Фрэнсиса спас тренер любительской команды Тони Лэнгли, полицейский в отставке, по инерции продолжавший сражаться с беззаконием и тлетворным влиянием улиц. Он взял Стива в свою команду, которая принимала участие в турнире под эгидой атлетической любительской ассоциации (AAU). Там защитника заприметили скауты колледжа Сан-Хасинто.

Получив от бабушки 400 долларов, Фрэнсис отправился в Техас, где испытал культурный шок.

«Меня встречала целая толпа белых людей. В том же самом аэропорту, в котором тренеры «Хьюстона» встречали Хакима, когда тот прилетел из Нигерии. Но больше, чем хорошее отношение, меня шокировала стабильность. У меня появилась своя комната, кровать, место в команде. Чтобы сохранить все это, я готов был драться, убивать и калечить.

Собственно, это я и делал, выходя на площадку. Просто уничтожал людей. Мы играли против команды университета Винсеннс, за которую выступал Шон Мэрион, и все пришли смотреть на него. В тот вечер я сделал квадрупл-дабл. Позже, каждый раз когда мы сталкивались с Шоном, я допекал его: «Шон, покажи им запись того матча. Они должны это видеть».

Дерзкая игра за скромный Сан-Хасинто привлекла внимание более именитых баскетбольных программ, но для Стива было только две опции.

«Джон Томпсон из Джорджтауна тогда позвонил мне. Он сказал: «Стив, ты нам очень нравишься. Честно. Но я только что закончил тренировать Аллена Айверсона. Второй раз подряд я подобное не осилю. У меня будет сердечный приступ». И он был прав. Уважаю его честность. Вокруг Аллена постоянно роились сомнительные парни, он влипал в разные истории. Чтобы после такого взять к себе недавнего наркоторговца, нужно быть сумасшедшим. Поэтому для меня остался один выбор, и в 21 год я перевелся в Мэриленд. Дом есть дом», – объяснял выбор университета Фрэнсис.

В родных пенатах Стиви велся себя по-хозяйски. Фрэнсис закончил сезон, набирая в среднем 17 очков, 4,5 передачи и 2,8 перехвата за игру. Он вошел во вторую символическую сборную лучших баскетболистов страны. Игрок думал остаться в Мэриленде еще на сезон, но соблазн был слишком велик. Местом проведения драфта-1999 был выбран «Эм Си Ай Центр» в Вашингтоне, округ Колумбия, всего в нескольких милях от того места, где рос Фрэнсис. Журналисты вовсю рассуждали, что атлетичный разыгрывающий, несмотря на сомнительный багаж, уйдет под первым номером и станет главной звездой «Буллс» пост-Джордановской эпохи.

Возбужденного всеобщим ажиотажем Стива еще больше грело присутствие бабушки и представителей Reebok, только-только заключивших с ним контракт. Огромное изображение Фрэнсиса, украшавшее стену на одной из стен арены, создавало полное впечатление, что в этот вечер сбудутся все его мечты.

Но разрушение воздушных замков повлекло за собой вполне реальные последствия. «Буллс» выбрали под первым номером тяжелого форварда Элтона Брэнда из элитного Дьюка, а вслед за ним «Ванкувер» тут же взял Фрэнсиса. Когда камера выхватила разыгрывающего крупным планом, он выглядел не как подросток-миллионер, исполнивший свою мечту, а как человек, которому только что сообщили о его скорой депортации.

По сути, так оно было.

Канадский клуб «Ванкувер», присоединившийся к НБА всего за четыре года до драфта-1999,  в рамках расширения лиги, несмотря на попытки Дэвида Стерна создать ему благоприятную репутацию, так и оставался эдаким юродивым всея НБА. Не помогали ни рассказы о современной структуре мегаполиса, ни готовность клуба строить будущее с помощью молодых и талантливых игроков. Канада была заповедной территорией, на исследование которой ни один баскетболист НБА не хотел тратить годы карьеры. Особенно такой своенравный и честолюбивый, как Стив Фрэнсис – он еще до поездки в Ванкувер открыто высказывался о нежелании выступать за клуб. Его не устраивала канадская система налогообложения, акцент местных жителей, погода. Когда ему спросили, в чем главная причина негативного отношения к «мишкам», он отбрил: «Божья воля!»

Когда же игроку все же пришлось полететь в Ванкувер, то все пошло не так уже на паспортном контроле. В ходе проверки документов девушка смерила взглядом Фрэнсиса и бригаду его друзей-сателлитов, после чего спросила: «Простите, а вы что, рэп-группа?»

Фрэнсис не стал грубить, но решил что лучший способ акклиматизироваться – это с прохладцей реагировать на все вопросы. Во время интервью ведущая клубной радиостанции «Гризлис» спросила Фрэнсиса, что он знает о Канаде. Игрок кратко обрисовал положение: «Здесь холодно. Постоянно идут дожди. На то, чтобы как-то справиться с этим, и уходят все ваши деньги». Резюмировал свои впечатления от пребывания Фрэнсис еще круче: «Надеюсь, завтра, когда я проснусь, буду счастливее».

Дальнейшее можно списывать либо на прозорливость руководства «Гризлис», либо на правильность, выбранной игроком тактики. Так или иначе, обе стороны поняли, что им не по пути. Фрэнсис в качестве вознаграждения за выживание в крэковом угаре видел нечто большее, чем долгосрочную командировку в Канаду. А клуб не хотел вкладываться в игрока, который открыто настраивал против себя городское сообщество, не сыграв за команду ни секунды. Перед началом сезона «Гризлис» обменяли Фрэнсиса в «Рокетс» на Антуана Карра, Майкла Дикерсона, Отеллу Харрингтона, Брэнта Прайса и пик первого раунда драфта-2003. В том сезоне окрыленный Фрэнсис разделил титул лучшего новичка с Элтоном Брэндом, а самая северная команда НБА в очередной раз финишировала в нижней части турнирной таблицы.

До момента, когда «Гризлис» мигрируют с запада Канады на запад Теннеси, оставалось около двух лет.

Расширение лиги через Северную Америку вообще не планировалось. Стерн хотел большего, но подвел промышленный прогресс

«Никогда не забуду тот день, когда мне пришлось сообщить сотрудникам не только о том, что мы покидаем Ванкувер, но и о том, что команда переезжает на берега какой-то мутной реки в Теннеси. Хотя, если честно, то особого выбора тогда не было», – вспоминал бывший президент «Гризлис» Энди Долич, переехавший в Мемфис вместе с командой.

За пару лет до 1995-го на рекламных презентациях все выглядело более чем солидно. Ванкувер представал сразу в нескольких ипостасях: город с мультикультурной фанатской базой, рынок, суливший массу возможностей для новых инвестиций, стремительно развивающийся технологический сектор в Тихоокеанском регионе («Гризлис» стали первой командой НБА, у которой появился собственный вебсайт).

И все же ожидания настолько разминулись с реальностью, что потребовалось каких-то шесть лет, чтобы понять, что проект не работает. Год из года «Гризлис» выглядели командным образованием со случайно набранным составом, эфемерными целями и отсутствием понимания того, как их достичь.

Какой-то одной четкой причины релокации не было. Переезд в Мемфис стал эквивалентом смерти от тысячи колотых ран. Пребывание «Гризлис» в Ванкувере было отмечено постоянными несуразностями и препятствиями, большими и малыми, реальными и мнимыми. Начиная от нелепых бытовых слухов о том, что в Ванкувере не хватает продуктовых магазинов, до вполне реальных проблем, связанных с низким обменным курсом и ожесточенной борьбой за аудиторию с клубом НХЛ «Ванкувер Кэнакс».

Трагедия «Ванкувера», которую историки НБА еще называют «Глупостью Дэвида», в своем первоисточнике имеет все признаки готового фиаско.

В 1984 году, когда Стерн только пришел на пост комиссионера НБА, он с пионерским энтузиазмом говорил о глобализации и матчах команд НБА против европейских грандов типа «Реала» или «Барселоны». Одним из главных инструментов реализации своих планов Стерн называл компанию Concord Travel. Сверхзвуковые авиалайнеры должны были обеспечить межконтинентальные перелеты, сопоставимые по времени с затратами на путешествие из Нью-Йорка в Даллас. Но Concord Travel не взлетел на ожидаемые Стерном высоты, и на смену идее о международной экспансии пришла мысль поскромнее, в масштабах Северной Америки. К 1993 году стало ясно, что лига разместит две команды к северу от границы. Интеграция НБА в Торонто не выглядела сверхзадачей. Город, по численности сопоставимый с Чикаго, где уже была бейсбольная команда, выигравшая Мировую серию («Торонто Блю Джейс»), показал свою готовность апроприировать американскую спортивную культуру.

С Ванкувером было чуть сложнее.

Третий по величине город Канады был относительно небольшим рынком со скромным коммерческим потенциалом. Одним из первоочередных требований НБА к двум новообразованным командам была фиксированная продажа абонементов. «Рэпторс» и «Гризлис» должны были продать к 1 января 1995 года по 12500 абонементов, но, в отличие от соседей, «Ванкувер» за месяц до крайнего срока продал всего 10000. Потребовалось настоящее рождественское чудо, чтобы выполнить оговоренные обязательства. В роли добрых волшебников выступила фармакологическая компания «Shoppers Drug Mart», которая 24 декабря приобрела необходимое количество квот. Как объяснить такой внезапный интерес? Не иначе технологи компании разработали пользительные пилюльки, вызывающие баскетбольную зависимость.

Помимо экономики, давали о себе знать таможенные и иммиграционные процедуры Ванкувера. Туристы часто жалуются, что тратят на перелеты меньше времени, чем на ожидание штампа в паспорте при въезде в Канаду. Естественно, это не может считаться достоинством для клуба, наиболее удаленного от Нью-Йорка, где находится штаб-квартира НБА.

И таких просчетов было огромное количество. Касались они и элементарного баскетбольного образования жителей Ванкувера.

«Во время всезвездного уикенда в 1995-м я принимал участие в спортивном ток-шоу в Ванкувере. Отвечал на вопросы. Первый звонок был от пожилой леди. Она сказала: «Несколько лет назад я видела «Гарлем Глоубтроттерс», и мне очень интересно, планируете ли вы адаптировать их схемы для нашей команды?». Я тогда подумал: «Боже, сейчас они скажут, что это розыгрыш». Но, нет. Эта леди действительно думала, что игры «Глоубтроттерс» и матчи НБА – одно и то же», – недоумевал первый генменеджер «Гризлис» Стю Джексон.

Но, если пожилой барышне подобные вопросы можно простить, то как быть с профильными работниками.

«Мы вышли на паркет. Я вижу, что конструкция щита находится не на стандартный высоте. Сообщил об этом работникам арены, и они были в недоумении. Они не знали, как это измерить», – вспоминает Лайонел Холлинз, исполнявший обязанности временного тренера «Гризлис» в сезоне-1999/2000.

Ну и, конечно же, не стоит забывать, что НБА – конкурентная лига, не только в том, что происходит на паркете. Владельцы других клубов НБА не стали миндальничать и согласились на расширение лиги только при условии солидных взносов. В качестве платежа за вступление в лигу первому владельцу «Ванкувера» Артуру Гриффитсу пришлось выложить 125 миллионов долларов. Вроде бы закономерно, и все же эта сумма чуть больше, чем 32,5 миллиона, уплаченных «Тимбервулвз» и «Мэджик» за ту же самую привилегию, в 1988 году. К тому же блюстители морали продавили еще одно условие. Памятуя о том, как «Орландо» последовательно забрал на драфте Шакила О’Нила (1-й пик драфта-1992) и Анферни Хардуэя (3-й пик драфта-1993, обменян на Криса Уэббер, выбранного «Мэджик» под первым пиком) владельцы убедили Стерна наложить на канадский клубы вето. Ни «Рэпторс», ни «Гризлис» не могли выбирать новичков под первым пиком в любом из первых трех сезонов. Им также было запрещено тратить более двух третей от общей суммы потолка зарплат, что существенно усложняло клубу работу на рынке свободных агентов.

Первый генменеджер в истории «Гризлис» Стю Джексон, несмотря на опыт в «Никс», оказался в абсолютно новых для себя условиях. Помимо оценки баскетбольных талантов, он и фронт-офис «Ванкувера» должны были думать о том, как потенциальные игроки будут адаптироваться к жизни в чужой стране, на огромном расстоянии от дома и близких.

Трудно было предсказать, какие игроки приспособятся хорошо, а какие – нет.

Центровой Брайант «Big Country» Ривз – первый выбор в истории «Гризлис» (6-й пик на драфте-1995 ), родом из крошечного сельского городка Ганс, в Оклахоме. Сам игрок шутил, что крупнейшей архитектурной достопримечательностью в Гансе был его дом. Для него переезд в Канаду по ощущениям не сильно отличался от полета на Луну, и все же крупный парень, подверженный травмам, терпел и не жаловался. По этой причине на сайте NBA.com одной из первых позиций в подразделе ретро, посвященной «Ванкуверу», идет его майка под 50-м номером.

Где-то рядом можно обнаружить майку Шарифа Абдур-Рахима (3-й пик драфта-1996), который был лучшим игроком «Ванкувера» в последние четыре года существования команды. Рахим родился в солнечной Атланте (позже 3 сезона отбегал за «Хоукс» и даже съездил на Матч Звезд), учился в Калифорнийском колледже, и тем не менее, по сей день восторженно отзывается о жизни и старте профессиональной карьеры в Ванкувере.

Однако не всем нравился утренний морозец и сладко-терпкий привкус кленового сиропа.  Джордж Линч, отыгравший всего 53 встречи после обмена из «Лейкерс», был тем самым любителем бакалеи, который сетовал на недостаток продуктовых магазинов («Ага, пропитание нам скидывают с самолетов», – парировал один из работников местных новостей.)

Отелла Харрингтон так часто жаловался на дождливую погоду, что один из руководителей «Ванкувера» однажды поинтересовался, не просит ли он, чтобы его обменяли. Харрингтон мгновенно взбодрился: «Да. Я прошу, чтобы меня обменяли»

.

Когда Дага Уэста отправили в Ванкувер из не самой знойной Миннесоты, его спросили, как он отреагировал на эту новость. Тот сформулировал емко: «Выпил 17 бутылок «Heineken».

Центровой Бенуа Бенджамин с таким подозрением относился к канадским банкам, что требовал выплачивать ему зарплату раз в две недели наличными. Довольно смелое решение, учитывая зарплату в 3,975 миллиона долларов. При всей карикатурности ситуации игрока можно понять. Более двух третей доходов «Гризлис» шло на выплату зарплат игрокам и тренерам, а обменный курс работал против команды.

«Вы получаете доходы в канадских долларах, но платите зарплату в американских долларах. При том, что тогда канадский доллар торговался на уровне 65 или 70 центов. Было очень непросто», – признавал бывший президент «Гризлис» Энди Долич.

То же самое касалось налоговой ставки.

«Когда «Гризлис» впервые выдали игрокам зарплатные чеки в раздевалке, и те увидели различные вычеты и удержания, запахло жаренным. Парни были очень недовольны», – разоткровенничался в интервью «Sports Illustrated» Лайонел Холлинз.

В действительности налоговая ставка Канады была едва ли выше, чем на большинстве американских рынков, но восприятие имело значение. Игроки публично высказывались о финансовых последствиях выступлений за «Ванкувер», а их агенты воспринимали их слова как руководство к действию и подыскивали им новые варианты продолжения карьеры.

Какими бы ни были их налоговые обязательства, игроки стремились смягчить их, ограничив пребывание в Канаде менее чем 175 днями в году. Как итог: в день окончания сезона НБА большинство игроков возвращались в США, и планы клуба, связанные с летними сборами и социальными активностями в межсезонье, летели в тартарары.

«Гризлис» начали стандартно плохо, но не смогли взлететь из-за отсутствия идентичности и лидера

Не исключено, что житейские неурядицы, проблемы с акклиматизацией и финансовые нюансы со временем отошли на второй план, если бы не главное: баскетбол «Гризлис» был безнадежно ужасен. «Мишки», как и следовало ожидать, завалили первый сезон, что является своего рода обрядом посвящения для команд, только пришедших в лигу. «Гризлис» на адреналине выиграли первые два матча, в а затем уступили в 19 встречах подряд, завершив полноценную презентацию с худшим показателем в НБА: 15-67.

Благодаря эффекту новизны «Гризлис» заняли 14-е место (тогда было еще 29 команд) в рейтинге посещаемости, но в следующем сезоне зрители стали испаряться, что неудивительно. Ведь «Ванкувер» выступил пусть и не сильно, но хуже. «The Los Angeles Times» немедленно характеризовали канадцев как  «Клипперс», только с дождем».

В сокращенном из-за локаута сезоне-1998/99 «Ванкувер» многообещающе стартовал с результата 3-3, но на дистанции впал в спячку и закончил сезон с трагикомичными цифрами: 8-42. В следующем сезоне средняя посещаемость упала до 13 899 человек – на тот момент, третий показатель в лиге с конца.

Помимо вполне понятного профессионального разочарования, тревога «Гризлис» увеличивалась по мере постоянных сравнений с «Торонто». Поначалу «Рэпторс» были немногим лучше. В первом сезоне «динозавры» показали баланс 21-61. Но численность населения и ночная жизнь Торонто, а также относительная близость к США делали город более привлекательным для игроков.

Апогеем депрессивных настроений «Гризлис» и торжества «Рэпторс» стало появление у «Торонто» первой полноценной звезды. После трех неудачных сезонов, летом на драфте-1998 «Рэпторс» выменяли у «Уорриорс» свое будущее. У Винса Картера была харизма Уэсли Снайпса (до того, как его посадили за неуплату налогов), запредельный атлетизм молодого Джордана, он учился в университете Северной Каролины, он, черт возьми, умел играть на саксофоне. Но, главное, он был тем, кого в американском спорте называют «box-office» – он продавал билеты, на него шли люди. Причем всех возрастов и категорий. Мужчины и подростки шли смотреть на его полеты и данки, женщины и студентки – на белозубую улыбку и усики в стиле Кларка Гейбла. Картер, мгновенно получивший прозвище «Air Canada», был для «Рэпторс» даже важнее побед. Он стал магнитом для аудитории и символом для клуба.

У Ванкувера не было такого спасителя. Следующие четыре лотерейных пика после Абдур-Рахима: Антонио Дэниэлс, Майк Бибби, Стив Фрэнсис и Стромайл Свифт, ни один из них не попал на Матч Звезд, будучи игроком «Ванкувера». В основном «мишки» питались останками крепких ветеранов, которых подбирали на рынке свободных агентов. Если их удавалось уговорить переехать, то чаще всего за счет переплат. Длительные и заранее обреченные на провал попытки выманить канадского кудесника, упирая на его гражданскую сознательность, ни к чему не привели: Стив Нэш так никуда не поехал. Одно время клуб видел своей главной целью Яо Мина, в качестве одного из козырей фигурировало значительное азиатское сообщество Ванкувера, но Яо попал в НБА только в 2002 году. Было уже слишком поздно.

К 1999 году, когда команда работала в убыток и только теряла деньги, основной владелец «Ванкувера» Крейг Маккоу (он купил команду у Артура Гриффитса в 96-м) вовсю искал покупателя. Спасти Маккоу согласился промышленник Майкл Хейсли, специализировавшийся на покупке и преобразовании обанкротившихся компаний. Была озвучена цена вопроса: 160 миллионов долларов.

На вступительной пресс-конференции Хейсли радужно отзывался о Канаде и перспективах местного рынка.

Хейсли скончался в 2014 году от инсульта, но есть люди, утверждающие, что это могло случиться гораздо раньше. По многочисленным свидетельствам, когда промышленник взглянул на балансовые отчеты, обязательства по выплате заработной платы, включавшей контракт Ривза на 65 миллионов долларов, доходы с билетов и корпоративное спонсорство, он побледнел и содрогнулся. Через несколько дней после продажи Хейсли оценил операционные убытки в 50 миллионов долларов за сезон.

В течение следующего года после покупки Хейсли гастролировал по городам и весям, пытаясь всучить муниципалитетам США клуб НБА. Долгое время самым очевидным выбором был Анахайм. Но Хейсли давали добро на переход только в случае, если он купит умиравших в НХЛ «Майти Дакс». Вести переговоры были готовы Лас-Вегас, Луисвилл и Новый Орлеан. Мемфис появился внезапно, но мгновенно перехватил инициативу благодаря участию в сделке почтового монополиста «FedEx».

Центральный офис, базировавшийся в Мемфисе, подал заявку, где среди прочих условий  числились переименование команды в «Express» и изменение основных цветов на оранжевый и синий. Этот конкретный договор так и не вступил в силу, но продажа состоялась, благодаря чему команда из Теннеси сохранила логотип медведя родом из Британской Колумбии.

26 марта 2001 года Хейсли объявил, что «Гризлис» летом переедут в Мемфис. Сперва команда играла на «Пирамид-Арене» (которая затем была преобразована в магазин «Bass Pro Shop»), в то время как в центре города шло строительство «Федэкс Форума». В течение первых лет посещаемость команды в Мемфисе не сильно превышала количество зрителей в Канаде. Но это был новый дом.

А вот что высечено на могильном камне «Ванкувер Гризлис»: за шесть сезонов команда выиграла всего 22% матчей, это самый низкий процент побед среди клубов в истории НБА. Разумеется, они ни разу не вышли в плей-офф. Они не делегировали на Матч звезд ни одного игрока.

Последняя игра «Гризлис» на стадионе «Джи Эм Плейс» состоялась 14 апреля 2001 года. Хлопнуть дверью, так, чтобы она слетела с петель, не вышло. Во второй четверти «Гризлис» оторвались на 19 очков, но в итоге умудрились проиграть «Рокетс» Стива Фрэнсиса со счетом 100:95. Разыгрывающий не был слишком суров, Стиви «Фрэнчайз» набрал 14 очков, 13 передач и 5 подборов. Не было никакой официальной церемонии или публичного обозначения того, что это будет последняя домашняя игра «Ванкувера». Но это лишь усиливало поминальные настроения.

Вечно странствующий Тони Массенбург, сменивший за свою карьеру 13 клубов, и дважды игравший за «Гризлис», сперва в Ванкувере, а затем в Мемфисе, рыдал после матча. Когда журналисты спросили его, в чем дело, мощный форвард пролепетал: «Я много где играл. Я закрыл много арен. Но это совсем другой случай». Еще один ветеран Грант Лонг оптимистично предсказал, что баскетбол вернется в город: «Ванкуверу не о чем беспокоиться. Через несколько лет появится еще одна команда НБА».

Предсказанию Лонга уже больше 20 лет, и пока оно не торопится сбываться. Хотя если оглядеться, то даже неискушенный взгляд заметит милые археологические артефакты, оставленные «Ванкувером». Это может быть авангардного вида майка Абдур-Рахима или Брайанта Ривза. Или привет родне от Брэндона Кларка, форварда «Мемфиса», который родился в Ванкувере в 1996-м.

Не так давно вышел независимый документальный фильм Кэт Джейм «The Grizzlie Truth», которая в своей ленте пытается найти конкретные причины переезды команды в Мемфис.

«Понимаю, многие уверены, что жителей Ванкувера волнует лишь хоккей. Но я знаю, что этот фильм найдет свою аудиторию. Таких, как я, очень много. Помню себя шестилетней девочкой. Как эта команда привила мне любовь к баскетболу. Мне было все равно, побеждают они или нет. Это была моя команда. Этот фильм не попытка обвинить кого-то, а скорее способ разобраться, как люди по причине определенных действий и обстоятельств могут лишиться чего-то дорого и ценного. Это кино про чувства, которые не измеришь статистикой или балансом побед и поражений», – нежно рецензирует свою работу Кэт.

Фото: Gettyimages.ru/Jed Jacobsohn, Harry How, Ronald Martinez, Otto Greule Jr, Jason Wise, Elsa

Шариф Абдур-Рахим
logoМемфис
Стив Фрэнсис
logoНБА