Был мемом ВГИКа, получал от Акинфеева и Вернблума – а теперь с «Аланией» рвется в РПЛ. История Хосонова
Муйжнек поболтал с экс-опорником ЦСКА, который стал форвардом.
Хетаг Хосонов принес ЦСКА последний на сегодня трофей – Суперкубок России в июле 2018-го. С тех пор Виктор Гончаренко только раз выпустил Хетага в старте, после травмы уже не доверял. Хосонов отправился в «Тамбов» и поднялся с ним в РПЛ, но не совладал с Александром Григоряном.
Казалось, Хетаг останется для всех мемом «Тупо Хосонов», который породил ВГИК. Но летом 2020-го он вернулся в родную Осетию и стал частью возродившейся «Алании» – чтобы вернуться с ней в РПЛ и измениться самому. Александр Муйжнек встретился с Хосоновым во Владикавказе.
Повзрослеть помогла ранняя смерть брата от рака, если бы не футбол, пошел в полицию – считает профессию престижной
– До футбола ты занимался танцами. Серьезно?
– Да, народными. Два года танцевал, по маминой инициативе. По часу-два три раза в неделю – хорошая нагрузка. У папы я просился на футбол, а когда мама уехала в Москву, сказал: «Батя, больше не хочу». Она вернулась, а я дома – хотя танцы у меня обычно в семь-восемь вечера. «А ты, – говорит, – чего здесь?» – «Не хожу больше, мам». Начала на меня орать: «Как это?!»
Сейчас чуть вспомнить – и могу станцевать на свадьбе. Такое уже бывало. Танцы нравились, а футбол-то и не смотрел особо. Но как старший брат подсадил – все, ничего больше для меня нет.
– Дзагоев при тебе лезгинку исполнял?
– Да, когда мы еще не сблизились. У основы был последний чемпионский год, я еще был в молодежке (и тоже находился в шаге от золота). В последнем туре ЦСКА обыграл «Рубин», мы летели вместе из Казани. Мы, молодые, сидели без настроения – а эти орали, танцевали. Дзага ярче всех: плясал прямо в проходе.
У нас в «Алании» все танцуют, мне кажется.
– Сколько у тебя всего братьев и сестер?
– Всего было трое, один из братьев недавно умер. Мой самый близкий человек, все мог ему рассказать – даже больше, чем родителям. Молодой был, умер в 27 – быстро, от рака. Я очень тяжело это переживал, до сих пор его не хватает. Возможно, это помогло повзрослеть.
– Ты признавался, что стал бы полицейским, если бы не футбол. Это от отца?
– Да, дослужился до полковника. Иногда приходил домой поздно, а ночью снова уезжал. Сейчас он в отставке.
– Ты уже стрелял из оружия. Из папиного или на свадьбах?
– И так, и так. Выезжали за город просто, стреляли из винтовки и пистолета. У меня получалось, попадал в серединочку – может, случайно.
– Тебе нравится военное дело?
– Думаю, понравилось бы. А почему было бы не пойти в полицию?
– Работа полицейского в России – чем тебя это привлекает?
– Считаю, это вполне престижная работа. Ничего стыдного не вижу, предубеждений у меня нет. У меня и знакомых ни разу не было негатива с полицейскими, я им доверяю.
Вместо ЦСКА мог оказаться в «Краснодаре». В его академии было сто раздевалок, а в первой школе Хосонова – одна
– Ты как Вадим Карпов – тоже не знал, кто такие Вагнер и Карвальо?
– Знал, конечно. Всю жизнь болел за ЦСКА. Помню, как Газзаев привозил в Осетию Кубок УЕФА – на стадион школы «Юность», где я играл.
ЦСКА и «Челси» – две любимые команды. Сначала в Англии я был за «Манчестер»: нравился Криштиану, папа даже купил мне на базаре его майку и шорты. А благодаря двоюродному брату я начал смотреть все игры «Челси» и стал фанатом Дрогба и Лэмпарда – их футболки тоже появились.
– Мовсесьян рассказывал, как тебя пытались привезти раньше: «Разговаривали с тренером, объясняли, что не воруем игроков, но не удавалось найти контакт».
– Вот я только в его интервью прочитал. На одном из турниров меня заметил их селекционер. Наверное, тренер не отпускал, да.
– В итоге просмотр в ЦСКА тебе организовал дядя?
– Пора было уезжать из Владикавказа, и мы думали, как это сделать. Тут ЦСКА выставил объявление на сайт: просмотр для выпускного года, кто хочет – приезжайте, номер телефона. Дядя по нему позвонил – меня позвали на неделю. Я провел всего две тренировки и остался. Тренеры там отличные – как мой папа.
В академии ЦСКА мне дали дорогу Андрей Аксенов и Юрий Аджем. Потом Александр Гришин забирал нас вчетвером на Юношескую лигу УЕФА – Ваню Маклакова и Кирилла Леонова (первый сейчас в «Балтике», второй в «Долгопрудном»), Чалова и меня. Да вся наша команда 98-го года была сильной: первенство Москвы выиграла на одном дыхании.
– Где ты мог оказаться, если не в ЦСКА?
– Я и еще 4-5 человек из Осетии езидили на просмотр в «Краснодар». Там я всему поражался: в «Юности» – одна раздевалка, одно поле, а в Краснодаре – двадцать полей и сто раздевалок. Так же я потом сходил с ума от Москвы: огромный город, никогда не видел такого движения. Помню, впервые приехал на Красную площадь – а народу там, блин!
– Почему не остался в «Краснодаре»?
– Я успешно прошел один просмотр, второй, а к третьему поменяли тренера на какого-то серба – и он уже меня не хотел.
Зато из «Краснодара» у меня осталось много друзей. С Татаевым мы знакомы по «Юности» – Лексо у нас был капитаном, а через два-три месяца после отъезда стал им и в «Краснодаре». Для меня Лексо – топ-уровень, спокойно дорастет до первой сборной. В «Краснодаре» был и Батраз Гурциев, с которым мы теперь в «Алании».
Гончаренко очень нагружал тактикой – даже Березуцких и Игнашевича водил за руку. Хетаг не любил Вернблума – тот нападал на молодежь (Игнашевич заступался)
– Овчинников тесно опекал молодых игроков ЦСКА: Помазуна, Торопа, Карпова. Тебя тоже?
– Он и Чалова, Кучаева, Тикнизяна, Марадишвили подводил – всех. Благодаря Ивановичу и я перешел в основную команду. Он единственный из первой команды приходил на все игры молодежки и доносил до главного тренера. И подсказывал нам много, и кричал, когда надо, и шутил. Отличный мужик, уважаю.
– Как у тебя сложился контакт с Гончаренко?
– Он привлекал меня на сборах, а оставил после товарищеской игры с «Арсеналом»: мы плохо отыграли первый тайм, а я уверенно вышел на второй. Я не так близко общался со Слуцким, но у Гончаренко, думаю, сложнее: он требовательный, упертый, дисциплина жесткая.
Помню, с первого сбора он начал ставить игру в пять защитников. Тактика – каждый день по два часа. Березуцких и Игнашевича Гончаренко замучил – каждый день водил за ручку. Они возмущались: «Как он нас может учить? Всю жизнь играем!»
– К чему сложнее всего было привыкать у Гончаренко?
– Нужно было больше работать, двигаться, быстрее принимать решения – в одно-два касания. Первое время не понимал, как все успевать, как прессинговать.
– Команда тяжело воспринимала идеи?
– Иногда да. Возникали разные споры среди лидеров. Но как-никак поставил футбол, в который ЦСКА играет.
– Как отреагировал на уход Овчинникова?
– Очень удивлен, что контракт с ним не продлили, это неприятно. Он внес большой вклад в достижения ЦСКА, выигрывал чемпионства, а что важно для нынешней команды – помогал молодым.
Иванович мог бы стать и главным, у него сто процентов бы это получилось. Когда Гончаренко ушел после «Зенита», ЦСКА уверенно выглядел против «Динамо» и дальше пошел хорошо.
– Понтус Вернблум буллил Наира Тикнизяна – отправлял работать в «Ашан» и вгонял в депрессию.
– Такое было. На сборах убивал слишком сильно. А Тики – очень чуткий. Чуть-чуть ему напихаешь – он мог уйти в комнату и закрыться. Мы утешали: «Давай успокаивайся, это все фигня». Думаю, сейчас Наир окреп – неслучайно заиграл.
А Понтуса я не любил. Один на один ничего тебе не говорил, только при ком-то. Да, он мотор команды, заводил в любой момент – но как человек вообще мне не нравился.
– Тебя Вернблум унижал?
– Наорать тоже мог. Я воспринимал без нервов – что на него обижаться? Первое время я не мог ему возразить – за такое нас, когда мы только попали в основу, могли ругать: «Что ты старшим отвечаешь?» И сам Вернблум: «Это кто тут разговорился?» Но затем все привыкли и перестали бояться. Сейчас бы я вообще на равных отвечал.
– Понтус так относился только к молодежи?
– Честно – да. Может, это из-за менталитета: не хотел проигрывать, темпераментный. Но старшим ничего не говорил.
За нас всегда заступался Игнашевич. Мы с Чаловым, Астиком Гордюшенко где-то недоработали, Понтус подбегает – а Игнаш видел несправедливость. Всегда рубился: «Ты чего орешь?»
– С Акинфеевым было так же?
– Он авторитет, столько лет капитан ЦСКА. Его можно было бояться. Но когда все ушли – Понтус, Березуцкие, Игнашевич – он изменился. Понял: остались молодые, надо поддерживать. Покрикивает, конечно – но заметь, не так, как раньше. Когда-то он и на Березуцких срывался, а теперь – ну, пропустил и пропустил.
После удаления с «Локо» Акинфеев сорвался на Хетага, а Березуцкий ободрил: «Засрал, бывает»
– Ты ярко дебютировал в основе ЦСКА – сразу же удалился с «Локомотивом». Как вышло?
– По глупости, конечно. И я очень волновался, заснул накануне очень поздно. Вышел против Миранчуков, было тяжело. Мы рано пропустили (от Антона), но к концу первого тайма уже вели, играли хорошо. Судил Карасев, а начальником команды у «Локомотива» был Сухина. Кто-то из ребят или тренерского штаба показал на него: «Смотри, сидит у них. Чуть что, удаление сделает».
– А ты замечал, что благодаря Сухине «Локо» судят лояльнее?
– Вполне возможно.
В перерыве Акинфеев сказал Гончаренко: «Давай Хетага поменяем. Любое касание – и красная». Тот согласился: «Минут десять – и уберу его». Я продержался четыре. Получаю пас, хочу развернуться и идти дальше. Но плохо принял, мяч отскочил – и я испугался, что сейчас пойдет атака. Ну и наступил на Михалика. Как сейчас помню: Карасев свистит, рука у него поднимается, я отворачиваюсь.
Все набросились на Карасева, а я развернулся и ушел. Три-четыре игры я провел за молодежку – такой урок был. Гончаренко спрашивали в интервью, почему больше не выпускали Хетага – объяснял, что молодой еще.
– По дороге в раздевалку ты выдал сенсацию: «Я даже не тронул его, ###, ## твою мать». Не тронул, серьезно?
– Да на эмоциях это – еще и матом сказал. 19 лет мне было. Я это Овчинникову крикнул. Фол был, конечно – на повторе потом увидел, что это чистая вторая желтая.
– Что говорил Гончаренко?
– Ничего, и так понятно было, что я сглупил. В эфире заступился – сожалел, что мы с Кучаевым пропускаем игры из-за удалений. Гончаренко всегда заступался за команду, мог орать на судей.
– По делу?
– Считаю, адекватно, да. ЦСКА душили судьи, сто процентов.
– Кто поддержал после удаления?
– Дзага утешал: «Забудь, работай дальше, тренируйся». Как обычно, но мне было важно это услышать. Алан меня поддерживал и перед «Локо». Должен был играть Головин, но на предыгровой встал [из-за повреждения мышцы]. Уже после отбоя, в 11-12 вечера, мне пишет Дзага: «Давай, брат, готовься. Завтра выходишь». Я не мог уснуть часов до двух-трех – не рассчитывал на такое, готовился только к замене.
– Вдесятером ЦСКА упустил победу. Кто-то же тебя наверняка упрекнул в том, что подвел команду?
– Акинфеев орал очень крепко. Залетел и начал искать меня: «Где он, где он?» А я сидел в углу, прятался. У нас кто-то из ребят всегда брал с собой компьютер, играл в Counter-Strike. Игорь это услышал, а после «Локо» решил сорваться на мне: «Я тебе твой компьютер сломаю!»
Больше Акинфеев так никогда на меня не срывался.
– Василий Березуцкий не срывался?
– Да ничего. «Успокойся, – сказал, – фигня. Засрал, бывает». Упокоиться я не мог где-то месяц – реально загонялся.
Получил от Гончаренко – а потом забил победный гол в Суперкубке. Попал под Де Росси в Риме и обалдевал в Лондоне от Озила
– Через год ты опять вышел с «Локомотивом» в Суперкубке – триумфально. Ты говорил, до сих мурашки по телу от этих воспоминаний?
– Конечно. Как-никак пока единственный трофей Гончаренко – его принес я. Видимо, вернул должок.
Никто в ЦСКА тогда не верил. Молодая команда, только собралась – мне надо было закрепиться. Я отлично провел сборы, на уровне отыграл все матчи, от и до. Думаю, был в это время в лучшей форме за карьеру. Но на «Локо» не попал в старт и был этим недоволен. Гончаренко даже накричал на меня: «Ты чего там возмущаешься?» «Ну все, – подумал, – вообще не выпустит». Но я заменил во втором тайме Набабкина и забил.
– Случайно, разве нет?
– Плохо пробил, но именно что бил по воротам. Потом смотрю – пролетает и Чалова, и Витиньо, и гол. Сумасшедший!
Какое же это было счастье – в раздевалке, в самолете на обратном пути.
– Вы брали трофей еще с Витиньо, а ты застал создание нового ЦСКА.
– Сначала на сборах было 12 человек, половина – молодежь (пару человек подтягивали на замену для товарищеских матчей). Постепенно приходили новички. Мы первое время смотрели на Бекао и поражались: кто это приехал, что за топорик? Почти не выходил у себя в Бразилии. Потом одна игра – великолепно, вторая такая же.
Родриго мне понравился. Но Акинфееву было сложно: столько лет рядом с Игнашевичем и Березуцкими, с которыми понимали друг друга с полуслова, а тут иностранцы.
– Что мешало тебе сверкать так же, как в Нижнем Новгороде на Суперкубке?
– На следующую игру – в Самаре в первом туре – я вышел в старте. В конце первого тайма я сломал плюсневую кость. Если бы не эта травма, карьера пошла бы иначе.
Ну и пришли Влашич, Обляков, Ахметов, Бийол. Сразу начали здорово играть, «Реал» победили. Мне пробиться было тяжело.
– Ты же вернулся и выходил на замену с «Ромой».
– На «Олимпико» было даже больше эмоций, чем в «Лужниках». В Риме нас с Дзагой выпустили примерно на тайм. Запомнил игру против Де Росси, Нзонзи – мощные такие.
– Как тебе игралось на других топ-аренах – «Эмирейтс» и «Олд Траффорд»?
– С «Арсеналом» Гончаренко выпустил уже при 1:4. Говорил наладить игру в центре, пасовать больше вперед. Бешеный абсолютно состав: Озил, Рэмзи. Мы на замене смотрели за Месутом – он максимум одну передачу назад отдал, а так – только обострял. В Москве, считаю, и победы могли бы добиться, если бы еще прижали.
Но как стадион «Олд Траффорд» сильнее. 90 тысяч заполнились за секунды! Там я вообще вышел случайно. Мы пропустили два, Гончаренко сделал две замены – а меня, как я думал, отправил разминаться просто так. Как вдруг машет: выходи! Я отыграл добавленное время, встретился в центре с Погба, даже по воротам успел ударить. На трибуны улетело, конечно.
Главная ошибка Хосонова – второй заход в «Тамбов». Уговорил президент клуба (осетин), хотя Талалаев звал в «Химки» и обещал вернуть в ЦСКА
– Как ты понял: пора уходить из ЦСКА?
– Гончаренко подошел ко мне перед выездом в Мадрид, куда меня уже не взяли. Объяснил: «Тебе будет лучше уйти в аренду». Я понимал, к чему идет: раз спустили в молодежку, два, три.
Не скажу, что меня чехлили, я скорее сам виноват, что не получил шансов. Тогда у меня возникали обиды: почему играет он, я не хуже. Конкурировать мог со всеми – видимо, не выдержал.
– Ты же мог вместо «Тамбова» пойти в «Уфу»?
– Да, я читал слова Газизова, но не знаю нюансов – наверное, ЦСКА не договорился. В «Тамбове» я сошелся с президентом, он осетин (Арсен Габуев – Sports.ru). Нас познакомил Габулов, встретились в Москве – и я решился.
– Почему ты назвал «Тамбов» ошибкой?
– У меня быстро пошли травмы: порвал мышцу уже в третьей игре. Вроде восстановился – и вдруг опять. Играл мало, но я был в хороших отношениях с тренером Исхаковым. А тут назначили Григоряна. Это уникальный человек, не хочу про него ничего говорить.
Мы вышли в РПЛ – и тут я совершил правда большую ошибку. Во второй раз идти в «Тамбов» не стоило. Я потерял там кучу времени.
– Из-за чего пошли травмы? Переход в ФНЛ, борьба, плохие поля?
– Вот поля, перелет – возможно, кстати. Часто меняли покрытия: начинали мы на «Мордовия Арене», потом играли дома, а сломался в Новосибирске, в манеже «Заря».
– Ты же говорил, что ценишь мотивацию Григоряна, который на первой тренировке «Тамбова» требовал купить нормальную туалетную бумагу.
– Я первое время хорошо с ним общался. Он говорил, что рассчитывает на меня: «Ты нужен в РПЛ». Что на него потом нашло, не могу понять. Выходил на тренировки, работал – а меня не ставили.
Помню, перед переходом меня набрал Худяков, и я уже по разговору понял: что-то не то. Прямо спросил: «Павел Борисович, в чем проблема?» – «Григорян сомневается, брать тебя или нет. У тебя были травмы, давно не тренировался». Я сказал агенту искать другие варианты.
– Какие?
– Их было много: игроки 1998 года были лимитчиками, и в ЦСКА говорили, что взять меня готова половина ФНЛ. Пять-шесть дней подряд каждое утро мне звонил Талалаев: «Не нужен тебе «Тамбов», давай ко мне в «Химки». У нас задача – выйти в РПЛ. Через полгода я тебя сам отпущу обратно в ЦСКА».
Лучше было бы послушаться. На том, чтобы я остался в «Тамбове», настоял президент. Свой человек, осетин, родители были рады, что такой человек меня зовет – в первую очередь я выбрал «Тамбов» из-за него. Ну и Премьер-лига.
Гогниев нагружает мощнее Гончаренко и увидел в Хосонове центрфорварда. Хетаг дважды забил и планирует прорваться с «Аланией» в РПЛ
– Что для тебя значила «Алания»?
– Все. Я ходил на стадион – а он всегда полный, просто битком. Я мечтал сам на нем играть. Меня водил брат – и на Премьер-лигу, и в ФНЛ, по возможности на все матчи. Помню, тренировал еще Шевчук (в 2010-2011 годах – Sports.ru).
– Как тебя сюда позвали?
– После карантина я вернулся в ЦСКА. Мне позвонили из «Тамбова»: аренду не продлеваем. Григорян уже ушел, но я оставаться не хотел.
Агент прорабатывал варианты в Польше. И вдруг однажды вечером рассказал про «Аланию»: «Президент и главный тренер тебя ждут». Я не думал и тут же ему сказал: «Больше ничего не нужно, хочу только туда. Вылетаю хоть завтра».
Недельку не могли договориться с ЦСКА по условиям. Но когда сошлись, я сразу же поехал – и счастлив здесь. Деньги не парили вообще.
– А что команда в новом виде существовала только год? И как «Алания» схлопнулась в прошлый раз?
– Вообще все равно. Меня агент подкалывал, еще когда «Алания» была во второй лиге: ну как, хочешь туда? И я говорил, что да. А тут так вышло, что я даже раньше игроков «Алании» знал, что клуб точно будет в ФНЛ.
Важно, что и Гогниева я знал, стремился поработать с ним.
– Почему, если он почти не имел опыта?
– Не помню Спартака Артуровича в ЦСКА, но знаю: он сделал себя таким сам, сам достиг того, что имел. Характер – только вперед, и игра такая же: в атаку, быстрая, высокая. Такой нет ни у кого в ФНЛ.
– Какой была первая тренировка?
– Реально тяжелой, даже на фоне ЦСКА. Я давно не играл и никак не мог втянуться, аж самому было стыдно. На нас надевали датчики Polar, и пульс у меня зашкаливал – под 200. И близко столько не было у Гончаренко.
В «Алании» я рвался сразу играть, но многое не получалось: допускал ошибки, необязательные потери. Потом не попадал в состав – и кипел на тренировках. Гогниев успокаивал: «Понимаю, что ты много пропустил, но навыки не растерял. Просто надо прийти в себя – и доверие будет».
– Мы уже узнали о безумной атакующей схеме «Алании», где вратарь – в тройке центральных защитников. Ты обалдел, когда впервые увидел это?
– Очень, да, и долго не мог привыкнуть. У всех своя задача в прессинге, это очень энергозатратно. В нашей схеме 5-2-3 атакующая тройка не опускается назад вообще, обороняемся не больше чем всемером. А в «Тамбове» мы оборонялись 90 минут всей командой, включая центрального нападающего. Лишь бы один затолкать – и в оборону сесть. А в «Алании» мы четыре забиваем – и должны еще столько же.
– Вратарь Ростислав Солдатенко объяснил мне свою роль в планах Гогниева – в чем специфика твоей?
– В том и дело, что роли часто меняются. Сначала я был у Артуровича опорником, как обычно. При игре в обороне персонально следил за соперниками, но требования были выше: не только отбор, но еще и начало атак. В ЦСКА было проще: подключиться из центра в атаку, подстраховать сзади. Здесь жестче.
А в последних трех матчах я выходил центральным нападающим. В двух матчах я забил, но еще и смещался назад, в глубину – физика позволяла давать объем. Не ожидал, что Гогниев предложит такую позицию – все нападающие были здоровы. Перед домашней игрой с «Оренбургом» Гогниев сказал: «Выходишь центральным нападающим». Мы два дня нарабатывали эту схему – очень понравилось.
Вообще-то в нападении я выходил еще в ЦСКА. А в моей дебютной игре, с «Енисеем» на Кубок России, Слуцкий поставил меня правым защитником. Мы проиграли, но я провел все 120 минут, и меня хвалили. После этого Гришин ставил меня на ту же позицию в дубле.
– Ты забил «Енисею» благодаря прессингу, «Чертаново» – после углового. Какие твои качества в атаке оценил Гогниев?
– Я могу исполнить, удар у меня всегда был с обеих ног. В молодежке ЦСКА и позже в «Тамбове» я исполнял все стандарты, забивал. «Байеру» – со штрафного в Юношеской лиге УЕФА. Почти забил и за «Аланию» – в матче с «Торпедо». Угловые, кстати, часто подаю сам.
– Год назад «Алания» была в ПФЛ, сейчас все в клубе уверены: скоро РПЛ. Ты тоже?
– Думаю, в конце сезона все покажем. Поработаем на сборах над ошибками – и весной станем еще сильнее, увидите. Только «Крылья» нас переиграли в первой части сезона.
ВГИК просил Хосонова передать привет – он делает это через Sports.ru!
– Как для тебя появился «тупо Хосонов»?
– До сих пор не понимаю.
– Админы рассказали, что ты появился во время перерыва в чемпионате, а ВГИК тогда регулярно банили и не цитировали: «Я подумал: ну вот Хосонов — звучная фамилия, с тремя «о». В сочетании с каким-то словом может зайти. Люди в комментариях писали: а в чем прикол-то?» Ты понял – в чем?
– До сих пор не понимаю. После какого-то матча разошелся этот мем, вообще ни с чего. Меня это никогда не задевало, нормально. Мы всегда смеялись, «ха-ха» ловили. Мне даже писал админ ВГИКа. До этого не читал, а тут подписался.
– Да, просил передать привет – а ты отказался.
– Уже не помню, что просил. Я бы передал, без проблем.
– Тебя в оффлайне называли тупо Хосоновым?
– Да, прямо на первой игре «Тамбова» с «Мордовией». Я пошел к угловому, а мне с трибуны: «Тупо Хосонов!» Забавно было. В командах это не прижилось: в ЦСКА я с первого дня был Хасом, в «Алании» – Хосом. А Березуцкий называл Хэштегом, все смеялись.
– Ты вспоминал совсем молодой ЦСКА-2018. Сейчас команда для тебя такая же молодая?
– Когда один состав стабилен год-два – точно нет.
– Как тебе прошлогодние трансферы?
– Зайнутдинов очень нравятся, все остальные – вообще нет. Есть российские нападающие намного сильнее Гайча. На месте Шкурина Жиронкин или Жамалетдинов точно могли бы быть. У Эджуке есть дриблинг, суперскорость – но посмотрите на нашего Хадарцева, по компонентам в целом не хуже. Вообще, любого в ЦСКА закинь – и заиграл бы, лишь бы доверяли.
– Тебе не хотелось вернуться в ЦСКА и доказать?
– Я понимал, что после аренды возвращаться туда слишком тяжело. И конкретно на ЦСКА я никогда не зацикливался – мне важнее играть.
Сейчас меня все устраивает в «Алании», хочу выйти в РПЛ с ней. А вернуться в ЦСКА – рано или поздно – хочет любой, кто там начинал.
Подписывайтесь на телеграм-канал Муйжнека
Фото: fcalania.com; globallookpress.com/Russian Look; instagram.com/xosonov; instagram.com/pfc_cska; РИА Новости/Алексей Филиппов, Александр Вильф, Владимир Астапкович
p.s. Уважение капитану ЦСКА, что смог унять свой темперамент и стать более терпимым к новичкам. Это много стоит!
Ари и Берг отлично играет, а Иван уже и Деспотовичу конкуренцию проиграл.
Интересно, кто сейчас в ТШ будет вместо Овчинникова молодёжку и академию курировать? Зубик?
Ходил с дочкой, на бровке у Марио гостил.
За Суперкубок радостно, за Дзагу было обидно...
Спасибо за добрые слова про мой город.
Надеюсь, теперь ЦСКА будет почаще приезжать
Хорошие поколения. Удачи бы немного.
Нагрузку у Ганчаренки были больше, чем у Слуцкого. У Гришина больше, чем у Ганчаренки. В Алании ещё больше. Вывод - чем бестолковее тренер и слабее команда, тем больше упора на нагрузку.
Далее, чем всё вью идёт "Да мы вообще норм, только чего-то не хватает". И в Лондоне могли дожать, но не дожали и на Олд Траффорд пробил, но мимо. И удалился, хотя мог не удалятся. И в Суперкубке пробил плохо, хоть и забил. И Вернблума не люблю, потому как он требует делать хорошо, а я хочу делать в полноги. И Гайч у него хуже "наших" форвардов, хотя АДольфо и близко не получил столько шансов, как Жамалетдинов. И какой-то там хрен из Алании не хуже Эджуке, правда Эджуке, всё же, недотягивает, но показывает хоть какие-то навыки, а чувак из Алании что-то показывает на фоне ФНЛ и только.
Не, удачи, конечно, но я ждал от него намного больше
Вот десять лет прошло, а так и не воспиталось хотя бы пол-Красича
Не будет никакого производства, пока здесь периферийный капитализм.