Мария Шарапова: «Мне дают wild card для участия. Я не получаю по ним титулы»
Первая пресс-конференция Марии Шараповой после дисквалификации и ее достойное зависти умение уходить от ответа.
– Чего вам не хватало больше всего?
– Мне нравится находиться в ситуациях, когда мне нужно найти путь к победе. Спорт с детства учит тебя адаптироваться к тем или иным ситуациям, концентрироваться, анализировать, что ты делала правильно и как тебе максимально быстро развернуть ход борьбы в свою пользу. Этого ощущения мне не хватало.
– Перед возвращением вас беспокоило, как вас примут трибуны?
– Пока готовишься, ты об этом не думаешь. Ты думаешь только о своем настрое и состоянии, в котором хочешь выйти на матч, чтобы иметь возможность показать, на что ты способна. Потому что неважно, хороший у меня день или плохой, на трибунах люди, которые заплатили, чтобы посмотреть на меня. И это надо уважать.
– Вас задевает, что столько ваших коллег против wild card, которую вам предоставили?
– Я очень благодарна директору турнира за то, что он дал мне возможность выступить здесь. Это один из моих любимых турниров; я тут не раз побеждала, и с такой маленькой сеткой и таким сильным составом это один из сложнейших турниров в мире. Многие игроки десятки здесь выступают, и я получила возможность сыграть с ними.
– Нашли ли вы легальную замену мельдонию в лечении тех медицинских проблем, о которых рассказали в прошлом году на пресс-конференции о проваленном тесте?
– Эта между мной, WTA и врачом, с которым я сейчас работаю.
– Вы согласитесь играть квалификации «Ролан Гаррос» и «Уимблдона», если потребуется?
– Я буду играть в юниорах, если потребуется. Думаю, все здесь присутствующие знают, какой я боец, и, если мне представится возможность оказаться в сетке, я ею воспользуюсь.
– Какие доводы вы бы представили перед руководством «Ролан Гаррос» в пользу того, чтобы вам дали wild card в основную сетку?
– Это не моя работа. Моя работа – играть; быть на корте и делать то, что я сделала сегодня. Будут дни с победами, будут – с поражениями. Другая часть моей работы – общаться здесь с вами. Все остальное – не моя работа.
– Я бы все-таки хотел услышать ответ на вопрос. Есть мнение, что в вашей ситуации – когда было нарушение антидопинговой программы – wild card неуместны. Вы, очевидно, считаете, что имеете полное право...
– Я так считаю?
– Я предполагаю, что вы вполне согласны принимать wild card от турниров. Поэтому хотелось бы услышать ваше объяснение, почему все-таки эти приглашения от турниров не являются неуместными или непедагогичными.
– Турниры предлагают мне wild card для участия. Я не получаю по ним ни титулы, ни что-либо еще на блюдечке с голубой каемочкой. Мне, как и всем, нужно выигрывать матчи, чтобы показать результат. Что и является моей работой.
– Сейчас, думая о 15 месяцах дисквалификации, вы злитесь?
– Совсем нет. Это не в моем характере. Я не злая и не помню плохое. Я легко отпускаю неприятности и двигаюсь дальше. Я всегда живу настоящим.
Когда стало известно, что я вернусь в апреле, меня многие стали спрашивать: ну что, ты ждешь апреля? Но ни в январе, ни в феврале, ни даже месяц назад я еще не была мыслями тут. Наоборот, я полностью была погружена в свою жизнь и сделала много всего, что иначе до 30-летия никак бы не успела.
Я училась, работала, развивала свой бизнес, заводила друзей, которых иначе бы не завела. И для меня в моем возрасте все эти опыты открыли много нового. Таким ли образом я хотела испытать все это? Нет, конечно, нет. Но я воспользовалась той возможностью, которая мне представилась.
– Вам тяжело думать, что по крайней мере в ближайшие несколько лет в любом разговоре о вас неизменно будет упоминаться дисквалификация за допинг?
– Я не могу контролировать то, что говорят другие. Единственное, что я могу, – это делать свою работу. И я всегда ее делала и выиграла таким образом пять «Шлемов» и побывала первой в мире.
– Вы согласны со словами своего агента о том, что Агнешка Радванска и Каролин Возняцки – посредственные теннисистки?
– Я не контролирую своего агента. Он последние 15 месяцев читал комментарии всех, кто их давал, и имеет полное право на собственное мнение.
– Многие игроки, выступавшие против ваших wild card, подчеркивали, что дело не в их отношении лично к вам, а в факте использования запрещенного препарата. В какой степени, на ваш взгляд, их слова все же обусловлены их отношением к вам и будете ли вы что-то делать, чтобы его изменить?
– Это не моя работа – думать, это у них личное ко мне или нет. Да и это неважно. Вообще, все эти слова, и цитаты, и статьи в жизни ничего не значат. За последний год я усвоила это очень хорошо. Статьи будут в любом случае, но новостной цикл пройдет, и никто их не вспомнит. Потому что они ничего не меняют. Я понимаю, что мое возвращение – это событие, и на этот турнир выдали 200 аккредитаций. Но в конечном счете, имеет значение только то, что происходит на корте, и для этого я и вернулась.
– Вы изменили что-то в своей подаче? Она сегодня выглядела очень внушительно.
– Я работала над всеми аспектами моей игры, в том числе – над подачей. Я не меняла ее так уж сильно – разве что нюансы: отчасти ритм, отчасти подброс.
– Что скажете о беременности Серены?
– Это одна из самых чудесных вещей, которые могут произойти с женщиной. Это огромная радость и прекрасная новая глава ее жизни.
– Этот первый матч оправдал ваши ожидания?
– Мне трудно сформулировать, какие у меня были от него ожидания. Конечно, я думала о нем и представляла... Не знаю, хороший вопрос.
Я проснулась сегодня очень воодушевленной, улыбалась; была рада приехать сюда на тренировку. Не знаю, чего я ожидала, но я знала, что это все и есть то, ради чего я работаю.
– «Ролан Гаррос» – один из ваших любимых турниров. Можете представить, что вам не удастся в этом году там сыграть?
– Не могу сказать, что я уже думаю об этом. Я знаю, что на этот счет много разговоров, но как человек, не игравший 15 месяцев, могу вам сказать, что этот турнир, и следующий, и следующий за тем не менее важны для меня. Я не могу позволить себе забегать вперед.
«Ролан Гаррос» очень много для меня значит, я сумела переломить динамику своих выступлений там и победить там дважды, и было бы чудесно снова там сыграть. Но после такого перерыва на данном этапе моей карьеры эти ближайшие турниры для меня ничуть не менее важны.
Не секрет, что мы встречались с президентом Федерации тенниса Франции в Палм-Спрингс. Мы обсудили много разных вещей, но в конечном счете, решение о wild card полностью остается на усмотрение его и его команды. И я приму его, каким бы оно ни было.
– После того, как вы выиграли сегодня, было очень заметно ваше облегчение. Вы теперь полностью свободны от давления ожиданий или еще что-то осталось? (Вопросы и ответы дальше на русском.)
– Конечно, у меня были очень радостные эмоции, потому что я ждала этот день и этот матч. И выиграть на этой сцене первый матч для меня, конечно, было очень эмоционально.
– Чего вы ждете от завтрашнего матча с Макаровой?
– Против Кати всегда мне тяжело играть: во-первых, левша, во-вторых, на глине здорово играет. Но как и все остальные матчи, которые я буду играть, они все будут важные. Против Кати или против кого-то другого – все важные и все сложные из-за того, что я долго не играла. Но я буду готова к этому.
– Расскажите про пост в инстаграме. Вы выложили фотографию маленькой девочки с подписью, что сегодняшний день – это просто числа. Что вы этим хотели сказать? Что для вас это не так важно? Или это про истерию и внимание?
– Все много говорили про 26 апреля, но для меня это не начало чего-то. На протяжении многих лет я играю, тренируюсь, и это просто еще один день моей карьеры. Конечно, он очень важный, но...
Источник, фото: facebook.com/PorscheTennisGrandPrix; Gettyimages.ru/Adam Pretty
— Мы подчеркиваем, что заслушанное дело и вынесенное решение не рассматривались в свете умышленного применения атлетом запрещенных веществ. Поэтому ни при каких обстоятельствах она не может считаться принимавшей допинг. www.tas-cas.org/fileadmin/user_upload/Award_4643__FINAL__internet.pdf
Или это про истерию и внимание?
______________________________________
Можно по разному относится к Маше ... у работников СМИ разрывает каналы от того, что Маша в части интеллекта превосходит, как минимум, их средний уровень.
Во вторых собаки должны быть унижены