Лучшая подиумная комната года в «Ф-1»: «Есть инвалидка?» «Сможешь поднять трофей?». Миллион просмотров за вечер!
Стендап Ферстаппена и компании.
Пару лет назад «Формула-1» ввела традицию транслировать записи из «подиумной комнаты» – места, где пилоты отдыхают и пьют воду пару минут за просмотрами повторов, пока организаторы готовят церемонию награждения.
Расшифровки разговоров гонщиков «после победы» – тоже отдельный вид действа на Гран-при – интересно же, что они обсуждают? Из-за постоянных финишей Макса Ферстаппена в топ-3 они даже начали называться «Подкастами с Максом Ферстаппеном».
И лучший «подкаст» сезона выдался на самую суровую гонку в карьере всех пилотов – Гран-при Катара. Макс Ферстаппен и пара из «Макларена» – Оскар Пиастри и Ландо Норрис – могли только сидеть в уголке, лежать в сторону телевизора и вяло подшучивать над авариями соперников и друг над другом.
Оскар: Мне нравится идея Фернандо.
Ландо: Полежать?
Оскар: Ага.
Макс: У кого-нибудь есть инвалидное кресло? Я тоже присяду. Оооох… Увидимся завтра.
Оскар: Ага.
Ландо: Ага. Ну, нет…
Оскар: На следующей неделе.
Ландо: Могу слегка тебя видеть.
Макс: Сможешь взять его? Трофей.
Ландо: Хотел бы. Сломаю, если захочешь!
Макс смеется.
Ландо: Уууф! Джордж [в аварии] ничего не мог сделать.
Оскар: А кто устроил это на старте?
Макс: Льюис слишком сильно повернул.
Ландо: То есть Джордж вообще ничего другого сделать не мог.
Оскар: Так это Джордж и Льюис столкнулись?
Ландо: Ага.
Оскар: Хаааааааа! Вау. Спасибо, «Мерседес».
Ландо: Да, упростили нам жизнь, верно? Джордж гнал весьма быстро.
Макс: Знаешь, как они это называют? Чертовой неразберихой!
Ландо: Думаю, они называют это чудесным моментом.
Оскар: Не такой красивый обгон сегодня.
Ландо: Уууу… Да просто мечта у тебя, а?
Оскар: Да, вышло идеально. Выполнить хоть немного лучше было бы невозможно. (Поворачивается к ТВ-экрану). И теперь они выключили ТВ! Вы серьезно?
Макс: О, ты повернулся!
Ландо: А какой разрыв был между тобой и нами всю гонку?
Макс: Что-то вроде от 4,5 до 8 секунд.
Миллион просмотров за один вечер!
Ничего удивительного, верно?
