История главного теннисного пижона: девушки в пижамах, портреты Уорхола, кокаин и мрачный конец
Вадим Кораблев – о мире Витаса Герулайтиса.
Шел 1977-й. В тот декабрьский день Мельбурн изнывал от духоты, люди забывали о делах и не высовывались на улицы. Полуфиналы Australian Open отложили, но Витаса Герулайтиса и Джона Ллойда погода не остановила: организаторы не пустили их потренироваться, и давние друзья поехали искать площадку в городе. Где-то через час они нашли корт, но калитка была заперта – пришлось лезть через невысокий забор. Они размялись и мило поболтали, как делали это все две недели на турнире.
На следующий день оба разбили соперников и вышли в финал. Когда до решающего матча оставался день, Герулайтис засмущал Ллойда за ужином:
– Во сколько тренируемся завтра?
– Думаешь, не будет странно, что два финалиста устроят тренировку друг с другом за день игры?
– Послушай. Ты серьезно рассчитываешь узнать обо мне что-то новое? Считаешь, у меня это получится? Не глупи, завтра занимаемся вместе.
В финале Витас убийственно начал (6:3, 7:6), но Ллойд не размяк (ответные 7:5, 6:3) и перевел игру в решающий сет, который чуть не сорвался: в последние 20 минут Герулайтиса мучили судороги мышц задней поверхности бедра, а затем дискомфорт беспокоил спину, плечи и пах. Но он продолжил.
Неожиданно легкость вернулась, и Витас дожал – победа 6:2. После игры ему достался чек на 28 тысяч долларов и прекрасный шанс порисоваться. «Судороги начались после перерыва – было очень холодно, и я замерз. Если бы я упал в последних двух сетах, то уже бы не поднялся. Я чуть не решился закончить игру, но, черт возьми, это ведь «Большой шлем»! Сдаваться так просто было нельзя».
Тот Australian Open вошел в историю: турнир переносили с января на декабрь и провели сразу два розыгрыша (и в декабре, и в январе), а Ллойд 33 года оставался единственным британцем, который добирался до финала – только в 2010-м это сделал Энди Маррей.
«Я здорово провел тот турнир по одной причине: потому что каждый день тренировался с Витасом, – признался Ллойд BBC в 2004-м. – Он был похож на Джимми Коннорса. Полчаса с ним на корте – как три часа с кем-то еще».
Это был пик карьеры Герулайтиса, больше он никогда не брал мэйджоры, но прославился и без коллекции сверкающих трофеев.
Они его не слишком-то и заботили.
Родители бежали от коммунистов. Самоирония и дружба с Боргом, Макинроем и Коннорсом
Родители Витаса эмигрировали в США из Литвы, когда к власти пришли коммунисты. В августе 1939-го СССР подписал договор о ненападении с Германией, известный как пакт Молотова-Риббентропа, с секретным протоколом о разделе интересов в Восточной Европе. Прибалтику отнесли к сфере советских интересов, но официально об этом не говорилось. Тем не менее в августе 1940-го Эстония, Латвия и Литва вошли в состав СССР.
«Мы росли в богатой семье, у нас было много имущества, но тогда мы взяли с собой всего один чемодан, – рассказывала Independent тетя Витаса и младшая сестра его матери Гражина. – Мы оставили все в прошлом. Думали, однажды вернемся, но так и не сделали этого. Наш отец был начальником полиции Литвы. Он знал, что русские убьют его. Мы уехали, как только поняли, что они придут. Сначала где-то шесть месяцев жили в Вене, затем переехали в Германию. Там у нас закончились деньги: чтобы покупать еду, мама продавала украшения на черном рынке».
Отец Герулайтиса (Витас-старший) работал в министерстве образования в Вильнюсе, в 1938-м он выиграл чемпионат Литвы по теннису и покинул страну вместе с родителями примерно в то же время, что и семья его будущей жены. C ней они познакомились, когда пересеклись в Германии, а в конце войны поженились в ожидании американских виз. «После того, что мы испытали, Америка казалась прекрасной, – вспоминала Гражина. – Мы все нашли работу, наконец-то хватало еды».
Герулайтисы поселились в Бруклине, скоро у них появились дети: в 1954-м родился Витас-младший (его, как и отца, назвали в честь литовского короля 15-го века Витовта), а спустя год – девочка Рута. «Я хорошо помню наш первый день в детском саду: мы не говорили по-английски, – вспоминала сестра в 2010-м. – Мы с братом 8 лет ходили в субботнюю литовскую школу в Бруклине».
Витас и Рута синхронно влюбились в теннис. Отец, который открыл туристическое агентство, водил их на корт Форест-парка в Куинсе (крупнейшем районе Нью-Йорка, куда перебралась семья), а затем отдал на серьезные тренировки.
Витас никогда не был красавчиком, но еще с детства притягивал обаянием, уверенностью и роскошными длинными волосами. «Я восторгалась им, – говорила теннисистка Мэри Карильо, она впервые увидела 15-летнего Герулайтиса, когда ей было 12. – Он выглядел поразительно: симпатичный, отличная одежда. У него всегда было больше ракеток, чем у любого ребенка. Эта светлая лохматая грива, отзывчивость… Сразу бросалась в глаза его чрезмерная активность».
Наэлектризованность выделяла Витаса на корте. «Он играл невероятно быстро и харизматично, – рассказывала Карильо. – Все площадки будто платили ему за старания». Йохан Крик, которого Витас обыграл в четвертьфинале US Open в 1978-м, настаивал: «Против него нельзя было играть средне или просто хорошо – только превосходно. Витас постоянно взрывался, происходили какие-то вспышки, которые позволяли ему выходить вперед. Он блестяще двигался, просто молниеносно».
В одно время Герулайтис думал бросить теннис: с друзьями они выпросили у родителей гитары и барабаны и собрали рок-группу. Репетиции проходили в подвале дома Витаса, металлический ядовитый звук пугал его маму. «Весь дом буквально трясся, – жаловалась она Washington Post. – Я ходила с затычками для ушей».
Но спорт все-таки перевесил, и Витас точно не пожалел: 27 одиночных титулов, финалы «Ролан Гаррос» и US Open, полуфинал «Уимблдона», 3-е место рейтинга. Витас мог достичь и большего, но не в ту эпоху: в 1970-х и 1980-х правили Макинрой, Борг и Коннорс – они купались в трофеях, но всегда отмечали навыки Витаса, с которым близко дружили. «Помимо движения и скорости у него был исключительный интерес к игре, – подмечал Борг. – Его удар с лета я считаю одними из лучших на планете. А еще все боялись его мастерского бэкхенда и форхенда».
Герулайтис не завидовал друзьям и умел смеяться над собой. В полуфинале итогового турнира-1980 в Нью-Йорке Витас обыграл Коннорса после 16 поражений подряд, гордо вышел к журналистам и подогрел пресс-конференцию всего двумя предложениями: «И пусть это будет уроком для всех вас. Никто не обыграет Витаса Герулайтиса 17 раз подряд».
Другая характерная история произошла в 1977-м. Герулайтис проиграл Боргу в полуфинале «Уимблдона» в пяти сетах, чуть не расплавился от обиды, но на следующий день ждал шведа на тренировке: «Знай, когда тебе нужно будет размяться перед финалом, я готов». Борг застыл на месте, а позже восхищался: «Он ведь мог спокойно улететь домой, но решил остаться, потому что впереди у меня был важнейший матч. Удивительный человек».
Рута тоже стала профессиональной теннисисткой, но менее успешной. Ее главный успех – четвертьфинал «Ролан Гаррос» в 1979-м.
Девушки, кокаин и автомобили. Портреты от Энди Уорхола и ужины с Элтоном Джоном
Отец предостерегал Витаса: спокойно относись к деньгам, маневрируй от наркотиков и не женись рано.
Сын почти все прослушал. Еще в начале карьеры он секретничал с Ллойдом: «Однажды у меня будет третий по величине счет American Express в мире (платежная система, выпускает и кредитные карты – Sports.ru). Я буду тратить деньги на частные самолеты, в них меня облепят прекрасные дамы».
За первые пять лет карьеры Герулайтис заработал около миллиона долларов призовых (в пересчете на сегодня, с учетом инфляции, это порядка 6,5 миллиона). Тренер Фред Столл рассказывал, что денег могло быть гораздо больше, но Витас ленился играть во всех крупных турнирах.
Герулайтис вообще легко расставался с крупными суммами. Он был вип-гостем культового клуба Studio 54 на пересечении 54-й улицы Манхэттена и Бродвея – в разное время туда заглядывали (приготовьтесь): Лайза Миннелли, Карл Лагерфельд, Джорджо Армани, Энди Уорхол, Джон Ф. Кеннеди, Уильям Берроуз, Мик Джаггер, Элтон Джон, Сальвадор Дали, Мадонна, Джек Николсон, Ив Сен-Лоран и Дэвид Боуи.
Чтобы хоть раз увидеть их, люди предлагали взятки на фейс-контроле и даже раздевались догола. Витас просто обходил длиннющую очередь и беспрепятственно заваливался в здание. Секс и наркотики – все, что его интересовало в Studio 54.
«В то время среди теннисистов была популярна марихуана. Правда, Витас баловался кокаином», – рассказывал австралийский игрок Пэт Кэш. «Все знали, что Герулайтис употребляет наркотики, – объяснял Ллойд. – Было интересно тусоваться с ним, хотя мне не хватало выносливости, чтобы выдерживать темпы, к которым он привык. Он был отличным парнем, очень щедрым. Раньше всех доставал кредитку, даже если рядом находились десять человек и он видел их впервые. Мне казалось, что все вечеринки он устраивал из-за девушек. При красотках Витас терял голову».
Харизма Герулайтиса цепляла не только звезд спорта – он частенько ужинал с Элтоном Джоном в Playboy Club и был любимчиком Энди Уорхола. Именно ему принадлежат несколько хипповых портретов теннисиста.
Перед одной вечеринкой Витас нервничал заметно сильнее, чем обычно. Это был его 21-й день рождения. Через прессу он объявил, что приглашены все его фанатки, как следует размял улыбку, но гости, которых он ожидал к полуночи, все не показывались. Витас уже начал злиться, но вдруг его подвели к окну: снаружи сотни девушек в пижамах запели Happy Birthday to You. Герулайтис выдохнул.
«Даже когда мы играли среди юниоров, про Витаса ходили слухи: там его видели с этой актрисой, на том турнире он играл под влиянием этих наркотиков, – писал Джон Макинрой в биографии You Cannot Be Serious. – У него был шикарный дом в Кингс-Пойнте и гламурная жизнь на Манхэттене. Я возвращался с турниров с грязной одеждой, которую потом стирала мама, и тащился в старую комнату в Дугластоне (часть района Куинс для среднего класса – Sports.ru). Он же ехал на кремовом кабриолете Rolls Royce Corniche – в цвет волос. На номерном знаке красовалась надпись «Vitas G».
Автомобили – еще одна страсть Витаса. В доме за 300 тысяч долларов, про который писал Макинрой, помимо навороченной стереосистемы и ракеткообразного бассейна был еще особенный гараж: там сияли спортивный Datsun 240-Z, Lamborghini, два Rolls-Royce, Cadillac, Mercedes 450SL и Porsche 914. Машин у Витаса было чуть меньше, чем штрафов за превышение скорости.
И все-таки Герулайтис быстро научился разграничивать тусовки и спорт. «Во время турниров он не делал ничего дурного, – вспоминал Ллойд. – Да, Витас запросто сходил с ума пару недель, но затем наказывал себя, усердно тренируясь в течение месяца – занимался по восемь часов в день. Кстати, он вообще не пил: всегда заказывал колу».
Это подтверждал и тренер Витаса Фред Столл, который еще игроком уважал дисциплину больше соперников. «Я выбрал Фреда, потому что все остальные тренеры уже были заняты, – шутил Витас. – Ладно, конечно, это неправда. Он ученик старой австралийской школы, сторонник жесткой подготовки – может вовремя меня осадить».
Последние дни и нелепая смерть
В конце карьеры тяга к наркотикам обернулась проблемами. Мама мечтала видеть рядом с Витасом старомодную девушку, но он выбирал слишком свободных. В 1999-м его бывшая подруга и модель Мишель де Масси умерла от передозировки: она наблюдалась в 13 реабилитационных центрах и пережила 11 приступов. Витас и сам прошел небольшой курс лечения, но вернулся к нормальной жизни: теперь он занимался гольфом и разбирал матчи для ESPN и CBS.
16 сентября 1994-го Герулайтис сыграл дружеский парный матч с Боргом, Коннорсом и Ллойдом в Сиэттле. Витас постоянно смешил друзей и выглядел счастливым, но настроение испортила травма: он слишком резко рванул за мячом, потянул спину и не смог остаться еще на пару дней, как запланировал. Пришлось вернуться в Нью-Йорк.
Дома 17 сентября его застал звонок старого приятеля, миллионера Мартина Рейнса, который занимался недвижимостью и пригласил бывшего теннисиста к себе на виллу на благотворительный вечер. Мама накормила Витаса завтраком, а сестра протянула мазь для спины и попросила не забывать о травме. Герулайтис показался спонсорам, поболтал с Рейнсом и пошел отдыхать в гостевой дом у бассейна до обеда. В назначенное время он не появился, но Рейнс и не подумал о плохом – наверное, тревожила спина, лег спать.
На следующее утро в тот дом зашла домработница. Витас был мертв.
Это был несчастный случай. 40-летний Герулайтис во сне отравился угарным газом, который не имеет ни цвета, ни запаха. Его источником был нагреватель воды у бассейна. Следствие выяснило, что установщики не вывели пары из дома на нужное расстояние: газ попадал в то место, откуда кондиционер засасывал воздух, и проникал в дом. Ядовитые вещества убили Витаса всего за 20 минут.
Ллойд узнал о смерти друга по телефону. «Мы обедали с Боргом в ресторане, – вспоминал британец. – Я схватил его и сказал, что Витас умер. Он не верил мне. Мы пошли в отель, и он позвонил миссис Герулайтис. Она подняла трубку и сказала, что это правда. У нее была истерика».
Полиция завела дело о непреднамеренном убийстве, но установщика нагревателя и его босса из компании Torpey оправдал суд присяжных. Оба могли получить до четырех лет тюрьмы.
На похоронах гроб Витаса несли Борг, Макинрой и Коннорс. Рута Герулайтис считает, что смерть Витаса спровоцировала у матери болезнь Альцгеймера и сократила ее жизнь. Женщина почувствовала себя хуже еще в 1991-м, когда от сердечного приступа скончался ее муж.
Сестре Герулайтиса сейчас 63. Она носит фотографию брата в сумке и часто пересматривает семейные альбомы.
На большинстве снимков Витас смеется.
Фото: Gettyimages.ru/Richard Lee/New York Post Archives, Ron Galella, Ltd., Tony Duffy, Bob Martin/Allsport, Central Press/Hulton Archive; imdb.com; globallookpress.com/imago sportfotodienst, Globe Photos/ZUMAPRESS.com; commons.wikimedia.org/Rob Bogaerts/Anefo; REUTERS/Stringer
