Боб Проберт: Тафгай: Моя жизнь на грани. Часть 30
"Мы с Проби были жадны до игры. Он дрался в одной игре, я боксировал в другой. Мы знали технику боя большинства из тех, с кем дрались. На старте карьеры мы часто бились с одними и теми же, типа Аль Секорда и Джея Миллера", - Джо Кошур.
Солдаты самые крутые парни в целом свете. Знаете, у них есть цель. Проходя реабилитацию, тебе всё время говорят, что жизнь – это просто начало, завтра твоё будущее с неограниченными возможностями. У меня же жизнь была повёрнута с ног на голову. Многие становятся по-настоящему успешными примерно годам к сорока. Тяжелый труд приносит свои плоды, повышения по службе и тому подобное. И полная противоположность у меня – моя карьера закончилась. Я должен был решить, что делать дальше, иначе я бы снова начал влипать в неприятности.
Заработанные за годы хоккея травмы не отпускали меня. Мои колени и низ спины просто сводили меня с ума. Мне приходилось постоянно принимать болеутоляющие таблетки. Я начал играть в матчах ветеранов НХЛ и принимать "Перкосет". Постепенно я привык к нему и он перестал помогать, так что я переключился на "Оксиконтин". Кстати, когда я его принимал, меня совершенно не тянуло к выпивке. Я был этому очень рад – ты в отличном настроении и можешь делать что угодно. Бывало, я размышлял: "Почему что-то похожее не продают в барах? Почему бы всегда не чувствовать себя так?"
Когда я раньше принимал кокаин, я втягивал обычно по две "дорожки". У всех обычно они были сантиметров по семь в длину. Мои же были в два раза длиннее. Я называл их монстрами. С "колёсами" было тоже самое, я обычно говорил приятелю: "Давай забубеним монстра".
У меня были специальные инструменты для "Оксиконтина" – свой наборчик. Я использовал маленькие тёрки для ног, которые купил в аптеке. Я называл их молотилками. Растворив оболочку таблетки в "Коле", я растирал её, перемешивал кредиткой и делал дорожку.
Моя жизнь стала крутиться вокруг охоты за этими таблетками. Я всегда искал, где бы достать ещё упаковку. До поездки в Афганистан я употреблял по двадцать таблеток в день.
Где бы я ни был, я искал врача. Почти всегда они узнавали меня и поскольку у меня были с собой выписанные мне бутылочки с моим именем на них, я говорил: "Выпишите мне ещё рецепт, поскольку я повредил себе что-нибудь" или "Я упал и мне нужны ещё таблетки". В каждом городе. Вы удивитесь, узнав, сколько докторов может выписать вам эти таблетки. В Винзоре я мог получить таблеток шестьдесят в месяц, но где-нибудь в Калгари или Ванкувере, в каждой клинике я мог выписать ещё по двадцать.
Когда я вернулся из Афганистана мне прописали "Субоксон". Он помогает избавиться от зависимости.
Я не уверен, почему я всегда всё портил, когда дела шли у меня хорошо. Пару месяцев назад нам позвонили и сказали, что меня выбрали в спортивный Зал Славы округа Эссекс. Я был очень рад, что смогу оставить такую память о себе для детей. Дэни сказала: "Не испорти ничего снова, просто потому что тебе сообщили хорошую новость. Не разочаровывай нас опять". "Старый Я", скорее всего, снова бы намотал машину на один из столбов, но на этот раз мы отправились на семейный ужин.
Весной 2009 года я принял участие в ледовом телевизионном шоу "Битва на льду". Я катался в паре с профессиональной фигуристкой Кристиной Ленко. Мы заработали 25000 долларов для благотворительного мероприятия "Раненые солдаты". Они раздали одежду, книги, компакт-диски солдатам в госпитале. Я тренировался вместе с Кристиной на полную катушку тем летом в Винзоре. Она была прикольной девчонкой, на льду мы веселились не переставая, пусть мы даже и не смогли пройти дальше первого раунда. Я месяц учился кататься на фигурных коньках. Осенью мы были готовы к участию, но Тай Доми, тоже бывший участником шоу, так и не смог освоить фигурные коньки. Так что нам пришлось снова одеть хоккейные коньки. Я, конечно, был недоволен, но это ж Тай.
Я виделся с Трисом несколько недель назад на бейсбольной игре ветеранов НХЛ. Мы с ними обнялись по-дружески и мы долго проговорили. Я всегда вспоминал о его потасовке с Шоном Бурком в 1989. Отец Триса всегда просил его приглядывать за младшим братом. Его брат Боб, сыграл в НХЛ 5 игр за "Лос-Анжелес" в 1983-84. В НХЛ все игроки твоей команды – твои братья. Если у них неприятности – действует тоже самое правило – ты помогаешь им. В 1989 году Трис играл свою вторую игру за "Лифс" в "Мейпл Лифс Гарденс". Они играли против "Девилс" и уступали 2:5. Потом Лу Франчесчетти, которого прозвали маленький "Френсис Гуидо", поймал кого-то на плёчо у синей линии соперников. Шлем, клюшки, перчатки, всё полетело на лёд. "Девилс" всей командой ринулись бить его, а заодно и Дэна Дауста, который пришёл на помощь Лу. В конце концов, всё превратилось в драку пять-на-пять, а Шон Бурк катался там неподалёку. Он сбросил маску и заорал: "Эй там, давай сюда, биться". И Трису пришлось драться, правильно?
Трис говорит, что ему казалось, что это была самая долгая драка в целом свете: "Знаешь, Бобби? Драться очень тяжело. После игры я не мог поднять руки выше головы. Я не мог помять голову, не мог толком вдохнуть. Ну. В смысле, я не смог выкурить сигарету ещё три часа после игры".
Мы вспомнили наши поездки на восточное побережье, когда играли в АХЛ. Он вспомнил наш поход в какое-то кафе с лобстерами. Мы заказали по тарелке супа с моллюсками и по паре здоровенных лобстеров каждому. С детства у меня была аллергия на рыбу, но я не был уверен, что она распространяется на все морепродукты. Я никогда до того не пробовал лобстеров, так что Трис учил меня правильно раскрывать их. Он раскрыл одного, и сок попал мне прямо в глаз. Я, конечно, ответил ему тем же, превратив всё в лобстерную перестрелку. Когда после мы отправились к автобусу, Трис сказал: "Боб, почему ты весь красный?" Моя шея и уши жутко чесались, глотка сузилась, а лицо всё как будто свело.
"Могу предположить, что у меня аллергия на лобстеров".
"Ты шутишь что ли?"
"Нет, подозреваю у меня аллергия на ракообразных".
"О, мой Бог, ты чучело, зачем же ты их ел?"
"Нууу, потому что хотел их есть".
Трис – мой очень хороший друг и я сказал ему, что доктора прописали мне "Оксиконтин". Трис предупредил: "Ох, Проби, тебе стоит быть осторожнее с этой хернёй".
"Я знаю, знаю. Я уже прекращаю принимать их".
Я и в самом деле сократил количество таблеток. Я попросил Дэни помочь мне с этим, и она выдавала их мне небольшими порциями. Пока я держался.
Мы с Трисом расцеловались на прощанье, совсем как в старые добрые времена, когда мы играли. Я всегда подъезжал к нему и спрашивал: "Если б я был девушкой, ты бы приударил за мной?" А он отвечал: "Конечно же, Боб, поросёночек мой".
Я сказал, что был бы рад встретиться с ним на следующей игре в течение ближайших нескольких недель.
У меня всё были некоторые симптомы гриппа, я никак не мог до конца вылечиться. Я попросил у него "Ролэйд". Как-то на днях я швартовал катер, пытаясь поставить его на место, и меня едва не вырвало от качки.
Дэни постоянно говорила мне о том, чтобы я сходил к доктору: "Ты нам нужен здоровым".
Я же начинал нервничать о самой мысли о визите к доктору. Думаю, это из-за ранней смерти моего отца, но я ненавидел проходить осмотры и сдавать анализы. Вдруг там обнаружится что-то серьёзное? И доктора заведут своё: "Вы не можете есть это, не можете есть то, Вам надо быть аккуратнее с этим". Словно медленная смерть. Такого я бы не пожелай никому.
1-го 2010 была наша семнадцатая годовщина свадьбы. Дэни и я решили заказать пиццу и отдохнуть с детьми и нашими псами, Карли и Саймоном. Я всегда хотел иметь золотистого ретривера или шоколадного лабрадора. Хорошую сторожевую собаку, когда я уезжаю из дома. Но у детей была аллергия, так что мы взяли йоркширских терьеров. Хорошие собачки, но, на мой взгляд, как-то больше подходящие для гомиков.
Мы все погрузились на катер, отправляясь на пикник на острове Печ. Он словно стоакровый парк на реке Детройт между Винзором и Детройтом. Раньше он был захолустьем, но сейчас это часть Винзора.
Река с его северной стороны относится к США, так что его патрулируют вертолёты и катера полиции Детройта. На юге его патрулируют катера полиции Винзора. Когда я не мог вернуться в Канаду летом 1990 года, Шелдон Кеннеди и Дэйв Уинхем устраивали "Десантирование Дэни". Они забирали её на берегу и высаживали на Пече, где её уже ждал я. Мы день проводили вместе.
Дети всю дорогу до острова сидели в надувной лодке за катером. Вода была гладкой как стекло, да и погода просто замечательная. Мы расстелили скатерти на пляже и накрыли стол. Наши псы всё плавали. Я пытался научить их приносить палку, но это ж Йорки – вы понимаете.
Два малолетки пролетели на катере чуть ли не по берегу. Это разозлило меня, потому что наш катер стоял на берегу и волны могли побить его камнями. Я встал и наорал на них: "Эй, помедленнее. Это зона для купания". Я указал им на знак, они в ответ послали мне "фак".
Я вернулся к Дэни, сказав: "Грёбаные отморозки".
Она посмотрела на меня и сказала: "Привет, чайник закипает…"
По берегу расхаживали канадские гуси и собаки устроили погоню за ними. Дети убежали за ними, оставив нас с Дэни наедине. Вокруг была таинственная тишина. Никого вокруг, только чайки кружат над остатками нашей пиццы. Дэни положила голову мне на плечо. Я поцеловал её в губы. Она сказала: "Семнадцать лет, Малыш. Мы показали всем этим критикам".
Я ответил: "Это верно".
В семь вечера я встал и изобразил свой утиный крик. Дети прибежали обратно вместе с собаками. Я подхватил маленькую сучку Карли и спел ей свежесочинённую песенку.
Девочки вместе с Дэни подхватили мотив, и все мы смеялись до коликов в животе. Джек отцепил катер и помог столкнуть в воду, пока Дэни с девочками собирали мусор и складывали покрывала. Деклин выстрелила последним ядром с кормы, и мы отправились домой.
Я ненавидел возвращаться на канадскую сторону. Приходилось идти очень медленно, потому что это была запретная для быстрой езды зона. Я хотел вернуться домой засветло, поэтому пустил катер вокруг острова, на американскую сторону. Это было несколько рискованно. Если бы нас остановили, меня бы отправили в кутузку из-за моих проблем с иммиграцией. Зато здесь не было ограничения скорости, так что было гораздо интереснее. На полной скорости мы помчались в сторону дома.
Что за чудесный день нам выдался.
Материал из книги Tough Guy: My Life on the Edge. Перевод Святослав Панов.
