4 мин.

«Просто Фели», 8-я серия

2 k

 

... Мальорка, резиденция Ивановичей.

 

"Анька, хыллоу! Представляешь, Марат привез словарик тибетских монахов! Ну там типа мантры, я уже попробовала пару - результат ошеломляющий! Пробовала остановить "КАМАЗ". Получилось! Правда, теперь вдобавок к спине, руки немного болят.. Если хочешь, я с тобой этими мантрами в Стэнфорде поделюся. Еще мне фанатка прислала рецепт, как при помощи фасоли дождь вызывать. Я подумала - лучше для верности на каком-нибудь индорсе испробую, да хоть на Кубке Кремля! На Уиме он и так как дурной хлещет! А если и крышу пробьет, тогда верный рецепт, а нет - в топку его тада! Ну, споки-ноки!"

 

Ана читала письмо от Динары Сафиной.

 

"Мантры это хорошо... Русские люди - blinnn, ближе не будет!" - опять поняла Ана, заодно вспомнив любимое динарино слово, и все больше убеждаясь в несокрушимости славянского братства.

 

Взгляд ее рассеялся, и вдруг сосредоточился на картинах, развешанных по стенам, которые ей сразу после провального выступления на любимом РГ, прислал таинственный поклонник. "Ты меня пока не знаешь... Точнее знаешь, но плохо.. Но ты меня еще узнаешь и хорошо! Скоро я куплю нам целую улицу и попрошу твоей руки!" - писал человек-загадка в письме, прилагавшемся к контейнеру с картинами.

 

Ана тогда ничего не сказала Адаму, кажется что-то придумала, что это ей подарил какой-то из этих сумасшедших русских, друзей Сафина, Прокхоров что ли... Ана уже и сама не помнила, что соврала.

 

"Небогато смотрятся, конечно.. Но что-то в этом есть" - Ана не очень разбиралась в живописи. Она предпочитала современную литературу вроде Оливера Джеймса и эксцентричную музыку, наподобие шоу-эскапад от Lady Gaga. Иногда, проглядывая записи друзей в своем ЖЖ, Ана жалела, что одна из ее френдесс, тоже Леди, Бычкова, не поет. 

 

Картины, на которые смотрела Ана:)

"Голубь с зеленым горошком" (Le pigeon aux petits pois, 1912) Пабло Пикассо

"Пастораль" (Le pastorale, 1905) Анри Матисса

"Олива близ Эстака"(L′olivier pres de l′Estaque, 1906) Жоржа Брака

"Женщина с веером"(La femme a l′eventail 1919) Амедео Модильяни

"Натюрморт с подсвечниками"(Nature morte aux chandeliers, 1922) Фернана Леже

 

"Я же Фелечке собиралась позвонить! Сон плохой был" - вдруг вспомнила Ана и вызвала друга.

 

... Фелисиано нашел огромную переносную сумку-аптечку мамы и заглянув в кладовку обнаружил все то же самое:

 

мать как пулеметчик выстреливала очереди слов, и комментировала в мордочку чудом уцелевшей после броска молотка Милагрос, с каким отребьем ей приходится иметь дело в интернете.

 

Фели потер виски и хлебнул из бутылочки с успокоительным, осушив ее досуха.

 

- А, ты, мой мальчик! Ты поел что-нибудь? - оживленно поинтересовалась мать. - Я уже почти заканчиваю! Написала этому лысому гоблину, что никакого второго подбородка у тебя НЕТ!!! И никакой ты не кривоносый и не патлатый! У тебя прекрасные волнистые локоны!! И что свет и радость ты приносишь людям! Щас добью его! И сразу к тебе. Представляешь, эта сволота меня "старым Хандросом" называет!!!

 

Мать застрочила с утроенной скоростью, восклицая "ты на кого булочки накрошил, гопник??!" и "да я в молодости таких как ты одними ветрами сносила!"

 

Фели понял, что все бесполезно. Он побрел в свою детскую, лег на кровать, и почти мгновенно, видимо от стресса ему привиделся любимый миф детства, о золотых рыбках, которые попадают в кровь и делают человека счастливым.

 

Предзакатное солнышко творило на потолке мириады зайчиков, и Фели отдался любованию этими прыжками и брызгами. Ему представились золотые рыбки, как они непрерывно обегают все огромное древо вен и артерий. А перед тем как упасть в сон, ему показалось, что в чаше его сомкнутых век появляются и исчезают эти сверкающие искорки, так выделяющиеся своим блеском на красном фоне рек и ручейков, по которым они движутся....

"Go,go,go! Ole,ole,ole!" рингтонный голос Вердаски резко вырвал Фели из забытья.

 

- Муй парнишечко? - Фели еще ничего не соображал. - А, шерочка, Анчитулька, привет! Как дела?... Оооо, не спрашивай! Аааааа!!! Ыыыыы.... Уэээээ!!! - пережитое нахлынуло, и Лопес захлебнулся в рыданиях, только сейчас осознавая, какой смертельной опасности во встрече с Пеппито ему удалось избежать.

 

Не говоря уже о матери, вооруженной молотком, и обезумевшей кошке, голодной настолько, что могла бы сожрать человека и не мявкнуть.

(Продолжение следует, а сериал тем временем приобретает качества почти документального арт-детектива:)

Вопросы для пытливого читателя: что за картины прислал Анке таинственный поклонник? И второй вопрос, кто этот человек, ваши версии?)