Миллион историй от тренера, воспитавшего Карацева. Они ездили по миру на деньги валютчиков, играли на нефтяной базе и отказали агенту Тима
Аслан Карацев за четыре месяца из-за пределов топ-100 прорвался в полуфинал «Большого шлема», к титулу турнира в Дубае, где обычно побеждают Федерер и Джокович, а позавчера обыграл последнего на его домашнем турнире.
Еще в начале года о Карацеве знали так мало, что на Australian Open его буквально спрашивали: «Кто вы такой?» Чтобы разобраться в этом детально, Лера Ли встретилась с юниорским тренером теннисиста Александром Куприным – и узнала гораздо больше, чем ожидала.
Сумасшедший с кортами, полученными в наследство
– Какие ощущения у человека, чей ученик – главный теннисист года?
– Ну это уже не первый раз – в 2011 году Аслан уже был теннисистом года, когда получил юниорский «Русский кубок». В тот год он вошел в топ-50 [юниорского рейтинга] ITF, сыграл «Ролан Гаррос» и «Уимблдон». Но давай я тебе лучше все с начала расскажу.
Карацев и Куприн на турнире ATP в Санкт-Петербурге осенью-2020
– Заводите.
– У меня была теннисная академия в Таганроге, я ее построил вместе с другом – Иваном Потаповым, он мой бывший ученик, я с ним «Фьючерсов» (профессиональных турниров низшего уровня – Sports.ru) десять откатал. Он перестал играть из-за грыжи в позвоночнике. И мы вместе с ним снимали два корта на старом частном стадионе, тренировали детей. Корты были из песка-ракушечника – дореволюционная еще технология. Грунта тогда не было, так что просто брали в Азовском море песок с мелкой ракушкой, перемешивали с известью, укатывали, и получались корты. В Таганроге до сих пор есть стадион «Динамо» – там еще лежат корты из ракушечника.
Так вот хозяин кортов, которые мы снимали, – Владимир Клюкалов – всегда мечтал построить академию, но не было возможности. А в конце 2006 года он сильно заболел и буквально за несколько дней до смерти при встрече сказал: «Если я умру, то корты оставлю вам, но пообещайте, что вы там академию построите». Спустя три дня он умер, жена его завещание исполнила и корты нам передала. А у нас денег нет, бизнесмены мы еще те, заложили корты в банке, нам дали кредит, и мы построили теннисную академию.
– Сколько дали денег? И сколько вы строили?
– По старому курсу где-то 600 000 долларов – 16 500 000 рублей. Все равно, правда, не хватило, и пришлось занимать. Строили с весны до зимы 2007-го: четыре открытых грунтовых корта, два крытых харда, гостиница на восемь номеров, тренажерный зал, кафе, а еще купили ледовую установку и зимой заливали каток.
– Звучит довольно элитно. Полетело?
– Да. Начали проводить турниры РТТ (Российский теннисный тур – Sports.ru) – где-то десять в год, позже я провел там «Фьючерс», первый и единственный в Таганроге, – для Аслана. Когда встала задача заработать первое очко в рейтинг ATP, для этого и нужен был «Фьючерс», где Аслан как воспитанник получал wild card. Он, правда, проиграл в трех сетах и очко не получил.
– А что нужно, чтобы провести «Фьючерс»? Сколько стоит?
– Нужно отправить в ITF заявку и соблюсти их требования: обеспечить призовой фонд, оплатить приезд судей, потому что они присылают своих, и плюс твои корты должны соответствовать требованиям ITF, но у нас были классные корты, проблем не было. Прислали инструкцию по пунктам, деньги нашли, нам помог меценат в Таганроге Артем Екушевский. Он, правда, сейчас в тюрьме сидит за экономические преступления (за время, прошедшее с разговора, выяснилось, что Екушевский уже на свободе – Sports.ru). Стоило 1 000 000 рублей: 15 000 долларов призовой фонд и расходы на проведение. Но мы ушли вперед.
В общем, идея была раскрутить академию через турниры. Проводим турниры – к нам приезжают со всей страны, видят, как здорово играют наши дети, и отдают нам своих. Нам нужно было платить очень серьезный кредит – где-то миллион в месяц, – и надо было его зарабатывать. Мы предлагали программы, планировали тренировочный процесс, у нас работали тренеры-бывшие теннисисты – Максим Фириченков, Сергей Щербина, Владимир Радченко – они до сих пор работают и показывают отличные результаты. Помимо детей, которых отдавали в наши программы, сильно выручал каток – на него весь город приходил, и он еще был наружной рекламой: все видели, что есть теннисная академия, можно записаться на теннис или в тренажерный зал. В общем, так мы миллион в месяц выплачивали.
Аслан приехал в 14 лет на наш турнир, потому что ему сказали: во-первых, езжай, там есть сумасшедший, он тебя точно возьмет на контракт…
– Сумасшедший – это вы?
– Да. А второе: он как раз турнир проводит, заодно сыграешь. И вот они приехали играть этот турнир, и – как сейчас помню – Ваня Потапов прибегает ко мне с круглыми глазами: «Ты такого еще не видел» – «Да ладно? Кто-то лучше тебя играет в теннис?» А Ваня был бы Джоковичем, если бы не грыжа. То, как он играл в теннис, – это просто… Кроме Вани, у меня из авторитетов только Федерер. Так что я ему: «Ой Вань, да кто там? Видишь, у меня бухгалтерия?» Но он: «Пойдем посмотришь». Он вытянул меня на корт, я сажусь – и все. Охренеть, думаю. 14 лет пацану, а он играет четвертьфинал взрослого турнира с парнем, у которого есть очко ATP, третий сет.
– А что именно вы увидели?
– Легкость, свободу, точечные и достаточно плотные для 14-летнего мальчика удары, уверенную подачу и технику, феноменальную технику. Сейчас, кстати, все оценили технику Аслана, но это заслуга не моя, а его первого тренера из Израиля. Моя задача была в том, чтобы сохранить то, с чем он приехал, потому что, если не следить, если не играть очень много корзин, можно за два года все растерять. Это очень важно было. Аслан – визуалист, а с детьми-визуалистами тренеру проще работать.
На Кубке Кремля-2016
– Что значит визуалист?
– Как я показываю, так они и делают, плюс они смотрят теннис. Я им сразу говорю: «Домашнее задание – смотришь Федерера, Димитрова», – потому что они играют близко к академической технике. И дети-визуалисты потом приходят на корт и повторяют то, что увидели.
– Даниила Медведева, я так понимаю, смотреть не задаете.
– Мне никогда не нравилась его техника, но всегда восхищало его шахматное видение корта, как он всегда знает, с какой плотностью пробить, с какой силой.
В общем, тот матч с игроком ATP Аслан проиграл, все-таки опыт взял верх. Потом они с папой подошли ко мне, и оказалось, что их направил наш общий знакомый из Владикавказа – моя семья по отцовской линии оттуда. Мы с Казбеком переговорили, и я со своим авантюрным характером сказал, сделав умное лицо: «Мы готовы взять вас на контракт». Где-то, помню, прочитал это «взять на контракт». Контракт мы подписали спустя год, но я как рассуждал? Я же практически олигарх, у меня своя академия: корты у меня есть, тренеры, спарринги работают, гостиницу выделю, воздух – все. Что, мы ракетки не купим? Кроссовки? «Вань [Потапов], снимаем». Один раз Аслан играл турнир, и Ваня снял свои кроссовки и отдал ему.
– И Аслан выиграл?
– Да. Забегая вперед, с кроссовками тоже была история. Пару лет спустя в Сочи Аслан играл с Артемом Оганесяном, игроком первой десятки России, и Аслан отыграл 12 матчболов (выиграл 7:6, 2:6, 7:6 – Sports.ru). Но этот турнир знаменателен тем, что после него он наконец начал завязывать шнурки. Он 12 матчболов отыгрывал с незавязанными шнурками. Он принципиально их не завязывал. Очень модно было так ходить, все взрослые ребята ходили в незашнурованных кроссовках, вальяжно. Многие и на разминку так выходили, а потом только подтягивали шнурочки или когда был напряженный матч, на целых два узелка завязывали. Как же я на него орал, чтобы он завязал шнурки эти. Вот после этого матча он научился завязывать шнурки. Так что путь в полуфинал Australian Open начался с незавязанных шнурков.
В общем, я Аслану с Казбеком перечислил все наши колоссальнейшие возможности, естественно, я строил из себя обеспеченного человека: не переживайте – все есть, академия работает, бюджет академии есть, все сделаем. Я вселил в них уверенность, они съездили во Владикавказ за вещами и вернулись. Я их заселил во второй номер, Аслан питался в академии. Еще у нас тогда в академии был магазин спортивных товаров. Два месяца мы его подержали, но у нас не пошло, потому что этим надо заниматься, а мы только задолжали 600 000 хозяину сети теннисных магазинов за его товар. Но мы с ним все равно остались друзьями, потому что мы в счет долга ему отдали заброшенную столовую, которой с нами расплатился один родитель...
– Да вы бизнесмен от бога, я смотрю.
– А он месяц спустя эту столовую продал за 1 000 000! С тех пор мы ему место в академии просто сдали в аренду под его магазин. И в этом магазине мы Аслана экипировали по себестоимости. Дороже всего были ракетки. На ракеточный контракт Head его посадили позже, когда Аслан вошел в топ-100 ITF, – это год 2010-й, наверное. Он до сих пор Head и играет.
– А сейчас у него есть технический контракт? Выглядит, будто нет.
– Есть, конечно. Просто базовый контракт очень скудный, сухой. Попадаешь в квалификацию «Больших шлемов» – тебе говорят: чувак, вот тебе сумочка вещей на полгода, поэтому смотри сильно не застирывай. Так что экономишь. Вот Аслан на Australian Open и играл в старых вещах, пока кто-то ему не дал майку из новой коллекции (Миша Зверев – Sports.ru). А когда встаешь в сотню, вещей тебе дают уже сколько угодно, и гонорар еще и бонус в конце сезона в зависимости от того, каким закончишь его в рейтинге. Но это сейчас у Аслана французский менеджер, у которого все схемы отлажены, а у меня какая схема была? Выпросить кроссовки подешевле. Или Дима Турсунов, у которого был контракт, давал нам свои: «Берите, если размер подходит».
Утром – теннис, днем – съемки (у) Михалкова. В перерывах – судорожные поиски денег
– Так, ну и взяли вы Аслана на контракт.
– Да, но в 2008-м все рухнуло, когда начался банковский кризис. Как сейчас помню: в сентябре 2008-го приходит уведомление из банка, что ребят, теперь вы будете не 12,5% платить, а 20%. Классно, думаю, всего в два раза больше, – все же выросло, доход как раз в два раза примерно, ага. Все упало так, что люди перестали приезжать на турниры – это ударило абсолютно по всем. И так мы перестали вытягивать этот кредит: я каждый месяц шел и в среднем где-то 300-400 000 занимал у кого-то. Пытался рефинансирование получить и даже получил в ВТБ 24, но не прямое, а 30 000 000 после вывода академии из-под залога, хотя мне так много даже не надо было. Но для этого мне нужно было где-то за три месяца взять 16 500 000 – всего на две недели, – но никто так и не дал.
Когда начались эти проблемы с неплатежами, больше всего я боялся, что если мы не заплатим банку, то они на следующий день придут и все заберут. Примитивно, но как еще я мог думать, проведя полжизни на корте? Поэтому я занимал у частных лиц, перекредитовывался, мне одалживали валютчики под 10%, я брал в другом месте, чтобы отдать валютчикам. И вот сидел я как-то на берегу моря и думал, где мне взять 16 миллионов, чертил нули на песке, когда звонит мне запыханный председатель спорткомитета Таганрога:
– Саша, Саша, быстрее! Ты где?
– Деньги собираетесь академии дать? Куда бежать?
– Там Михалков к тебе приехал, езжай встречай срочно.
Я приехал, никакого Михалкова нет, никого нет. Но спустя три дня приезжаю в академию, выхожу из машины – стоит Михалков Никита Сергеевич, куча машин, мэр, телохранители. И ко мне подходит Юра Голубев – человек, 15 лет проработавший личным телохранителем Никиты Сергеевича, его личным тренером по ОФП, мастер в 11 видах спорта, уникальный человек, легенда…
– Подождите, в смысле? В 11 видах спорта?
– Да. Это вообще человек потрясающей судьбы. Он знает всех артистов, вся ФСО его знает в лицо и пропускает на любые мероприятия с участием президента. Однажды мы приехали на 65-летие Михалкова в ГУМе – нас везде пустили, потому что мы были с ним, а он доверенное лицо.
Олег Меньшиков, Юрий Голубев, Никита Михалков
Он личный тренер не только Михалкова, а и Путина, и Медведева. У него много историй, например, как Путина тренировал. Они в тренажерном зале втроем с Михалковым, и Михалков один вес жмет, а Владимиру Владимировичу Юра блинчики-то снимает и поменьше ставит. Путин ему: «А ты мне почему поменьше блины ставишь?» Он рассказывает, что растерялся сначала, а потом говорит: «Владимир Владимирович, у вас весовая категория же поменьше». – «Тогда ладно».
Когда Путин приезжал на дачу к Михалкову, Юра единственный, кто мог находиться в бане, он их парил, и он же охранник, он замыкал всю пирамиду безопасности. Но при всей серьезности это человек-комедия. Он топил для них баню: «Смотрю в окошко, там уже все мигает, все на подъезде, и я решил поддать в баньку парка, только вместо воды плеснул химикат, которым там дезинфицировали все и оставили стоять. Оно как вспыхнет все, дым пошел, вонь страшная. А я сквозь этот дым смотрю в окошко, а в баню уже идет президент с Михалковым». В общем, он выскочил, что-то сказал, договорился, чтобы Михалков сначала Путину экскурсию провел, пока он приведет баню в порядок.
...Так вот он у академии в Таганроге подходит ко мне:
– Как звать-то?
– Александр.
– Юра, очень приятно. Мы тут на полтора месяца. Каждый день будем приезжать играть в теннис.
Они снимали эпизод «Утомленных солнцем 2: Цитадель», так что в итоге там снялись все дети академии. Моей дочке тогда было 13 лет, она у Нади Михалковой снялась пионеркой. И эти полтора месяца для нас превратились в сказку: по утрам на кортах мы играли с Никитой, Аслан тренировался…
– Михалков хорошо играет?
– Неплохо, да. Он же до Тарпищева возглавлял федерацию тенниса. Так вот с кортов мы ехали на съемки. Они снимали бомбардировку, массовые сцены, пиротехника, все падали, очень интересно было.
В тот день у меня настроение резко улучшилось – подумал, что все не просто так. Кузьмич умирает, передает нам землю с кортами, мы влезаем в долги, но строим академию, приезжает Аслан…
– И как вы работали с ним, когда денег не стало?
– Начался ад. С одной стороны, нужно было продолжать тащить академию, а с другой – я уже заключил контракт до 2015 года с Асланом, по которому я брал на себя полностью организацию тренировочного процесса, поиск денег, планирование турниров – абсолютно все. Аслан прописался у меня в квартире, но с отцом им было удобнее жить в академии, мы выделили им номер, и они там прожили пять лет, прежде чем сняли квартиру: очень маленький номер, с двухъярусной кроватью: Аслан на верхней полке, Казбек – на нижней. Я не понимал, как они там живут, если честно.
А прописан он был у меня, чтобы учиться в школе. И у моего дома как раз я еще однажды впервые увидел, как быстро Аслан бегает. Я вышел и уже сел в машину, а он вышел со двора, но к машине надо было пройти еще метров 30. А бездомных собак очень много, и стая пробегала мимо. Одни собаки гнались за другими, а он просто вышел и оказался на их пути. Человек-паук, человек-молния, бэтмен – через секунду открылась дверь в машине и захлопнулась, а он еще и в тапочках был. Я думаю, в этот момент он все рекорды мира побил.
15-летний Карацев в комнате академии Куприна, где прожил пять лет
После школы он пошел в машиностроительный техникум в Таганроге.
– И отучился?
– Конечно. Понятно, он почти все сдавал экстерном и заочно, там все шли навстречу, потому что он показывал очень хорошие результаты. Мы уже тогда гордились им. Я все надеялся, что кто-то его заметит и предложит спонсорство, поэтому старался, чтобы о нем писали на сайте местной администрации. А Аслану это никогда не нравилось, он все время спрашивал, зачем я пишу, ему казалось, что это хвастовство. Но это был единственный способ привлечь к себе внимание, помочь Аслану. У меня денег нет. Контракт-то я заключил, но это, по большому счету, был чистой воды авантюризм. В 14 лет очень сложно найти спонсора – это работает позже и при определенных обстоятельствах – как Геннадий Тимченко (член совета директоров «Новатэка» и «Сибура», председатель совета директоров КХЛ и СКА – Sports.ru) помогал Жене Донскому. Но на Тимченко еще выйти надо, а мы, сидя в Таганроге, думали, что, может, нам губернатор [Ростовской области] поможет, он играл в теннис. Пригласили его в академию, он приехал, поздоровался с Асланом. Потом мы приехали к нему с кубком чемпионата России и такие: нужна помощь. Думаю, сейчас Василий Юрьевич вспоминает эти встречи.
– Как прорваться без денег? Есть лайфхак?
– Договариваешься, находишь общий язык. Вот приехали мы в Сеул играть «Челленджер» – нас встретила девочка, которая приехала туда учиться. Мы с ней в фейсбуке познакомились через Голубева. Она все показала-рассказала. Вообще главное – верить. Как я тогда поверил в Аслана. Или как он мне про нынешнего тренера два года назад говорил: «Слушай, появился парень, он так же в меня верит. Вы какие-то сумасшедшие, откуда вы беретесь? Он так же в меня поверил, и деньгами помогает, и договаривается за корт и за спарринги. И говорит: Аслан, ты должен заиграть».
На турниры ездили с проводниками, смотрели мотивационные фильмы, особенно «Легенду №17» (и учились завязывать шнурки)
– За все годы был момент, когда не было уже больше сил и хотелось бросить?
– Это не совсем моя история. Чем больше препятствий дает жизнь, тем мне интереснее. Есть прекрасное стихотворение Роберта Рождественского, которое лыжнику посвящено, там есть слова:
«Через все чужие «ни в жизнь!..»,
Через все свои «не могу...»
Ну, еще! Еще продержись!!
...Ох, как жарко на этом снегу!»
И вот как раз-таки через все чужие «ни в жизнь», через все свои «не могу» Аслана учили терпеть, ведь самое главное – это последние повторения, когда ты что-то делаешь, когда кажется, что уже не можешь. Именно в этот момент рождаются чемпионы.
– Из любого можно натаскать чемпиона при достаточном количестве повторений?
– Надо понимать, что сегодняшний результат Аслана – это девятый этаж здания. Но чтобы до него добраться, нужно подняться на второй, третий, четвертый... Вот в 14 лет я и ставлю задачу: набрать первое очко в РТТ, надо начинать играть. Набрал какие-то первые очки, и я стал сразу его запихивать во взрослые турниры, чтобы он там и опыта набирался, и очков больше. Первое, о чем я думал, – чтобы нас заметила сборная: если попадет туда, значит, сборная будет помогать, будет возможность сыграть минимум 10 турниров в год. А как попасть в сборную? Встать хотя бы в топ-5 в России. Смотрю: если этот турнир он выиграет, этот выиграет, тут хотя бы до полуфинала или финала дойдет, за полгода попадем. В результате Аслан за три месяца стал восьмым – попадал на чемпионат России.
Приезжаем на турнир в Сергиевом Посаде, смотрю, там главный тренер юниорской сборной Владимир Горелов, подхожу к нему:
– Вот восьмой в России Карацев Аслан, пора бы присмотреться.
– Кто?
– Карацев Аслан, будущая звезда тенниса.
– В ITF какой стоит?
– Где?
– Играете ITF?
– Нет.
– Как вот в сотню ITF войдете, так и подойдешь ко мне.
Я такой: так, почему мы не играем ITF? Смотрю: ближайший турнир в Тольятти: «Денег нет, но мы едем». Мы половину своих дорог проехали в купе проводников.
– Это что такое?
– Сейчас, я думаю, туда уже не попадешь, а тогда просто на вокзале подходили и просили взять нас до Самары. Билеты стоят, допустим, 8 000, а в купе тебя берут за 2 000 – как договоришься. Спрашивают: «А чего вы туда?» – «Едем за кубком, чтобы попасть в сборную, международный турнир». – «О, теннисист? Ну садитесь». А в купе этом лежа ноги не помещаются. Ехали 36 часов до Самары скрюченные – вместо того, чтобы прилететь и готовиться к турниру.
А в дорогу я скачивал для Аслана мотивационные фильмы про спорт. Один из любимых – «Гол» про мексиканского футболиста. «Легенда №17» сразила, пересматривали раз 20.
– И как сыграли в Тольятти?
– Аслан прошел один круг в квалификации и проиграл во втором сборнику Волкову, который тогда только что в Молдавии выиграл турнир. И Аслан ему проиграл. Я думаю: понятно, сборники, великие люди. Через неделю в Самаре Аслан прошел два круга и попал на Женю Карловского, тоже члена сборной. Но его Аслан достаточно уверенно обыграл, но до основы все равно не дошел. Так мы ничего не набрали и вернулись в Таганрог тем же печальным способом. А буквально через две недели – турнир ITF в Сочи, важный момент.
В Сочи мы отыграли 12 матчболов, научились завязывать шнурки, прошли сложный четвертьфинал и дошли до Ричарда Музаева: он тогда уже стоял в сотне ITF, плюс тоже из Владикавказа, а нас никто не знал. И Аслан, надо отдать ему должное, завязал шнурки на два узла и 6:4, 6:3 победил (на самом деле речь о двух последовательных турнирах в Сочи – Sports.ru). В этот день, я думаю, что Владимир Горелов вспомнил, как к нему подходил странный человек и рассказывал, что какую-то звезду привез. Я всегда вспоминаю из «Легенды №17» эпизод, когда молодой Харламов приходит к [тренеру сборной Анатолию] Тарасову, и тот ему: «Вы куда собрались?» – «В Японию» – «В Японию я как-то тут ребят собрал, а вы в Чебаркуль езжайте». И вот я такой же: Владимир Андреевич, я вам звезду привез, берите в сборную. И он: ну в сборную мы тут уж как-то ребят нашли: Балуду, Музаева, Румянцева, – а вы пока вот ITF поиграйте. Классика.
Так вот после того, как Аслан обыграл Музаева, он вышел в полуфинале на Балуду, звезду №1, и его тоже обыграл. Тогда уже мне позвонил [тренер сборной] Горелов: «Приезжайте на сборы резервников, присмотримся». За резервную сборную тогда отвечал Андрей Кесарев, который потом до 2013 года нам помогал. Благодаря этому турниру в Сочи мы хорошо взлетели [в рейтинге], и даже началась эта серия: Аслан сыграл 49 турниров ITF, и их все ему спродюсировал я.
Это были разные турниры: от тех, куда мы добирались с проводниками, заканчивая «Уимблдоном»-2011, куда тоже Аслан мог бы не полететь. У нас было все готово, но не было денег на билет. И за два дня до дедлайна мне позвонил Артем Екушевский, тот меценат, который [был] в тюрьме, – со мной всегда происходили какие-то чудеса, даже в последний момент, когда ты этого уже не ждешь. Он говорит: «Сань, 3 000 евро нет, но есть 2 000». До Лондона хватит доехать, а там разберемся, решим. И Аслан улетел, хорошо сыграл турнир в Рохэмптоне перед «Уимблдоном», обыграл там Доминика Тима и дошел до полуфинала – и получил special exempt (место в основной сетке мимо квалификации в поощрение за успешный предыдущий турнир – Sports.ru) на «Уимблдон». Но там в первом круге проиграл Броди (Голдингу – Sports.ru).
Ездили на сборы с Тимом (трижды), а также ели в Турции по одному браслету all inclusive
– Про Тима тогда уже было понятно, что он будет большим игроком?
– Да, однозначно. Его тренер Гюнтер Бресник после того матча пригласил Аслана на совместные сборы. Три раза Аслан ездил к ним: дважды на Тенерифе и один раз в Австрию. Так что забавно сейчас слышать, как все говорят, что он выстрелил из ниоткуда, ничего раньше не показывал. Просто раньше другие задачи ставились, понимаешь? Давай в 14 лет ставить задачу выигрывать «Большие шлемы»? В 2011-м встала задача – заработать первое очко в рейтинг ATP – это тоже целая история.
Аслан проходил квал, но проигрывал в первом круге основы [и не получал очков], и так турнир за турниром, 15 раз. Я понимал, что после квала его уже физически не хватает на основу. И вот в конце 2011-го мы поехали с Асланом на три турнира в Турцию. Мы единственные, наверное, в мире, кто покупал самую дешевую путевку «все включено» на три недели, летели чартерным рейсом и – пусть не обижаются хозяева отеля – по одному браслету ходили есть. В основном я прятался. На несколько турниров мы ездили с Юрой Голубевым – один из нас жил инкогнито. На завтраки ходил Аслан, а мы с Юрой – по очереди. А так как Юра все-таки уважаемый человек, то тайком в номере жил я, то есть на полу спал я. Несколько таких турниров было – все ради результата. Так вот приезжаем мы в Турцию, я там быстро с турками нашел общий язык, и они говорят: у нас есть wild card в основу – 1 000 евро. Я звоню своему другу Володе Джалаухяну – папе ученицы из академии, они тоже много для нас сделали, – он бросает мне на карту деньги, Аслан получает wild card и выигрывает 7:6, 7:6.
Декабрь-2011. Карацев после матча, в котором заработал первое очко в рейтинг ATP (на руке гостиничный браслет)
Вообще очень много было у Аслана парадоксальных результатов. Как-то мы после серьезной серии приезжаем на Кубок Кремля, вымученные поездками, играми, безденежьем. Попадаем в квалификацию – нам дают гостиницу бесплатную, и я принимаю решение двое суток спать. А Аслан после этого проходит влегкую квалификацию, и меня спрашивают: «Что делали, как готовились?» – «Отоспались». Это как сейчас Аслана спрашивают, что он сделал, чтобы матч развернуть, а он с прямым лицом: «В туалет сходил».
– Подождите, то есть первое очко ATP вам стоило дополнительные 1 000 евро?
– Да. Это был самый конец 2011-го, и тогда все в нашу сторону и развернулось. Незадолго до того Аслан стал чемпионом России, и мы такие звезды приезжаем на Кубок Кремля, там раздают wild card своим, но строго по рейтингу – и в основу, и в квалификацию. А у нас еще ноль очков, мы только чемпионат России выиграли, а первое очко ATP наберем только через месяц.
У меня 1 000 рублей, а Аслана надо накормить, где-то надо переночевать. Про переночевать договорился со знакомым из Таганрога, его дочка у нас в академии занималась. Я потом у него буду на стройке работать. Ну и вот я накормил Аслана в «Макдоналдсе», мы переночевали как бомжи, а на следующий день уехали в Таганрог. Но накануне вечером я понял, что нужно действовать. Смотрю, на турнире Сафин. Но я к нему два раза подошел, и два раза меня парализовало, когда я открывал рот, а потом подбегало 20 человек за автографами.
Ходил я там возле раздевалки взад-вперед, когда оттуда вышел Дима Турсунов. И я подхожу к нему: «Дима, можно вопрос? У меня мальчик очень хороший, реально перспективный, я в него верю, пожалуйста, проведи с ним тренировку». И он: «Через час приходите на тренировочный корт». И так началась наша дружба; он меня потом прозвал Человек-Катапульта.
И вот мы пришли на корт, три минуты играют, и Дима: «Аслан, ты зачем Федерера скопировал, он на тебя в суд подаст». Дима увидел в нем то же, что и я тогда в академии: легкость, пластичность. После тренировки сказал: «Классный парень, должен заиграть. Мне нравится». А это был день рождения Михалкова как раз, и я ему говорю: «Как мне тебя отблагодарить? У меня ничего нет, но могу тебя к Михалкову на день рождения отвести». Он сначала ржал, но потом согласился. И вот мы два часа знакомы, а уже поздравляем Михалкова в ГУМе с днем рождения, фотографируемся, я в задрипанном спортивном костюме, в котором пять лет проходил.
А потом проходит еще две недели, и Аслана признают юниором года. Очень многие вещи я своим лбом пробивал, но какие-то приходили сами. Мне позвонил Горелов: «Шамиль [Тарпищев] Аслана на «Русский кубок» номинирует, билеты и гостиницу вам оплатят». Мы прилетаем, селимся в «Рэдиссоне», я сплю не на полу, а в белоснежной кровати. А потом до церемонии остается четыре часа, в приглашении прописан формальный дресс-код, а у нас-то и нет костюма. Я звоню Голубеву, он приезжает за нами и отвозит нас к портному Михалкова и всех остальных, Игорю Пронину. И там Аслану подобрали костюм из готовых, сразу ушили. Но туфель у нас тоже не было – как и денег. Так что Аслан с Прониным вышли из ателье, и тот в соседнем обувном купил ему туфли. А ремень Юра с себя снял. И когда тем вечером Сафин Аслану вручил кубок, Юра сказал: «Это не просто так – это он ему удачу передал, эстафету».
Так вот Сафин передал кубок вместе с удачей Аслану – и буквально на следующий день удача в лице Димы Турсунова нам позвонила и пригласила на предсезонку в Дубай. Мы полетели туда с Голубевым как тренером по ОФП. Дима уже был там, встретил нас, мы жили в огромной четырехкомнатной квартире в Пальме, в каждой комнате свой туалет, душ. В одной жил Дима, вторую отдали Аслану, третью почетно занял Юра и четвертую я, только четвертая была кладовка: там стояла кушетка, не было ни окон, ни туалета, естественно. Так что я жил три недели в кладовке. Но эти сборы потрясающие, у меня 20 гигабайт видео.
– Они все время с Митей спарринговали?
– Кукушкин к нам приходил, который стал жертвой в Майами 10 лет спустя. Каждый день было 4 часа тренировок, Аслан в основном набивал, а Дима, который тогда был 40-й в мире, делился. В конце он даже предложил Аслану поехать с ним в Доху, потому что там иногда в квал не набирается людей, и даже с 1 очком ATP можно попасть. Но Аслан тогда уже так устал, что отказался, а два дня спустя заболел. Так что съездил во Владикавказ к отцу отметить Новый год, а потом продолжил играть «Фьючерсы».
А Дима потом нам еще перекинул мостик в Германию, где он два года тренировался. Я считаю, они очень много ему дали, и они, кстати, быстрее меня научили бы его шнурки завязывать. Мне всегда казалось, что Аслану не хватает дисциплины, самодисциплины что ли, ответственности. Он очень трудолюбивый, очень классно отрабатывал, но, допустим, отработал полтора часа, потом садился и мог полчаса просидеть. А в Германии он попал в группу с Жилем Симоном, который тогда стоял в двадцатке, Яркко Ниеминеном, Ильей Марченко и Турсуновым, он периодически к ним приезжал потренировывался. Спасибо Диме, что привез нас туда и оплатил Аслану безвозмездно год в Германии – по-моему, 23 000 евро.
Мистика: таганрогская монахиня, сила последнего повторения и московский корт, упавший на голову
– Турсунов такая ваша фея-крестная, как у Золушки.
– У нас вообще много разной мистики было. Голубев – очень верующий человек, знает все святые места. Он меня на второй день в Таганроге на старое кладбище потащил, мы обошли все могилы. Я к своему стыду не знал, что у нас святой старец в Таганроге – Павел Таганрогский. Его келью у нас сейчас отреставрировали, и туда ходят паломники. И вот туда мы с Юрой и Никитой ездили. Нас там встретила матушка Нина – монахиня, которая следила за кельей, она тогда еще не была музеем. А потом, уезжая, Юра говорит: «Ходи к матушке Нине, она будет помогать», – а он знал про мои проблемы с долгами. И я начал к ней часто ходить: мне тяжело – я иду. Мы посидим в ее маленькой келье, она меня накормит, скажет: «Не переживай, все будет хорошо, я все вижу, я знаю, что будет». Я говорю: «Вот у меня мальчик Аслан Карацев...» – «Не переживай, Аслан будет чемпионом». – «Прямо в сотню зайдет?» – «Войдет, но нескоро». Она так результаты выборов мэра предсказала, хотя никто не ожидал, что выберут нового мэра, еще и с отрывом.
В 2012-м на Пасху Нина умерла. На девятый день после ее смерти я взял ключи от кельи у ее дочки, все там протер и пропылесосил. В тот день Аслан с последней тысячей рублей приезжает в Казань играть два «Фьючерса» и потом еще один в Москве – и он выиграл все три. Так появились деньги, и мы поехали уже на «Челленджеры». А в этом году 13 марта в субботу я был на могиле матушки Нины, разговариваю с ней, прошу за Аслана. На следующий день Аслан играет первый круг в Дубае и в итоге выигрывает весь турнир. Как после такого не поверить. Но я-то всегда верил, что он будет первый в мире.
– А он?
– Я надеюсь. А зачем он тогда играл и терпел столько лет?
– Ну это как с любовью: все ее хотят, но не все находят. Сколько в себя ни верь, головой нельзя не понимать, что все не могут быть первыми.
– А я знаешь как говорю? Какую цель ни поставь – до половины всяко дойдешь. Нацелишься на самую высокую гору – дойдешь минимум до ее середины, уже что-то. А нацелишься на середину – можешь остановиться на четверти. Так что ты ставь: надо пробежать 5 км – скажи себе, что бежишь 10. А последние повторения, в которых рождаются чемпионы, они вообще не только про спорт, но и про жизнь: через «не могу» запустить академию, доехать до турнира любыми способами. В этом же и был этот теннисный квест – банально добраться.
Почему все остальные не заиграли? Просто они не доехали до нужного количества турниров. Те, кто доходит до того этажа, где нужно зарабатывать очки, уже умеют играть: побывали первыми в России, вошли в сотню ITF, обыграли Доминика Тима, второго юниора в мире. Им просто нужен шанс, а до него нужно доехать. В теннисе в рейтинг идут 18 самых результативных турниров, но на некоторых же ты сразу проигрываешь и ничего не набираешь, так что надо в год провести 30-35 турниров, чтобы встать в рейтинг нормально. Минимум 20. Все наши где набирают очки? Москва, Казань, Питер, Сочи – все. Смотришь, где играл Аслан: Мексика, США, Австрия, Финляндия.
18-летний Карацев и Турсунов на сборах в Дубае в 2011-м
– Да он мажор!
– Ага, такой мажор, что я вообще не понимаю, как он в этих местах оказался. По мере того, как ты поднимаешься в рейтинге, ты переходишь с турниров пятой категории, куда мы ездили с проводниками, в четвертую, третью… А когда вырастаешь до первой, оказывается, что надо ехать в Мексику, потом во Флориду – трехнедельная поездка. Вызываешь валютчика Рому, говоришь: «Рома, через 10 дней отдам». Рома дает тебе деньги под 10%, Аслан летит – один, потому что Рома дал денег на одного человека только. Где он там живет? Все теннисисты же семья: о, Олег Дмитриев – человек из Самары, который всегда мечтал о Майами и улетел туда, сейчас живет нормально, тренирует, машину купил. Я ему: «Олег, встречай. К тебе летит будущая звезда тенниса». Он и встречает Аслана из Мексики, тот живет у него дома до турнира, с его семьей, они немного с ним тренируются, спаррингуются.
География турниров Аслана – это просто места, куда не поехал ни Балуда, ни Румянцев, ни все остальные. Знают тех, кто поехал. Это и была моя роль – режиссерская. Я уже на опыте просто, знаю уже, чем режиссеры занимаются, понимаешь – видел Михалкова на съемках: он отвечает и за операторов, и за гримеров, и с продюсером работает, и с артистами, кому где стоять, что говорить, как обеспечить, подключить губернатора, прокурора, чтобы этот фильм был снят. Когда они снимали в Таганроге, для сцены с армией на 500 человек надо было, чтобы солнце выходило из-за туч, и шла атака. А льет дождь три дня. И вечерами этих трех дней мы сидели, а он: ну вот, еще 100 000 долларов выбросили. Так и мне нужно было спродюсировать историю Аслана.
При этом на половине этих турниров Аслан был один, а это очень тяжело – без поддержки. И он мне часто: «Александр Юрьевич, ну поехали со мной». Однажды, когда он уже стоял в топ-200, мы поехали в Турцию, там недалеко от границы с Сирией есть город Батман. Там еще снимали «Терминатора». Мы туда прилетели на кукурузнике, а когда нас привезли в гостиницу, сказали: «В город не выходим, небезопасно», – тогда был конфликт Турции с Сирией. Из окна видели, как армия броневиков поехала, люди в форме пошли. За нами приезжала машина и отвозила на корты на территории нефтяной базы (на фото – Sports.ru). Отыграли – нас так же обратно в гостиницу повезли.
– Как сейчас в ковидных пузырях прямо.
– Пару раз мы все же выходили поесть. Аслан тогда с белорусом Ярославом Шило выиграл парный титул, так что мы разбогатели, и появилась возможность еще на несколько турниров полетать. А меня тогда уже практически ничего не держало, потому что подходила к финишу моя история с академией, я уже понимал, что там все закончено, какой-то новый путь.
– Что стало с академией?
– На фоне бесконечных долгов в какой-то момент мне сказали: продавай академию, ты видишь, что все летит к чертям? И мы договорились с отцом моей ученицы Юли Лаптевой – я продал ему половину академии, чтобы погасить долги. Но половины не хватило, так что через четыре года продал и вторую. Аслан к тому времени уже тренировался в Германии и был самостоятельной спортивной единицей, играл клубные матчи – я его довел до самоокупаемости, свои обязательства по контракту выполнил. После немцев он поработал с испанцами, но не получилось. Какое-то время он вообще был без тренера. Еще когда я был главным тренером, мы все время экспериментировали, пробовали. Гюнтер Бресник предлагал ему контракт, но запросил 30%. Я думаю, они и с Тимом расстались из-за этого. Да, с одной стороны, Бресник его вывел в люди, но насколько мне известно, это сорока на хвосте. Если он и у Тима сидел на 30%, как Аслану предлагал, то, наверное, в какой-то момент Тим уже не хотел ему отдавать треть.
А сам я тогда уже совсем увяз в долговом болоте, и пришлось продать вторую половину академии. Раздал долги, но все равно несколько миллионов не хватило. И вот академии нет, а возвращаться туда, когда там [руководит] кто-то другой, не хотелось. Ну и я пошел на стройку – строили детские сады по области, и я жил в бытовке с рабочими.
– Как вы это переживали?
– Прекрасно. Знаешь, какая романтика жить в бытовках?
– Сколько это продолжалось?
– Полгода. Меня потом перевели из разнорабочих в координатора подключения этих садов к газу. Нужно было собрать кучу разрешительных документов, и это должно было занять полгода для каждого сада – но у меня на каждый ушло по месяцу. А когда я закончил, мне сказали: «Зачем ты так быстро сделал? Больше твои способности применять некуда». Я такой себе: «Саша, ну ты чего?» Посмотрел еще раз «Легенду №17», вспомнил, что все возможно, и решил ехать в Москву и здесь работать тренером. Пошло достаточно быстро. Чтобы устроить сына в школу, пошел к директору, и она, когда узнала, что я тренер по теннису и что мой ученик – чемпион России, говорит: «Александр, да вы золото». А эта школа – старая спортивная школа ЦСКА. И она говорит: «У меня тут два спортивных зала, я один отдаю чемпиону мира Грише Дрозду под бокс, а второй возьмете вы под теннис?» Я согласился при условии, что она даст мне хард постелить. Мы зачистили паркет и сделали универсальный хард, на котором можно и в волейбол, и в баскетбол играть.
– Теннисный корт в общеобразовательной школе? Мы что, в Лондоне?
– Это шикарный корт, мы на нем проводим турниры «Оранжевый мяч» (для детей до 10 лет – Sports.ru), все мои детки прошли эту школу. На уровне повыше мы уже, конечно, арендуем другие корты; сейчас моя основная база в Долгопрудном, там я уже с профессионалами работаю. И вот представляешь, как судьба сложилась: я потерял академию и просто пришел устраивать сына в школу, а получил зал и, по сути, собственную школу. За пять лет она уже сделала себе имя, мы вырастили несколько чемпионов. Сейчас у меня около 50 детей, и многих я веду – во-первых, сына. Еще один мой воспитанник, Никита Бердин, уже второй год первый в России, другой, Егор Козлов, у меня с четырех лет, недавно ему исполнилось девять. Мы с ним уже по Европе поездили, он в своем возрасте чемпион мира, в мае станет первым в России.
Карацев по возвращении с Australian Open с нынешними учениками Куприна
Физически я даже не успеваю работать со всеми желающими – например, по субботам я езжу консультирую девочку и даю задание на неделю, которое в следующую субботу проверяю.
***
– После прорыва Аслана стало еще больше желающих?
– Телефон не обрывают, но заметно. Пять лет назад родители приходили знакомиться и просили рассказать о себе – я говорил, что воспитал Аслана Карацева, 153-ю ракетку мира. Только тогда те, кто чуть-чуть понимает в теннисе, впечатлялись.
Когда Аслан заработал первое очко ATP, я так гордился. А когда он выиграл Универсиаду, повесил баннер с ним в академии, она тогда еще была моя.
– Почему, вы думаете, он заиграл на топ-уровне именно сейчас?
– Я еще на «Челленджерах» в прошлом году заметил, как он сидит на мяче. Ему всегда этого не хватало.
– Что это значит?
– Быть в фокусе каждого розыгрыша от начала до конца. Он очень много мог себе позволить: выиграть пять геймов подряд, но ему это так легко давалось, что он не мог слишком долго держать эту концентрацию. Не знаю, что случилось, – может, пандемийный перерыв помог сделать глоток воздуха. Плюс подачу он улучшил: укоротил замах на первой подаче, и она полетела чуть быстрее. Лишнее движение забирает 20-30 км/ч. У Аслана в юности была очень хорошая подача, потом он как-то ее потерял, мы с ним тоже разговаривали на эту тему.
– А после Дубая вы разговаривали, как он сам? Было немного досадно видеть его таким невозмутимым после победы, к которой он так долго шел.
– У него эмоции в игре, он рычит, он лев, у него этот рык. Раньше он стеснялся, кстати. Я ему говорил добавить выдоха, потому что это помогает держать концентрацию, мяч летит еще плотнее, еще быстрее. У него эта скромность с детства, стеснительность. Он не любит ничего показного, даже эти фотографии с кораблем дубайским, думаю, его команда выложила, а не он. А трофей в виде парусника – это тоже символично. Значит, поймал попутный ветер.
О Карацеве написали песню, и она супер – с припевом про рост, как у биткоина. А-а-а!
Подписывайтесь на самый лихой инстаграм о теннисе
Фото: instagram.com/kuprin_tennis_school (1, 2), golubev_yuri (3), karatsev93 (5); архив Александра Куприна (4, 6, 7, 8, 10, 13); karatsev.ru (9, 11); Gettyimages.ru/Clive Brunskill, Francois Nel
