3 мин.

Фигня как повод

11

Предыдущий текст этого блога читатели сочли скучным, претенциозным, путаным, "на коленке" и, самое прискорбное, - недостаточно ужасным. Совершенно соглашаясь с читателями, мы (видимо, в этот раз - я и моя прелес-с-сть) попытались написать весело и без претензий, а главное - просто и на столе. Поскольку главной мыслью из предыдущего обсуждения явилось "ну что за фигня тут написана", то буду извиняться некоторыми доступными способами. То есть, стилями. (Не все стили использованы, да. Во-первых, вдруг кто-то захочет присоединиться. Во-вторых, мне еще не раз придется извиняться за фигню...)

стыдно

 

Хайку

Написав фигню,

Гляжу на читателя:

Суров, паразит.

 

Роман-хоррор "Проклятие фигней":

"Но стоило ему открыть ноутбук, как вдруг леденящий холод пронесся по гостиничному номеру... Окна были закрыты, он твердо помнил, что закрыл их. Тем не менее, он буквально заставил себя повернуть голову к оконному проему и окаменел от ужаса. По темной, чуть отблескивающей поверхности окна разливались густо-кровавые буквы. Они появлялись так, как будто бы некто невидимый писал их с той стороны окна. На уровне семнадцатого этажа. Каждая наклонная черта чудовищных букв тут же начинала подтекать кровавой каплей, медленно и неотвратимо тянущейся вниз, в бездну. Он вскочил со стула, с грохотом опрокинув его, но даже такой грубый вещественный звук не прогнал адское привидение. Буквы прыгали в его глазах, но в какую-то из страшных секунд сложились в осмысленное, в то, что писатель не смог бы забыть до конца жизни, даже если дано ему было прожить тысячу лет и еще тысячу лет... Надпись на окне гласила: "Опять фигню сочиняешь!.."

 

Акростих

Форму я придать старалась

И про мысли не забыть.

Горе мне: такая малость -

Не дается слов мне прыть.

Я... ну, в общем, нечем крыть.

 

Светское письмо повесы, не умеющего извиняться за написанную им фигню, но умеющего изысканно врать:

"...Вообрази, ма шер, смятение чувств, коих я чуть не лишился, когда лицезрел подлого хама, беззастенчиво пользовавшего мой nick, покуда пребывал я в объятиях Морфея. Его, хама, грубые и корявые словеса оскорбляли мою, смею надеяться, вполне изысканную страничку, как жаба оскорбила бы своими неуклюжими прыжками поляну, сплошь покрытую пармскими фиалками. По всему видимо - мошенник и плут завладел моим parole, во зло обратив доверие, коим мы так опрометчиво наделяем слуг. Не помня себя, я велел схватить эту протобестию и пороть его, покуда дух из него вон. Ныне же пребываю в глубочайшей тоске, прерываемой лишь пароксизмами ужаса, когда представляю, что же подумала графиня, вечная моя читательница, чей оскорбленный взор... Ах, нет! Жду вызова на дуэль от графа как избавления."

 

Диагноз

"Неоперабельная графомания; основная мысль неустойчива, стиль пастозный, словообразование затруднено. Трудоспособна с ограничениями. Жалобы на писательский зуд хорошо купируются снотворным и реконвалесцентным питанием.(Приписка по латыни особо неразборчивым докторским почерком для терапевта: "Будет опять жаловаться - гоните ко мне, а то она вам всю дверь испишет").

 

Эпитафия

Узри, прохожий, тут лежит писатель N.

Обозреватель, летописец и сказатель,

Превозноситель и ниспровергатель,

Чей труд быстрее превратился в тлен,

Чем сам животрепещущий писатель.