22 февраля 2013, 12:20 6 мин.

Боб Проберт: Тафгай: Моя жизнь на грани. Часть 29

Автор

100

Проберт много лет целенаправленно подрывал свое здоровье алкоголем и наркотиками, поэтому про его смерть вряд ли скажешь: "Безвременно ушел из жизни..." Та жизнь, из которой ушел Боб, была отличной иллюстрацией того, что ещё может сделать с человеком профессиональный спорт.

Я летал в Афганистан с генералом Риком Хилльером в 2007 и 2008. В середине мая 2007 года кубок Стэнли впервые побывал в зоне боевых действий. Все встретились в военном ангаре в Оттаве. Генерал Хилльер курил маленькую сигару неподалёку от самолета, и я составил ему компанию. Я узнал его сразу: "Вы тот самый генерал!"

"Да, Боб, я – тот самый генерал. Мы вылетаем вместе. Бойцы будут очень рады тому, что ты прилетел к ним. Я знаю, этот опыт будет совершенно новым для тебя. И я уверен в этом на все сто".

Он был прав. Это было незабываемое путешествие, особенно встреча с солдатами. Когда меня пригласили слетать туда во второй раз, я позвонил Трису и сказал: "Трис, ты должен тоже полететь туда".

"Что ты имеешь в виду?"

"Ты должен полететь туда"

Я перезвонил ему через пару дней: "Ну что, Трис, ты надумал? Ты должен лететь. Такого ты никогда не испытывал. Ты должен лететь".

Наконец, он решился, и в 2008 году наша поездка была очень похожа на прошлогоднюю. Мы провели 10 дней в Персидском заливе, где нас подобрал военный караван и доставил в их лагерь. Это не была ещё зона боевых действий, но в бараках всё было довольно тихо, потому что это была точка вылета самолётов в Афганистан. Крис Ниллан – бывший тафгай "Бостона" и "Монреаля", Трис и я сходили на пляж, покататься на верблюдах. Эти животные весьма большие. Они фырчат, плюются и рыгают. Да и амбре от них ещё то.

Потом мы отправились в зону боевых действий. Я сказал Трису: "Если военные говорят тебе сделать что-то – делай! Если они говорят не делать что-то – не делай!"

Первое, что вы получаете в транспортном самолёте в Кандагар, это шлем и бронежилет. В опасных местах все одевают их на себя и до отправки обратно часто снимать их не приходится.

У транспортника вместо сидений были подвесные гамаки, прям как в кино. А мне ещё и дали поуправлять самолётом – вообще отпад. А потом у нас была тактическая посадка, с быстрым снижением, практически пикированием. При обычной посадке самолёт скользит по довольно пологой кривой, плавно и аккуратно. Пассажиры практически не замечают захода на посадку. Но в Кандагаре такая посадка слишком рискованное дело. Медленная плавная посадка может закончиться тем, что в борт откуда-нибудь издалека влепят ракету.

Тактическая посадка на военном самолёте – это звучит круто, но когда ты внутри транспортника, размерами с "Боинг-747" резко снижаешься с 6 километров до 500 метров, тебя, едва сдерживающего рвоту, швыряет по всему самолёту как тряпку. Такое, довольно опасное испытание. Аттракцион "Гигантский прыжок" – это лишь очень слабое подобие такого приземления. А мы проделывали такое еще и под прицелом врага, а не просто ради забавы.

Мы отправились в точку сбора "Канадский Дом", принять участие в игре хоккей с мячом. Там было невыносимо жарко – около 50 градусов по Цельсию. На первой игре собралось примерно несколько тысяч солдат. Не все они были из Канады, много было из Америки, попадались англичане, даже несколько афганцев. Игра была очень динамичной. Несколько солдат потолкались, проверили меня на прочность, в углах площадки, что было забавно. После игры мы отправились на лётное поле Кандагара, где было устроено барбекю для канадских военных и гражданских. Тем вечером командующий распорядился выдать каждому по два пива. Солдатом это очень понравилось.

Никто не хотел расходиться спать. Так что, мы, попивая "Колу", проговорили до часу ночи. Примерно в полночь я огляделся вокруг и увидел, что вокруг сидит еще 300-400 солдат. Многие покуривали сигары, просто расслаблялись, болтали. У некоторых были ноутбуки. Молодой солдатик подошёл к нам с генералом: "Сэр, могу ли я попросить Вас и Проби поприветствовать мою невесту и маму в Канаде?" Он протянул нам ноутбук, на экране которого мы увидели их лица, а они могли видеть наши. Мы немного пошутили насчёт, что такая прелестная девушка делает с этим парнем, стоящим рядом с нами.

Атмосфера была просто невероятной, какой-то сюрреалистичной. Я гордился тем, что я – канадец, гордился тем, что я в Афганистане, горд тем, что сижу с одними из самых крутых парней нашей страны. В "Канадском Доме" каждый день играло какое-то спутниковое радио из Канады – один день, например, с Калгари, другой – с Торонто. Помимо этого, было два больших телевизионных экрана, на которых вещали канадские новостные каналы.

Моим самым любимым занятием там, было, сидеть с Трисом, курить, слушать канадскую музыку и беседовать с проходящими канадскими солдатами. Мы видели всех, от снайперов до пулемётчиков. Они всегда могли рассказать что-нибудь интересное. И они сами задавали множество вопросов.

Дрался ли я с этим? Дрался ли я с тем? Кто был самый грозный соперник из тех, с кем я дрался? (Уверен, что был кто-то круче меня, но я с ним так и не встретился.) Какое наибольшее количество драк было у тебя за игру (31 раз по две драки и однажды – три, 10 января 2002, с Джоди Шелли.) Правда, что у тебя триста драк в НХЛ? (238.) Сколько ты заработал штрафных минут (3300.) Кто был твой любимый игрок? (Бобби Орр, без всяких или, и, но.) Играл ли ты против Гретцки? (Много раз.) Кто был лучшим забивалой? (Марио Лемье, я его большой фанат. Однажды я слышал, что он сказал, что, если бы он умер и мог воплотиться в другом игроке, он вернулся бы как Боб Проберт. Пожалуй, самый большой комплимент, который я получал.) У кого самый мощный бросок? (Эл Айэфрейти.) У кого самый сильный удар? (Сэнди МакКарти.) Боялся ли ты кого-либо? (Нет.) Ты когда-нибудь планировал драку заранее? (Всего один раз – реванш с Доми.) С кем ты дрался чаще всего (Со Стю Гримсоном, 13 раз.) Грязный ли игрок Тай Доми? (Он исправился под конец.) Что за человек Тай Доми? (Спросите Триса, он жил с ним в одном номере.)

Генерал Хилльер взял нас на одну из военных баз, где располагались наши солдаты. Две трети наших войск базируются вне кандагарского аэродрома, в стране Талибана. Когда ты едешь на машине или грузовике по Кандагар, ты лучше всего понимаешь, что там за настроения. На вертолёте, в относительной безопасности, полной картины происходящего не получить.

Мы отправились туда на джипе – два спецназовца впереди и мы с генералом сзади. Водитель обернулся к нам и сказал генералу: "Если на нас нападут по дороге, Вы и я выскакиваем на правую сторону. Мне он сказал: "М-р Проберт, если Талибан решит нас накрыть, выскакивайте налево. Видите то оружие между сиденьями? Это гранатомёт М72. Если на нас нападут, Ваша задача выскочить из машины вместе с ним, потому он нам понадобится". Я взглянул на гранатомёт. Немногим меньше метра в длину и около 13 сантиметров в диаметре. Мы ехали примерно полтора часа через город и постоянно меняющиеся ландшафты, мимо самых разных людей, культуры и средств передвижения. Я жадно смотрел на всё это, не убирая руку с гранатомёта. Если Талибан всё же решится, я не оставлю его в машине. Может, слегка дико, но я даже немного надеялся, чтобы что-нибудь случилось.

Мы были практически лишены связи с кем-либо в Северной Америки, кроме прессы. Мы были ночью в Персидском заливе, уже ожидая обратного вылета, когда Брайан Уильямс, спортивный комментатор, достал свой телефон и предложил звонить кому угодно. Мы перезвонили всем кому могли, я же набрал Дэни и детей. Услышав их голоса, я прослезился. Они были в безопасности. Мне нужно было пройти весь этот путь вплоть до грёбаного Афганистана, чтобы я, наконец, осознал, каково всё это было…

Материал из книги Tough Guy: My Life on the Edge. Перевод Святослав Панов.