Эндрю Робертсон. «Роббо: Теперь-то уж поверь нам...» 5. Поиск пути
***
ОДИННАДЦАТЬ миллиметров. Это 0,4333 дюйма. Ноготь большого пальца. Половина ширины фунтовой монеты. Это не намного больше, чем пространство между словами на этой странице. Это, пожалуй, также расстояние, которое было разницей между нами — выигравшими чемпионский титул и занявшими второе место в сезоне 2018/19. Только не говорите мне, что размер не имеет значения. Я скажу «возможно», потому что не верю, что весь сезон можно свести к одному мгновению. Футбол — не совершенная наука, совершение одного случая не гарантирует другого. Люди диктуют результат каждого отрезка игры, каждого матча и каждой титульной гонки. Поэтому сводить всю кампанию к одному отдельному случаю, который не зашел так, как тебе хотелось бы, на самом деле не имеет смысла. Это еще и сведет тебя с ума.
Эти одиннадцать миллиметров, однако, являются постоянным напоминанием о том, насколько мизерным может быть разрыв между успехом и неудачей и как чемпионы должны в полной мере использовать небольшие преимущества и максимально использовать большие моменты. Для нас это был вызов в 2019/20 году, мы должны были убедиться, что, когда наступят важные моменты, мы не только сделаем так, чтобы большее их количество пошло в нашу пользу, но и в полной мере воспользуемся ими.
Не каждая команда реагирует на такую неудачу с решимостью снова взять себя в руки и стать еще лучше. Некоторые исчезают, сломленные опытом или счастливые, что подошли так близко, и, возможно, даже готовы использовать свое несчастье в качестве оправдания, а не вдохновения.
К счастью, мы не так устроены. Даже если бы среди нас были те, кто опасался очередного вызова на титул из-за боязни получить травму — а я могу заверить вас, что на самом деле все было наоборот — я могу сказать, не боясь противоречий, что босс и его сотрудники не позволили бы таким чувствам проявиться больше, чем на мгновение. Именно поэтому одной из тем предсезонной подготовки была подготовка нас к страданиям. Нельзя было жалеть себя или почивать на лаврах, потому что мы шли ноздря в ноздрю с «Манчестер Сити», командой, по праву считавшейся одной из лучших в истории английского футбола. Мы должны были быть психологически сильнее, чтобы еще больше игр можно было подчинить нашей воле. Все остальное означало бы, что мы выпадем из борьбы и будем навсегда известны как команда, которая подошла очень близко. Никто из нас этого не хотел. Никто не хочет, чтобы его запомнили за те одиннадцать миллиметров.
Именно по этим причинам в ближайшие годы наша игра против «Лестер Сити» на Энфилде будет рассматриваться как один из ключевых матчей нашей кампании. Мы заранее знали, что это будет серьезное испытание против команды, которая под руководством Брендана Роджерса становилась все сильнее. Чего мы не знали, так это того, что мы будем доведены до крайности.
Это был повод для серьезных характеров, которые нужны тебе, когда напряжение нарастает, а разница становится все меньше и меньше. Босс сказал перед игрой, что «Лестер» будет нашим самым сильным соперником в сезоне, и он не ошибся.
Большую часть игры мы играли лучше, но не смогли ничего прибавить к голу Садио в первом тайме, и это означало, что «Лестер» никогда не выходил из игры. Когда Джеймс Мэддисон сравнял счет за оставшиеся десять минут до конца матча, я думаю, что большинство людей ожидали, что мы были обречены на ничью, которая положила бы конец нашей семнадцатиматчевой победной серии в чемпионате.
Мы могли бы остановиться и на одном очке. Мы могли бы сберечь энергию, зная, что по-прежнему занимаем невероятно сильную позицию на вершине лиги и что впереди нас ждут менее требовательные соперники. Когда ты не дотягиваешь одного очка, накопив девяносто семь, и когда ты видишь разницу в одиннадцать миллиметров, ты не можешь позволить себе успокоиться. У тебя есть обязательство перед собой и своей командой продолжать идти вперед, продолжать стремиться к победе, которая добавит еще два очка к итогу. Стать лучше в этой конкретной игре могло бы помочь нам стать лучше в течение этого сезона — вот как мы должны были смотреть на это.
Именно по этой причине мы были теми, кто глубоко атаковал во время дополнительного времени. Именно поэтому Дивок пытался сделать свое дело на половине «Лестера» пока часы тикали. Просто будучи позитивными и отказываясь принимать нашу судьбу, индивидуально и коллективно, мы сильно озадачили «Лестер» в то время как они просто хотели, чтобы матч поскорее закончился.
Это заставило Марка Олбрайтона совершить ошибку под давлением. Он вырвал мяч с носка Дивока, но затем между ним и Каспером Шмейхелем произошло недопонимание. Это была одна из тех ситуаций, которые происходят в мгновение ока, но одновременно с этим почему-то разворачиваются как в замедленной съемке. Садио подхватывает мяч, и Олбрайтон проводит неуклюжее единоборство, ловя его голень в отчаянной попытке сделать подкат.
«Пенальти», – кричу я, и 50 000 других людей ко мне присоединяются. К счастью, единственный человек, который действительно принимает решения в этом моменте, соглашается, и Крис Кавана, судья, указывает на точку.
Игроки «Лестера» сходят с ума, как это сделало бы большинство игроков из чистой конкуренции, окружая его и давая понять, что он ошибается. На поле и вне его абсолютный бедлам. Я смотрю направо и замечаю единственных людей на Энфилде, которые не охвачены эмоциями. В то время как все вокруг теряют голову, Хендерсон и Милнер сохраняют свои головы холодными. Пока все смотрят на судью, Хендо спокойно берет мяч и передает его Милли. Это не могло быть бо́льшим моментом, и, к счастью для нас, у нас не было более серьезного персонажа, чтобы справиться с ним.
Единственная проблема в том, что ему приходится ждать. Судья пусть и принял свое решение, но Видео-Ассистент Рефери должен решить, сделал ли Кавана правильный выбор. Это был первый раз, когда ВАР был использован для проверки пенальти в матче чемпионата на Энфилде, и это только добавило тревоги ожидания.
Как по мне, этот фол был на более мягкой стороне наград за пенальти, но там определенно был контакт. Люди любят говорить «Я видел, как за такое давали», и это определенно был один из тех случаев, когда все «видели, как за такое давали». Мягкий или нет, не имеет значения, это фол, и судья был прав, когда дал его. Как и у любого другого, у меня немного сердце в пятки ушло, когда вмешался ВАР, но, увидев контакт с того места, где я был, я подумал, что потребуется что-то нелепое, чтобы решение было отменено. К счастью, они этого «чего-то» так и не нашли.
Милли пришлось ждать больше минуты, прежде чем он смог пробить пенальти, но он оставался спокойным и собранным. Как только он подобрал мяч, у меня в голове была только одна мысль — гол. Не было никаких сомнений, никаких приготовлений к возможному разочарованию и определенно никакого страха. Я знаю, как усердно Милли отрабатывает каждый сценарий. У него такое мышление, которое позволяет ему справляться с давлением так, как это не удается многим другим. Он так серьезно относится к тому, чтобы быть штатным исполнителем пенальти за «Ливерпуль», как и ко всем другим своим обязанностям. Он бесконечно практикуется, а также делает домашнее задание по вратарям. Поэтому всякий раз, когда он подбирает мяч и пробивает с одиннадцати метров, я в полной уверенности, что он забьет. Закон средних чисел означает, что в какой-то момент все промахиваются, и это профессиональный риск, если ты пенальтист, но моя уверенность в Милли не может быть больше. Это не значит, что я недооцениваю других парней, потому что у нас есть несколько блестящих людей, который могут пробить по мячу — и я уверен, что они чувствуют то же самое в любом случае — но нет никого, кого я предпочел бы для пробития пенальти в добавленное время, чтобы выиграть игру, кроме него.
Я был примерно в пяти метрах от штрафной площади и мысленно готовился праздновать. Я наблюдал за его разбегом и просто знал. Это был «момент раздвижных дверей» (прим.пер.: термин, означающий, казалось бы, несущественные моменты, которые, тем не менее, изменяют траекторию будущих событий), точно такой же, как и девять месяцев назад на Этихаде, когда мы на одиннадцать миллиметров были близки к решающему шагу, но вмешался Джон Стоунз и изменил ход истории.
На этот раз судьба была в наших руках, вернее, в правой ноге Милли. У нас была возможность не только выиграть эту игру, но и заложить мощный задел на сезон. «Лестер» был нашим главным соперником наряду с «Ман Сити», и потеря очков в матче против них дома была бы ударом для нас и дал бы подъем настроения для них. Поздний пенальти будет иметь значение не только с точки зрения исхода этой игры, но и будет символизировать наши намерения и наш менталитет. Все это, конечно, никак не повлияло на Милли. Он просто сделал свое обычное дело, как будто принимал участие в тренировке в Мелвуде. Все это давит на игрока, а он даже не моргает. Шмейхель отправлен в другую сторону, мяч попадает в заднюю часть сетки, и Энфилд снова взрывается. Это казалось грандиозным.
Должно быть, это было что-то невероятное, потому что даже герой часа пришел в восторг. На самом деле восприятие Милли за пределами раздевалки противоположно тому, какой он есть на самом деле. Он подыгрывает этому «Скучному Милли», но сам он дальше всех от этого. Я принадлежу к несколько более молодому поколению, но он — тот, с кем я связан с самого начала из-за его чувства юмора, его личности, а также его подхода к футболу. Он сделан из теста старой закалки, и я думаю, что я тоже, так что имело смысл, что мы поладили до такой степени, что он стал одним из моих наставников, наряду с Хендо. Я думаю, что Милли действительно полюбил меня еще до того, как мы познакомились, просто потому, что я левый защитник, и мой приезд означал, что ему вряд ли придется много играть на той позиции!
Опасность с Милли заключается в том, что мы так сильно фокусируемся на его менталитете, что упускаем из виду его технику и качество. Такое случается и с ним, и с Хендо. Милли уже столько лет играет на самом высоком уровне. Он играл за «Лидс». Он играл за «Ньюкасл». Он играл за «Виллу». Он играл за «Сити». Нельзя играть в таких клубах и не сделать карьеры, как у Милли, если только ты не очень талантлив. У тебя, конечно, нет такой коллекции медалей, как у него. Его выступление было элитным с момента его дебюта, и тот факт, что он поддерживал те же стандарты и после тридцати, просто невероятен. Такая карьера, как у него, происходит не только потому, что у него сильный менталитет, но и потому, что он обладает невероятными способностями. Сочетание этих качеств позволило ему забить мяч с одиннадцати метров в самой напряженной ситуации, и это дало нам бесценную победу.
Эмоции — мощная смесь облегчения и восторга — хлынули из меня. Я просто заорал «дааааааааааааа!» верхним регистром своего голоса и отправился тепло обнимать Вирджа.
Как только я отправился это делать, Айосе Перес проходил мимо меня и, должно быть, подумал, что я кричу на него, потому что в следующий момент он толкнул меня в спину. Сначала я подумал, что это, должно быть, один из парней врезался в меня в разгар нашего торжества, но когда я обернулся, то увидел, что это был Перес, что застало меня врасплох.
Я пересматривал этот инцидент чуть позже и могу понять, почему он думал, что я, возможно, кричал на него, но на самом деле это было не так. В такой момент мне было наплевать на всех, кроме моих товарищей по команде. Речь идет о том, чтобы наслаждаться моментом, а не затевать драки. Я очень уважаю игроков «Лестера» и не хотел их расстраивать, но ситуация вышла из-под контроля, что может случиться сгоряча.
Айосе явно хотел сделать это достоянием публики на поле. Я был рад поговорить с ним в туннеле, но он был слишком зол для этого. Впоследствии Брендан Роджерс обвинил меня в том, что это я все затеял, но я надеюсь, что если он посмотрит еще раз, то поймет, что на самом деле произошло. Это все было ужасно раздуто, и в следующий раз, когда мы играли, Айосе и я дали друг другу пять, и все — дело закрыто.
Но внутри я был немного огорчен.
Я думал: «почему я?» — потому что знал, что все подхватят эту драку и сделают из нее нечто большее, чем она была на самом деле. Моя самая большая проблема в том, что иногда я веду себя на поле как болельщик. Это не то, что я могу стряхнуть, но это также то, что я не хотел бы стряхивать, потому что для всех болельщиков важно, чтобы у них были игроки, с которыми они могут идентифицировать себя, и чтобы мы также идентифицировали себя с ними.
Я разделяю их страсть, и иногда это означает, что я могу немного увлечься и увлечься вещами, которых некоторые игроки могли бы избежать. Найдутся те, кто будет утверждать, что я мог бы немного смягчить все это, и я уважаю это мнение, но это не то, что я форсирую, и это не я пытаюсь быть кем-то, кем я не являюсь. Это абсолютно достоверно, и если бы меня когда-нибудь изучал психологи, я уверен, что они сказали бы, что те же эмоции являются причиной некоторых моих сильных сторон как игрока. Последнее, что я хотел бы сделать — это умалить свою личность футболиста, пытаясь сдержать свою страсть, когда она так хорошо мне послужила. Я бы не был собой, если бы такое произошло, а также подвел бы своего тренера, товарищей по команде и наших болельщиков.
Кроме того, я видел несколько парней из «Лестера» в тот вечер в Лондоне, на праздновании 21го дня рождения Трента, и мы все могли посмеяться над этим. Понятно, что они были разочарованы результатом и тем, как мы его добились, но как игроки они знают, что подобные вещи почти всегда являются бурей в стакане воды, и это не умаляет нашего уважения друг к другу.
В футболе то, что помогает тебе на одной неделе, может пойти против тебя на следующей. Как и у всех клубов, у нас были моменты, когда ВАР казался отличной идеей, и другие — когда казалось, что это худшее, что могло случиться с футболом за многие годы. Честно говоря, такого рода изменения никогда не будут иметь мгновенного успеха. Должны быть сложности начального периода, потому что технологии внедряются в процесс, который раньше контролировали только судьи и помощники судей. Есть также новые протоколы, которым нужно следовать, так что это далеко не просто, тем более что мы также должны учитывать элемент человеческой ошибки со стороны судей, пока они привыкают к этому. Я надеюсь, что в ближайшие сезоны она станет лучше и не противоречивее. Если это произойдет, то ситуации, подобные той, с которой мы столкнулись в нашей следующей игре, на Олд Траффорд, будут гораздо менее вероятны.
Игры против «Манчестер Юнайтед» — наши самые серьезные в сезоне. История и положение диктуют это. В последние сезоны, противостояния с «Ман Сити» были более решительными и более значительными, но «Юнайтед» являются теми, кого наши болельщики и остальной мир футбола рассматривает как некую серьезную силу в английском футболе.
Будучи игроками мы ничем не отличаемся. Возможно, мы и не попадем в эту шумиху, но нам не нужно, чтобы кто-то напоминал нам о том, насколько важны эти игры. Это фантастическое соперничество. Между двумя клубами существует здоровое уважение, но в день матча вы скорее побежите вниз по шоссе М62 голым, чем увидите, как твой соперник получит какое-либо несправедливое преимущество.
К сожалению, именно так все и обернулось для нас, когда «Юнайтед» получил решение в свою пользу, которое, я бы сказал, было одним из худших в сезоне. Конечно, это была не их вина, они просто делали то, что должны делать профессионалы, играть до свистка и максимально использовать свою удачу, забивая гол. Но его не следовало было засчитывать.
Мы были на не том конце еще одного решения ВАР в той игре, когда Садио забил гол, отмененный из-за игры рукой. Сначала я праздновал вместе с ним, но он сразу сказал мне, что мяч попал ему в руку, так что я знал, что его не засчитают. Это правило может быть довольно суровым, но оно было четко сформулировано в начале сезона, так что у нас не было никаких претензий по этому поводу. Однако фол на Дивоке в преддверии гола «Юнайтед» был совсем иным случаем.
Есть решения, с которыми ты не согласен, но ты можешь понять, почему они были приняты — пенальти, которое было назначено из-за меня в Неаполе, было бы хорошим примером — и есть те, которые сбивают тебя с толку до тех пор, пока ты жив. Фол на Дивоке определенно попадает в последнюю категорию.
Я действительно запустил мяч в ноги Дивоку и уже собирался бежать, надеясь на обратный пас, когда Виктор Линделеф сбил его с ног. Опять же, к Линделефу никаких вопросов. Это не было большим проступком, не стоящим желтой карточки или чего-то в этом роде, но это был стандартный фол средней паршивости, такой, какие происходят по многу раз во время каждой игры. Я думаю, что даже игроки «Юнайтед» ожидали свистка.
Я посмотрел на Мартина Аткинсона, и мне показалось, что он собрался было свистнуть, но потом передумал. Может быть, он спекульнул, думая, что это вряд ли приведет к голу, а если и приведет, то ВАР вступит в игру, но «Юнайтед» забил, и, как и «Лестер» пару недель назад, у нас сорвало кукушки. Когда начался просмотр, я был убежден, что решение будет отменено и что игра возобновится со штрафного удара в нашу сторону на половине поля «Юнайтед». Я даже думал о том, что мы могли бы с ним сделать, потому что он находился в моей зоне поля. Затем огласили вердикт, и толпа обезумела. Мне даже не нужно было смотреть на табло.
У меня просто екнуло сердце. По сути, мы попали в одну из серых зон ВАР — судьи знают, что ВАР может и вмешивается, и поэтому не всегда свистят, но порог, установленный для отмены решений означает, что ВАР не всегда и вмешивается. Думаю, даже сам сэр Алекс Фергюсон признал бы, что это был фол. Очевидно, сквозь стиснутые зубы.
После того, как мы отстали в счете, мы изо всех сил старались восстановить хоть какое-то реальное беглое движение вперед. «Юнайтед» окапывался, сидел глубоко и располагался за линией мяча, а получив гол, им было за что держаться. Обычно мы сами находим ответы на эти вопросы, и босс дает нам свободу самовыражения в надежде, что в конце концов мы найдем способ сломить упрямых противников. Но по мере того, как шел матч, становилось все более ясно, что это будет не одна из тех игр, поэтому босс повернулся к скамейке запасных в поисках решений.
Изменения, которые он произвел, оказались вдохновленными всеми тремя нашими заменами, оказавшими влияние, и не кто иной, как Адам, забил поздний мяч, сравнявший счет, чтобы заставить толпу замолчать, заработав для нас одно очко. Если бы когда-нибудь гол символизировал менталитет нашей команды, то этот был бы именно таким. Не было лучшего представителя этого «Ливерпуля», чем Адам, потому что он символизировал все, за что мы стоим. Возможно, он играл не так много, как хотел бы за последние пару лет, но когда он это делал, он всегда вносил свой вклад, и даже когда он этого не делал, его влияние на всех игроков было огромным.
Я знаю, что были времена, когда травмы сказывались на нем как на личности, но он всегда оставлял это личное разочарование позади себя и ставил остальных перед собой — для него это говорит о многом. Самое главное, однако, когда он был на поле, он так или иначе показывал свою игру.
Адам относится к тому типу людей, которые не просто хотят получить мяч, он его всецело требует. Даже если соперник сидит буквально у него на спине, он покажет на ноги, чтобы дать тебе передых, и у него есть возможность держать мяч под давлением или быстро перемещать его, в зависимости от того, чего требует ситуация. Эти качества — дар Божий, особенно на поздних стадиях матчей, когда вам либо необходимо защитить результат, либо вернуться в игру. То, что он делает для команды, вероятно, не так бросается в глаза, как то, что делают некоторые другие ребята, но это абсолютно бесценно, и я потерял счет тому, сколько раз я уходил с поля, думая, что он для нас проделал блестящую работу.
На Олд Траффорд он вышел со скамейки вскоре после Окса, и они оба внесли большой вклад. Вот что я имею в виду, говоря о менталитете команды. Если ты не в старте, то совершенно естественно, что игроки будут разочарованы, потому что мы все отчаянно хотим быть в команде, но когда Адам и Окс вышли на поле в тот день, они были полны решимости максимально использовать то время, которое у них было. То же самое произошло, когда позже появился в игре и Наби. Все трое стали получать мяч и искали как бы что сотворить. Без этих замен мы, вероятно, ничего бы не получили от этой игры.
Это был моя подача, которая нашла Адама на дальней штанге, и когда он отправил мяч в ворота, это было очень эмоционально для тех из нас, кто был ближе всего к нему. Мы знаем, через что он прошел, и мы также знали, как много значил для него такой важный гол.
До того, как я перешел в «Ливерпуль», он, возможно, был здесь важнейшим человеком, и я, конечно, понимал его важность для команды, когда был в «Халле», поэтому видеть, как он борется с травмами и неудачами, было невероятно тяжело. Забив мощный гол на таком месте, как Олд Траффорд, он воспрял духом, но и мы тоже, и не только потому, что мы смотрели поражению в лицо.
Это подчеркивало наш отказ сдаваться и нашу психологическую силу под давлением, но, что не менее важно, это еще раз подчеркивало, что мы не просто команда, мы команда, полная людей, которые готовы и способны внести свою лепту всякий раз, когда появляется возможность. Тот факт, что именно Адам принес пользу, сделал этот гол еще более особенным, и я бы даже сказал, что ничья была похожа на победу.
Мы оставались лучшими в лиге, мы помешали нашим самым свирепым соперникам закончить нашу беспроигрышную серию, и никто из нас не ожидал выиграть каждую игру, так что очко на Олд Траффорд при тех обстоятельствах не было чем-то чрезмерно разочаровывающим. Реальность была такова, что мы уехали оттуда, чувствуя себя немного более непобедимыми, так поздно вытащив положительный результат из мешка, будучи не в лучшем состоянии.
Это не остановило вал вопросов о том, почему мы не взяли все три очка. На мой взгляд, это немного неуважительно по отношению к «Юнайтед» и к тому, что они отстаивают. Они все еще большой клуб, они все еще хорошая команда, они все еще наши самые большие соперники, и это все еще грандиозное дерби. Послематчевое восприятие сосредоточилось на том, что мы потерпели неудачу, но это было далеко за гранью. Я посмотрел на таблицу чемпионата, и она показала, что у нас был отрыв в шесть очков. Мы могли бы даже выиграть в концовке, когда Окс пробил, но мяч прошел чуть мимо. Если бы это произошло, никто бы ничего не сказал, поэтому тот факт, что ничья на Олд Траффорд вызвала столько негатива, просто показал, насколько высокими стали ожидания от нас.
Одной из претензий, которая была отправлена в наш адрес, касалась нашей подготовки и того, виновны ли мы в переоценке «Юнайтед». Может быть, мы осознаем это особое восприятие, и это заставляет нас отчаянно пытаться покончить с этим, тогда как в других местах мы просто идем и играем в свою игру без каких-либо из этих мыслей. Возможно, это единственное различие, но в остальном мы просто относимся к ней как к еще одной игре. Я не могу сказать, как игроки «Ливерпуля» подходили к этому матчу, но мы придерживаемся нашей обычной рутины и не делаем ничего необычного.
Когда мы едем на Гудисон, задача очень похожа в том смысле, что «Юнайтед» и «Эвертон» — наши два самых больших соперника, и мы хорошо справлялись в течение последних двух сезонов, так что это накладывает на них бремя попытки помешать нам достичь наших целей. То же самое было, когда «Юнайтед» были хозяевами положения под руководством сэра Алекса, выигрывал много трофеев и доминировал в лиге, но они ожидали, что им бросят вызов на Энфилде, даже если «Ливерпуль» не преуспевал так хорошо.
Мотивация — такой большой фактор в этих играх, и, особенно когда ты смотришь на «Ливерпуль» и «Юнайтед», решимость не сдаваться без боя друг другу в домашних стенах также огромна, потому что болельщики просто не позволили бы этого. За последние пару сезонов «Юнайтед» улучшил свою игру против нас на Олд Траффорд, и мы, вероятно, не играли на своем абсолютном максимуме, и это означало, что мы не смогли выиграть эти матчи — но и не проиграли.
Если бы вы сказали мне, когда я подписывал контракт с «Ливерпулем», что у нас будет два сезона, в которых мы пропустим только один гол на Олд Траффорд (и тот должен был быть отменен) я бы откусил тебе руку. Как клуб, мы также проиграли лишь один из наших последних десяти матчей против них. Теперь повествование сводится к тому, что если мы сыграем вничью на выезде с «Юнайтед», это будет плохой для нас результат, который показывает, как далеко мы продвинулись. Если так будет продолжаться до тех пор, пока я буду в «Ливерпуле», я не буду жаловаться, потому что это будет означать, что у нас все хорошо, и мы также поднимаем ожидания.
Люди ожидают от вас только большего, когда вы постоянно выполняете обещанное, и мы развивали репутацию получения желаемого почти так же как и DHL. Нам предстояли всевозможные испытания, но у нас были большие игроки, которые позволяли нам выходить навстречу им и обычно справляться с ними. Матч против «Тоттенхэм» дома — первый раз, когда мы встретились после финала Лиги чемпионов — был еще одним огромным испытанием, и мы сделали его еще более крупным.
Забив через минуту в Мадриде, мы решили вернуть им этот гол на первой минуте на Энфилде. Когда это произошло, на стадионе определенно возникло ощущение шока. Мы пошабашили, и Харри Кейн воспользовался этим. Однако то, что последовало за этим, восстановило нормальность, когда Хендо и Мо забили во втором тайме и мы одержали тяжелую, но полностью заслуженную победу.
Босс сказал нам, что это было одно из совершенных его выступлений с тех пор, как он в клубе. Он также сказал, что самое лучшее в этом было то, что нельзя было не заметить влияние гола «Шпор». Мы оставили его позади, продолжали напирать в течение девяноста с лишним минут, контролировали игру, создавали все большие шансы, никогда не колебались и не соглашались на очко после того, как сравняли счет и, к счастью, получили желаемый результат. Это было выступление чемпионов.
В нас была неумолимость, построенная на отказе признать поражение или то, что шло против нас, и лучше всего было то, что это, казалось, было культурой во всем клубе.
Когда мы играли с «Арсеналом» дома в Кубке Карабао большинство постоянных игроков стартового состава получили выходной, но единственное, что не изменилось — это отношение команды. В кои-то веки мне довелось наблюдать за происходящим как болельщику, и я знаю, почему люди боялись худшего, когда мы проигрывали со счетом 3:1, а затем и 4:2.
У нас была очень молодая команда, и ребятам было бы легко смириться со своей судьбой, зная, что это соревнование не является нашим главным приоритетом. Но, тренируясь с этими ребятами, я знал, что у них есть характер, поддерживающий их талант, поэтому меня не удивило, что они продолжали давить, дважды возвращаясь в игру и демонстрируя, почему босс проявил такую большую веру в них.
Однако даже я не давал нам особых шансов, когда игра входила в 94-ю минуту и мы проигрывали со счетом 5:4. Героическая неудача казалась неизбежной, пока Дивок не придумал невероятный удар ножницами, чтобы свести матч к ничьей, а дальше и к серии пенальти. Как только мяч попал в сетку, я думаю, что все на стадионе знали, что победитель будет только один, и, зная Кертиса Джонса, он больше, чем кто-либо другой, верил, что это будет наш вечер. Не многие подростки так уверены в себе, как он, и даже пенальти, чтобы выиграть ту серию напротив трибуны Коп, не мог его смутить. Даже гораздо более опытные профессионалы закрывали глаза, когда сталкивались с такой ситуацией, но какое бы давление ни существовало, Кертис этого не чувствовал и забил с комфортом, чтобы провести нас дальше по турниру. В этом случае преимущество не могло быть намного меньше, но ребята снова нашли способ выиграть.
И это также не только внутри страны. То же самое было и в Лиге чемпионов, когда мы взяли верх в триллере с семью голами в нашем первом домашнем матче этого соревнования после чуда против «Барселоны». Матч против «Ред Булла» из Зальцбурга надолго останется в памяти по разным причинам, главная из которых заключается в том, что мы вели в три гола и упустили это преимущество прежде чем вырвать победу.
Кроме того, Такуми Минамино, Эрлинг Холанд и ряд других игроков «Зальцбурга» произвели неизгладимое впечатление на болельщиков и игроков своими яркими индивидуальными выступлениями, а Мо еще раз подчеркнул свой статус одного из самых надежных игроков, приносящий победу в матчах в европейском футболе, забив решающий гол.
Была даже такая редкость, когда я забил свой первый гол в Лиге чемпионов. Я так долго ждал этого важного момента, что был особенно доволен тем, что он был хорошим, а не тем, которым я был бы разочарован, если бы он попал в мою задницу или от рикошета.
Только после того, как я увидел гол в записи, я полностью оценил его с точки зрения командных действий. Я знал, что начал движение с того, что стянулся с мячом ближе к центру, прокинув мяч мимо, кто бы мог подумать, Таки но все остальное как в тумане, потому что это произошло так быстро, поэтому мне и нужно было пересмотреть гол по телевизору. Первое, что меня поразило, был блестящий пас Хендо на Трента. Как пас на крайнего защитника, нельзя и просить ничего лучшего. Такие пасы не просто разоблачают противника, они оставляют их в неопределенности, что означает, что только плохой финальный удар или отвратительный промах поможет им выкрутиться.
Учитывая, что принимал тот пас Трент, у него никогда не было большого шанса на то, что доставка не дотянет до такого рода позиции, но я бы предположил, что мой рекорд по забитым голам, если его можно так назвать, означал, что у «Зальцбурга» все еще была надежда на отсрочку. Трент выложил мне его на тарелочку, а самый безжалостный финишер Кларкстона сделал все остальное.
Это был тот гол, который мог бы выглядеть относительно легким, но это было не так. Все это происходило в Лиге чемпионов против хорошего соперника, и это требовало, чтобы каждый из нас правильно использовал каждый элемент, с и без мяча, иначе это было бы невозможно. Когда у тебя есть движущиеся части механизма атаки — легко чему-то сломаться, когда пас немного сбит, и это даже без учета того, что другая команда настроена остановить тебя, так что когда такой ход окупается это приносит дополнительное удовлетворение. Лично для меня он был особенным, потому что это был мой первый гол в Лиге чемпионов.
Самое главное, что это был именно тот ход, над которым мы работали как команда. Мы работаем над тем, чтобы доставлять игроков в штрафную площадку, независимо от того, кто ты и на какой позиции играешь. До тех пор, пока защита выстроена правильно и мы не оставлены открытыми настежь для контратаки, у нас есть лицензия продвигаться вперед. Все дело в ощущении момента и наличии структуры, позволяющей брать на себя просчитанные риски. Если бы я регулярно ходил в штрафную, я уверен, что противники посмотрели бы на пространство, которое я бы покидал, и увидели бы в нем что-то, что они могли бы использовать. Но если все необходимые требования в игре соблюдены, то я могу бегать туда и дальше и быть вовлеченным в дело.
В этот раз наших игроков было не так уж и много в штрафной, поэтому я решил последовать за атакой, и она окупилась. После игры Пеп Лейндерс сказал, что для него это был идеальный гол, потому что он включал в себя созидание одного крайнего защитника для другого, так что он просто кайфовал него . Он все еще говорит об этом и по сей день, что не так уж плохо для Трента и меня, потому что это означает, что мы оставили неизгладимое впечатление на помощника тренера, хотя он может начать спрашивать, почему мы не делаем это чаще!
Весь доигровой анализ предполагал, что «Зальцбург» не будет менять то, как они играют. У них была четкая философия и обязательство играть определенным образом, поэтому ожидалось, что они будут их придерживаться. Мы ожидали, что они будут выводить далеко мяч из защиты, давить на нас так высоко, как только смогут, что было бы опасно для нас с оборонительной точки зрения, но мы также знали, что если нам удастся сломить их прессинг, то мы сможем создавать моменты.
Все было в точности как мы и ждали, в течение этого первого тайма. Для нас все сложилось. Наша пасовая игра была солидной, наш прессинг был действительно эффективным, и наше завершение атак было хорошим, все это вместе взятое показывало игру на топ уровне. Мне не нужно было повторять, чтобы понять это. Я чувствовал это, когда мы были на поле. Проблема была в том, что я не сомневаюсь, что игроки «Зальцбурга» чувствовали себя точно так же в течение 20-минутного периода по обе стороны от перерыва, когда они вернулись со счета 3:0, сравняв счет.
До этого мы полностью контролировали ситуацию, и казалось, что мы можем забить почти по первому требованию, но даже в тот период мы все еще опасались угрозы, которую нес «Зальцбург», потому что они — та команда, которая способна загореться, а когда они это делают, то могут нанести изрядный урон. Поэтому я бы не сказал, что самодовольство было для нас проблемой. Это был скорее случай, когда они вернулись в игру, а мы не хорошо с этим справились. Нет никаких сомнений в том, что любой команде было бы трудно справиться с ними во время этого отрезка матча, когда такие игроки, как Таки и Холанд, демонстрируют свой талант. Бывают моменты, когда ты должен поднять руки и сказать: «молодцы». Храбрость, с которой они играли при счете 3:0 — это не то, что ты часто увидишь, и они были вознаграждены за это.
К счастью, Мо снял нас с крючка типично хорошо исполненным завершением, которое позволило нам выйти на победный старт. Однако «Зальцбург» произвел большое впечатление, и один игрок особенно привлек внимание. Это был не последний раз, когда мы видели Такуми Минамино на Энфилде.
Тенденция на протяжении всего этого периода заключалась в том, чтобы мы нашли способ, независимо от того, означало ли это наскрести пенальти, сравнять на последнем вздохе матча, забить поздний победный гол или вернуться после того, как отстали в счете. Единственная игра, которая не пошла против нас, была в гостях у «Генка» в Лиге чемпионов, когда мы выиграли с комфортом, но тема о том, как реагировать на невзгоды все еще была поднята.
Окс забил свои первые голы с тех пор, как вернулся после травмы, которая могла угрожать его карьере. Оба его гола были блестящими ударами, особенно второй, и хотя никому не нужно было напоминать о его способностях, было замечательно видеть, как он снова играет на самом высоком уровне после всего, через что он прошел. Это был еще один большой вклад от топ-игрока, и это предвещало что-то хорошее для команды в целом.
Это был сезон, когда нам всем нужно было браться за дело каждому по-своему, и все чаще появлялись признаки того, что это происходит. Подобно Милли против «Лестера», Адаму на выезде против «Юнайтед» и регулярным пожертвованиям от многих других, игроки использовали возможности, которые появлялись на их пути, и тем самым они приносили пользу команде. Был установлен чрезвычайно высокий стандарт, теперь все, что нам нужно было сделать, это поддерживать его. Это, возможно, легче сказать, чем сделать, но мы не собирались щадить себя.
Те одиннадцать миллиметров были единственным стимулом, в котором мы нуждались.
