Питер Крауч. «Я, Робот: Как стать футболистом 2»: Стандартные положения
***
Среди некоторых футбольных людей бытует мнение — у пуристов, творческих людей, частью тех, кто считает себя художниками — что гол со стандартного положения это что-то несправедливое. Это как применение кувалды к двери, а не взлом замка. Это превращает свободную хореографию футбола в формальный линейный танец НФЛ. Это то, на что ты вынужден полагаться, когда ты не достаточно хорош, чтобы забить любым другим способом.
В феврале 2005 года с углового, поданного Джейми Реднаппом, я сравнял счет, играя за «Саутгемптон» в матче против «Арсенала». Для Арсена Венгера, дымящегося от того, что его чемпионская защита была сломлена столь обычным обзраом, это была последняя капля. Уже расстроенный длинными забросами из-за боковой от Рори Делапа и несколько физическим подходом Дэвида Праттона, игравшим у нас в полузащите, впоследствии он сослался на меня, как на «баскетболиста», как если бы я отправил мяч сверху в корзину Йенса Лемана, а не перепрыгнул защитников, которых нашел сам Венгер, подписал и тренировал и забил головой мимо вратаря, которого он же и выбрал. Вывод был ясен: они не так хороши, как мы, они использовали некоторые необъяснимые лазейки в спортивных законах, они играли в эту игру каким-то закулисным образом.
Венгер так и не оправился от этого. Когда он привез свой «Арсенал» в Сток, когда я уже двинул на север, и его титульные амбиции были повторно Пуллисированы, он относился к нашей тактике — переработать и пересилить команду соперника, сгромоздив больших людей в штрафную площадь во время каждого свободного удара, углового и вбрасывания — как к анти-футболу. Это был не анти-футбол; это был анти-Венгеровский футбол, поэтому мы так и играли, и были бы сумасшедшими, если бы предпочли играть иначе. Они были намного технически лучше оснащены, чем мы, один в один. Если бы мы попробовали играть приятными треугольниками, они бы сделали из нас филе. Поэтому мы поставили перед ними проблему, с которой они не могли справиться, основываясь на стандартных положениях. Это сработало. Я забил больше голов против «Арсенала» в чемпионате, чем против любой другой команды. Неплохо для того, кто играет в другой вид спорта.
Есть вкусная ирония в стандартных положениях, открыто порицаемых в клубе, где сбрасывание мячей на ближнюю штангу от Стива Боулда когда-то были определяющей функцией выигрывания трофеев. Некоторые команды настолько боялись мастерства «Стока», что паника подпитывала первоначальную слабость, создавая безумный вихрь, который обычно-таки засасывал голы. Растерянные защитники так будут волноваться, что заработают пенальти. Команды, напуганные Делапом, будут упускать мяч на угловой, чтобы не сталкиваться с еще одни его выбросом из-за боковой.
Мы сделали так, чтобы все занимало очень много времени. При каждом штрафном ударе, даже с нашей половины поля, мы направляли Шоукросса и Роберта Хута в штрафную соперника в качестве груш для сноса строений. Язык тела защитников соперника рушится, во время того как наши ребята бежали к ним в штрафную. Я помню, как Джоби МакАнуфф из «Рединга» вздыхал, когда пытался опекать меня во время нашего одиннадцатого углового. «Я провел двенадцать сезонов, пытаясь попасть в Премьер-лигу, и теперь мы там и я узнал, что это тоже самое, что и возврат в Лигу Один...»
Ты можешь работать над формацией и выбором игроков команды любым, желаемым тебе образом. Ты можешь играть в самый красивый пасовый футбол. Если ты не сможешь справиться со стандартными положениями, тебя все равно могут победить. Когда я был в команде «Шпор» до 16 лет, мы играли со сверстниками в Барселоне. Они были восхитительны. Я никогда не видел такой игры. Каждый из них, от нападающего до левого защитника и вратаря, умел играть. Мы были «Шпорами»; мы были приличной командой. Против них мы выглядели мальчиками для битья. У них, должно быть, было 90% владения мячом и по крайней мере пять отличнейших шансов в каждой половине матча.
И, тем не менее, мы у них выиграли. У нас был одно стандартное положение, красиво поданный штрафной, и я добрался до мяча, опередив их вратаря: 1–0. Они не могли в это поверить. Они сочли это святотатством, оскорблением, безобразием. Возвращаясь на север Лондона, мы всю дорогу смеялись. Иногда в «Стоке» мы уходили с поля после финального свистка и говорили друг другу, как, черт возьми, нам удалось выиграть эту игру? Мы оборонялись в течение восьмидесяти девяти минут, получив один блестящий штрафной и хитро поданный угловой, и выиграли со счетом 2:0. Ограбление среди белого дня в стилистическом плане и совершенно правильное и по всем правилам футбола.
Это больше похоже на подкат с процентом успешности 50-на-50, мы любим британские формальные стандартные положения именно по этой причине. Это шанс для целеустремленных перехитрить одаренных. Это то, что ожидаемо с нетерпением. Ты не хочешь спешить, поэтому быстрый розыгрыш штрафного удара приветствуется с таким смятением. В Испании просто хотят перезапустить игру как можно быстрее. Пас на пять метров вбок, а ну-ка продолжим. Вместо этого мы говорим, погодите-ка минутку. Давайте спустим туда больших собак. Давайте сделаем все это как можно медленнее, чтобы пустить напряженность. Не во многих других странах приходят в бешенство из-за простого углового, как это делают у нас. Если навес срикошетит от ноги крайнего защитника и лайнсмен покажет на угловой флаг мы реагируем, как будто половина гола уже забита. «ДА! ЧЕРТОВ УГЛОВОЙ!» Если пас отдается вингеру в точно такой же позиции, как при подаче углового, то на трибунах едва ли пошушукаются. Нам нужно, чтобы судья наградил нас стандартным положением, который заставить нас идти дальше.
Я понимаю это. Когда быстрый розыгрыш штрафного идет не так, это больше походит на преступную растрату, таким образом, за это виновные должны получать автоматические желтые карточки за это. Если бы я был Эмериком Лапортом или Джоном Стоунзом, наблюдающими как Давид Сильва или Кевин Де Брюйне быстро и коротко разыгрывают угловые, это свело бы меня с ума. Я бы хотел, чтобы мяч с такого розыгрыша оказался на моей голове как можно быстрее. Но тут нечему жаловаться, потому что у них это работает. Они все выигрывают.
Потому что вот в чем дело: быстрый штрафной, как правило, намного лучше, потому что никто никого не держит и ни у одной оборонительной линии нет времени для правильного построения, и у коротких угловых может быть та же самая история. Подождешь своих больших парней и все игроки соперника, которые были вне позиции в настоящее время получили шанс занять свои позиции. Это буквально худшее время из всех, чтобы попытаться забить.
Я создал гол для Майкла Оуэна в своем дебютном матче за сборную Англии, приняв быстрый штрафной удар. Я осмотрелся, увидел разрыв, послал мяч вразрез и моя международная карьера пошла вверх. Единственная проблема с быстрыми розыгрышами, с которой я столкнулся, когда ты все еще на земле, будучи сбитым с ног, и в своем стремлении быстро разыграть мяч ты, в конечном итоге пытаешься его пнуть, в то время как одна из твоих рук все еще на мяче, останавливая его вращение, а одно колено все еще на земле. Для двухметрового человека это выглядит не очень подобающе.
Даже стартовый удар это стандартное положение, и одно из моих любимых. Когда у тебя есть партнер по нападению это была возможность для оптимистичного начала матча — Я чувствую себя очень хорошо сегодня, приятель, давай-ка играй на меня, ладно? — и чтобы пропесочить вашу оборону, когда они только что пропустили. Пока ты ждешь, пока вратарь достанет мяч из сетки и запустит его обратно к тебе, игроки соперника улыбаются, труся мимо тебя и еще празднуют, а вы двое ноете , как пара сварливых старых пенсионеров.
«Во что, черт возьми, мы здесь играем?»
«Мы бегаем туда-сюда, как идиоты, а эти чертовы клоуны продолжают пропускать.»
«Мы тащим эту команду.»
«Без наших голов у них не было бы работы.»
Теперь, когда для перезапуска матча нужен только один человек, все изменилось. У тебя больше нет приятеля нападающего, а два атакующих парня с двух сторон. Это одиноко. Эти парни по краям на самом деле не твои друзья, не в том же виде. Кто-нибудь из них тебе приятель? Боже, и наступает паранойя. Ты стоишь там и думаешь, я надеюсь, что они не говорят там обо мне...
Тем не менее мы упорствуем, в самом начале игры, с бессмысленным ударом вперед. Если бы в любой другой момент игры мяч был бы у тебя в ногах в центре круга, ты бы отпасовал его в ноги товарищу по команде. Но когда игра начинается, вместо этого у тебя есть лицензия, чтобы пнуть его подальше из игры. И никто не жалуется. Это уже больше не делание ставки на это; никто не заинтересован в том, чтобы поставить под угрозу свою карьеру и репутацию за £500 на момент первого вброса из-за боковой. Ты запускаешь мяч вперед, потому что в первую минуту действует естественная осторожность. Отыграй мяч назад и следующий вынос может нестись на тебя как лавина, как и сделал Шейн Лонг, когда забил самый быстрый гол в истории Премьер-лиги. Отдай длинный пас, и твой товарищ по команде может выиграть верховую борьбу. Если не получится то, по крайней мере мяч на чужой половине поля. Это безопасность, замаскированная под агрессию. Это как первый быстрый бросок в бейсбольном матче, который ты запускаешь прямо рядом с головой игрока с битой. В воротца для броска ты не попадаешь, но и парень с битой тоже не отбивает мяч.
Когда сэр Клайв Вудворд недолго был на посту тренера «Саутгемптона», он выступил с захватывающим утверждением, что мы должны забивать с девяти из десяти стандартных положений. Если это и было амбициозным, то по-прежнему существует большая премия за то, чтобы придумать что-то новое и необычное. Потому что тренер должен действовать с размахом, и он, как правило, передает ответственность за мелкие детали своему помощнику, который использует свой редкий шанс быть в центре внимания очень переживая из-за этого. Единственный раз, когда можно увидеть помощника тренера вне своего места во время матчей, это когда ты либо защищаешься от стандартного положения, либо сам собираешься его исполнить.
Они настолько нервничают, что их работа или ее отсутствие может отменить всю упорную работу команды на тренировках, и они становятся безумными в своих словах и действиях. Махание руками. Глаза навыкате. Тяжелые ненормативные фразы так и хлещут. «СЛЕДИ ЗА СВОИМ ГРЕБАНЫМ ИГРОКОМ! НЕТ! НЕТ! ТЫ ВСЕ ДЕЛАЕШЬ НЕПРАВИЛЬНО!» Будет случаться и лажа с прикрытием, и главный тренер понимает, что это не его вина, что нападающий соперника только что умудрился в полном одиночестве пробить головой с шестиметровой линии вратарской. «Я ГОВОРИЛ ЕМУ! Я БЛ**Ь ГОВОРИЛ ЕМУ ОБ ЭТОМ ЗАБЕГЕ!»
Спустя 150 лет футбола по правилам ассоциации осталось мало места для придумывания по-настоящему чего-то новаторского, поэтому, когда ты видишь что-то новое, это взрывает твой мозг. Я любил тот розыгрыш пенальти, в котором Роберт Пирес пытался отдать пас вбок Тьерри Анри в матче против «Манчестер Сити» в 2005 году, даже если тот был заимствован у Йохана Кройффа, и даже если у них это не сработало. Мне нравился тот небольшой трюк при подаче углового на ближнюю штангу который проворачивал Тедди Шерингем, и который мы как-то повторили в матче «Стока» против «Вест Хэма» с Джоном Уолтерсом в роли Шеза. Харри Кейн делает нечто во время штрафных с краев поля, ставz двух игроков перед мячом, одного правоногого, а другого левоногого, что уже портит картину центральным защитникам, а затем он намеренно идет в офсайд, когда первый игрок имитирует подачу с штрафного. Защитники после этого сразу отступают назад, и когда второй человек уже бьет по мячу, Кейн находится в правильной позиции, а те же защитники преследуют его, с неправильной стороны и находясь вне позиции. Я люблю такой штрафной удар, который намеренно посылается под подпрыгивающую стенку, только маскировка и ловкость ног, и я до сих пор падаю в обморок при воспоминании о том, как Мэтт Ле Тиссье получает мяч, накоротке ему отыгранный, катит его себе под удар, а затем направляет самый сладкий из залпов в сетку ворот.
Это потрясающее чувство, когда ты вынашиваешь план, оттачиваешь его на тренировках и видишь, как он срабатывает в официальном матче. Ты празднуешь гол, но ты также празднуешь и срабатывание уловки. С этим часто приходит чувство облегчения, потому что, будучи нападающим есть доли секунды, когда ты знаешь, что оторвался от своего соперника, и что точно направленный мяч летит, и ты так рад по поводу удара головой без сопротивления, что должен все это собрать воедино и реально совершить правильный контакт, а не перестать смотреть на мяч, потому что уже воображаешь головокружительные последствия.
Можно и перемудрить. Рафа Бенитес любил сложные исполнения. Были времена, когда я производил несколько странных ложных забеганий за пределы ближней штанги с товарищами по команде, которые разбегаются позади меня во всех направлениях, как Красные стрелы на авиасалоне Фарнборо. Я думал, Рафа, что во мне чуть больше двух метров роста, в Сами Хююпя 193 см. Стиви Джеррард может послать неберущийся для защитников мяч прямиком в нужное место: пусть он просто навесит, а я ударю головой.
Безусловно, можно и перетренировать их. Если тебя не выбрали на игру в выходные, ты начинаешь ненавидеть стандартные положения, потому что в пятницу твоя работа будет заключаться в том, чтобы надеть манишку и действовать как игрок соперника, пока первая команда продолжает тренировать исполнение стандартных положений. Ты становишься манекеном, морской свинкой, марионеткой в чужом веселье, и ты чувствуешь себя оскорбленным. Скорее всего, будет дождь. Тебе придется все делать пешком, потому что большие мальчики все еще учат движения в замедленной съемке, так что тебе будет холодно, и ты понимаешь, что нет никакого реального смысла в том, чтобы стараться изо всех сил, потому что чем раньше они сделают все правильно и забьют, тем быстрее вы все сможете пойти дальше.
Принятый этикет в данной ситуации заключается в том, что ты не должен быть слишком при делах. Слишком сильно не надрывайся, так как это плохо смотрится по сравнению с игроками первой команды. Но иногда что-то идет не так, и ситуация становится неуправляемой. У нас был немецкий защитник в «Стоке» Филипп Волльшайд, и он отказывался делать что-то в полноги, ведь он же считал себя профессионалом и ему за это бы платили. Наш помощник тренера Марк Боуэн создал упражнение, где Волльшайд и его товарищи марионетки должны были прорвать оборонительную линию, которую удерживали оставшиеся игроки. Это было прекрасно, за исключением того, что он относился ко мне слишком серьезно, подзаваливался под меня, а потом я потерял голову и чуток ему огреб локтем. Прежде чем я успел опомниться, он пнул меня по ноге, а я схватил его за нос. Он очень походил на лагерного немца. «Боже мой! Вы все это видели! Капитан!» (Райану Шоукроссу.) «Капитан! Меня избили! Не могу в это поверить — потому что он англичанин вы позволите, чтобы это сошло ему с рук!»
И все потому, что он был слишком перегружен. Все потому, что он делал работу, которую ему было предложено сделать и как его просили ее сделать, а не согласно негласному правилу, о котором он никогда и не слышал, а все мы думали, что должен был. Но Фил всегда был другим. Во время командной поездки в Дубай мы все взяли несколько сортов пива и оказались в одном из номеров нашего товарища по команде, чтобы выпить еще парочку. Внезапно он хватает телефон с тумбочки, расстроенный и кричит на нас.
«Арг! Я так слобен!»
«Фил, приятель, в чем дело?»
«Я очень слобен!»
«Ты зол? Но почему?»
«Нет! не слобен. Олод-ен! Я так, так олоден!»
Оказалось, что все, что он хотел, это сыр с ветчиной на тосте.
На нашем предсезонном сборе в Австрии нам предоставили редкий послеобеденный отдых. Кто-то решил пойти поиграть в гольф, а кто-то пойти прогуляться в город за кофе. Фил решил пойти в одиночку. Когда я позже увидел его, он снова выглядел расстроенным.
«У меня произошел полный кошмар! Я застрял в веселом Экула!»
Я понятия не имел, о чем он. Что такое Экула — местный австрийский бар, какая-то сельская тюрьма? Как это могло быть так «плохо», когда он сам описал это как «весело»?
Потребовалось несколько минут, чтобы понять, что он был на фуникулере (прим.перев.: тут непереводимая игра слов, так как fun - это веселый и читается как «фан».) Будучи футболистом, я не знал ни железной дороги в этом районе, ни того, что вообще существует слово «фуникулер». Английский был вторым языком Фила, но он еще и учил меня в моей тупой технической неграмотности.
Мы думали, что он странный. Но он думал, что мы еще более странные. Фил носил такие мешковатые спортивные костюмы, как если бы они принадлежали человеку в два раза превышающему его вес, но его это не беспокоило. Он выводил мяч из обороны походкой модницы, держащей на сгибе руки сумочку. Он бегал таким странным образом, что мои товарищи, приходившие посмотреть на нас, говорили мне потом: «Что, черт возьми, не так с твоим центральным защитником?» Может быть, в Вадерне, маленьком городке на юго-западе Германии из которого он приехал, все так бегали. И он был действительно хорошим игроком. Просто другим, как и Роб Грин был другим. Таким другим, с которым футбольные раздевалки, жестокие в своем первозданном виде, справлялись с трудом.
Атакующие стандартные положения всегда веселее для нападающего. Мне нечего терять, и я могу забить гол, если конечно тренер не поручил мне бежать на ближнюю штангу в стиле Булда, чтобы сбросить мяч товарищу по команде, и в этом случае я не смогу забить и, соответственно, буду довольно сварлив. Защищаться от стандартных положений соперника будучи нападающим жалкое дело, не в последнюю очередь потому, что ты, как правило, должен припуститься в свою штрафную с чужой половины поля или по крайней мере с полпути к своей собственной штрафной. Свисток свистит, болельщики воодушевляются. Ты тяжело вздыхаешь. «Черт возьми ...»
Как один из самых высоких джентльменов в этой команде — ну хорошо, в этом округе — моя работа, как правило, та же самая: либо играть против их самого высокого игрока, или, в качестве свободного игрока, атакуя мяч и выбивая его подальше. Будет четыре человека для опеки, один на ближней штанге для того, чтобы избежать короткого розыгрыша, и я посередине. Я бы предпочел быть свободным, чем опекать соперника. Если ты потеряешь своего соперника, и он забьет — а это легко сделать, будь ты заблокирован другим игроком при персональной опеке, или если тебя перехитрят и ты поскользнешься, при зональной — тебе не избежать стыда. Ты пойдешь в перерыве в раздевалку, и там черным маркером на доске будет написано: ВИДИЧ = КРАУЧ. Злые лица смотрят на тебя со всех сторон. Некоторые просто выглядят разочарованными в тебе, что, конечно, гораздо хуже. А ты сидишь со спортивным напитком в руке и носом, уткнутым в грудь. «Но я же нападающий ...»
Свободная роль освобождает тебя. Если летит низкий мяч, парень на ближней штанге должен будет избавиться от него. Если мяч летит слишком высоко, то тут уж вратарь может добежать и схватить его. Если мяч летит в твою зону это здорово, потому что выбить мяч головой подальше нападающему гораздо проще, чем пробить головой в качестве нападающего, который атакует чужие ворота. Нет необходимости запускать его в угол ворот, или с отскоком от газона. Ты можешь в значительной степени выбить его головой в любое место, в случае, если он будет далеко от твоих ворот. Это все, что не делает игрок, будучи нападающим. В качестве нападающего, пытающегося забить гол, ты можешь деликатно следить за мячом (всегда с хитрецой) или использовать свою скорость, чтобы отправить мяч туда, откуда он пришел. Защищая свои ворота, ты просто выбиваешь его подальше, и когда ты хорошенечко по нему приложишься, ты гарантировано получишь похотливые одобрения от успокоенной толпы. Твоя единственная забота — убедиться, что твой мозг откалиброван в правильную сторону поля. Никто не хочет видеть прыжок защищающегося нападающего при угловом соперника, который немного оглядывается на круг штрафной площади.
Мы живем в эпоху, когда каждая минута в аспекте спорта изучается и проигрывается для поиска преимущества. Есть вратари, которые могут отдать пас на ходу, как полузащитник двадцать лет назад. Мы пьем стопки свекольного сока, чтобы уменьшить мышечную болезненность. И все же скромный удар от ворот — один из самых часто используемых из всего арсенала стандартных положений — и ему так мало внимания уделяется в течение многих лет, так мало разнообразия в его исполнении. Ты выбиваешь мяч подальше, в поисках нападающего. Ты отдаешь короткий пас одному из оторвавшихся крайних защитников. Вот, собственно говоря, и все. Если конечно ты не «Суонси» под руководством Роберто Мартинеса или Брендана Роджерса, когда они были главными тренерами в этой команде, настаивая на том, что вратарь должен катить пас на одного из своих центральных защитников, независимо от того, как проходит матч или где могут бороздить нападающие соперника. Джон Уолтерс, Стивен Н’Зонзи и я, как спиральный пружины, точно знаем, куда идет мяч, но делаем вид, что не обращаем на это внимание. До тех пор, пока мяч не будет отпасован, и в этот момент вся наша тройка должна быть полностью нацелена на него. В одном матче мы так много раз забирали у них мяч, что трудно было не рассмеяться — удары по воротам, пасы кому-то без опеки в штрафной... Их бедные болельщики сходили с ума. «Просто, черт возьми, вынеси мяч!»
Есть принципы и есть глупость. Ты не обязан просто выбивать мяч. Они могли бы отдавать его нападающему, пасом над нашими головами, и убрать прессинг из игры. Пусти его на грудь своего нападающего и уже оттуда сыграй его красиво вдоль поля. Если бы они сделали это хотя бы раз, мы, возможно, немного отступили бы. Даже Пеп Гвардиола не будет упорствовать с более теоретически привлекательным вариантом, если он не работает. Вместо этого, из года в год «Суонси» приезжал в гости к «Стоку» и пытался играть так же. Мы выигрывали мяч, делали навесы, отступали и ждали, чтобы снова это повторить. Нашим болельщикам это очень нравилось. Мало что радует фаната «Стока» больше, чем пройтись физическим катком по той команде, которая воображает себя немного более утонченной и стилистически выверенной.
Если ты выигрываешь угловой, есть три основных способа куда может прийти мяч: подача по входящей траектории к воротам, от ворот и подрезка — прямо и верно. Последний из вариантов, управляемый мяч, его труднее всего правильно направить. В этом был совершенен Чарли Адам, как и Дэвид Бекхэм в сборной Англии моих дней. Как нападающий ты можешь следить за всем полетом мяча. Предположение от тех, кому не посчастливилось играть в элитный футбол то, что входящая траектория легче для удара головой в ворота, на том лишь основании, что мяч итак движется в сторону ворот. На самом деле все наоборот. Мяч, пущенный от ворот приходит к тебе с большей скоростью. Ты можешь отследить его траекторию и атаковать его. Мяч, пущенный в сторону ворот всегда уходит от тебя и достанется защитнику и вратарю. Ты преследуешь его. Это как когда вы играете в свингбол, и пытаешься ударить мяч в том же направлении, в которое он уже направляется. В лучшем случае ты с половинной силой приложишься по нему ракеткой. Пущенные в твою сторону мяч подходит к тебе и ты бьешь его наотмашь, со всей силы своим форхендом. Мяч от тебя это тихое прикосновение. Мяч к тебе это БАХ.
В настоящее время существуют целые концепции по поводу исполнения угловых. Исполнители угловых пытаются придать вращение мячу, бросая его в квадрант углового, хотя, когда ты на самом деле бьешь по мячу он должен быть неподвижным. Игроки теперь пытаются разместить мяч, как можно дальше от линии, как только могут, что, возможно, дает тебе незначительное преимущество, если ты хочешь послать мяч близко к шестиметровой линии поля и не хочешь, чтобы мяч до этого вышел из игры, но в основном это служит для того, чтобы завести болельщиков соперника, сидящих рядом. «ЛАЙНСМЭН! ЛИНИЯ!» Подающий поднимает руку, или обе руки, или стучит мячом по газону перед тем как поместить его на землю, и каждое действие будет означать разную доставку мяча в штрафную — на ближнюю штангу, на дальнюю штангу, одному человеку подойти для розыгрыша. Они, как правило, меняются в течение сезона, в случае, если соперник сыграл в Марсело Бьелсу и шпионил за твоими упражнениями, которые служат только для того, чтобы запутать нас. «Но ты обе руки поднял вверх.» «Да.» «Я думал, что это ...» «Это было на прошлой неделе.»
Я чувствую как большое сочувствие, так и значительный гнев по отношению к защитнику на штанге. Меня забавляет, как они всегда держаться за саму штангу, как если бы ворота подвинутся, если они ее отпустят, или штанга начнет трястись и ты сам ее выпустишь. Я ненавижу, когда ты производишь идеальный удар головой, вратарь отыгран, а затем появляется защитник, выбивая мяч с линии. Мне жаль их, потому что это зачастую самый маленький по росту защитник, более высокие защитники опекают настоящих людей, а не вертикальные куски дерева. Частенько мяч будет лететь над головой, и они будут отчаянно вытягивать свои шеи и кривить свои лица, производя звук напряжения. В это время очень хочет вытянуть руки, но зная, что это мгновенная красная карточка, ты подпрыгиваешь с руками, демонстративно заткнутыми за спину, как будто на них наручники.
Одно правило козыряет над всеми остальными при атакующих угловых: мяч должен перелететь первого человека. Я до сих пор нахожу удивительным, как часто в мире профессионального футбола случается так, что первый же игрок выбивает мяч. Подающий пытается придать слишком большую скорость мячу, или поднимает голову слишком рано, и множественные стоны из толпы звонят в ушах. Это абсолютный душераздирающе в лучшие времена, и чем позже это случается в матче, тем больше ты преследуешь игру, тем больше это приносит боли. Как фанат, ты предпочитаешь увидеть мяч, который выходит за границы поля прямо с углового, чем невозможность перебросить первого человека. Девяносто третья минута с твоим вратарем в чужой штрафной, и не в состоянии перебить первого человека — это должна быть прямая желтая карточка. Ни один игрок никогда с этим не станет спорить.
и уж давайте будем честны, парень в АПЛ забил 108 голов, а это больше чем у супербомбардиров Дрогба, ван Нистелроя и Бергкампа.)
как же он много говорит про то какой он мощный, а в деле от одного корпуса улетал за линию поля,
он описывает себя так как будто игрок Челси или Ливерпуля которые в те времена могли обыграть Венгера